В овине старом на краю селенья,
У вересковых пустошей унылых,
Ведущих прямо к древнему погосту,
Верлена образ промелькнул некстати
И пробудил его от дум печальных.
И засочился горький смысл сквозь брёвна,
И проступила плесень на мольберте,
Тоской наполнилась душа поэта,
В окно взглянувшего на лик равнины.
О чёрствые, нетрепетные души!
Вы растоптали сердце пилигрима,
Распили сок души его прекрасной
И предали на поруганье мира!
Уйдёт от вас он на маяк далёкий,
Сжимая в пальцах тонкую травинку
И вглядываясь скорбными глазами
Во тьму души своей испепелённой.
Уйдёт он непреклонный, молчаливый,
Сквозь форточку протиснется на волю,
И устремится ввысь, растаяв в небе,
Как луч прощальный меркнущего солнца,
Как отзвук грустный траурного марша.
Но это будет завтра, а сегодня –
Забившись в темноту, скулит и плачет,
Шуршит бумагой, изредка чихает,
Вдыхая аромат увядших листьев,
Внимая голосу надежд минувших…