Оно растёт

© Марина Даркевич, 2021
© Маркус Даркевиц, 2021

Из цикла «Порождения сумерек»

Все совпадения имён и поступков персонажей произведения с именами и поступками реальных людей случайны.

От авторов. Совместная работа над текстом повести поначалу шла весьма конструктивно. Однако примерно на середине пути выяснилось, что авторы совершенно по-разному представляют себе дальнейшее развитие сюжета и развязку. Чем дальше авторы обменивались новыми фрагментами повествования, тем отчётливее понимали, что далее пути нет. Дело, казалось, зашло в экзистенциальный тупик. Поэтому было принято решение разойтись по своим кабинетам и продолжить книгу так, как каждый из авторов её видит. Кардинальное разделение начинается с главы под названием «6. СУББОТА».

Перед вами вариант Марины с условным названием «Багровая редакция» (Crimson Edition). Существует также вариант Маркуса с условным названием «Чёрная редакция» (Black Edition).


0. ВОСКРЕСЕНЬЕ

Дом ей казался совершенно незнакомым. Он напоминал допотопное общежитие «барачного» типа, в котором она однажды прожила недели две, оказавшись на практике после третьего курса. То было тёмное неуютное здание с длинным коридором. Она не помнила, как в нём сейчас оказалась, но и не задавалась вопросами. Нужно было куда-то идти, и она шла. При этом босиком, так что сырые доски пола с колючими занозами чувствовались вполне явственно. Неприятное холодное и скользкое ощущение поднималось от ступней по ногам вверх, она непроизвольно посмотрела вниз. И испытала чувство ужасной неловкости – сейчас стало понятно, что ноги не только босы, но и обнажены. И вообще, на ней из одежды лишь короткая блузка или ночная сорочка, едва прикрывающая ягодицы. Как же так? Что происходит? И чьи это шаги сзади?

Одна дверь в коридоре была открыта, и из комнаты туда падал неяркий свет, окрашивая всё вокруг в монохромной чёрно-зелёной гамме неприятного оттенка хаки. Она заспешила внутрь, надеясь укрыться от того, кто мог заметить её в таком нелепом и неприличном виде. Но стоило переступить порог, как вдруг живот пронзила острая боль, причём настолько сильная, что заставила её остановиться и припасть на колени. Рука нащупала жёсткую спинку железной кровати. Желание прилечь стало просто невыносимым. С трудом поднявшись, она, не разгибаясь, села на сомнительной свежести кусачее одеяло и осторожно улеглась на него сверху, не отрывая ладоней от живота, который скручивала тянущая и пульсирующая боль, словно перед выкидышем или тяжёлой менструацией. Впрочем, на ощущения при сильном кишечном расстройстве это тоже походило.

Тот, кто её преследовал в коридоре, добрался наконец до той же комнаты и вошёл внутрь. Было непонятно, мужчина то или женщина – из-за тусклого освещения черты лица скрадывались в полумраке. Но чёрная фигура несла с собой страшную угрозу и наполняла душу невыразимым ужасом, который заглушил даже рези в животе. Крик страха застрял в горле, когда зловещая фигура стала наклоняться над кроватью и тянуть вниз корявые, жуткого вида руки, похожие на корни деревьев. Второй крик наконец-то вырвался наружу, и она пробудилась, ощущая, как бешено молотит сердце, поддавая в гортань. На лице выступила испарина.

«И Таня в ужасе проснулась», – подумала она, чувствуя, как чернота ночного кошмара постепенно уходит, уступая место тёплому свету раннего июньского утра.

Притом воскресного, что уже было приятно само по себе. Женщина несколько минут улыбалась с закрытыми глазами, подставив лицо солнечному зайчику, который едва ощутимо ласкал ей щёки и лоб, щекоча нежными лучиками.

В кухне что-то загремело, послышались мужские голоса – басовитый и капризно-мяукающий. Бас принадлежал Артёму, который как всегда по выходным готовил завтрак для семьи. Солнечный зайчик словно нырнул в грудную клетку и приятно согрел сердце: какой всё-таки у неё заботливый и внимательный муж... Но тут что-то опять недовольно промяукал его сын Матвей – весьма своеобразный юноша пятнадцати лет от роду. У Тани чуть-чуть испортилось настроение. Самую малость. Артём коротко прикрикнул, и на кухне восстановилась спокойная обстановка.

Татьяна сладко потянулась и откинула одеяло в сторону, сбросив его ногами – длинными, крепкими, стройными. Присев на краю двуспальной кровати, чему-то улыбнулась и перебралась к широкому трюмо с подсветкой, которое Артём без труда расположил на просторной площади комнаты. В зеркале отражалось ещё ненакрашенное и не полностью проснувшееся, но приятное лицо тридцатипятилетней дизайнерши, довольной как жизнью в целом, так и текущим её моментом. Немного вытянутое, с узким носом и острым подбородком... «Лисонька» – так, независимо друг от друга, называли её мужья – бывший (очень недолго) и Артём. Сходство усиливали рыжие, спадавшие ниже плеч волосы – крашеные. Таня ненавидела свои светлые от рождения локоны. Впрочем, неудивительно – если за глаза говорят «бледная немочь», «грязная моль», а то и открытым текстом пьяные родственники уверяют, что у волос цвет точно как у глистов, тут поневоле навсегда расхочется быть блондинкой. Огненно-рыжей Таня пришла на школьный выпускной, и с того вечера не изменяла этому цвету, лишь иногда варьируя оттенки от ярко-апельсинового до почти бордового. Она знала, что некоторых людей это не просто злило, а выбешивало, но ведь главное, что это устраивало её самоё и её мужчин... Татьяна провела наманикюренным указательным пальцем по прореженным бровям, тонкими арочками обрамлявшим сверху тёмно-янтарные глаза, по пухлым губам аккуратного рта... Порядок. Тридцать пять – только звук. Внешне – тридцать, от силы – тридцать два. А если ещё прикладывать усилия, то будет двадцать во... Двадцать семь.

Таня встала, бросив взгляд на свою короткую ночнушку, едва прикрывающую попку. Интересно – во сне она видела себя именно в этом пеньюарчике. Как странно. Но до чего яркий сон... И до чего гадкий, ведь до сих пор держится послевкусие.

Женщина невольно вспомнила подробности кошмара, и стрелка указателя «настроение» опять пошла вниз...

– Доброе утро, Тём! Привет, Матвейка, – ласково произнесла Таня, потрепав пасынка по торчащим в разные стороны патлам. Тот недовольно дёрнулся.

– Садись, солнышко, – сказал муж, сервировочной лопаткой снимая со сковородки готовую яичницу. – От тебя сразу светлее становится.

Матвей молча улыбнулся, но как-то криво. Намотав жареное яйцо на вилку, с шумом втянул его в рот. Артём бросил на сына не слишком одобрительный взгляд. Но что тут поделать? Парнишка восемь лет без женской руки – мать трагически погибла при глупом несчастном случае. Отец как мог воспитывал, ну а Татьяна – кто она ему? Мачеха, да ещё без опыта общения с собственными детьми... Серёга, первый муж, от неё и ушёл якобы по причине бесплодия жены, хотя на самом деле потому, что не нагулялся и не набухался досыта...

Таня даже тряхнула волосами, словно чтобы сбросить ненужные мысли. В животе вдруг заныло, возникло странное тянущее ощущение где-то за пупком. Женщина поморщилась. Аппетит не то что бы пропал, но завтрак уже не шёл в безусловное удовольствие. Чай казался несладким, тосты пересушенными...

– Какие у нас планы на сегодня? – спросила она мужа.

Тот не успел даже рот раскрыть, как Матвей, грохнув на стол чашку, втянул слюни и заявил:

– У нас туса днём. Мы ещё вчера перетёрли за эту тему.

– С кем перетёрли и кто «мы»? – недовольно спросил юношу Артём.

– И потом, у нас же была договорённость провести сегодня время с семьёй, – добавила Татьяна.

Матвей, коротко взглянув на неё, демонстративно ответил, обращаясь исключительно к отцу:

– Па, у нас реально важное событие. Буду не поздно.

И с этими словами вышел из-за стола, сразу же направившись прочь.

– Что, даже «спасибо» не скажешь? – заметил мужчина.

– Спасибо, па, – коротко бросил подросток и скрылся в своей комнате.

– Ну вот, сходили в кино, называется, – развёл руками Артём.

Таня пожала плечами. Немного жаль, конечно, семейного мероприятия. Но обычно по возвращении с таких прогулок втроём Матвей включает свой омерзительный рэп. Женщина была уверена, что пасынок это делает словно назло отцу и мачехе, как бы «в противовес». То есть, вот я вам сделал одолжение, теперь ваш черёд немного потерпеть мои милые привычки...

...Позже, на скомканном постельном белье, Таня сказала расслабленно:

– Пожалуй, это стоит очередного глупого фильма...

– Да и не особенно глупого тоже, – усмехнулся Артём.

– А что мы сегодня не посмотрели?

– А... Новый фильм про лекарей-шарлатанов. Помню, ты что-то говорила про каких-то бабок у нас за городом...

– Ай, оставь эту тему. Я уж и думать забыла об этом.

Татьяна положила всклокоченную голову на широкую мохнатую грудь мужа. Всё было замечательно, только что-то снова заныло в животе... А вдруг...

Впрочем, тест опять показал – надеяться не на что. Таня сморщила носик и выбросила плоскую палочку в мусорное ведро, предварительно завернув в туалетную бумагу. А если бы вчерашняя поездка в Теребиху оказалась успешной, вдруг бы уже сегодня что-то изменилось?

День завершился в каких-то рутинных и пустых занятиях. Матвей пришёл действительно не очень поздно – около десяти вечера. Дверь ему открывала Татьяна – Артём в этот момент стоял на табурете посреди комнаты, меняя лампочку.

– Привет, – произнёс он со странной интонацией и дыхнул запахом алкоголя. Глаза пасынка упёрлись в низкий вырез домашнего платья. Татьяна чуть резче обычного сделала шаг назад и в сторону. Она отлично понимала, что мальчишка периодически раздевает её глазами, но бороться с этим было невозможно. Жаловаться Артёму – глупо. Принимать игру – немыслимо. Да и выглядел Матвей, на её женский взгляд, что называется, «так себе». Глаза мутные, лицо бледное, волосы сальные. Сам достаточно рыхловат. Уж очень отличался он от отца – крепкого, жилистого. Пусть Артём не былинный богатырь, но на руки он подхватывал жену уверенно и держал практически без заметных усилий. В такие моменты Татьяна блаженно замирала и мечтала о том, что второй его сын будет гораздо более похожим на отца, нежели старший. И она приложит к этому все усилия.

Но пока всё было впустую.


1. ПОНЕДЕЛЬНИК

Она провалилась то ли в подвал, то ли в пещеру. Стены, которых могла коснуться руками, были сырыми, но неприятно тёплыми и как будто мягкими. Возможно, от густого слоя слизи или плесени на них. Проверять не хотелось, а видно было плохо. Коричневато-зелёное освещение не давало рассмотреть окружающую обстановку.

Зато даже при таком свете Таня хорошо видела свой живот. На ней было смутно знакомое длинное платье в талию на пуговицах, идущих от горла до голеней. Несколько этих пуговиц сейчас было расстёгнуто посередине, и между бортами платья матово светилась кожа. Скорее даже не так – пуговицы отлетели в разные стороны, потому что живот рос. Он вздувался, а внутри его словно перекатывались тяжёлые камни. И эти камни тоже росли, становясь всё грубее и угловатее. Их острые края грозились проткнуть кожу изнутри. Камни были живыми. Они бились, словно рыбы, посаженные в садок, вынутый из воды на воздух. И страх, вызванный тем, что их выдернули из привычной среды обитания, каким-то образом переместился Татьяне в голову. Приняв и осознав этот ужас, Таня попыталась обхватить себя ладонями и успокоить бьющихся внутри существ. Но под руками вместо мягкой, податливой кожи собственного живота вдруг оказался грубый шершавый камень. Внезапно он треснул и раскололся, словно огромный орех, и выпустил из трещины длинный язык пламени, мгновенно превратившийся в красную пылающую змею. Страшная гадина немедленно повернула свою голову в сторону Таниного лица, разинула истекающую ядом пасть и бросилась вперёд.

– ...Да что это с тобой опять? – проворчал Артём, нежно поглаживая жену по плечу.

– Я... я кричала? – прошептала Таня.

– Да, прямо завыла... Даже я испугался. Спи давай. Иди сюда, лисонька, я тебя обниму. Ох ты, как сердце скачет...

Таня прижалась к мужу, чувствуя, как родное тепло вытесняет нечто чуждое, пришедшее к ней из непонятных глубин подсознания. Что же там у неё такое творится? Провела ладонью по животу, опасаясь нащупать нечто твёрдое или болезненное. Ничего страшного, всё в порядке, можно спать дальше.

Но дальнейший сон оказался рваным, неспокойным, и Татьяна встала довольно разбитой. Чёртов понедельник!

Впрочем, утренняя рутина прошла нормально и даже с шутками и прибаутками. Не настолько уж расстроила внезапная «стрелочка» на колготках, на левом бедре сзади – Таня почувствовала это уже перед самым выходом из дома. Задрав длинное приталенное платье, женщина упёрлась коленкой в табуретку и привычным жестом мазнула края разошедшегося нейлона лаком для ногтей. В зеркале прихожей мелькнул чей-то силуэт. Артём?.. Вот чёрт, это же Матвей! Татьяна заметила его чёрную футболку с «кислотным» рисунком. Опять подглядывал, мелкий паскудник!

Около одиннадцати часов сидевшая напротив Ольга – наблюдательная полненькая брюнетка – то и дело посматривавшая на Татьяну, наконец изрекла:

– По-моему, ты неважно выглядишь.

Тане не хотелось объяснять приятельнице, что ночью её мучили кошмары. Пусть даже один, но стоящий сразу десятка. Что у неё «поехали» совсем новые колготки. Плюс за ней подглядывает сексуально озабоченный пасынок. И к тому же у неё неладно в животе, словно бы вот-вот начнутся последствия кишечной инфекции...

Воровато бросила взгляд в зеркальце у компьютера. Н-да, видок несколько мрачный...

– Спала плохо, – коротко и по существу ответила Таня.

С Ольгой они были достаточно дружны – вполне, чтобы вместе обедать и обмениваться мелкими женскими секретами, а также мыть кости коллегам. Они не раз и не два бывали друг у друга в гостях, Ольга знала и Артёма, и Матвея. Небольшую разницу в возрасте – Таня была лет на пять старше – обе практически не замечали.

Оля сочувственно покачала головой.

– Кофе хочешь? – спросила она. – Сейчас у нас как раз регламентированный перекур. Я сделаю на двоих.

У Ольги было намерение просидеть перерыв в туалете на всякий пожарный, но, похоже, до этого ещё не дошло. А может, и не дойдёт...

– С удовольствием, – произнесла Таня.

Позже, когда приятельницы, закусив печеньками, допивали простой растворимый кофе, рискнула пожаловаться:

– По-моему, у меня что-то по-женски сильно разладилось.

– Это как? – подняла Ольга брови, примерно такой же консистенции, что и у коллеги.

Татьяна рассказала о симптомах, стараясь не вдаваться в излишние подробности.

– Ты ведь к кому-то ходила? – поинтересовалась Оля. – Я спрашиваю не про Теребиху. То отдельная тема.

– Ну да. Ты же знаешь, да к тому же у нас с тобой одна врач...

Приятельницы действительно посещали одного и того же гинеколога в медицинском центре «Артемида» – маленькую, шуструю Светлану Игоревну, которая, по слухам, ошибок в работе не допускала. Лапароскопию, к слову, Татьяна прошла у неё буквально на днях.

– Я бы на твоём месте ещё записалась в кабинет номер шесть, – серьёзно сказала Ольга.

Послевкусие от кофе стало горьким. В горле тут же образовался плотный комок. Страх, который Татьяна всеми силами заталкивала на дно сознания, сейчас же вылез наверх и ухмыльнулся своими иглообразными зубами.

В кабинете с цифрой «6» принимал онколог.

– Ну... Не знаю, вряд ли что-то серьёзное.

– Я тоже хочу на это надеяться, – проговорила Ольга. – Но всё-таки подумай... Вон, у Марии Павловны невестка всего на два года тебя старше была... А началось всё с якобы безобидной эрозии.

– Да знаю я... Чёрт. Наверное, придётся на завтра придумывать.

– Запишись на сегодня. Я тебе дам свой промокод. Зато будешь уверена, что с тобой всё в порядке, и не станешь переживать более.

Со смешанным чувством Таня протянула телефон и сфотографировала код. Потом проверила – фамилия «Слонова» сменилась на «Добровольскую». Ей очень хотелось спросить, за каким лешим Ольга бронировала себе срочную запись к онкологу, но решила поинтересоваться как-нибудь в другой раз.

Если получится.

– ...Так вы говорите, у вас было два выкидыша? – спросила мрачная дама с удивительно яркими голубыми глазами.

– Два, – созналась Татьяна. – Мне сказали, что ничего в этом страшного нет, но с тех пор я уже больше десяти лет пытаюсь забеременеть, и всё без толку.

– В любом случае, вам не ко мне, – произнесла онкологиня. – Хотя... Дайте-ка, я пощупаю ваш живот.

Татьяна послушно вернулась на кушетку, задрав майку и обнажив часть тела. Талия у неё была достаточно стройной – результат сравнительно регулярного посещения фитнеса, хотя спортивной фигуру уже нельзя было назвать. Всё-таки не девочка – мышцы слегка растянулись, округлив животик, в основном от середины книзу. Но здесь имелся и некоторый плюс: одновременно с этим полностью исчез малейший намёк на рельефность, которая нравилась далеко не всем мужчинам; кожа стала ровной и гладкой – с какой стороны ни взглянуть.

Пальцы докторши уверенно начали проминать тело, не пропуская ни одного сантиметра, дважды пройдя впритирку с глубокой, немного вертикальной ямочкой пупка. Процесс длился долго. Таня с некоторой тревогой наблюдала за лицом врача. Женщина была очень серьёзна – ну так специальность накладывает отпечаток.

– Ещё раз вам скажу, Татьяна Витальевна, – произнесла она чуть позже. – По моей части, по крайней мере, внешне, вам нет смысла тревожиться. Конечно, сдать анализы никогда не помешает, особенно принимая во внимание то, чем мы питаемся и дышим... Сами понимаете, мы теперь вместо нормальной еды вынуждены употреблять импортозамещение – то есть пальмовое масло и глицидол. Ничего в этом хорошего нет, но и панику ежеминутно поднимать не надо. Единственное что скажу: проверять толстый кишечник теперь нужно не только мужчинам за пятьдесят, но и всем без исключения от тридцати пяти и старше. Не хочу вас пугать, но ваши боли и спазмы – это сигналы не репродуктивной системы, а пищеварительной. Если точнее – её конечного сегмента. Ему что-то не нравится, но что именно – скажет эндоскопист. И дальше будет ясно – надо ли вам еще раз приходить ко мне. Я практически уверена, что не придётся. Мелкие полипы, если таковые находятся, эндоскопист удаляет самостоятельно.

– Я вас поняла, спасибо.

– Можете одеваться.

Таня встала с кушетки. Сказать, что посещение онколога развеяло её страхи, было бы неправдой. Скорее так: одни тревоги сменились другими.

– Татьяна Витальевна, – вдруг произнесла врач, когда Таня уже направлялась к выходу из кабинета.

– Да?

– Скажите, вы, случайно, не обращались в последнее время за услугами нетрадиционной медицины?

Сердце Тани ёкнуло.

– Например? – спросила она.

– Ну, мало ли... Гомеопатия плюс рефлексотерапия, допустим. Народное целительство, знахарство, наконец?

– Н-нет... Ничего такого. Спасибо вам большое, я пойду...

Татьяна взялась за ручку двери.

– Можете сейчас записаться на ФКС, в конце недели пройдёте.

– ФКС?

– Колоноскопия. Я уже говорила, проверка вашего кишечника изнутри. Ничего в этом страшного нет, посторонних не слушайте. Подготовка к ней куда противнее, чем процедура сама по себе, – онкологиня впервые чуть улыбнулась. – Так что не переживайте. Следите за собой, и всё с вами будет прекрасно.

Татьяна со смешанными чувствами покинула кабинет номер шесть. Какого чёрта уже второй человек намекает ей про народную медицину и «бабок»? На лбу у неё, что ли, написано?

Она подошла к стойке регистратуры и сказала, что имеет желание записаться на диагностику. Девушка с серьёзной миной подала Тане распечатку с инструкцией и заявила, что при условии соблюдения всех пунктов её примет врач в ближайшую пятницу. Татьяна, посчитав, с какой бешеной скоростью начали разлетаться деньги, обречённо махнула рукой: записывайте.

Если бы в этот момент у неё не скрутило живот, она бы, возможно, приняла другое решение.


2. ВТОРНИК

На берегу то ли пруда, то ли озера, сгорбившись, сидела какая-то фигура. Почти бесформенная – не понять, женщина то или мужчина. Да и вообще – человек ли?

Таня лежала рядом навзничь. Её ноги находились в холодной воде по колено, а от водоёма тянуло затхлостью и гнилью. Вода была плотной, словно грязь – ноги не могли шевельнуться, будто бы их намертво прикрутили к лоткам в смотровом кабинете.

Фигура вдруг повернулось к Татьяне и извлекла из складок своих одеяний какую-то гнусную, покрытую слизью тварь с кривыми ручками-ножками и лягушачьей головой. Из огромного рта доносилось глухое кваканье.

– Ты ведь очень хотела этого, верно? – спросила фигура и положила тварь Татьяне на живот. Женщина дёрнулась изо всех сил, ощутив мерзкое, липкое прикосновение холодного тельца. Которое тошнотворно задёргалось и вдруг принялось зарываться внутрь тела Тани, раздвинув складки кожи под пупком. Секунда – и тварь скрылась в животе женщины почти полностью. Снаружи ещё некоторое время отвратительно подёргивались задние лапки с перепонками и длинными, кривыми когтями.

– ...Тебе что-то надо делать с твоими кошмарами, – сказал Артём, переворачивая Татьяну со спины на бок. – Попринимай чего-нибудь.

– А именно? – простонала Таня.

В ушах набатом билось сердце, под пупком словно бы что-то шевелилось. Женщина положила ладонь на живот. Странное движение мигом прекратилось.

– Да хоть валерьянку. Или рюмку коньяку. Нормального успокоительного сейчас ведь без рецепта не купишь...

– Пожалуй, коньяку я бы приняла... Сколько времени?

– Двадцать минут третьего... Господи, ты так орала, наверное, соседи услышали. Матвей наверняка проснулся.

– А я сейчас точно не усну, – проворчала Таня. – Мне такая дичь снится в последнее время, ты представить себе не можешь. По-моему, я даже хожу иногда во сне. Хорошо, хоть квартира просторная, не натыкаюсь ни на что...

Выскользнув из постели, она прокралась на кухню и открыла шкафчик, являвшийся мини-баром. Встроенная лампочка тускло осветила помещение. Простой дагестанский коньяк в запасе у Добровольских всегда имелся. До женщины донёсся лёгкий скрип половиц. Не придав этому значения, Таня налила себе рюмку почти до краёв и неспешно, с наслаждением выпила. Из коридора донёсся стук – Матвей, видимо, проснулся и потащился в туалет... Таня вернулась в постель, обняла мужа и вскоре погрузилась в сон. Кошмары более не приходили, и поутру она чувствовала себя прекрасно. Разве что выпила сразу после пробуждения кружку холодной воды залпом – словно бы её мучило лёгкое похмелье.

...По вторникам у Татьяны было заведено забрасывать постельное бельё в машину, чтобы тот из членов семьи, кто приходил домой первым, включал аппарат, не «заморачиваясь» сортировкой и укладкой, а также поиском стирального порошка. На простыне с постели Матвея Татьяна обнаружила несколько свежих сероватых пятен – не исключено, что мальчишка ночью передёргивал. Уж не на неё ли? Женщина вспомнила, как заскрипел пол в коридоре, когда она наливала коньяк возле шкафчика. Лампочка наверняка интересно осветила её ночнушку, сделав ткань прозрачной, и если кто в этот момент заглянул в кухню, он мог увидеть много лишнего. Включая и голые ноги. Таня сморщила носик. Будь пасынок не столь противным, такое «внимание» оставило бы её равнодушной, но Матвей не казался Татьяне субъектом, которому было позволено думать о ней в подобном ключе. Потом, он же сын её мужа, как ни крути... Или, может, он знает о ней много лишнего?

...После развода с Сергеем она ушла в небольшой «отрыв». Было дело – плясала с приятельницами на барной стойке, поимев последствия. И, будучи в отпуске, сгоняла в Турцию вдвоём с Люськой Данилейко – подружкой ещё со студенческих времён. Они без труда нарвались на пару-тройку приключений с тамошними аниматорами. И по возвращении с подачи приятельницы Таня посетила разок «групповое занятие», оставившее не очень приятное «послевкусие». Но это было более двух лет назад. Теперь женщины практически перестали созваниваться, не говоря уже о каких-то встречах для «шалостей». А сейчас, после замужества... Нет, немыслимо даже подумать о допустимости чего-то подобного снова!

На работу она шла с лёгким ощущением гадливости, словно ей кто-то отпустил мерзкий комплимент или оскорбление. Усевшись в автобусе у окна, ощутила колючий спазм в животе. Изнутри тут же раздалось громкое урчание. Сидевший рядом мужчина задумчиво пялился в пространство и, возможно, не обратил поэтому никакого внимания.

Почему-то ничего не услышала и Ольга. Татьяна как раз погрузилась в работу, отвлёкшись от личных тревог и неурядиц, и вдруг кишечник выдал долгую и раскатистую руладу – словно внутри лягушка заквакала басом. Тане казалось, что это слышит весь отдел, но даже находящаяся поблизости приятельница и ухом не повела. Или просто не захотела муссировать эту тему. Впрочем, минут через пять она сама осторожно спросила подругу о вчерашнем визите к онкологу.

Татьяна заявила, что посещение врача сняло лишь половину беспокойства.

– Боюсь, мои похождения по докторам только начинаются, – добавила Таня мрачно, прислушиваясь к бурлению внутри себя. – Что-то неладное с ЖКТ, по всей видимости.

– Шумит?

«Можно подумать, ты этого не слышишь», – сказала про себя Татьяна, но неохотно подтвердила:

– Ещё как.

– Знаешь, у моего бывшего был панкреатит, – сказала Ольга. – По вечерам он такие арии из опер выдавал.

– И что?

– Меня поначалу это беспокоило. Я его на пинках в клинику отправила – ну ты же знаешь, мужик пойдёт к врачу, только когда у него реально руки-ноги отваливаться на ходу начнут. Сказали – ничего особенного, но каких-то таблеток прописали.

– И потом прошло?

– Не знаю. Он ещё месяцев семь меня подобной музыкой ублажал. Я скоро привыкла, мне даже немного нравиться стало... Как будто что-то интимное в этом есть. Он, правда, всё равно злился, когда я обращала на это внимание.

– Так ему пришлось лечиться семь месяцев?

– Не знаю. Может быть, до сих пор лечится. Мы же развелись.

– Но не из-за болезни же?

– Нет... Там другая история была, ты же знаешь.

Ольге, видимо, не очень хотелось вновь вспоминать подробности, к тому же к подругам подошёл старший менеджер:

– Что, сёстры Ларины, опять работы мало?

– Тоже мне, нашёлся знаток Пушкина, – проворчала Ольга, откатываясь вместе со стулом к рабочему месту. Начальник отошёл в сторону, и вовремя – живот Тани опять сделал вид, что у него внутри лесное болото, полное земноводных обитателей. Татьяна про себя выругалась и тут же вспомнила очередной кошмар. Нет, с этим действительно надо что-то делать...

Женщине в последнее время часто хотелось пить, и она постоянно прикладывалась к бутылочке питьевой воды без газа. Ей к тому же казалось, что после нескольких добрых глотков живот немного успокаивается. К счастью, аппетит у неё тоже не пропал, и обед из двух блюд, сдобной булочки и стакана сметаны утихомирил «лягушек» окончательно. Ольга с завистью глядела, как приятельница поглощает сдобу, и вдруг сказала:

– А ведь ещё это может быть просто на нервной почве. У моей племянницы тоже происходило подобное. И всякие ужасы снились... Тебя кошмары мучают?

– Увы и ах, – ответила Таня. – Причём яркие и запоминающиеся.

– Сходи к психотерапевту. Пока ты приёма у других врачей ждёшь, зачем время терять?

– Ещё бы я к психотерапевту потащилась!

– Почему?

– Да потому что они шарлатаны все. И Артём тоже так считает...

– Подруга, ты поменьше живи мужниным мозгом и почаще включай собственный! Это в девяностые годы мошенников было пруд пруди, сейчас их всё-таки разогнали. Короче, вот тебе визитка, созвонись и сходи один раз. Хуже не будет. Дальше – сама решишь. А берёт она сейчас недорого, в отличие от явных рвачей, кто после пандемии поднял расценки.

– Думаешь, есть смысл?

– Уверена.

Несмотря на то, что живот вёл себя как агнец, Татьяна позвонила по номеру из визитки, а потом отпросилась на начало завтрашнего дня. Домочадцев сочла за лучшее не ставить в известность. Она и Артёму лишь сказала, что решает чисто женские проблемы, а у того хватило такта не проявлять ненужное любопытство.



3. СРЕДА

Выпитая по-тихому рюмка коньяку сделала своё дело. Татьяна великолепно выспалась, кошмары её не посещали. Живот не шумел, не бурлил и вообще никаких нареканий не вызывал. В девять утра Таня поднялась в лифте на восьмой этаж бизнес-центра, переделанного из старого заводского корпуса, и оказалась в кабинете у Натальи Сологубовой, про которую впервые услышала вчера от Ольги.

Психотерапевт произвела хорошее впечатление. Немолодая женщина, с туго собранными чёрными волосами в пучок, в деловом брючном костюме, предложила Татьяне расположиться в удобном кресле-кровати. К счастью, она не стала настаивать на том, чтобы пациентка разлеглась полностью, как это обычно показывают в американских фильмах.

Разговор шёл вполне спокойно, и умело задаваемые вопросы не вызывали у Татьяны неловкости или – хуже того – стыда. Она рассказала о перипетиях детства, о сложных отношениях с родителями. Об отце, который с пьяных глаз постоянно оскорблял её вместе с матерью, упрекая в «плохой природе», поскольку всегда хотел сына... Как честно признавался, исключительно для того, чтобы было с кем ходить вместе на рыбалку и футбол, а также пить пиво... Сообщила о первом муже, который тоже, будучи большим любителем выпивки, то и дело распускал руки, обвиняя жену в бесплодности. Без малейшей охоты вспомнила о двух выкидышах во время первого брака. Про себя она предполагала, что даже несформировавшиеся зародыши с ужасом думали о том, какой папаша их поджидает, и потому отказались развиваться в утробе дальше. Изложила некоторые подробности жизни с Артёмом, и что они оба очень хотят ребёнка, но пока ничего не получается.

– К сожалению, – сказала Наталья, – это классика жанра. В первом браке вы вышли замуж за своего отца, который подавлял вашу личность. Из таких вещей, как правило, ничего хорошего не выходит. В лучшем случае брак расторгается. Через что вы и были вынуждены пройти.

– Видимо, так, – согласилась Татьяна, пожав плечами. Сергей давно исчез с её горизонта, хотя первое время донимал сообщениями в «Одноклассниках», продолжая писать гадости и после того, как она вышла за Артёма. Пришлось даже удалить свою учётную запись.

– А то, что вы сейчас ощущаете, – произнесла затем Сологубова, – это проявления психосоматики. Живот, особенно женский – очень сложный нервный узел. Некоторые полагают, что он – фактически наш второй мозг. Отвечающий за эмоции, переживания и всё такое. У вас сейчас есть слабо выраженное кишечное расстройство... И радуйтесь, что слабо. Я думаю, с точки зрения физиологии с вами всё абсолютно в порядке. Ну, если уж записались на эндоскопию, проходите. Хуже не будет, а спокойствия вам она добавит. И оставьте навязчивые мысли о ребёнке, когда занимаетесь сексом. Это может показаться странным, но если женщина отпускает ситуацию, начиная больше думать о себе и отдаваться своим ощущениям, беременность наступает быстрее.

– Как хорошо, что вы это сейчас сказали, – искренне выдохнула Татьяна.

– Думайте о себе, – улыбнулась Наталья. – Но не старайтесь перехитрить судьбу. И тогда всё у вас получится. Кстати, вы не пытались повлиять на ситуацию нестандартными способами?

– Какими?

– Некоторые женщины в вашем положении начинают ходить в церковь, ставить свечки разным святым. Или в мечеть... У вас какое вероисповедание?

– Да в общем-то никакого. Меня родители крестили в обычной церкви. Но я не тянусь к религии. Ни к какой.

– Понятно. Но бывает, и неверующие дают денег бабушкам возле церковной ограды, чтобы те за них помолились, как надо.

– Нет... Нет, такого у меня и в мыслях не было, – сказала Татьяна, комкая платок. Наталья бросила взгляд на руки пациентки. Конечно же, психотерапевт не могла не понять, что женщина нервничает.

– Ну, если не было, то и не надо. Ни к чему стараться перехитрить судьбу, – повторила Наталья.

...В лифте Татьяна спускалась одна. Вроде бы всё шло как надо, и Сологубова показалась ей милой и понимающей женщиной, но какого чёрта и она начала спрашивать про «нестандартные» способы?

Освещение лифта вдруг замигало, точно нервозное состояние пассажирки передалось электронике. Кабина дважды судорожно дёрнулась и остановилась. Лампа в потолке стала совсем тусклой. Таня несколько раз нажала все кнопки на панели, потом вдавила палец в кружок, возле которого был нарисован колокольчик. И вдруг острая, резкая боль пронзила ей живот. Женщина охнула, откинулась на стенку кабины. Боль была странной – словно бы внутри сбоку набок ползла какая-то тварь, прокладывая путь сквозь кишечник. Татьяна положила ладонь на живот и ощутила, как под кожей что-то (кто-то) бьётся, толкается, судорожно перемещаясь и раздвигая ткани плоти. Женщина непроизвольно вскрикнула, застонала. Этого не могло быть, но это сейчас происходило с ней. Кошмар продолжался. От боли плохой сон должен был тотчас прерваться, но этого не случилось. Таня даже укусила себя за руку – сильно, прокусив кожу до крови. Но она так и оставалась в тесной кабине застрявшего лифта, ощущая, как что-то (кто-то) ей крутит кишки и бьёт изнутри.

Прижавшись спиной к стенке, Таня сделала несколько вдохов и выдохов, а затем обеими руками изо всех сил нажала на свой живот, словно для того, чтобы задавить отвратительную гадину. Воображение уже успело нарисовать у неё в голове что-то вроде морской звезды, но с перепончатыми и когтистыми лапками на концах лучиков.

Кабина сильно дёрнулась. Свет стал ярче. Ещё один толчок, и лифт заработал. Цифры на электронном табло включили обратный отсчёт. И когда на лиловом фоне появился белый нуль, ноги сами вынесли Татьяну наружу. Она едва не упала в объятия двух мужчин: одного – в костюме и с витым проводом за ухом, второго – в грубом зеленоватом комбинезоне.

– С вами всё в порядке? – спросил охранник.

– Извините, непонятный сбой электроники, – пробормотал техник.

– Да, всё в порядке, – ответила Татьяна. – Просто испугалась немного.

– Давайте, я скажу нашей сотруднице, она покажет вам дамскую комнату. Приведите себя в порядок.

Удивляясь подобной и нечастой в наше время предупредительности, Татьяна позволила девушке, похожей на таджичку, отвести себя в туалет. Посмотрев в зеркало, убедилась, что действительно нуждается в наведении «марафета». Рыжие волосы всклокочены, помада размазана, блузка вылезла, юбка винтом... Впрочем, десяти минут Татьяне хватило, чтобы стать похожей на порядочную женщину. Одно было плохо – «морская звезда» продолжала шевелиться и оглаживать лапками внутренности. Таня вышла в холл и направилась к лотку с товарами у выхода из здания. Не слишком привередничая, выбрала кожаный брючный ремень и попросила подрезать его по своему размеру. Затем вернулась с приобретением в туалет. Там она вытащила из лямок юбки тоненький декоративный поясок, продёрнула купленный ремень на его место и затянула на талии так туго, как только могла. «Морская звезда» пару раз вяло тюкнула в пупок изнутри и успокоилась.

– Так-то, сволочь, – вслух произнесла Татьяна и направилась на работу, не забыв позвонить, чтобы её там не теряли.

...За обедом Таня была рассеянной, отвечала невпопад, да так, что Ольге пришлось дважды щёлкнуть пальцами перед её носом.

– Просыпайся! Шеф уже бушует из-за твоих отпрашиваний, да ещё заказчик мутит воду...

– Не слышала, нам не обещают очередной волны какого-нибудь вируса? Хочу на удалёнку.

– А что так?

Таня не успела сказать, как вместо неё ответила «морская звезда», густым басом проурчав раскатистый марш.

Ольга из деликатности прикинулась, что ничего не слышит.

– Вот видишь, – с досадой произнесла Таня. – Такое ощущение, как будто меня кто-то ест изнутри. И растёт при этом.

– Сходи на рентген, просвети полость, – посоветовала подруга. – Заодно и УЗИ сделай. Ты пока не беременна, как я понимаю? Навредить же не сможешь?

– Правильно понимаешь, – сказала Татьяна.



4. ЧЕТВЕРГ

– Да прекрати ты так орать! Пожалуйста!

В голосе Артёма слышалось негодование. Таня подскочила на кровати, не в силах сразу отделаться от кошмара, в котором её заглатывала огромная змея. И она же одновременно грызла её изнутри. В реальной жизни подобное, конечно, представить невозможно, но в плохом сне случается и такое.

Татьяна посмотрела на мужа, в чьих широко открытых глазах читалось не только беспокойство, но и раздражение, всхлипнула и, уткнувшись лицом в подушку, принялась тихо плакать. Артём поначалу неуклюже, как водится у мужчин, начал её утешать, но потом проявил достаточно нежности, чтобы Таня наконец немного успокоилась и сумела задремать в его сильных объятиях.

На работу она опять опоздала – на этот раз из-за посещения рентгенолога и УЗИ-диагноста в «Артемиде». Девушка за стойкой регистратуры уже не стала спрашивать фамилию, а быстро выдала для заполнения бланк очередного договора. Счёт за медицинские услуги проглотил почти весь остаток на банковской карте. Но просвечивание и прослушивание ультразвуком показали, что никаких инородных тел или – страшно подумать – огромных живых тварей внутри брюшной полости нет и быть не может.

– Не думали взять неделю отпуска за свой счёт? – спросил начальник отдела, когда по приходу в офис Татьяна принялась, запинаясь, оправдываться.

– Завтра – последний визит к врачу, – ответила Таня. – Со следующей недели вхожу в нормальный график. Обещаю.

– Договорились. Ничего страшного. Пока даже никаких вычетов из зарплаты делать не станем. Идите, работайте. Генеральному объясню всё сам.

Татьяна вышла из кабинета шефа действительно успокоенной. Её проводила взглядом Анна Сулейманова, сидящая на бэк-офисе – довольно неприятная и сварливая личность, крашенная ярко и безвкусно.

– Что-то вы, Таня, сильно талию утягивать начали, – елейным голосом пропела Анна.

– Худею, – коротко ответила та. Не объяснять же, что в любой момент внутри всё заходит ходуном, начнёт бурлить и выпирать наружу... Да и обедать сегодня нельзя – завтра ведь на эндоскопию. Туго затянутый ремень хотя бы успокаивает немного. А то порой кажется, что один хороший толчок изнутри – и живот попросту порвётся на части...

Усевшись за рабочий стол, Таня в очередной раз задумалась. Что же с ней такое, чёрт возьми, происходит? Она не беременна. У неё (вроде бы) нет никакой онкологии. Нервишки расшатаны, да... Но это же порочный круг! Если бы тело не пыталось жить своей собственной жизнью, то и она, Татьяна, бы не нервничала! И как бы там ни было, а купленный только вчера ремень пришлось ослабить на одну дырку! Вечером, кстати, надо будет обязательно взвеситься.

...Цифры показали шестьдесят два с половиной. Таня задумалась. Многовато. Ещё пару недель тому назад она не превышала шестидесяти одного, что для роста в метр шестьдесят девять ей казалось верхней планкой допустимого. И то, всегда вставала на весы в одежде, чтобы держать в уме поправку.

Сейчас же она взвесилась только в одних трусиках. И думала о том, что очень хочется снять часы с запястья и цепочку с шеи. Но это уже казалось бредом... А то, что сейчас происходит у неё внутри – разве не бред?

Как бы отвечая на вопрос, «морская звезда» больно дёрнула колючей конечностью. «Лягушки» тотчас откликнулись, нестройно проквакав бравурный фокстрот.

Таня непроизвольно поморщилась, побросала нижнее бельё в ящик и открыла отделение комода с чистыми вещами. Провела пальцами по предметам интимного туалета, к которым, как всякая красивая и чувственная женщина, имела определённую слабость. Ей показалось (и не в первый раз уже, кстати), что любовно уложенные трусики, лифчики и пояски для чулок расположены не особенно красиво, словно бы их кто-то трогал. Пожав плечами, Таня выбрала себе очередной комплект и направилась в душ.



5. ПЯТНИЦА

Кошмар в эту ночь был сложным и каким-то «многоуровневым», точно в фильме «Начало», когда киногерои погружались в сон во сне. Тане снились то ли монахи, то ли адепты какого-то тёмного культа. Её разложили на узком и длинном столе («алтарь» – вспомнила Татьяна это слово после пробуждения) и насильно напоили какой-то чёрной смолистой жидкостью, омерзительной на вкус. Она оказалась со снотворным эффектом, и вскоре Таня очутилась в центре огромной паутины, а рядом с нею копошился крупных размеров хозяин этой ловушки, похожий на восьминогую собаку. У паука было два глаза – больших, жёлтых и унылых. По краям глаз шевелились присосавшиеся пиявки. Чудовище то и дело потирало одну колючую и волосатую лапу о другую, и в такт этим движениям что-то тёрлось у Тани в глубине тела, словно бы перепиливая внутренности. А стоило монстру разинуть свои челюсти и сомкнуть их, как нутро женщины протыкала острая боль. От неё она и «проснулась», оказавшись снова на алтаре. Собравшиеся рядом с нею фигуры в балахонах оживлённо бормотали, словно бы дело шло на лад, затем один из них достал длинный кривой нож и, приметившись, поднёс его к животу Татьяны. То, что жило внутри у женщины, испугалось и начало метаться в разные стороны. Фигура в балахоне тем не менее ловко вонзила лезвие в тело Тани и, сделав круговое движение, с торжеством извлекло «паразита» наружу. Им, как ни странно, оказался тот самый «паук» из второго сна – колючий, с длинными лапами и больными глазищами. Чудовище, с которого стекали потоки Таниной крови, издавало истошный визг, и Татьяна, только проснувшись, поняла, что верещит от ужаса сама.

На этот раз её никто не утешал и даже не бранил. Артём, сказавшись усталым, с вечера перебрался на диван в гостиной – так между собой называли Добровольские третью комнату в квартире, которой особенно и не пользовались, если к ним действительно не приходили гости. Но это происходило не слишком и часто. Таня вынула из тумбочки заготовленную с вечера стопку с коньяком, одним глотком выпила её. Затем поворочалась немного, стала натягивать на себя одеяло. Её рука нащупала на простыне и частично на пододеяльнике мокрое пятно. Коньяк, что ли, пролила? Сжав пальцы и потерев их подушечки друг о друга, Таня убедилась, что это пятно ещё и довольно липкое. Что за чёрт? С потолка, что ли, натекло? Осторожно понюхала – отдавало чем-то средним между грибами и натёртыми в кармане монетами. При этом запах казался странно знакомым. Что за притча?

Вспоминать и вообще думать не хотелось. Коньяк приятно растёкся по жилам. Кошмар ушёл, и Таня быстро провалилась в сон.

...Колоноскопия оказалась не такой уж жуткой процедурой, как об этом писали в ярких красках на женских форумах. Поскольку Татьяна чувствовала необходимость понять сразу, что с нею происходит, то отказалась от исследования под наркозом. Впрочем, во время прохождения зонда по кишечнику она пожалела о своём решении, потому что однажды ей стало больно, а второй раз – очень больно. К счастью, совсем ненадолго. Эндоскопист-мужчина работу знал хорошо, вёл свой зловещий инструмент аккуратно, а молодая медсестра то и дело поглаживала Татьяну по плечу, уверяя, что всё в порядке.

После исследования Тане выдали диск с записью и письменное заключение, в котором было написано «практически здорова». Диагностика не обнаружила ни полипов, ни каких-либо ещё более сложных новообразований. Таким образом, в кабинет номер шесть возвращаться нужды не было. И вообще, казалось, что нет необходимости вновь приходить в «Артемиду» и оставлять по целому состоянию после каждого визита.

Съеденный с аппетитом обед заставил утихомириться внезапно расквакавшихся «лягушек». Ольга подошла к столику чуть позже, потому явно не успела услышать слегка постыдный «концерт».

– Значит, с тобой почти всё в порядке? – спросила она.

– Ничего не нашли, – ответила Таня. – Четыре специалиста в один голос говорят, что всё хорошо.

– Но кто-нибудь видел или слышал, что там у тебя происходит?

– Ага, сейчас... Стоит врачу на меня посмотреть, как внутри сразу же тишь да гладь.

– Поразительно... Слушай, а ты не думала, что это яд? Вдруг ты кому-то соли на хвост насыпала, и тебе подменили губную помаду или ещё какую-нибудь вещь?

Справедливости ради, Таня думала и об этом. Но аппетит у неё был прежним, даже чуть усилился в последние дни. Не тошнило ни разу. Значит, не отрава.

– Нервишки, – покачала головой Ольга. – Принимай успокаивающее, всё пройдёт.

Таня была почти согласна с подругой. Ровно до того момента, как вышла из здания бизнес-центра. Живот внезапно рвануло адской болью. Женщина охнула, споткнулась. В глазах вдруг потемнело. На полусогнутых она кое-как добралась до скамейки и плюхнулась на неё. Ощущение было таким, что огромный паук из ночного кошмара перебирает у неё внутри мохнатыми лапами, скручивая кишки в тугие узлы. И время от времени покусывает своими жвалами или чего там у них имеется? Толчки изнутри были такими, что натягивалась ткань платья. «Лягушки» громко заурчали, заверещали. На лице выступила испарина, затем пот потёк по всему телу. Таня скрипела зубами, понимая, что ещё несколько секунд – и она завопит дурным голосом на всю улицу. И тут внезапно всё стихло. Боль куда-то ушла. «Лягушки» заткнулись. Словно бы ничего и не было, но Татьяна сидела мокрая как мышь и тяжело дышала. Сердце стучало где-то в горле. С ужасом подумав, что с нею будет, если приступ скрутит по дороге домой, вынула мобильник и позвонила Артёму. Мужу было весьма не по пути забирать Татьяну с работы, и она старалась его не напрягать без необходимости. К тому же вечерние «пробки» только затягивали совместное возвращение домой.

Но сегодня ситуация была особенной.

...Матвей опять где-то болтался. Таня прошла в спальню, сняла с себя платье и легла на кровать поверх одеяла. Мрачный, серьёзный Артём сел рядом и положил тяжёлую ладонь жене на пупок.

– Сейчас болит? – спросил он.

– Нет. Вообще нисколько, – вздохнула Таня.

– Значит, ты побывала у гинеколога и онколога? Делала рентген, УЗИ и эндоскопирование?

– Всё верно.

– И никто ничего не обнаружил?

– Никто. Я была даже у психотерапевта, и та сказала, что у меня сильное нервное расстройство.

– Ну, учитывая, как ты орёшь по ночам, я могу с этим согласиться. Но чем оно вызвано?

– Понятия не имею.

– Так. Давай, солнце моё, сделаем вот что. Ты сейчас ложись под одеяло и не вставай. Ужином я сам займусь. И только почувствуешь что-то неладное – ну, как ты говоришь, толчки изнутри или урчание, будто лягушки квакают, кричи громче. Я приду и послушаю. Посмотрим, может, тебя ещё и к невропатологу запишем.

Таня выполнила указания и улеглась в постель, осторожно поглаживая живот и прислушиваясь к собственным ощущениям. Минут десять-двенадцать было тихо. Но вот... словно острая игла кольнула где-то в глубине. Или крючок. На шершавой конечности паука или морской звезды... Тихо-тихо заурчало в кишках, ещё не кваканье, но всё равно какой-то неприятный звук. Неестественный. Таня, притаившись, ждала. И вот оно началось по-настоящему. Поверхность живота вдруг заходила волнами, точно внутри расправил свои щупальца здоровенный спрут и принялся передвигаться по кругу, упираясь выпуклой склизкой головой вверх. Казалось, даже донышко пупка начало приподниматься. Таня закричала – ужас охватил всё её существо. На кухне что-то загремело, Артём выругался, но тотчас примчался в комнату.

И тут как по волшебству «спрут» куда-то исчез. Ни единого движения больше не было видно на гладкой женской коже.

– Приступ? – спросил муж, посасывая указательный палец. Наверное, придавил или обжёг, орудуя на кухне.

– Да, – отозвалась Таня. – Очень сильный. Но совсем короткий.

Артём некоторое время смотрел на супругу, ничего более не сказав, удалился на кухню.

«Спрут» сразу же шевельнулся.

«Вот сволочь», – прошипела Таня, взяла с тумбочки телефон и навела видоискатель на собственный живот. Но никаких волн засевшая в теле женщины «тварь» более не поднимала. Звуков тоже не издавала. Лишь только двигала туда-сюда своими конечностями, грубыми, точно наждачная бумага, словно бы проталкивая их между петлями кишечника. Таня от боли кусала губы, хорошо понимая, что вопить смысла нет никакого – муж опять примчится, но никакого криминала не увидит. Фотографировать пока тоже было нечего. Однако «тварь» понемногу начала входить в раж, и через несколько минут яростно запрыгала, издавая омерзительные урчащие звуки. Таня не выдержала, уронила телефон, закричала в голос.

На её крик Артём уже пришёл не так быстро. Впрочем, буря в животе успокоилась ещё до того, как раздались шаги мужа в коридоре. Коварные «лягушки» и прочие «твари», невидимые медицинским аппаратам, замерли в тихом злорадстве.

Таня ещё раза три срывалась на короткие крики. Потом она просто стала зажимать себе рот. Пытка была невыносимой. Впрочем, внезапно появившийся в очередной раз Артём не мог не обратить внимания на бледность, залившую лицо жены, и выступившую на лбу испарину.

– Как бы там ни было, с тобой действительно что-то не так.

– Ещё бы, – прошептала Таня.

– Понятно. Это какие-то воображаемые боли. Фантомные, или как их называют... В общем, такое, что ты себе сама навыдумывала.

Татьяне опять хотелось закричать. Если и от боли, то совершенно другого рода. Она понимала, что муж не может прочувствовать всё её состояние и полагает переживаемый ею кошмар – лишь чем-то отчасти надуманным и потому вряд ли достойным особой тревоги. Артём зевнул и снова ушёл.

В прихожей загремел замок входной двери, раздался ненавистный голос с мяукающими интонациями. Судя по всему, Матвей от ужина отказался и направился сразу к себе в комнату. Татьяна с некоторым страхом ожидала, что он сейчас запустит свою так называемую музыку – буцканье сабвуфера и невнятное бормотание. Но из логова пасынка донеслись рёв танковых двигателей, лязганье гусениц и пушечный грохот – будущий мужчина самоутверждался виртуально.

Живот совсем отпустило, зато вскоре разболелась голова – долгое прослушивание гула моторов и канонады на грани инфразвука делало своё дело. На счастье Тани, кто-то позвонил в дверь. Послышались недовольные голоса. Впоследствии женщина узнала, что это пришли соседи снизу, у которых кто-то сильно заболел, и убедительно попросили выключить звуковое сопровождение.

Как бы там ни было, семейство Добровольских всё же встретилось за поздним ужином. Артём с раздражением заявил, что он не для того целый вечер пластался на кухне, чтобы один нигилист и одна симулянтка вздумали устраивать голодную забастовку. Справедливости ради, бефстроганов в исполнении Артёма оказался великолепным, и к окончанию ужина атмосфера в доме стала улучшаться. Даже Таня немного успокоилась, хотя, услышав от мужа слово «симулянтка», с трудом сдержала слёзы.

...Сон на этот раз был не страшным и не жутким, но и не таким уж приятным. Тане казалось, будто она стала маленькой девочкой, и её уложили в кроватку, забыв запеленать или просто хотя бы укрыть одеялом. Откуда-то тянуло холодом. Чья-то костлявая рука лежала на бортике кровати и неспешно её покачивала с еле слышным ритмичным шорохом.

Возможно, от холода Таня и проснулась. Она смутно ощущала, что действительно разметалась во сне, а короткая ночнушка закрутилась чуть не до горла. От ночной прохлады женщина сучила ногами и пыталась съёжиться в комок. Приоткрыв глаза, она чуть не закричала сразу же – в полумраке спальни, освещаемой светом уличных фонарей и окон соседнего дома, рядом с ней стоял неуклюжий силуэт. Он действительно как будто что-то раскачивал, делая маятниковые движения рукой. Но спустя пару секунд Таня опознала в тёмной фигуре Матвея и торчащий в её сторону мужской член. Юный паскудник ночью прокрался в спальню, благо отец спал в гостиной, и принялся мастурбировать, глядя на голую мачеху. Не исключено, что он сам и одеяло потихоньку стянул в сторону... Таня вмиг вспомнила вчерашнюю ночь, странные липкие пятна на постельном белье и запах – теперь сомнения не было – спермы. Женщина приподнялась на локте, резко дёрнула на себя одеяло и пробормотала:

– Вали отсюда, подонок!

Но пасынок, видимо, уже дошёл до точки невозврата. Он глухо вздохнул, а следом до ушей Тани донёсся отчётливый звук тяжёлых капель, падающих на пол. В следующую секунду Матвей подсмыкнул трусы и кинулся прочь из комнаты. Татьяна, костеря родственника на чём свет стоит, бросилась следом. Юноша скрылся в своём «бункере» и повернул ручку изнутри. Женщина заколотила по двери, и тут в гостиной вспыхнула лампа, а на пороге появился сонный Артём.

– Чёрт возьми, ну что опять-то случилось?! – прорычал он.

Рассказывать о произошедшем, стоя в коридоре, Татьяне не хотелось. Артём посмотрел на неё и без лишних слов увлёк в гостиную, усадив на диван. Там Таня положила голову мужу на плечо и тихо заплакала. Тот, обнимая супругу, как мог, начал её успокаивать, хотя в голосе его звучало скрытое раздражение.

– Нет, сейчас никаких кошмаров, – сказала Таня. – Хуже. Меня Матвей разбудил.

– Это как? Зачем? Почему?

– Он... Он пробрался в спальню... Увидел, как я там лежу без одеяла... Рубашка задралась наверх... Я открываю глаза – смотрю, он стоит и наяривает, на меня глядя. Я так обозлилась...

Артём вмиг отпрянул от жены.

– Слушай, – сказал он сердито. – Я понимаю, что кошмары тебя совсем затюкали, но ты уж будь так добра, прекрати катить на сына бочку! Тебе снова приснилась не пойми какая дичь, а ты воображаешь, что это происходит наяву... Опять весь дом перебудила, ну сколько можно уже?!

Таня опять всхлипнула.

– Пошли, – сказала она. – Возле кровати там голый пол, я слышала, как он туда накапал, когда кончил.

– Да ты бредишь!

– Нет! – твёрдо заявила Таня.

– Пошли, – прошипел Артём.

В коридоре они столкнулись с Матвеем, который высунул голову из-за двери своей комнаты. Подросток картинно зевал.

– Папа, мама, что там у вас стряслось? – спросил он.

– Ничего, – сухо ответил отец. – Спать иди.

– Мама, ты так кричала опять, – с издевательским беспокойством произнёс пасынок.

Тане захотелось его убить. Теперь она не сомневалась в том, кто именно трогает её нижнее бельё в комоде. Женщину даже передёрнуло от омерзения.

Супруги оказались в спальне, Татьяна щёлкнула выключателем.

Прикроватный коврик действительно был сдвинут в сторону, но крашеные панели пола оказались чистыми. Никаких капель и пятен. Артём даже опустился на колени и внимательно осмотрел пол. Затем поднялся, и поглядел в лицо жене, сильнее обычного вытянутое, точно у испуганного лисёнка.

– Спать иди, – сказал супруг, сердито поиграв скулами.

– Он же успел затереть тут всё...

– Ложись, – уже не скрывая раздражения, произнёс муж. – Завтра поговорим.


6. СУББОТА

Супруги заканчивали утреннее чаепитие на кухне. Матвей куда-то сбежал, нахально попрощавшись «пока, мама». Татьяна не могла припомнить, когда такое было, чтобы пасынок назвал её «мамой» трижды в течение одних суток...

– Поскольку ты не желаешь мне верить, то и я не собираюсь рассказывать тебе всего, – сказала Таня.

– Я верю каждому твоему слову, – произнёс Артём. – Даже тем вещам, которые ты вчера якобы увидела. Возможно, ты сама себя убедила, что Матвей... Хотя нет, в это я точно поверить не могу. А вот в то, что ты начудила неделю назад, верю легко. Расскажи подробнее. Может быть, мы вместе поймём, имеет это отношение к твоим кошмарам, или с тобой происходит что-то более серьёзное.

«Более серьёзное» означало «повод обратиться к психиатру». Татьяна это хорошо понимала и потому решила не спорить и не поднимать пока тему о ночном происшествии.

– Я тебе рассказывала, что у меня в первом браке было два выкидыша.

– Да, я помню.

– И мы с тобой вместе ходили на консультацию, где нам сказали, что со мной всё в порядке, и что дети у нас вполне возможны.

– Да... – Артём непроизвольно сглотнул. – Как говорится, мы над этим работаем...

Супруги улыбнулись друг другу, хотя и немного натянуто. И тогда Татьяна начала рассказывать.

...Про «бабу Симу» она узнала от всезнающей Ольги Слоновой. Что есть такая знахарка, целительница (как её ни называй), которая действительно умеет делать если не чудеса, то вещи, близкие к подобным. Сама Оля после посещения врачевательницы прекратила курить, избавилась от дерматита и даже сбросила десять килограммов веса (Таня видела, что не более пяти, но из деликатности не стала уточнять). Будучи женщиной прагматичной, Татьяна решила, что народный терапевт умело воздействует на подсознание. Но уверения подружки в том, что целительница умудряется благоприятствовать зачатию, не говоря уже о врачевании каких-то более простых психосоматических расстройств, возымели действие, и Таня рискнула посетить бабушку, жившую километрах в пятидесяти от города. При наличии автомобиля – сущие пустяки.

Таня попросила машину у мужа, и тот без лишних вопросов дал ей ключи, зная, что супруга водит достаточно аккуратно. Посёлок, где жила бабушка, назывался Теребиха, выглядел несколько депрессивным и частично сохранял деревенский уклад – по крайней мере, пасущихся коров возле околицы Татьяна увидела издалека, разглядывая окрестности через лобовое стекло семейного «рено-дастера».

К сожалению, та поездка оказалась эпически неудачной. К целительницам, как правило, нет записи онлайн, да и по мобильному телефону бабушки не общаются с потенциальной клиентурой – не факт, что они вообще имеют необходимые устройства для связи. Кому надо – те и так найдут... Кроме Татьяны, в то субботнее утро к бабе Симе приехали ещё три женщины и один мужчина. Все они почти одновременно припарковались на сравнительно широкой площадке между зданием бывшей почты с заколоченными окнами и трансформаторной подстанцией. Тут и выяснилось, что бабушка сама имела несчастье прихворнуть. Но вот интересно – к своим товаркам по ремеслу она почему-то не обратилась, а доковыляла до местного фельдшера, и тот отправил знахарку в областную больницу. Правда, с ней действительно стряслась серьёзная проблема – то ли обострился холецистит, то ли что-то с почками. Но соседки бабушки уверяли, что через день-два-три она непременно вернётся.

Незадачливые вояжёры с недовольными физиономиями уселись в свои авто и начали отправляться восвояси. Двинулась домой и Татьяна, решив, что сегодня просто «не её» день.

– ...И это всё? – спросил Артём.

– Да, всё.

– Ты кому-то рассказывала об этом?

– Никому. Тебе – первому.

– А Ольге?

– Я ей соврала. Сказала, что побывала у бабушки, и та совершила все необходимые манипуляции.

– А подробности? Ольга бы с тебя с живой не слезла, если бы не выпытала, что и как делала бабуля.

– Сказала ей, что знахарка запретила рассказывать о деталях. Кстати, Ольга тоже ни словом не обмолвилась тогда о том, что ей было сказано или прописано.

– Так, – задумался Артём. – И тем не менее уже на следующий день ты почувствовала себя плохо. В воскресенье.

– Да.

– Собирайся, поехали.

– Куда?

– В эту... Теребоньку... Раз ты не попала туда в нужное время, и у тебя начались проблемы, то придётся сделать так, чтобы они прекратились. Собирайся.

Таня с изумлением посмотрела на Артёма. За что она ещё его любила – так это за умение видеть скрытую суть явлений, не только одни голые факты. Однажды она ему так и сказала – «я потому настолько хорошо понимаю твои мысли, что у тебя логика почти как у женщины». Муж особого восторга не высказал, но и сердиться не стал тоже.

...Возле дома бабы Симы стояла только одна машина – древний праворульный «краун» с номерами далеко не сопредельного региона. В неё как раз садилась целая семья: мужчина и женщина (видимо, супружеская чета), плюс бабушка, а с ней мальчик лет пяти с явными пороками развития. Артём и Таня подождали несколько минут, затем подошли к дощатой калитке. Муж обратил внимание на кнопку звонка и нажал. Калитка тут же с громким металлическим щелчком открылась – видимо, кто-то из благодарных пациентов установил на ней простой электромагнитный замок. Супруги вошли во двор и двинулись к дому. У двери их уже ждала хозяйка.

Внешность бабы Симы немного удивила Татьяну. Она ожидала увидеть либо закутанную в шаль старушку – «божьего одуванчика», вроде тех, кто составляет большую часть прихожан их православного храма в районе, либо суровую ведьму с длинными распущенными волосами. Но тоже исключительно пожилую, возможно, чуть сгорбленную.

Целительница оказалась высокой и достаточно стройной женщиной лет шестидесяти пяти, может, чуть старше. Её открытое радушное лицо с голубыми глазами вполне выдавало возраст, а седые волосы, не слишком длинные, были стянуты тёмно-лиловым платком, опоясывающим голову знахарки подобно широкой бандане. Чёрная юбка доходила до каблуков, а поверх салатной блузки была надета и плотно застёгнута коричневая кожаная жилетка, изрядно потёртая. По всей видимости, с плеча гораздо более молодой женщины. Две ветки бус из мелкого камня свешивались с худой, дряблой шеи, левое запястье опоясывал тонкий чёрный шнурок. На пальцах колец не было.

– Здравствуйте, – начал Артём. – Извините за беспокойство, но...

– Добрый день, – отозвалась баба Сима звучным, хорошо поставленным голосом. – Сглазили вас? Да, вижу. Не без того. Заходите.

– Вы удачно приехали, – продолжила знахарка, когда супруги прошли в дом. – Обычно в этот час по выходным уж три-четыре машины всегда стоят.

Комната в избе выглядела так, как будто время здесь застыло лет пятьдесят тому назад. Мебель хрущёвской эпохи, допотопные часы-ходики, фарфоровые безделушки в серванте. Из угла поглядывали три православные иконы. С потолка свешивались два пучка каких-то сухих трав, прихотливо увязанные подобно абажурам. Подоконники были уставлены горшками с разными растениями. На шкафу в коробке копошилась белая кошка, некоторое время решившая понаблюдать за очередными страждущими.

После обмена банальными фразами целительница велела Татьяне не излагать жалобы, дабы она имела возможность определить природу недуга непредвзято. Тане было предложено разуться и улечься на кушетку, застеленную лоскутным одеялом. Та послушалась. Баба Сима начала водить руками вокруг тела женщины, наконец остановила ладони над животом. Поджала губы, спросила уверенно:

– Рычит и квакает?

– Точно. И перекатывается время от времени, как будто там кто-то живёт.

– Бьётся?

– Да. И оно, как мне кажется, увеличивается. Растёт и кусается.

– Больно?

– Иногда аж в глазах темно становится.

– Классика жанра, – повторила целительница слова психотерапевта. – Целенаправленно наведённая порча. Даже сглазом не назвать. Кто-то вам очень сильно хочет навредить, девушка. До крайнего предела.

Таня даже охнула от неожиданности.

– Разве такое бывает? – удивился Артём.

– И не такое бывает, – ответила знахарка.

Затем она попросила Татьяну более подробно изложить проблемы и историю похода по врачам. После решила уточнить:

– Значит, в прошлую субботу вы приехали ко мне по деликатному вопросу, но потом сразу же вернулись домой?

– Именно так всё и произошло, – сказала Таня.

– И кто-то из ваших знакомых знал об этой поездке?

– Да. Моя подруга и коллега по работе. Именно она и рекомендовала мне вас...

– Кто она?

– Ольга её зовут. Уверяет, что вы помогли ей бросить курить, скинуть вес и ещё что-то.

Целительница молчала, размышляя о чём-то.

– Уж не думаете ли вы, что это она? – поражённо спросила Таня.

– Трудно сказать. Может быть, не она сама. Но ведь кто-то обратился к знающему человеку и получил ряд советов, как вам навредить. На самом деле, немало найдётся тех, кто в курсе, как наводить порчу, и даже промышляет этим. Но кто вас, говоря современным языком, «заказал», этого я знать не могу... Подумайте, этот человек ненавидит вас настолько, что готов со света сжить. Это не простой сглаз. Это заговор на смерть.

– Подумать-то я могу, только... А помочь вы мне сможете? – Танин голос слегка дрогнул.

– Постараюсь... – баба Сима задумалась и обратилась к Артёму:

– Будьте так добры, посидите полчаса в машины. Мне надо будет задать вашей супруге несколько личных вопросов. Очень, очень женских.

– Нет проблем, – мужчина поднялся и покинул избу знахарки.

Врачевательница полминуты подождала и спросила, перейдя на «ты»:

– Таня, тебя насиловали?

Вопрос был настолько неожиданным, что женщина даже не поняла, как ответить.

– Если ты сразу не говоришь «нет», значит, что-то было, – заявила знахарка.

– Но ведь... Муж не в счёт же.

– Твой бывший, да? Почему же не в счёт?

– Но это же... Как бы в браке, с печатью в паспорте...

– Тебя не в паспорт насиловали, девушка, а в ****у. И то, что это делал муж... скорее всего, пьяный... ни в коем случае не извиняет его. Напротив, отягчает. И свидетельство о браке не даёт право никому так поступать. Ты ведь этого не хотела в тот момент. Он был груб, неуклюж и агрессивен. Ты отбивалась, кричала. Но он взял тебя силой и сделал тебе очень больно. Так ведь было?

Таня отвернулась к стенке, чувствуя, как по щеке стекает слезинка. Чёрт возьми, всё произошло именно так, до последнего слова верно... Поганец Серёга... Извинялся же потом наутро. По полу ползал, лодыжки целовал... После второго подобного случая Таня с наслаждением врезала ему ногой по носу, пока он елозил на брюхе, уверяя, что «бес попутал». Конечно, он сразу же кинулся драться, да и поколотил её в итоге, но и она раскрасила ему морду во все цвета радуги – до сих пор на сердце тепло становится, когда она об этом вспоминает.

– Так что... Неужели этот подонок по старой памяти решил со мной разделаться? – удивилась Таня. – У него мозгов бы не хватило – он их водкой уже давно выполоскал в унитаз.

– Мужчины бывают очень злопамятны и коварны... Так, я что-то ещё чувствую, – заговорила вдруг баба Сима, взяв правую руку Тани в свою, а левой продолжая водить у неё над нижней частью живота. – Что-то ведь ещё происходит... С этим мужчиной, твоим мужем, у тебя почти всё хорошо, пусть не идеально, но вполне... Он сильно устаёт, в стрессе находится... Кроме него, у тебя кто-то ещё может быть? Говори честно.

– Нет. Никого сейчас нету.

Таня могла в этом поклясться.

– Но кто-то у тебя есть по эротической части. Думай, девушка.

Таня бросила взгляд на закрытую дверь. Неохотно произнесла:

– Пасынок пятнадцати лет. Страдает подростковой озабоченностью. Трогает моё нижнее бельё, подглядывает за мной и мастурбирует.

– А муж что говорит?

– Он отказывается верить этому. Уверяет, что его сын на такое не способен. В последние дни, когда меня начали мучить эти кошмары и боли, он вообще начал подозревать, что я себя дополнительно накручиваю... И, по-моему, он считает, что у меня слегка едет крыша.

– Жаль. Муж мог бы тебе больше верить. Ведь он же нормальный человек, насколько вообще мужчина может быть таким. Но пасынок если и вредит, то, скорее всего, неосознанно... А бывший? Сомнительно, но тоже нельзя сбрасывать со счетов. Кому же ты дорогу так перешла, девушка?..

Знахарка прикрыла глаза и начала слегка покачивать головой, словно к чему-то прислушиваясь.

– У того, кто хотел тебе навредить, что-то пошло не так, – произнесла наконец баба Сима. – Он... или она... Неважно кто, но этот человек хотел, чтобы ты оказалась у меня в прошлую субботу и чтобы я приоткрыла твои женские врата.

Татьяна вспомнила всё, что читала о так называемой «половой чакре» и о способах её мистической «активации» после насилия, выкидышей и прочих неурядиц, щедро выпадающих на женскую долю. Она слабо верила в подобные вещи, но ведь почти любая женщина рано или поздно с отчаяния начинает хвататься за эзотерические соломинки.

– Да, с этой целью я и ехала к вам... Моя подруга это знала тоже. Она в курсе моих проблем и планов.

– Но ты осталась закрытой, – жёстко произнесла баба Сима. – И тот, кто думал иначе, наслал эту порчу. Сущность, которая тебя сейчас бьёт и терзает изнутри, должна была занять другое место. Не в потрохах, а там, где положено быть ребёнку.

– Неужели в матке?

– Именно. У тебя сейчас своего рода ложная беременность без зачатия. Ты закрыта. А если бы ты открылась, и стоило бы твоему мужчине попытаться заделать ребёнка, как эта сущность перехватила бы вашу энергию и стала бы развиваться вместе с ним. Ты бы, скорее всего, ничего не поняла, и никто бы не заподозрил неладного. Твоя беременность шла бы как полагается, ну разве что намного тяжелее, с токсикозами и болями, но даже это не главное. А кто бы в итоге родился, мы сейчас даже предположить не в состоянии. Возможно, всё было сделано, чтобы убить тебя. Ты бы выносила своего убийцу и погибла при родах якобы из-за внезапного осложнения. Такие случаи бывают.

– И что же сейчас со мной происходит? – дрогнувшим голосом спросила женщина.

– А теперь эта сущность не находит себе покоя и так же, как и ты, не понимает, что с ней. Она пытается расти и развиваться, но каким-то совершенно непредсказуемым образом... И она тебя убьёт рано или поздно. Скажи мне, что с тобой произошло по пути домой в прошлую субботу. Буквально шаг за шагом.

– Я села в машину, – начала вспоминать Татьяна. – И, не задерживаясь, поехала по трассе.

– Что случилось по дороге?

– Да, в общем-то, ничего...

– Вспоминай все мелочи. Это очень важно.

– Мне позвонил муж. Я не ставила его в известность, куда ехала и зачем, сказала, что просто решаю женские проблемы. Мы говорили минут пять, пока я двигалась. Потом был какой-то странный звонок, вроде тех, кто что-то предлагает... Ну, знаете – «здравствуйте, меня зовут Маша, я представляю супер-пупер компанию такую-то...» Я сбросила этот вызов. Потом мне позвонила Ольга.

– Она, наверное, поинтересовалась, как прошла поездка? Что ты ей ответила?

– Я солгала. Сообщила, что вы меня приняли и оказали помощь. И запретили рассказывать подробности.

– Но зачем?

– Не знаю... Наверное, чтобы Ольга прекратила постоянные напоминания и вопросы, когда я снова поеду в Теребиху.

– Где-нибудь обедала, пищу принимала?

– Я не хотела одна заходить в придорожные кафе. Мало ли, какие там типы среди дальнобойщиков окажутся. Если не пристанут, то могут элементарно гадостей наговорить. Я взяла из дома, как у нас на работе говорят, «ссобойку». Два бутерброда, банку баклажанной икры и термос с кофе.

– Баклажанную икру сама покупала или делала?

– По-моему, её приносил Матвей накануне. Или Артём. Не помню точно. Банка была небольшая, естественно, заводская, примерно треть он уже оприходовал... Кстати, именно Матвей и порекомендовал мне взять её с собой. Как-то уж необычно вежливо и прямо доброжелательно, но и не сказать, что уж очень настойчиво. Я сомневалась, есть ли смысл тащить с собой в машину стеклянную банку, но он махнул рукой и сказал – ладно, тогда по возвращении съешь, я тебе обязательно оставлю.

– То есть вы на бытовом уровне общаетесь нормально.

– Сравнительно. Общались. Пока я его не застукала вчера у своей кровати.

– А что Артём? Я имею в виду пищу.

– Он терпеть не может баклажанную икру. Её у нас в семье только я обожаю, да и Матвей, в общем, тоже ест иногда.

– Занятно, – протянула баба Сима. – Разыграно как по нотам.

– А здесь какой подвох? – встревожилась Таня.

– Икорка-то была на вкус ничего или так себе?

Таня задумалась.

– В том-то и дело, что немного какая-то не такая. Более пресная, может быть, чем обычно... И, по-моему, речной водой слегка отдавала. Или болотной.

– Как будто привкус и запах тины?

– Да, точно.

– Так, мне почти всё уже ясно... – сказала знахарка. – Ещё обязательно проверь углы в квартире. Может быть, тебе и «подклад» устроили. Наверняка в укромном месте появилось что-то такое, чего там не должно находитьcя. Либо маленький мешочек с землёй, либо скрученные в узелок сухие соломинки. Может, то и другое вместе подкинули. Для вящего воздействия, так сказать.

– То есть вы уверены, что против меня проделали какую-то сложную мистическую процедуру? – с ужасом заговорила Таня. – И что тут участвовал не один человек? Господи, неужели и Артём?..

– Насчёт Артёма сомневаюсь, но кто-то определённо помогал строить козни против тебя, по злобе или по глупости... Больше по глупости. Создавать целенаправленную порчу – это можно себе навредить так, что мало не покажется. Наши поступки всегда возвращаются, и за всё так или иначе приходится платить... Зови мужа. Сейчас мы тебя лечить будем. Без него никак.

– Хорошо, – Таня стала вставать с кушетки. – Только вот просьба.

– Да?

– Водички не нальёте? В горле жутко пересохло.

– Не налью, девушка. Пока ликвидацию твоей порчи не закончим, ни капельки воды тебе нельзя.

Татьяна не могла не обратить внимания на необычный лексикон знахарки. Явно выросшая в деревне и впитавшая с детства простонародную речь, эта женщина казалась вполне начитанной и грамотной. «Обычные» бабушки даже в городе, как правило, используют в обиходе иные словесные обороты.

– Почему? – спросила Таня.

– Сущность твоя водяную природу имеет. В баклажанную икру тебе заговорённую жабью подмешали. Или перетёртую лягушатинку. И растения водные, вполне возможно. И то, что в тебе сидит, пить требует. А мы не дадим.

– Вот чёрт! Знала бы, так напилась как следует заранее...

– Потом попьёшь. Зови супруга. Дело будет несложным, но мужская сила понадобится.

Не на шутку струхнув, Таня вышла на улицу и попросила Артёма вернуться в дом. Тот без вопросов последовал за женой в избу знахарки.

– Слушай коротко, юноша, – заговорила баба Сима. – Жену твою сглазили на воду. Все её кошмары и недуги водяную природу имеют. И мы их сейчас постараемся засушить и изгнать.

– Это трудно? – поднял брови Артём. – И сильно долго?

– Не особенно, – сказала знахарка. – Но, как говорят сейчас, побочные явления могут быть.

С этими словами баба Сима открыла створку одного из шкафов и извлекла оттуда картонную коробку, остро и довольно вкусно пахнущую. Раскрыв её верхние клапаны, достала приличных размеров вяленую рыбину – скорее всего, леща. От запаха и зрелища у Артёма даже слюни потекли.

– Эх, к этому да кружечку-другую пивка бы сейчас... – мечтательно произнёс он.

– Если хочешь, можешь съесть чуток, – сказала баба Сима. – Но это не для тебя угощение. А для той твари, которая твою жену мучает.

Таня смотрела на рыбу с ужасом, удивлявшим сейчас её самоё. В прежние времена она никогда ничего не имела против вяленой воблы или камбалы, например. Но сегодня вид плоской жёлто-серой рыбины с дырками на месте глаз вызывал у неё только чувство тошноты и усиливал и без того мучительную жажду.

Женщина с опаской провела языком по пересохшим губам, с отвращением глядя на соляной налёт, покрывавший рыбью чешую.

Баба Сима тем временем расстелила на столе старую газету и попросила Артёма приняться за разделку леща.

– Ого, какой жёсткий, – произнёс мужчина, отдирая рыбе голову и счищая шкуру вместе с чешуёй. – Здорово высушен.

– Только соль и ветер, – сказала целительница.

Затем она сняла с комода засаленную книгу, несколько раз поклонилась образам, перекрестившись, после чего начала произносить громко, нараспев:

– Стану я, раба Божия Серафима, отговаривать у рабы Божией Татьяны. Нутряная нутрянка, в тине зачатая, болотом рождённая, изыди с рабы Божией Татьяны! Изыди с ея белого тела, изыди с ея круглого чрева! Изыди в чисто поле, где стоят столы дубовы, скатерти браны, питья медовы, яства сахарны. Тебя в гости звали! А после поди в хладный омут, да кунись в тину болотну, напейся воды родимой досыта!.. Всё, девушка, бери кусочки, старательно разжёвывай и глотай.

Татьяна взяла в руку коричневато-серый волокнистый кусок, поднесла ко рту...

– Не могу, – с удивлением сказала она. – Даже странно: никогда и ни к чему такого отвращения не испытывала!

– Это чужая сущность сопротивляется. Хочешь её изгнать – ешь! Хочешь здоровой быть – ешь! Да что там здоровой... Смерти хочешь убежать?.. Ешь тогда!

Омерзительная солёная сухость вязла на зубах. Язык, казалось, распух вдвое. Таня с трудом проглотила несколько разжёванных волокон. И вдруг...

Резкий удар в желудок откуда-то снизу заставил её вскрикнуть и схватиться за живот. Изнутри раздалось мерзкое урчание, похожее на лягушачий ор. Тварь зашевелилась, начала расправлять щупальца.

– Мне плохо, – простонала Таня.

– Это не тебе плохо, – заявила целительница. – Это сущности нечистой плохо. Жуй и глотай, дави гадину!

Руки женщины отказывались подносить шелушённые куски вяленого леща ко рту.

– Юноша, корми свою жену, – приказала баба Сима. – Хоть как, прямо пальцами засовывай. А понадобится, сам начнёшь жевать и заталкивать кашицу ей в рот. Клянусь тебе, дело плохо... Но только так мы победим нечисть!

Татьяну начали скручивать спазмы желудка. Тошнотворный вкус и запах вяленой рыбы, казалось, пробрался ей напрямую в мозг. Сущность в животе билась так, что хорошо было видно, как его мотает во все стороны. Артём пришёл в ужас:

– Скажите, Сима... Это всегда так бывает?

– Бывает хуже, – произнесла Сима. – Вам очень повезло, что сущность не стала развиваться в ребёнка... Ешь!

– Не могу, – простонала Таня. – Вообще не лезет...

– Сильное заклятие, ох, сильное ж кто-то навёл... – пробормотала знахарка и снова начала нараспев произносить инвокацию на архаичном русском наречии.

Артём как мог уговаривал жену жевать и глотать куски леща, обнимал её, гладил по голове и плечам. Таня догадывалась, что он сейчас чувствует. Верил он всему, или не особенно, но должен был понимать, что сейчас происходит нечто за пределами здравого смысла, что супруги добрались до последней инстанции. Врачи не работают с сущностями. А современное медицинское оборудование видит только материальные причины недугов.

Хрипя, кашляя и размазывая по лицу слёзы, Татьяна кое-как управилась с рыбой.

– Вот и замечательно, умница! – проговорила баба Сима. – Теперь ещё одну. Юноша, чисти.

Второй лещ шёл намного тяжелее. Волокнистые солёные кусочки обезвоженного рыбьего мяса казались раскалёнными иглами. Третью рыбу Артёму пришлось жевать самому. Татьяна уже не могла сидеть за столом, её уложили на кушетку. Руки ей удерживала сама баба Сима, оказавшаяся довольно крепкой для своего возраста. Живот Татьяны колыхался и сотрясался, точно там бесновался огромный спрут, пытающийся пробить головой переднюю стенку брюшины.

Когда эта мучительная процедура подходила к концу, целительница набрала стакан прозрачной жидкости из заткнутой бутыли и поднесла Татьяне со словами:

– А теперь выпей, девушка, это чистая вода, природою нашею дадена...

Таня выхватила стакан из рук бабы Симы и сделала несколько жадных глотков.

– ...Из самого синего моря, – закончила знахарка.

Глаза Татьяны округлились. У неё перехватило дыхание. Горько-солёная жидкость ошеломила её и без того измученные вкусовые рецепторы, обожгла пересохшие рот и гортань. Стакан упал на пол, расплёскивая остатки морской воды. Женщина схватилась ладонями за рот.

– На задний двор! Быстро все, бежим! – крикнула баба Сима.

Вместе с Артёмом, поддерживая Татьяну, они кинулись вон из избы. Там, на задах, среди лопухов и одуванчиков, Таня повалилась на колени, согнулась, наклонившись головой вниз, и начала рвать. Сперва выплеснулось немного прозрачной морской воды, затем принялись вылетать куски разжёванной рыбы. Татьяну тошнило зеленоватой жижей, в которой плавали ошмётки недавно съеденного вяленого леща. На какой-то момент женщину слегка отпустило, но потом всё началось с новой силой.

– Что это? – поражённо спросил мужчина, увидев, как изо рта Татьяны начали выпрыгивать бледные полупрозрачные извивающиеся существа, похожие на крупных пиявок.

– Вот так выглядит порча, – произнесла баба Сима.

– А откуда столько воды?

У Тани в глазах уже двоилось, точно от алкогольного отравления, которое ей приходилось испытывать в студенческие времена. Казалось, она только что отрыгнула по меньшей мере литра два жидкости.

– Это порча тянет... Обезвоживает тело.

– Так эти пиявки и есть сущность? – спросил Артём.

– Нет... Это её порождения. Спутники, предвестники, защитники...

 «Пиявок» насчитывалось уже не меньше двух десятков. Они падали на траву и начинали отчаянно извиваться, корчиться и даже подпрыгивать, будто рыбки на берегу. Яркое летнее солнце и тёплый воздух им были явно не по нраву. Мерзкие твари быстро замирали на свету, теряли форму и превращались в сгустки белёсой жидкости, слегка напоминающей сперму.

Татьяну вдруг затрясло крупной дрожью, женщина прогнулась в спине и широко открыла рот.

– Вот она, сущность! – громким шёпотом произнесла целительница. – Полезла!

Потрясённый Артём видел, как вздулось горло у Татьяны. Затем полупрозрачный, чуть зеленоватый омерзительный сгусток начал выбираться через Танин рот наружу. Его отростки, словно щупальца, расширяли путь, раздвигая челюсти женщины и судорожно болтаясь в воздухе, нащупывая в нём опору. Баба Сима держала наготове кожаный мешочек небольшого объёма и напряжённо ждала.

– Давай, давай, ползи уже, нечистая, – приговаривала знахарка.

Гнусная шарообразная масса, похожая на медузу, с хлюпающим звуком зависла на подбородке Татьяны, цепляясь отростками за лицо женщины. Знахарка ловко подставила мешок под «медузу», и когда та отвалилась и оказалась внутри, крепко затянула шнурки и завязала их двумя тугими узлами. Сущность попала в плен. Раздувшийся мешок, тотчас брошенный на траву, не шевелился.

Тело Татьяны ещё раз судорожно содрогнулось, и женщина почти без сил повалилась на бок.

Валяясь в зелёной траве, она пыталась сосредоточиться на своих ощущениях. Кроме ужасной жажды, не чувствовала больше ничего. Надо было встать и добраться до воды. Но руки и ноги не слушались.

«Дайте пить», – произнесла она. Вернее, попыталась произнести. Пересохший рот словно был заклеен мерзкой загустевшей слизью. Татьяна попробовала пошевелиться и встать, или хотя бы просто разлепить губы. Вместо слов она издала только какое-то хриплое мычание.

– Помоги жене подняться, – произнесла знахарка. – Идём обратно. Половина дела, считай, сделана. Больше нутрянка не станет терзать твой живот, девушка.

Хватаясь руками за столешницу, Татьяна плюхнулась на стул и с жадностью схватила поданный ей стакан. Баба Сима сказала, что это «ключевая водица». Осушив его в четыре глотка, Таня с наслаждением вздохнула и даже слегка улыбнулась.

– Боже, что это было? Я плохо помню, что там со мной на дворе случилось.

– Порча вышла, – сказала целительница. – И она теперь надёжно поймана. Потрогай живот, девушка. Чувствуешь изменения?

Татьяна запустила руку под платье, повозила ладонью по коже, немного надавила.

– Как будто мягче стало.

– Напряжения больше нет. Спазмов нет. И нечисти, разумеется, тоже.

– Боже, я чувствую реальное облегчение! – воскликнула Таня.

– Возьми-ка рыбки, – улыбнувшись, протянула знахарка женщине ещё одного леща.

Таня втянула запах.

– Вкусно пахнет, – сказала она и примерно повторила слова мужа:

– Сейчас бы кружечку пива под это дело...

– Ну, пива я тебе пока не советую, – серьёзно сказала баба Сима. – Но, как видишь, к соли и ветру у тебя больше нет отвращения. Всё в порядке.

– Я потрясён, конечно, – пробормотал Артём. – Скажите, сколько мы вам будем...

– Всё в пределах разумного, – произнесла знахарка. – Но об этом чуть позже. Мы пока только полдела сделали.

– А что ещё нужно?

– Ну как «что»? То, зачем девушка в ту субботу ехала. Какой смысл два раза вам сюда наведываться? Сейчас всё сделаем. Только ты, юноша, поди опять посиди в машине с полчаса.

– Хорошо, – сказал он и вдруг что-то вспомнил. – А тот мешок... В который вы спрятали эту... сущность. Он не опасен?

– Он очень опасен, – произнесла баба Сима. – Я бы в любом случае сказала, что с ним надо делать. У себя же я его не оставлю... Мне и без того задний двор опять святой водой кропить придётся – сколько гадости туда сегодня вылилось. Мешок вы заберёте с собой. Но не вздумайте выбрасывать по дороге. Иначе сущность кого-нибудь из вас найдёт непременно. А ты, девушка, время не тяни. Сегодня, в крайнем случае завтра пойди и сожги его. На пустыре разведи костёр, брось в него мешок. Только дым постарайся не вдыхать. Как всё догорит до золы, иди домой и не оборачивайся.

– Так может, лучше я это сделаю? – спросил Артём.

– Нет. Порчу должна уничтожить только та, на кого она была наведена, – заявила баба Сима. – С мешком обращайтесь осторожно. Голыми руками не брать, в жилой дом ни в коем случае не заносить. Пусть в багажнике так и лежит, пока не сожжёте.

– Ясно, – кивнул Артём и вновь покинул избу знахарки.

Ждать ему пришлось чуть больше – минут сорок. Но, наверное, оно того стоило, решил он, когда увидел, как Татьяна сбегает с крылечка, едва касаясь ногами досок и земли. Лицо у неё, что называется, светилось – видимо, она получила нужный заряд энергии.

– Ну, что? – спросил он, когда Таня подскочила к машине и нагнулась к стеклу двери.

– Пошли, – сказала она. – Спасибо скажем.

– Будем надеяться, что всё к лучшему, – произнёс Артём.

Разумеется, словом дело не ограничилось. Но у Артёма рука сама полезла в бумажник. Он как чувствовал, что по дороге надо снять побольше наличности – целительница банковскими картами не пользовалась.

– ...Много ты ей дал? – спросила Таня чуть позже, когда супруги выехали на дорогу, направляясь к дому.

– Сколько бы ни дал, ты стоишь дороже, – в своём стиле ответил муж. Отчасти добродушном, отчасти циничном. Впрочем, Татьяна ему была благодарна за всё, а за сегодняшний день – в особенности.

– Я так понял, Сима велела тебе молчать о подробностях? – спросил он позже.

– Верно. Но дала пару-тройку советов. Сегодня мне, например, нельзя принимать пищу.

– До какого времени?

– Пока мы с тобой не займёмся кое-чем, – улыбнулась Таня.

Артём тоже усмехнулся.

– Тянуть время не станем, – заявил он.

– Кстати, о еде, – вспомнила Татьяна ещё кое-что. – На прошлой неделе ты покупал баклажанную икру?

– Покупал, – подтвердил Артём. – Ты же любишь эту странную пасту. Заходил в супермаркет после работы, взял заодно. Кстати, Матвей сожрал часть сразу же...

– Ясно, – произнесла Таня и замолчала.

– Ты ещё что-то хочешь мне сказать?

– Например?

– Про Матвея.

– Не сейчас, – ответила Таня, секунду подумав. – Может быть, позже. Если понадобится. К тому же ты ведь вернёшься теперь в спальню?

– Не сомневайся, – ответил Артём.


7. ВТОРОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ

Сергей или Ольга?

Татьяна вычеркнула Артёма из списка не задумываясь. Кто угодно и как угодно, но муж не мог желать ей не то что смерти, но и вреда. Если она в чём-то и могла сомневаться (ну, самую капельку разве), то вчерашний день перевернул многое. И вчерашний вечер, когда они, толком даже не отдохнув, кинулись в кровать и жадно овладели друг другом, рыча и кусаясь, как будто не виделись полгода. И поздний вечер, когда они продолжили занятие любовью, но уже мягко, неспешно и нежно...

– Сгоняем с сыном на рыбалку, – заявил Артём утром, подмигивая супруге. – Это мужское занятие, и оно предполагает мужские степенные беседы... Верно, старик? – обратился он к сыну.

Матвей, явно избегая встречаться взглядом с мачехой, неуверенно что-то пробурчал. Возможно, согласие.

– Дальний правый угол, – произнёс муж, когда пасынок первым покинул квартиру. – Второй комплект ключей на обычном месте. Надеюсь, к нашему возвращению ты уже всё сделаешь. Знаешь, я до сих пор до конца не верю, что это произошло с нами наяву, но ты не рискуй. Обязательно возьми резиновые перчатки и держись подальше от дыма.

– Конечно, так я и сделаю, – сказала Таня.

– Умница моя, – Артём поцеловал супругу и добавил:

– Будь предельно осторожна. Удачи.

– И вам тоже.

Дверь закрылась. Татьяна прошла в комнату и скинула с себя платье, оставшись в одном нижнем белье. Освободившись от зловещей твари, терзавшей её изнутри, она наслаждалась каждой секундой бытия. Возможно... Да, возможно, они вчера вечером или сегодня ночью сделали что задумали... О, как бы она хотела на это надеяться. И ведь Таня действительно ни секунды не думала о зачатии, а полностью отдалась свободе и наслаждению. Бог мой, она кончила три раза вечером и ещё дважды ночью... Как нежен, страстен и предупредителен был Артём!..

Один вопрос продолжал терзать душу: кто?

Сергей или Ольга? Явный повод для мести мог быть только у бывшего мужа. Он долго преследовал Татьяну после развода, заявляя, что она оставила его без штанов... Вообще-то без штанов это он ввалился к ней в квартиру, доставшуюся Тане от бабушки, и потому было вполне справедливо, что она после развода вытолкала его взашей. Он ещё и уходить не хотел, пришлось потом менять замки. И всё равно караулил у подъезда то утром, то вечером. Иногда пьяный. Татьяне доводилось скрываться у Люськи. Она, конечно, девка с задвигами, но добрая... Так неужели Серёга не угомонился? Но как он исхитрился подкинуть в нужное время необходимые пакости для наведения порчи? Через кого? Через Матвея?

А Ольга? Она моложе Тани, но, справедливости ради, следит за собой хуже. И да, шеф на ней давно отрывается. И, если уж честно, порой за дело – Слонова объективно ленивее и халатнее. В должности понизил, а Татьяну как раз на её место прочит, правда, не сказать, что очень спешит, но весь отдел уже давно в курсе... С новым замужеством поздравляла громко и напыщенно, однако же... Однако же никакого восторга в голосе у неё точно не было. Только зависть и пустая ревность. Впрочем, как и у некоторых других сослуживиц.

Усевшись за ноутбук, Татьяна сделала несколько запросов. Её интересовало, как мистики и оккультисты рекомендуют поступать с материальным воплощением сглаза или порчи. Ответы были разными, но два «вектора» прослеживались чётко. Один вполне соответствовал указаниям, полученным от бабы Симы. Всякого рода «эктоплазмы», «квазиживые существа» и необъяснимым образом возникшие подозрительные предметы – так называемые «подклады» – подлежали уничтожению огнём. Желательно вне помещений, во всяком случае – жилых.

Но были и советы иного рода.

Месть. Или элементарная предосторожность.

«Злоумышленник, прибегший однажды к тёмному заклятию и увидевший впоследствии, что наложенные чары не сработали, будет стремиться повторить содеянное. И, вне всякого сомнения, вторая попытка будет значительно более изощрённой и осторожной».

Значило ли это, что здоровье, жизнь будущего ребёнка, да и жизнь самой Татьяны в опасности? Женщина не находила себе места от беспокойства. Как распознать того, кто ей устроил эту жуткую неделю боли, страданий и страха? Да что там – планировал убить её?

Сохранив несколько телефонных номеров, Татьяна закрыла ноутбук и принялась одеваться. Взяв второй комплект гаражных ключей, вышла на улицу и направилась в сторону кооператива, где Артём держал автомобиль. Зловещий кожаный мешочек действительно нашёлся в дальнем правом углу. Таня осторожно подхватила его рукой в толстой резиновой перчатке (на ощупь содержимое походило на мягкий, почти жидкий силикон) и переложила в плотный полиэтиленовый пакет. Веса в этой дряни было граммов сто пятьдесят.

За гаражным кооперативом располагался довольно большой пустырь, где с наступлением темноты Татьяна ни за что бы не рискнула появиться. Но днём там было вполне безопасно. Женщина планировала развести небольшой костёр и сжечь мешочек. И она даже сделала несколько шагов в направлении пустыря, после того как заперла дверь гаражного бокса.

Но затем решительно развернулась и направилась в сторону жилых домов, располагавшихся плотно застроенным микрорайоном поблизости.

«Господи, что же это я такое делаю?» – спросила Таня сама себя, когда достала телефон и вызвала первый из сохранённых номеров.

– Магический салон госпожи Изольды приветствует вас, – донёсся мягкий женский голос. – Моё имя Лада, как я могу вас называть?

– Меня зовут Татьяна.

– Спасибо, Татьяна, что обратились в наш магический салон. Госпожа Изольда сможет вас принять по предварительной записи. Какого рода консультация вам необходима?

– Видите ли, – Таня не без труда начала подбирать слова, – меня не так давно сглазили. Навели порчу.

– Та-ак, – тон Лады стал более деловитым. – И вы хотите от неё избавиться? Это возможно. Стоимость...

– Подождите минуту. Не совсем так. Порчу уже сняли. И отдали мне... Как это правильно называется... Эктоплазму, которая из меня вышла. Она сохранилась, сейчас находится в моих руках. Мне бы хотелось, чтобы специалист по оккультизму помог разобраться, кто навёл порчу. Я читала, что по эктоплазме такие вещи можно определить.

Казалось, Лада была озадачена.

– Татьяна, прошу прощения. Я должна изложить вашу проблему непосредственно госпоже Изольде. Через десять минут я позвоню вам на этот номер.

– Хорошо, – сказала Татьяна без особого энтузиазма.

Очевидно, госпожа Изольда тоже отнеслась к проблеме Татьяны с некоторым скепсисом. А может быть, подобные услуги не были предусмотрены прейскурантом магического салона. Таня подождала десять минут, потом ещё пять и начала звонить в менее раскрученные эзотерические конторы.

Второй звонок оказался удачнее. «Ясновидящая Марта» замогильным голосом согласилась принять Татьяну немедленно, и женщина рискнула посетить оккультистку, благо та располагалась буквально через два квартала – даже транспорт не было необходимости ждать.

Однако «ясновидящая Марта», снимавшая угол в цокольном этаже, на поверку оказалась слишком узкой специалисткой. Очень полная и отёчная дама лет пятидесяти пяти была готова заняться снятием «венца безбрачия», вернуть собственного мужа или же приворожить чужого, а равно дать заговор на удачу в бизнесе. К мешку с мягкой субстанцией дама отнеслась без должного почтения, попыталась сделать над ним какие-то невразумительные пассы руками, но потом всё-таки честно призналась, что вряд ли сумеет чем-то помочь Тане. Выставила Марта странную клиентку явно с большим облегчением, не взяв ни рубля, хотя за дверью у «ясновидящей» народ, мягко говоря, не толпился.

«Православная ведунья Василина» даже толком не стала выслушивать Таню, а велела срочно явиться пред очи. Принимающая на своей или съёмной частной квартире маленькая бойкая старушка в очках тоже не испытывала избытка в клиентах. Стены жилища были сплошь увешаны образами православных святых и другими предметами церковного культа. От многочисленных длинных свечей исходило ощутимое тепло. Пахло ладаном. Не успела Таня войти в комнату, как несколько свечей сразу же начали трещать и сыпать мелкими искрами.

– Дочка, а ты бесом не одержима ли часом? – заинтересовалась Василина, осенила себя крестом, а заодно и Татьяну.

– Думаю, что нет, – произнесла Таня. – Беса уже изгнали. Но он у меня с собой. Вот в этом мешке.

«Ведунья» едва не лишилась чувств, когда Татьяна приподняла пакет и подала его вперёд. Ещё две свечи затрещали точно бенгальские огни.

– Поди-ка ты отсюдова прочь, – возмущённо затараторила бабушка. – И не смей никогда проносить бесовщину в хату! Сожги эту нечисть, как тебе, скорее всего, было велено, потом трижды прочти «Отче наш», да сходи к батюшке на исповедь. А, да ты и некрещёная, поди, к тому же? Ну да, вижу. Не тем ты занимаешься. И помогать я тебе не стану. Делай что сказано, и Бог с тобою пребудет.

Расстроенная Татьяна вышла на улицу, села на скамейку у остановки. «Ладно, – решила она. – Если и по этому адресу меня не примут и выставят, так и быть – сожгу эту дрянь и постараюсь забыть обо всём... Если смогу, конечно».

«Потомственная ведьма Арина» выслушала Татьяну внимательно. Потребовала некоторые моменты изложить подробнее. Особенно её заинтересовала пресловутая банка с баклажанной икрой. И она очень обрадовалась, узнав, что так называемая «эктоплазма» укрощена и лежит в мешке неподвижно, точно мягкий силиконовый протез.

– Приходи, не затягивай, пока твоя «плазма» не засохла окончательно. А так она ещё нам скажет, сила нечистая, кто с другой стороны её призвал, да заставил тебя страдать и мучиться!

Ведьма проживала в частном секторе на ближней окраине – благо хоть не пришлось ехать через весь город. Татьяна не рискнула ездить в автобусах или трястись на трамваях, а вызвала такси. Всё меньше риска, что какой-нибудь толстяк расплющит сущность в мешке или – хуже того – выдавит её наружу.

Как Таня и ожидала, ведьма оказалась очень похожа на таковую. Невысокая брюнетка лет сорока, худенькая, подвижная. Глаза зеленовато-жёлтые, губы пухлые, яркие. Волосы ниже плеч, тяжёлые, густые, ничем не заколотые или стянутые. Лицо немного похожее на Танино, только поострее. Нос довольно длинный – наверняка с годами опустится к узкому подбородку. Сама вся в чёрном, включая платок, повязанный на шее. Будет к старости этакая Баба-яга...

Интерьер в доме был до удивления похожим на обстановку в избе знахарки из Теребихи. Даже пучеглазая кошка поглядывала с серванта вниз. Только шерсть её была в цвет волос хозяйки.

– Пять тысяч, – произнесла Арина, выслушав рассказ Татьяны. – Учитывая, что приходится с огнём играть. Такие вещи действительно лучше сжигать, но это можно сделать и потом. Естественно, я у себя эту тварь ни за какие деньги не оставлю.

– Согласна, – произнесла Таня дрогнувшим голосом.

– Хорошо. Деньги вперёд.

Это уже были средства, взятые в долг. Но Таня настроилась идти до конца. Её действительно очень страшила перспектива вновь заполучить порчу от кого-нибудь... От того, кто тоже, вполне возможно, намерен идти до конца.

– Клади на стол... Осторожно, вот на эту доску.

Арина положила пластиковую прямоугольную пластину на клеёнку, прежде чем разрешила Тане вынуть мешок из пакета. Пригляделась к нему.

– Колдунья, говоришь, православные молитвы читала?.. Ну-ну. Ладно, пусть так. Только вот мешок-то не крестом опечатан.

– А чем? – не поняла Татьяна.

– Видишь, символ на коже вытиснен?

Приглядевшись, Таня увидела несколько ломаных линий и четыре треугольника, образующих симметричный значок.

– Это языческий солярный талисман.

– Для меня это существенно?

– Ты же некрещёная, значит – разницы нет. Впрочем, для сущности тоже всё равно. Не то главное, какой знак её держит, важно – кем он начертан...

Ведьма достала фарфоровую ступку, насыпала в неё какой-то порошок и хорошенько истолкла его пестиком. Затем поставила на стол спиртовку, зажгла её и начала нагревать вещество. Содержимое ступки затрещало, появился синий дымок. Держа щипцами ступку, Арина начала водить ею над мешочком, примерно тремя-четырьмя сантиметрами выше. Татьяна была потрясена: дымные струйки вдруг стали образовывать отчётливые фигуры. Вначале появился словно бы женский профиль – колеблющиеся контуры обрисовали даму приятной полноты с волосами, собранными в хвост.

– Это женщина, – негромким шёпотом подтвердила ведьма. – Я и не сомневалась. Мужчины такими вещами не занимаются. А если и пытаются что-то делать, то до конца обычно не доводят. Нет у них ни терпения, ни нашей женской стервозности.

– Я сильно подозревала своего бывшего, – произнесла Таня тоже тихо.

– Сейчас увидим...

Ведьма снова прокалила ступку над огнём, стала рассматривать дым. Теперь появился силуэт мужчины, очерченный колеблющимися струйками в воздухе.

– Мне кажется, он слишком молод для твоего бывшего мужа. Сколько ему сейчас?

– Сорок... Нет, сорок один.

– А нынешнему?

– Тридцать восемь.

Арина погасила спиртовку, отнесла горячую ступку на подоконник.

– Тебе вредит женщина. Немного полная, моложе тебя. Скорее всего, незамужняя. Может быть, мстит за то, что ты её мужчину увела. И какой-то помощник у неё есть, совсем молодой, который тебя с одной стороны терпеть не может, но с другой – испытывает к тебе сексуальное влечение.

– Блин! Неужели пасынок?

– Пасынок?

– Оболтус пятнадцати лет. Спермотоксикозный и противный. Трогает мои интимные вещи и дрочит на меня ночью, если я сплю одна. Я чуть с ума не сошла, когда застукала его за этими мерзостями.

– А что в этом удивительного? Приёмные родители с приёмными детьми, случается, что и трахаются только в путь. Ну а если даже и нет... То ведь не бывает такого, чтобы мужчина, юноша, глядя на красивую женщину, хоть раз бы не раздел её глазами. И неважно, что она на двадцать лет моложе или старше... Замечала знаки внимания?.. По глазам вижу, было дело. Ты его обламываешь, а парня это бесит. В любом случае он поддерживает вред. Словно видит – горит в печи огонь, ну и подкидывает туда всякий мусор, даже не ставя цели что-то специально сварить или сжечь... А может быть, кто-то ему чего и насоветовал.

– И кто же именно?

– Ищите женщину, – усмехнулась ведьма. – Убери этот мешок в пакет и положи его на пол, ближе к выходу.

С этими словами она достала потрёпанную колоду карт Таро и принялась их раскладывать, пока Татьяна относила пакет подальше от стола.

– Да, всё так... Женщина, кстати, твоя хорошая знакомая, практически подруга. И она действительно не замужем. Завидует тебе. Не вижу, чтобы ты у неё целенаправленно отбила мужчину, но её всё равно злит и гложет твоя женская удача. Может быть, она всего и не знает, но у нас ведь как: не пьёт, не бьёт – уже счастье... И по работе у тебя дела в гору пошли. А у неё так себе – ни шатко, ни валко.

Татьяна кусала губы. Значит, всё-таки Ольга. Неужели она как-то договорилась с Матвеем? Или он ни при чём?

– Арина... Подождите минутку. А про моего бывшего карты что-то могут сказать?

– Ну, если я сейчас начну перескакивать с темы на тему, начнут появляться ошибки. Давай чуть позже.

Карты спустя минуту подтвердили наличие у «злой дамы» верного «пажа», который действительно устраивал гадости, идя у той на поводу. Сердечных дел между ними карты не показали, но на некую порочную связь всё же намекнули.

– Возможно, какие-то эротические игры с причудами, – заявила ведьма. – Виртуальный секс, или нечто подобное.

Этим она несказанно удивила Татьяну. Ольга и Матвей?! Да ладно... Хотя от пасынка чего угодно можно было ожидать. А от Ольги? Если уж она так её ненавидит, что готова со свету сжить, то и Матвею могла голову задурить. Конечно, тоже разница в возрасте колоссальная, но Ольга всё ж почти на пять лет её моложе.

Наконец ведьма добралась и до Сергея.

– Смерть вижу, – произнесла она. – Несчастный случай. Возможно, уже несколько месяцев прошло.

– Вы уверены?

Ведьма пожала плечами.

– Но ты же можешь узнать это сама. Проверь.

– Хорошо... Хотя, чего уж хорошего... – пробормотала Татьяна. – Послушайте, Арина, может быть, карты что-то ещё скажут?

– Больше ничего, – произнесла ведьма. – И так очень подробно и конкретно всё сложилось – подобное нечасто случается. В принципе, круг твоих недоброжелателей мы определили. Карты подтвердили, мотивы понятны. Так что мы в расчёте. Благодарить вслух не надо.

– Я поняла. То есть, на этом всё?

– На этом – да, – ответила Арина, подчеркнув слово «этом».

– Но мне недостаточно.

– Чего же ты ещё хочешь?

– Я хочу обезопасить себя.

«И своего будущего ребёнка», – собралась она добавить, но сочла за лучшее прикусить язык.

– От дальнейших происков? Знаешь, как правило, для этого достаточно уничтожить сущность. Этим ты от себя надолго отведёшь угрозу.

– Ключевые слова здесь «как правило» и «надолго»? – решила уточнить Татьяна. – Но мне бы хотелось, чтобы «раз и навсегда».

Арина промолчала. А у Тани прошла перед мысленным взором череда ужасных дней и ночей, когда её посещали жуткие кошмары и мучительные боли. Она снова пережила страх смерти. И вспомнила, как из неё выходили омерзительные твари, насланные – подумать только! – подругой, коллегой, которая даже не побрезговала соблазнить несовершеннолетнего юношу.

– Это уже будет не защита, а нападение, – произнесла ведьма. – Но в любом случае ты вправе поступить, как сама считаешь нужным. Я никогда никого не отговариваю. Но и ни на чём не настаиваю. Что бы ты ни решила, это будет правильным только с твоей точки зрения.

– Что и как я должна сделать? – спросила Татьяна.

– Серьги золотые? – поинтересовалась Арина.

– Да.

– Не Турция?

– Нет. Настоящая 585-я проба.

– Годится. Снимай.

Тане пришлось совершить над собой некоторое усилие. Серёжки подарил ей Артём. Но она вспомнила страшное кваканье в своём животе, и украшения перекочевали из её ушей в руки ведьмы.

– Теперь слушай меня внимательно. Я думаю, в ближайшее время ты встретишься с твоей ненавистницей. Если нет, постарайся устроить встречу. Сущность сильно ослабла в заточении, через несколько дней она полностью иссякнет. Поэтому необходимо успеть, пока этого не случилось. Содержимое мешка надо аккуратно переместить ей в питьё, но так, чтобы не напился кто-то другой. Тебе сущность в этот момент будет напрямую не опасна. Мешок потом сожги или закопай на кладбище. Впрочем, на кладбище тебе всё равно придётся прогуляться ещё один раз.

– Зачем? – дрогнувшим голосом спросила Таня.

– Когда ты сделаешь то, что я тебе сказала, то перейдёшь на другую сторону. Там действуют очень жестокие силы. За любое обращение к чёрной магии, даже самое простое, они требуют платы. Я уже сказала, что сущность тебе будет не опасна, даже если ты откроешь мешок, но только напрямую. Но счётчик всё равно включится. В твоём случае, когда ты «зеркалишь» наведённую порчу, достаточно будет немного крови. Судя по твоей истории, тебе планировали нанести вред, пока ты будешь в положении, то понадобится менструальная кровь. Собери её, когда подойдёт время, и закопай на кладбище. Только не рядом с мешком, лучше в разных местах.

«Чёрта с два я буду закапывать этот мешок, – подумала Таня. – Сожгу его к свиньям, да и все дела».

– Странноватый вид оплаты, – сказала она.

– Видишь ли, на другой стороне задаром ничего не делается. Если ты не принесёшь минимальную жертву, тёмные силы так или иначе возьмут своё. Я знаю случаи, когда люди теряли фалангу пальца или мочку уха. Потеря как бы невелика, но лучше не рисковать, потому что бывают и более жуткие случаи. Та женщина, которая изначально наслала на тебя эту порчу, тоже каким-то образом рассчиталась. И, думаю, она сама заплатила высокую цену.

– Что случится, когда порча вернётся к ней?

– Фатального, думаю, ничего. Сущность, как я убедилась, сильно ослаблена. Развиться в теле она не сможет. Убить – тем более. Но твоя ненавистница больше не сумеет тебе навредить. Ей окажется не до этого. Но как всё проявится, как будет выглядеть, я не знаю. Возможно даже, ни ты, ни она этого толком и не заметите.

– А если заметим?

– Я тебе всё сказала. Ни на чём не настаиваю, но и ни от чего не отговариваю. Решение и выбор только за тобой.


8. СЛЕДУЮЩИЙ ПОНЕДЕЛЬНИК И НЕДЕЛЯ ЗА НИМ

Подкинуть «эктоплазму» оказалось проще простого. Ольга точно так же, как и все в отделе, изнывала от жары, несмотря на включённые кондиционеры (от силы на четверть мощности – начальство экономило энергию). Слонова держала у себя на столе «полторашку» популярной минералки, то и дело прикладывалась к воде. Выждав момент, Татьяна прошла мимо стола коллеги точно с такой же початой бутылкой. Ничуть не задержавшись, быстро поставила свою на стол, а чужую прихватила и зашагала дальше, слушая, как колотится сердце. Десятью минутами ранее она закрылась в туалете и осторожно, затаив дыхание, переместила прозрачную полужидкую субстанцию в горлышко пластиковой бутылки, пропихивая её внутрь тупым концом карандаша. Ей казалось, что вот сейчас из этой странной массы вырастут щупальца, и она прыгнет ей прямо на лицо, как обычно поступают твари в фильмах ужасов. Если бы вдруг позади стукнула дверь, она бы с визгом выронила всё на пол. Но обошлось. «Силикон» с тихим бульканьем провалился внутрь и растворился без следа в воде, разве что сделал её чуть маслянистой. Коллега вряд ли это заметит.

Ольга скоро вернулась, уселась за стол, обмахнулась блокнотом.

– Это какой-то кошмар. В туалете жарче, чем в аду... – произнеся это, она взяла минералку и сделала несколько больших глотков. – Чёрт, вода стала тёплой и какой-то дрянью припахивает... Как будто сырая, из речки... Ну так рассказывай дальше. Что у тебя в итоге случилось?

– Нашла одну православную ведунью, – начала сочинять Таня. – Она сказала, что сглазил меня кто-то.

Ольга сочувственно покачала головой.

– И что она тебе посоветовала?

– Да так, всего понемногу... Но потребовала, чтобы я не рассказывала подробностей. Кое-какие снадобья принимаю. Вроде полегче стало, но ещё не полностью. Жду, может быть, за неделю попустит.

– Я тоже так думаю, – Ольга изобразила улыбку.

Тане показалось, что улыбка эта фальшивая, и она понемногу свернула разговор.

Выбрав минуту, она всё же решила позвонить одной из своих бывших родственниц. С момента её первого и неудачного брака прошло порядочно времени, а если попробовать изменить голос, то старшая сестра Сергея (стерва ещё та) вряд ли её узнает. К тому же Таня будет звонить с офисного телефона – ясно, что номер не её собственный.

Это оказалось достаточно просто. Представившись сотрудницей социальной службы, Татьяна без труда выяснила, что Сергей действительно умер полгода тому назад.

– Всё водка проклятая, – проворчала сестра бывшего мужа, когда Таня рискнула уточнить причину смерти.

Но это теперь не имело никакого значения. Да Татьяна не слишком и удивилась, если уж на то пошло. Выспрашивать подробности она не захотела – помер, да и чёрт с ним.

...В изнывающем от жары офисном помещении то и дело вспыхивали небольшие склоки, но тут же заканчивались. Отрывистые истеричные фразы впрочем, прерывались довольно быстро – конфликты не успевали разгореться. Но атмосфера была сегодня накалена значительно больше, чем обычно. Электронное табло за окном постепенно меняло цифры – 28... 30... 33... Сотрудники были уверены, что внутри помещения можно добавить ещё пару градусов.

– Интересно, наш Брызгун сильно обеднеет, если включит кондиционер на полную мощность? – раздался чей-то отчётливый голос.

«Брызгуном» за глаза называли генерального директора. Не слишком часто, если уж начистоту. Фамилия Брызгунов ему шла – бранясь, шеф иногда действительно брызгал слюнями из-за вставной нижней челюсти. По сути, был он немногим противнее и жаднее типичного среднестатистического работодателя. Порой даже проявлял и вполне позитивные качества человеческой натуры. Но сегодня многим казалось, что он попросту издевается над людьми. Поскольку должность офис-менеджера была упразднена ещё лет пять тому назад, стихийно созданный комитет из трёх немолодых женщин уговорил системного администратора передать Брызгунову просьбу – разрешить включить кондиционер на полную мощность. Системщик, который, как обычно бывает, совершенно не боялся начальства, отправился к генеральному, но скоро вернулся ни с чем.

– Шеф боится, что кондиционеры в такую жару просто выйдут из строя, – сказал сисадмин и скрылся в серверной – единственном по-настоящему прохладном месте на всём этаже.

– По-моему, они оба измываются над нами, – недовольно произнёс ещё один сотрудник.

– Это какой-то кошмар, – услышала Татьяна Ольгин голос. – От этой проклятой жары я не могу напиться!

Она уже расправилась с «порченой» минералкой, и теперь стакан за стаканом пила воду из кулера. Тот факт, что офис-менеджера в конторе давно не было, привёл к тому, что за запасами питьевой воды никто специально не следил, доставка происходила по графику, а менять бутыль стихийно поручали кому-нибудь из подвернувшихся мужчин.

– Народ, вода у нас вся вышла! – воскликнул молодой бухгалтер, которого попросили найти очередную бутыль. – Сейчас закажем доставку новой, пораньше. Как-то уж очень быстро всё выпили...

В офисе понемногу поднимался ропот. Многие сотрудники нервничали и вполголоса поносили руководство. Температура продолжала расти. Компьютеры то и дело «зависали». Производительность труда падала.

Никто не заметил, куда и в какой момент исчезла Ольга. Только минут через пятнадцать кто-то, выглянув на улицу, воскликнул: «Женщина под машину попала!»

У Татьяны нехорошо ёкнуло в груди, и не зря. Вместе с двумя-тремя сотрудниками она подскочила к окну. Чёрт возьми! Белая блузка, бордовая юбка...

– Это же Слонова! – воскликнул кто-то.

Татьяну ноги сами вынесли на улицу. Она успела увидеть, как тело Ольги заносят в машину «скорой помощи». Толпа зевак уже расходилась. Судя по отрывистым репликам, женщина угодила под автомобиль, выбегая на проезжую часть на красный свет для пешеходов.

Чуть позже выяснилось, что Ольга спустилась в холл бизнес-центра, надеясь приобрести в буфете чего-нибудь прохладительного. Как назло, девушка, торговавшая за стойкой шоколадками и напитками, куда-то отлучилась, а охранник не позволил Слоновой самостоятельно открыть холодильник с водами и соками, несмотря даже на то, что женщина показывала ему купюру, которую была готова положить на прилавок. После недолгого препирательства Ольга хорошим русским языком дала охраннику убийственную характеристику. Затем выскочила из здания и метнулась через дорогу. По-видимому, она намеревалась попасть в ближайший магазин «Пятёрочка», расположенный практически напротив бизнес-центра. Женщина не стала дожидаться разрешающего сигнала светофора, и уже на второй полосе её сбила грузовая «газель».

Удар был достаточно сильным, чтобы причинить множество серьёзных травм, включая несколько переломов, но всё же не случился фатальным. Ольгу увезли в реанимацию и, как стало ясно уже к вечеру, в больнице Слонова «прописалась» всерьёз и надолго.

Следовательно, бывшей подруге Татьяны теперь уж точно было не до того, чтобы заниматься преследованиями и делать исподтишка гадости, получая поддержку от тёмных сил.

...Ближе к выходным Татьяна всё чаще вспоминала слова ведьмы Арины о том, что ей необходимо расплатиться. Сам способ «расчёта» её не пугал совершенно. Единственная проблема, конечно, заключалась в том, чтобы провернуть операцию в полной тайне, иначе тоже есть риск оказаться в больнице, на которую ранее намекал Артём.

Порожний мешок она спалила на пустыре за гаражами ещё в понедельник вечером.

Кошмары ушли. Боли в животе – тоже. Ужасные звуки стихли. Артём вернулся на своё ночное место рядом с женой, и всякий вечер уж одним-двумя способами, а сексом супруги охотно занимались. Матвей вёл себя на удивление тихо и корректно.

Между тем суббота и воскресенье миновали. Таня заглянула в свой секретный женский календарь на телефоне и озадаченно покачала головой. Срок для расплаты, как она думала, уже подошёл... Но рассчитываться пока что было нечем.

При этом тест на беременность по-прежнему показывал отрицательный результат.


9. СУДНЫЙ ДЕНЁК

Живот заболел внезапно и весьма остро, Таня даже вскрикнула. Она как раз смотрела в экран монитора, пытаясь сохранить результат работы, но от боли перед глазами всё поплыло. Приступ был настолько сильным, что отдавал даже в спину и правое плечо.

Будучи в полной уверенности, что чем-то отравилась, Таня развела в кружке энтеросорбент и с жадностью выпила раствор. Ей показалось, что боль немного притупилась, но не настолько, чтобы продолжать сидеть и тупо пялиться в монитор.

Отпроситься удалось довольно просто – всем было видно, что Татьяна бледна как полотно и еле держится на ногах. Вызвать такси и проводить женщину до машины попросили бухгалтера.

В такси стало плохо по-настоящему. Живот рвануло так, что Татьяна непроизвольно согнулась на заднем сиденье, упала на спину и громко простонала.

«Может, лучше в больницу?» – с беспокойством спросил таксист, оглянувшись.

Корчащаяся позади пассажирка только вскрикивала и охала. Увидев расползающееся кровавое пятно на юбке женщины, водитель вполголоса выругался и погнал машину к ближайшей клинике.

«...Иногда разрыв фаллопиевой трубы происходит на сроке внематочной беременности менее месяца. Однако случается это редко и только тогда, когда плодное яйцо фиксируется в самой узкой части трубы. Подобная ситуация грозит тем, что придаток может лопнуть ещё до того времени, когда женщина узнает о своём положении. Сохранить жизнь пациентке в этом случае удастся лишь при условии, что она своевременно обратится за врачебной помощью».

О том, как ей повезло, Татьяна узнала почти сразу же, лишь только пришла в себя. Обстоятельства сложились так, что водитель принёс пассажирку в приёмный покой, где истекающую кровью женщину на глазах многих людей не могли бросить без внимания, даже если бы очень захотели. Диагноз ей тоже поставили быстро, тут же найдя палату интенсивной терапии. Кровью с женщиной поделился всё тот же водитель, обладающий довольно редкой второй группой с отрицательным резусом. Так что, несмотря на состояние коллапса, в которое провалилась Татьяна, вытащили её сравнительно быстро и без особых осложнений.

Если не считать очередной потери возможного ребёнка, конечно.

Артём провёл ночь в больнице, просидев несколько часов на жёстких стульях. Когда кто-то из персонала пытался уговорить его отправиться домой, мужчина негромко, но достаточно грубо огрызался. Впрочем, принимая во внимание обстоятельства, от него скоро отстали.

Но пустили его к жене только после обеда. Молодая докторша поутру убедительно заявила, что с Татьяной всё в порядке, поэтому Артём рискнул ненадолго отлучиться до ближайшего кафе, а заодно прикупил букет крупных хризантем. Как ни было Татьяне всё ещё плохо и горько, презент слегка поднял ей настроение. Присутствие внимательного мужа тоже казалось отнюдь не лишним.

– Не буду задавать глупые вопросы в духе «как ты?» – улыбнулся Артём, взяв в руку слабую ладонь жены. – Главное, что обошлось.

– Тебе всё сказали? – спросила Таня.

– Думаю, да.

– Теперь я точно не смогу иметь детей, – мрачно произнесла женщина. – Очень сильные повреждения. Врачи сказали, такое случается.

– Не расстраивайся, пожалуйста. Жизнь только начинается.

– Ты же так хотел ещё одного сына, причём со мной вместе...

– Придумаем что-нибудь. Есть же варианты. Я узнаю, как организовать нам суррогатное материнство, может быть, даже с ЭКО. Единственно, надо поспешить, пока правительство не запретило подобные способы. Понимаю, что ты хотела иначе... Но давай договоримся раз и навсегда – плакать не надо. Всё уже позади, я уверен, что чёрная полоса закончилась. И я люблю тебя, что бы с тобой ни случилось.

– Спасибо... – Татьяна выпростала вторую руку из-под одеяла и сжала ладонь мужа, который теперь практически без тревоги смотрел на неё.

– Скоро тебя выпишут, вернёмся домой. Матвей будет извиняться за всё.

– За что? – не поняла Таня сразу.

– За всё доброе. Ты знаешь, этот поганец мне рассказал всю правду. Я ведь вывел оболтуса на откровенность. Он страшно перепугался, решив, что в больницу ты попала из-за него и его помощи одной нехорошей бабе. Рассказал, как подбрасывал какую-то дрянь тебе в еду. Показал, где у тебя в матрасе спрятан «подклад» – смесь кладбищенской земли и сухих водорослей. Всё точно так, как Сима говорила. Я уже вынес эту дрянь в гараж, сожжёшь сама, когда поправишься.

– Ничего себе... А что за баба такая?

– Подружайка твоя с прежней работы.

– Погоди. Не совсем поняла. Как так – с работы? Меня же не уволили?

– Да вроде бы нет, о чём ты?..

– Так значит, я была права, что Матвея охмурила Ольга?

– Ольга? Да ладно, при чём тут Ольга? Слушай, я же сказал – не с этой работы, а с прежней. С предыдущей. Это всё Люська – твоя старая приятельница. Да-да, Людмила Данилейко. Всю заваруху ведь она устроила. Из зависти и злости, поскольку ты перестала с ней общаться. Ужасно психовала, что ты отказалась с ней в Турцию ездить. Что внезапно замуж выскочила, нашла приличную работу с карьерой и всё такое. Ко мне клеилась, только я её отшил на матах, даже тебе не стал рассказывать. Тогда она Матвея взяла в оборот. Не знаю, чего она ему наобещала, может быть, даже и дала разок. Балбес много всего рассказал, но насчёт интимных подробностей молчит, как партизан. Так бы можно было её прищучить, конечно.

Несмотря на то, что Татьяна лежала на постели ровно, она ощутила, как сдавило сердце и голова пошла кругом. Значит, что же это получается?.. Ольга, выходит, ни при чём? Боже мой, ну кто же толкнул её под руку тогда? Зачем она всё это затеяла? Надо было сжечь порчу в мешке, как ей Сима советовала. А она решила, что умнее всех и знает лучше, что делать? Уж не взяли ли с неё за ритуал плату таким образом – отобрав последнюю возможность выносить собственного ребёнка?..

От жути и тоски перехватило дыхание. Артём, видимо, заметил бледность, залившую лицо жены, нежно провёл пальцами по её щеке.

– Ничего, ничего, солнышно, – тихо проговорил он. – Кстати, Люське, скорее всего, не до тебя теперь будет.

– Почему? – спросила Таня, скорее для того, чтобы хоть что-то спросить.

– Она под следствием. Подробности мне неизвестны, но вскрылось нечто связанное с мошенничеством. Словом, права была Сима, когда говорила, что за всё расплачиваться приходится... Но ладно, ты-то не горюй. Нам с тобой платить не за что.

– Не за что, – всхлипнув, подтвердила Таня. – Я уже за всё рассчиталась.

– Ну вот и замечательно. А твою коллегу Ольгу, кстати, перевели в другое отделение больницы. Переломы вроде срастаются нормально, но теперь у неё развилась болезненная жажда. Постоянно пьёт воду в огромных количествах, несмотря на запреты. Сейчас ещё и осложнение на почки.

«Наверное, я ещё не за всё рассчиталась», – с горечью подумала Татьяна, глядя в ласковые глаза Артёма.