Ты вся упакована, вся нашпигована,
В общем, ты вся очарована, околдована…
Я нашей встрече рад и знаю весь расклад,
Только один пустяк: что-то с тобой не так.
Хочешь, пойдем ко мне? Такой я один в стране.
Будет всё как во сне, просто доверься мне…
Я пред тобой стою и для тебя пою,
Но есть один пустяк: что-то с тобой не так…
Артур Пирожков
Зацепила меня, ослепила меня
До порога довела, а любви не дала…
Зацепила меня, соблазнила меня,
До порога довела, а любви не дала,
Зацепила меня!
Артур Пирожков
Глава 1
23.03.2021г. –
Все мы - Боги истины,
Да и свет во тьме…
Надо же, немыслимо…
Думать о тебе…
Господи, о нежности
Мне ли и не знать?
Недомолвки, смежности
Как бы разгадать?
Просто не дождавшиеся
В море пены дней, -
Мы, не раз солгавшие,
О любви, о ней…
Александра Арсентьева
Вымотанный до чёртиков Морфеус сложил с себя полномочия следователя в один из вечеров и отправился на премьеру спектакля «Вам и не снилось…», посвящённого богине сна Нидре Деви. Он купил билеты буквально с рук у какого-то жлоба, представления не имеющий, что, решив провести культурный вечер в Афинах, к нему готовятся в день объявления будущего показа, а не прибегают с бухты – барахты, растрёпанные и уставшие, прихватывая коллегу, равнодушного к театру, но смешливого и вполне подходящего для испорченного вечера.
Протискиваясь к своим козырным местам в партере, – удачливым оболтусам везло и в знаковый день! – друзья успели отмахнуться от покупки программки спектакля, а зря! – следователь и его помощник нашли их и сели, приготовившись скучать. И ошиблись, потому что ни одному мужчине, особенно далёкому от небесных сфер с их созвездиями и вкраплениями газовых шаров, не удалось бы предсказание, несмотря на их талант в карточной игре. Морфеус взял в колоде даму червей, но не связал это с тузом.
«Нидра Деви» был не просто премьерным бенефисом, а именно действом одной актрисы. У богини сна был единственный возлюбленный, а когда ему удалось сорвать поцелуй, у Морфеуса буквально расширились глаза. Он сердито дёрнул за руку Ганимеда и, не отрывая лица от сцены, зашипел на весь зал:
- Чё, это она, что ли?!
- Кто? – конечно же, не имел понятия Ганимед.
- Аврора играет эту… спящую красотку… - судя по небрежному тону Морфея, он был зол, растерян и готов разорвать девушку на куски прямо сейчас, когда за ней наблюдали бдительные зрители.
- Ну и что? – Ганимед всё ещё не понимал, в чём провинилась красивая девушка, но лица он её и не рассмотрел, напрасный труд, штукатурки слишком много.
У Авроры была корона индиго на голове, звёзды «Серебристый металлик» и платье «Состаренная бронза» вкупе с туфлями. Туманно, как Морфеус разглядел в ней свою любимую, между тем, как мог прочесть её имя на афише или в программке, но обороты судьбы вьются не так, как понимают это испытуемые.
Морфеус так пылал праведным бешенством, что, не имея разрешения на буйное поведение в общественных местах, грубо обратился к администратору зала:
- Чево эта дерьмовая актрисулька делает здесь? – когда он злился, то специально коверкал и без того неграмотную речь.
- Молодой человек, видимо, вы вчера приехали из тайги…
Ганимед заржал, сочувственно обнимая коллегу, не скромничая и рассматривая в лорнет девушку.
- … но это – наша ведущая актриса, на её спектаклях всегда аншлаг, её не отпускают со сцены, аплодируя минут по 25. Аврору заваливают цветами, поэтому множество букетов она раздаривает желающим и прохожим прямо на улице или в гримёрных тем артистам, которые пользуются меньшим успехом и любовью. Она образцово знает английский, итальянский и индийские диалекты «хинди», «бенгали», «телугу», «гуджарати» и «тамильский» и может играть интермедии на всех этих языках.
- Пусть сначала на родном языке мне всё объяснит, - чертыхнулся Морфей не то вслух, не то про себя.
Услышав «любовь» в творительном падеже, он и начал так яростно дёргать ворот рубашки, что оторвал его и на пол посыпались пуговицы. Гости на них начали оборачиваться, смеяться и осуждать. Ганимед совсем утонул в большом и дорогом кожаном кресле и хихикал, однако, проявил участие и громко предложил следователю сходить к актрисе на поклон после премьеры.
- Это божество сна на звонки лишний раз не отвечает, но целовать симпатичных парнишек за деньги не напрягается, - прошипел Морфеус смеющемуся коллеге.
- Так это её работа, а удовольствие она на репетициях получает, - пожал плечами Ганимед.
- Если актриса вам не нравится, вы можете попросить книгу жалоб в фойе театра и там отметить свои замечания и предложения, - подытожила администратор.
После окончания оперы Аврора принимала бесконечные букеты и комплименты красоте и таланту, а уже вздрагивающий от злости Морфеус всё сильнее бледнел и уже годился на роль Вампира в театре «Pallas». Он так утомился, что вытирал испарину и облокачивался на кресло, грозясь упасть в обморок, но, к счастью, Аврору отпустили и она ушла за кулисы.
Морфеус не считал, что представление окончено, а буква в букву подсказывал своим выражением лица, что его обошли и не выслушали. Ганимед поддерживал его за руку и пытался увести из зала, но следователь нашёл одно из самых важных дел в своей жизни и направлялся увековечить его в архивах.
- Что ты собираешься делать? – спросил помощник начальника.
- Проберусь в гримёрную и устрою этой звездульке с громким именем светопреставление. Вот и научится музицировать пьесы, в то время как я - барабанить.
- Не понял я что-то, чего ты хочешь…
- Да по барабану мне эта женщина! – помянул чёрта в сердцах Бог сна.
- Ну вот, всё встало на свои места, - улыбнулся Ганимед.
- Пойдём, договоримся, чтобы нас провели в её гримёрную, ты ведь нацелился поругаться с ней в пух и прах?
- Чё? Да очень надо! Скандалят, когда человек тебе дорог, а я на эту актриску чихать хотел!
- Ключевое слово здесь «хотел», - прыснул от смеха коллега.
И тут потуги Морфея предсказуемо зашли в тупик: в гримёрную к актрисам не пускали.
- Будто бы здесь очередь из энтузиастов выстаивает, да все с вениками, - бушевал влюблённый, не забывая выискивать, к чему бы ещё придраться.
Немного побуйствовав, он предложил руководителю труппы деньги. Сумма была немаленькая, но она не произвела на него того впечатления, о котором намечтал опереточный клише. Оставалось ждать, когда руководителя вызовут, прячась за углом и приложив палец к губам или ладонью задерживая дыхание. Это случилось нескоро, но Морфею, наконец, повезло. Ганимеда он отправил к собачьим чертям, уверенно заявляя, что разберётся с проблемой сам. Морфеус дождался звёздного часа и скользнул к гримёрным, и, здесь, постучавшись наугад, но попадая сразу в яблочко: Аврора была там… и не одна…
Её без всякого стеснения обнимал и целовал высокий, красивый мужчина слегка за 40, уверенный, с тёмно-рыжими, не уложенными волосами и прованскими глазами.
- Дорогая, поздравляю тебя с громкой премьерой! Ты была великолепна!
Мужчина не успел развернуться всем корпусом, но услышал, как на него напали, но пока только словесно, это была «проба пера»:
- Значит, вот почему ты не отвечаешь на мои звонки! Со мной вести диалог не желаешь, отстранила меня от задания, а этого потеряшку приголубила за просто так?! Руки убери от моей девушки!
Мужчина спокойно отошёл от Авроры и взглянул на Морфеуса. Он не собирался ни драться, ни ссориться, вёл себя вежливо – скорее, был слегка заинтересован личностью скандалиста. Не каждый день встречаешь смелых и находчивых.
- Чё, завела себе очередного любовника?! Могла бы и получше выбрать, вкус у тебя испортился!..
- Это не… Это же… - Аврора хотела было заставить ревнивца заткнуться, но он наступал и воинственно наскакивал на неизвестного мужчину, а тот и не думал защищаться, просто стоял и смотрел, что же будет дальше.
«Он что, совсем не ревнив? Спит с ней, притащил такой дорогущий букетище и ноль эмоций? Ему неинтересно, кто я?»
- Вкус не может испортиться, милый, это не кефир и не молоко, - справедливо заметила Аврора, улыбаясь мужчине.
И тот улыбнулся тоже.
- Милый? Любовника своего так кликай, а у меня есть имя! – следователь так дышал, что Аврора прошептала:
- Тише, тише… Морфей! Это имя тебе нравится? Я сама придумала, - с гордостью выставилась она.
Мужчине стало так смешно, что он отвернулся.
- Ты – содержанка! Твой… владелец… господин… - от обиды и разочарования он и слов подобрать не мог, - и боялся, что Аврора его ударит, и хотел этого, чтобы осрамить этого истукана.
У него вообще есть чувства?
- … сколько тебе платит за секс?
Аврора потеряла всякий стыд, а на самом деле только терпение, подскочила к Морфею и зажала ему рот рукой.
- Ну, что ты несёшь?.. Замолчи уже!
- Да пусть говорит, потешный такой… - незнакомец и не улыбнулся, и ничем себя не выдал, лишь помотал головой, показывая, что не задет, а Морфеусу хотелось расцарапать ему рожу его же букетом.
- Пошёл отсюда! Веник свой забери, а то до помойки лень, что ли, донести было?
Мужчина стряхнул лепестки цветов с концертного костюма Авроры, подойдя к ней и целуя ещё раз в щёку, забрал букет, чтобы не провоцировать следователя и сказал, прощаясь:
- Жду тебя утром. Можешь не торопиться, Арфа, у вас есть что обсудить… закажите пиццу или морепродукты…
Лицо Морфеуса стало фиолетово-багровым, у него задёргало адской болью коренной зуб, хотя запасной любовник сам дал ему добро на секс с его же женщиной. Он ощущал себя какой-то взаимозаменяемой деталью дешёвого автомобиля, ненужной, но на которую постоянно наталкиваешься, жалея выбросить, поэтому и приходилось мыть и чистить использованной губкой или масляной тряпкой.
Аврора закрыла дверь гримёрной и повернулась к своему воздыхателю.
- Ну, привет. И что ты здесь делаешь? Ты же не театрал, - глаза её искрились от восторга, она и тут играла, а Морфеус ничего не замечал, проглатывал и пережёвывал окаянное искусство.
- Хотел убить вечер… и тут… - он насуплено рассматривал свои ноги.
- Чё за старикан? Моложе не было? Ему же лет 45…
- 46, - рассмеялась Аврора так весело, облокотившись на стену, что чуть не навернулась на пол в своих туфлях.
- Час от часу не легче! У него же не стоит там ничего!
- Подожди, прежде чем я от смеха умру, я должна кое-что сделать, - она достала из сумки телефон и что-то написала и отправила.
- Ты не ответила, - напомнил Морфеус, пытаясь к ней приблизиться, но скромнее, чем в баре в памятный час.
- А я не знаю этого человека с этой стороны, ибо таких вопросов не задаю.
- Ну да, ага! Его сальные ручонки складывала на своей груди, а слюнявые губы не забывала подбирать, и не надо строить из себя Богиню Нидру Деви!
Аврора очень обидно захихикала и вдруг поцеловала следователя в губы.
- Привет, мы так давно не виделись! Выходит, я тебя понравилась! Скучал по мне? – и она облизнула свои губы после поцелуя.
Морфей и хотел бы злиться, но «хотел» было в приоритете.
- По тебе скучали твои сладенькие мальчики… Ганимед с тобой не знаком, но, уступи я ему тебя, не был бы против… Никто бы не был против…
- Против чего? – Морфеус не мог отгадать, злится она или забавляется.
- И кто такой Ганимед?
- Умоляю, поехали ко мне… Этот, твой, разрешает… Я бы хотел познакомиться с сыном маминой подруги, а называть имя этого… старичья… мне необязательно, - Морфей встал на колени, обнимая длинный шлейф платья любимой.
- А вот я бы советовала выбрать именно этот лот, ну да ладно, всё рано вы рано или поздно встретитесь…
- Нет! Не с ним, – Морфеус еле сдержался, чтобы не выругаться, тем более, что Аврора опять скинула кому-то сообщение.
Зайдя в квартиру Морфеуса, Аврора сняла шлейф и платье и повесила на стул в прихожей. Парень следил за её движениями, сжимая руки и облизывая вновь и вновь пересыхающие губы.
- Если бы мы не встретились сегодня, ты бы продолжала сбрасывать мои звонки?
Аврора вдруг стала сама собой и это выглядело парализующе загадочно и странно. От кажущегося надвигающегося ужаса Морфей перестал дышать, у него осунулось лицо и задрожали плечи.
- Я не хочу за тебя замуж. Просто хочу, чтобы ты согревал мою, нет, свою постель, - я никогда не приглашу тебя к себе и не познакомлю с мамой, а то она замучает меня сватовством! - а жених у меня уже есть и будет им, и даже если я пошлю его в горы собирать зелёный чай или варить утренний кофе, он им останется, как друг детства… И у меня столько было любовников, что я сбилась со счёта, а ни один из них мне не нравится… А ты мне нравишься, я делаю исключение, если ты готов на всё… На всё – то есть продать дьяволу душу, запереть своё сердце в клетку и не выпускать, пока я не скажу… Постоянный любовник у меня всего один, Орион, я не планировала добавлять в список гостей…
Холодный и равнодушный тон её пугал и завораживал, Морфей уже понимал, что вот она, настоящая, без притворства, и она нравилась ему всё сильнее, а, отгораживаясь ширмой, влекла и манила, залезая в голову и поселяясь в мыслях, которые и появились-то со дня их знакомства…
Он не знал, что ему противопоставить духовной чистоте, она уже казалась ему Богиней Дургой, несмотря на многочисленных бойфрендов, поэтому он беспритязательно встал на колени и попросил:
- Спи со мной… Будь со мной… Просыпайся со мной и дыши… Слушай, как бьётся моё сердце… по утрам, пока я сплю. Знаю, помню, верю, как это говорится, но не умею так… Боже, я – твой раб, в твоём присутствии я ощущаю себя каким-то дерьмом на дороге, стоптанным ботинком… Голым и больным… Я не умею выразить, какая ты… Ты мой… звериный, волчий, тигриный, животный ужас… Первобытный… Нравишься ты… мне… И этот лощёный импотент не имел права называть тебя Арфой, разве он музыкант, чтобы играть на моих нервах?..
- Я ему передам, вот уж он изумится, когда это я имя сменила…
Морфеус ничего не понял, но на всякий случай промолчал…
Арфа пришла домой около девяти утра, а отец уже ждал её за ноутбуком.
- Доброе утро, Арфа. Смешной у тебя молодой человек, но будь с ним осторожна, а то отравится от ревности.
- Чем? Слюной, которую он пускает в мою сторону? Папа, шутишь! Ну, ты у меня такой красивый, да и совсем не старик…
- Ой, да ладно, прощу ему и это, пусть живёт и радуется… Выходит, ты его бросила, а я вас воссоединил.
- Познакомлю и он попросит у тебя прощения.
- Этот-то? Да вот уж дудки! Да я и не оскорблён ничуть: будущий муж моей дочери очень напоминает мне меня самого в юности. Сейчас он сидит в своей занюханной конторке, – кстати, ты принесла его фотографию? – и рыдает в присутствии какого-то дружка над воспоминаниями, присовокупляя к ним преувеличенные байки о том, как выглядит господин – слово-то какое раскопал, божьей кары не страшится! – его девушки, какой он мерзкий, противный и высокомерный – ну, я же не лез в драку и не дал пощёчину, на что тот нарывался…
- О, я поняла: друга зовут Ганимед, вчера он его отпустил…
- Чтобы отыграть лучшее лицедейство… Этот нарцисс только вчера узнал, что ты – театральная актриса?
- Да. Не повезло так не повезло…
- Наоборот, коль он хочет жениться, то это его охладит и взбодрит одновременно, а заодно поставит жажду в режим ожидания.
- Программа «Отложенного старта». Он только хочет, но я не сказала «да…»
- Но не ему же, не вчера, не тогда, когда он физически пытался вытравить из твоей памяти отцовские поцелуи, казавшиеся ему лобзаниями стареющего любовника?
- Увы, да…
- Да ещё и вот с этим выражением? Дочь моя, я вырастил садистку. Ну, пожалей ты мужика! Ему ещё жить с тобой, досматривать твои вещи и проверять переписки… Ты же за следователя выходишь!
- И зачем мне такая вот «Дунькина радость?» Принося домой чудные цветы, утром я буду выметать из-под семейного гамака голые стебли? «С милым рай и в шалаше, если милый – атташе», да?
- Лет через двадцать на крыло от вертолёта накопите, - усмехнулся Эврит, обнимая дочь.
- Вот спасибо, любимый папа! По больному бьёшь…
- Сама такого парня выбрала: только и достоинств, что замечен в многочисленных половых связях…
- Папа, да ты ревнуешь, да? – догадливая Аврора обняла раскрасневшегося от смущения отца.
- Он и там не орёл…
- Только не говори, что…
- Ты подумал на него… Я стояла и молчала.
- Лишь бы ты однажды не проговорилась следователю: мужчины дико, невыносимо мстительны и тревожны.
- Как получится. Не достиг он пока того уровня, к которому я пришла за годы сценической практики.
Эврит в воспитательных целях покачал головой и обнял дочь, а потом поехал в офис коллекторского агентства.