Она стояла на крыше девятиэтажного дома и думала о том, как хорошо бы было просто взять и спрыгнуть вниз… И больше не будет боли, горьких мыслей. Она будет лежать на земле, такая маленькая и несчастная, переломанными конечностями удивит их всех: маму, отчима, друзей и, конечно, его… Он будет стоять возле нее и мучиться от бессилия что-либо изменить. Может, даже заплачет и бросит свою эту… эту… Ну и ладно. Пусть все помучаются, а она вот больше не будет плакать и злиться на него. Сам виноват, он это поймет и очень пожалеет…
- Девушка, у вас не найдется десяти рублей? – вдруг услышала рядом чей-то голос.
Таня медленно повернула голову и увидела бомжа. Да, это был самый обыкновенный бомж: грязная куртка не по сезону, мятые штаны с вытянутыми коленками, старые ботинки и полиэтиленовый пакет, в котором что-то лежало.
- Мне не хватает немного, чтобы хлеба купить. Не завалялась десяточка? – он поглядел на нее своими удивительно голубыми, как бездонное небо, глазами.
- Из подвала меня прогнали, пришлось на крышу перебраться. Только не говорите никому, а то меня и отсюда выгонят. Я-то что, я вот в закутке устроюсь на ночлег, а утром уйду по делам. Только мне десяти рублей не хватает на хлеб. Не дадите взаймы?
Таня автоматически пошарила в карманах.
- Нет, ничего нет.
- Как жаль… Я уже два дня ничего не ел, пивком кто-нибудь из мужичков угостит, а вот хлеба дать некому.
Что-то в его голосе, внешности было такое пронзительное, что Таня вдруг пожалела этого человека. Ведь это человек! Хоть и опустившийся.
- Я могу из дома что-нибудь принести. Хотите?
- Буду очень рад! Не каждый день встречаю такое доброе сердце. А у вас ведь доброе сердце. Мне кажется, Вы никому плохого не сделаете. Только отойдите от края, а то… Недавно один парень вот так стоял на крыше и упал. Ой, страшно было смотреть: голова разбита, кровь, мозги на асфальте. Жуть!
Таня нехотя отошла. Она думала, что поза, в которой лежат прыгнувшие с крыши какая-то красивая. А тут… мозги, кровь… Бр-р-р.
- Так Вы вынесете мне хлебушка? – не отходил бомж.
- Да. Пойдемте.
Они спустились на третий этаж, она открыла ключом дверь.
- А знаете, у нас есть вчерашний борщ. Хотите?
- Борщ? Давно не ел домашнего борща. Конечно хочу. А как ваши родители отнесутся?
- Никого сейчас нет.
Бомж внимательно посмотрел на нее, и снова Тане показалось, что она увидела небо в его глазах. Не было никакого страха перед этим чужим человеком.
- Проходите.
Мужчина оказался хорошим собеседником. Правда, он не хотел говорить, что заставило его жить на улице.
- Я никому не мешаю, так ведь? – говорил он. – Я просто живу. Мне иногда добрые люди помогают. Так вот. Богу, наверное, виднее, что нужно с человеком сделать. Помучить его, наградить, поругать. Каждый день – это урок для человека, он должен что-то вынести из него, какой-то смысл. Если уходят друзья, значит, не друзья они вовсе. А когда уходят любимые, это больно, но, значит, так надо. Значит, ты еще не встретил свою единственную любовь.
Когда он ушел, в Таниной душе стало немного светлее, как будто окно ее души кто-то чисто вымыл, и свет наполнил ее до краев.
Он шел, посматривая на урны в поисках пустых бутылок, которые можно будет сдать. Прохожие сторонились бомжа, брезгливо морща нос. Но он не обращал на них никакого внимания.
Вдруг что-то как будто щелкнуло: он резко обернулся - большой грузовик двигался по дороге, водитель в это время держал одной рукой руль, а второй – телефон. Он что-то кричал в трубку, нахмурив брови.
Через дорогу стали переходить пешеходы, так как загорелся зеленый свет, но водитель грузовика не видел ничего и продолжал на скорости мчаться по шоссе. Еще пара секунд – и он наедет на женщину с коляской. Она от ужаса, что не успеет отскочить, закрыла глаза и втянула голову в плечи…
Резкий звук тормозов, стук, лязг металла и разбитого стекла…
Когда молодая мама открыла глаза, она стояла на другой стороне дороги, коляска была цела. Грузовик врезался в столб светофора, а перед ним лежал бомж.
- Надо же, какой человек! – говорили люди, стоявшие рядом. – Вас оттолкнул, а сам вот не успел отбежать. Грузовик врезался в столб, а его сшиб… бедняга. «Скорую» уже вызвали.
Из разбитой кабины грузовика вышел, пошатываясь, водитель. Ошалело глядя на людей, он ничего не мог сказать, только присел прямо на асфальт и закрыл лицо руками.
Возле бомжа столпился народ. К счастью, «скорая» приехала быстро. Врач сказал, что бомж жив. Легко отделался, счастливчик. Так, несколько переломов. … Но его все-таки надо увезти в больницу на лечение.
Полицейские оцепили место происшествия и опрашивали свидетелей. Водитель продолжал сидеть на земле и тупо глядеть в одну точку. Врач из «скорой» сказал, что у него просто шоковое состояние. Ничего, это пройдет.
Его привезли в больницу, сделали операцию. Теперь он лежал в чистой постели, и к нему постоянно подходила молодая медсестра.
- Как вы себя чувствуете? – спросила она, когда он открыл глаза.
- Как новенький стал, - пошутил он. И девушка удивилась его ярко-голубым глазам, таким молодым и чистым. Интересно, сколько ему лет? Борода, конечно, мешает определить возраст. А если его постричь, приодеть, тогда…
- А что тогда? – спросил он, как будто прочитав ее мысли. Сестричка смутилась.
- Разве я что-то сказала?
- Нет, но Вы смотрели оценивающе.
- Вас не мешает постричь и побрить, - ответила она. - Я не могу определить возраст мужчины, когда он в таком виде. Кстати, сколько вам лет?
- О, я даже не помню. Много, - пошутил он. – Сколько мне здесь придется провести времени?
- Посмотрим, как будут срастаться кости. А вы торопитесь?
- Нет, это я так…
Он устало вздохнул и закрыл глаза. Сестричка вышла из палаты. Бомж стал осматриваться. Рядом лежал мужчина с переломом ноги и руки. У окна молодой парень с забинтованной головой.
- Что с ним? – спросил бомж у соседа, кивнув в сторону парня.
- На мотоцикле разбился. И знаешь, никто к нему не приходит. Видно, он не здешний. А про тебя наслышаны. Недавно дамочка одна приходила, спрашивала про твое здоровье. Говорит, ты спас ее и ребенка. А ты, это, только из операционной тебя привезли.
Ночью ему не спалось. Хотелось встать и пройтись. Только мешали гипс на ноге и перевязанная грудь. Сквозь бинты немного просочилась кровь. Видно, серьезное ранение.
Он посмотрел в окно. Сквозь ветви деревьев просачивался лунный свет. В палате скучно горел ночник. Бомж заметил, как парень у окна стал задыхаться. Кое-как бомж встал с постели и подошел, стуча гипсом, к молодому человеку.
- Эй, парень, тебе плохо? – спросил он. Но тот не отвечал, продолжая натужно дышать.
- Сестричка! – закричал бомж.
В палату вбежала медсестра. Она кинулась к парню, посмотрела на него и бросилась звать доктора.
- Он что, помирает? – робко спросил мужчина с соседней койки.
Бомж встал к нему спиной, протянув руки над умирающим. Какое-то свечение появилось вокруг его кистей, оно стало литься, как жидкость, на голову парнишки. Тот стал успокаиваться, его дыхание нормализовалось.
Вбежала медсестра с дежурным врачом. Они осмотрели пациента.
- Как ты меня испугала, Надежда, – облегченно вздохнув, промолвил доктор. – Я уж думал… А паренек-то пошел на поправку! – он удивленно посмотрел на медсестру. - А Вы что стоите, пациент? – обратился доктор к бомжу. – Сейчас же в постель, голубчик, непременно в постель и не вставать!
Доктор, что-то тихо напевая, вышел из палаты. Надежда посмотрела на бомжа.
- Он ведь задыхался? Вы меня позвали, когда ему стало плохо?
- Ну, может, показалось…
Он стоял перед старшим.
- Так, что ты сделал во время дежурства? Кого спас? Рассказывай!
- Особо рассказывать нечего, - скромно ответил дежурный. – Девушку снял с крыши, женщину с ребенком на переходе (сам видишь, пострадал), парня в больнице. Больше не успел, дежурство закончилось.
- Тогда сдай обмундирование, так сказать, - старший открыл толстый журнал. – Как тебе в теле бомжа?
- Немного неуютно. Зато тебя не видят, а ты видишь всех. У меня дело еще неоконченное есть.
- Какое такое дело? Ты же сдал дежурство!
- Там парень в больнице один. Родственники не знают о нем. Надо бы сообщить.
- Ладно, передам твоему сменщику. Бомж! Надо же! Как слепы люди.
- Ладно, не ругай их. Они ведь не могут видеть то, что видим мы, - он посмотрел на старшего своими пронзительно голубыми глазами. – Ангелов только святые могут увидеть.