Я захожу во двор. Собака выскакивает из будки, гавкает, свирепо ощерясь. Баба Маня сидит на лавочке возле дома, улыбается во весь свой беззубый рот. Ей 87 лет, но она до сих пор еще хорошо видит и слышит, и ходит, не опираясь на палку. «Цыц, Шарик! Не видишь, ко мне гостья пришла!» Мы обнимаемся, я сажусь рядом с ней на скамейку. «Наконец-то пришла. Я тебя жду, жду, уже и Сережку посылала узнать, как ты там». – «Ой, теть Мань, я сама уже еле хожу: одышка, давление…» Мне шестьдесят девять, но чувствую себя на все девяносто. – « Что поделаешь, детка, старость не радость».
Мы сидим, неторопливо разговариваем, наслаждаясь погодой. Лето в этом году особенно жаркое, я днем из дома выйти не могу, задыхаться начинаю; только под вечер, когда жара спадет, могу выйти погулять, а до бабы Мани путь не близкий, целую остановку идти, по жаре просто не дойти. Уже август, но жара все еще не спадает. У бабы Мани уже поспел виноград, аппетитные гроздья свисают сверху, призывно маня. Баба Маня, заметив мой взгляд, говорит: «Иди, детка, нарви себе винограда, я знаю, ты его любишь». Домик у бабы Мани просто игрушечный, аккуратный, покрашенный яркой краской; двор – асфальтированный, в палисаднике и перед домом – цветы, двор отделен от палисадника низкой железной решеткой. Везде чувствуется умелая и любящая рука. В огороде у нее тоже везде порядок: растет кукуруза, картошка, помидоры, лук, возле дома – грядки с клубникой. Есть и плодовые деревья: вишня, орех, абрикос, яблоня. Двор и дом – залюбуешься.
Баба Маня приглашает в дом. Угощает. На столе – котлеты, синие, перец фаршированный, помидоры. «А попробуй, детка, моего винца домашнего, ты знаешь, вино у меня хорошее, с одного винограда, ни капли воды». Вино у нее, и правда, великолепное, но я выпиваю лишь капельку. Пить мне нельзя из-за давления. Расспрашиваю бабу Маню о детях, внуках. У нее две дочери: одна в Николаеве, другая – рядом живет. Внуки – разъехались, кто куда. Один внук – в Киеве, другой – в Польше, а внучка – в Николаеве, рядом с матерью. Есть уже и правнуки.
Баба Маня хвастает передо мной: «А смотри, какое зеркало мне зять подарил!» Я оборачиваюсь и замечаю над диваном большое фигурное зеркало. «А внучок мой Сашенька приезжал из Киева, привез мне гостинцев и шестьсот гривен дал. Хорошие у меня внуки, заботливые, жаль, что живут все далеко, никого в селе не осталось».
Разговор коснулся больной темы. Дело в том, что почти вся молодежь из села уезжает, остаются одни старики. А, когда умирают, дома пустые стоят. «А какое село было! – горестно вздыхает баба Маня, - село –миллионер! Чего тут только не было в нашем селе: и свиноферма, и ферма коровья, и пекарня своя, и мельница, и маслобойка, и баня своя, и дом быта, а в нем: прачечная, парикмахерская, ремонт обуви… И даже гостиница своя была для приезжих! И Дом престарелых! Все свое! И никакой город не нужен был! И людям работа была. А Дом культуры? Каких там только кружков не было: и танцевальный, и хорового пения, и музыкальный, и кино показывали, и танцы по субботам и воскресеньям, и музей свой был, и библиотека, а теперь? Музей закрыли, Дом культуры по кирпичику разбирают, одна библиотека осталась, и та свой век доживает…» - баба Маня, устав от длинной речи, умолкает; затем, сделав паузу, продолжает: «А колхоз какой был! Я, - тычет она в высохшую грудь черным корявым пальцем, сорок лет в колхозе работала, была и свинаркой, и дояркой, тяжело было, не спорю, но никогда бы я свое село на город не променяла. Здесь воздух какой! Дышишь не надышишься!» Она задумывается, уносясь мыслями в прошлое, потом, как бы очнувшись, продолжает: «Кто же хлеб будет выращивать, как все разъедутся? Эх! – она горестно машет рукой, - умирает село, умирает!» - и надолго задумывается.
Я молча сижу, боясь потревожить ее думы. Руки у бабы Мани темные, с выпуклыми венами, руки труженика, всю жизнь работавшего с землей и в землю эту влюбленного. Я молча встаю и выхожу во двор. Вечернее солнце ласково греет, одурманивающе пахнет цветами, над головой висят гроздья винограда. «Какая красота! – думаю я, - Разве в городе встретишь такую красоту?» И, глядя на всю эту красоту, трудно представить себе, что когда-нибудь все это великолепие исчезнет, останутся лишь пустые дома и несколько древних стариков, доживающих свой век в заброшенном и богом забытом селе.
15.01.21г.