С чем-то похожим на флэш-моб мы столкнулись в тот, теперь уже можно сказать, знаменательный, если не роковой, день.
Стайка девчонок с разноцветными шариками и маленькими сувенирными пакетиками толпилась у перекрестка. Они были молоды, веселы, обращались к прохожим, дарили сувенирчики и приглашали заглянуть в библиотеку. Сегодня всемирный день библиотек!
В ближайшую библиотеку мы записались с год назад. Надоело, ворчать на мужа по поводу бесконечно покупаемых им и моментально (иногда по нескольку раз и по нескольку книг параллельно) «проглатываемых» толстенных фэнтези, заполонивших вторым рядом все книжные полки в комнатах и коридоре. К тому же, мы остались без электронной книги, ее муж беспечно оставил заряжаться в розетке у туалета в вагоне поезда, когда мы возвращались из поездки к детям в Москву.
Дети выросли и разлетелись из родного гнезда, увезли внуков, а библиотека, которую собирали годами, осталась. Теперь мы исправно приносили в дар публичной библиотеке свои книги и брали что-нибудь почитать, практически перестав покупать новые.
Так вот, нас окружили эти мобберы. Мы сказали, что уже возвращаемся из библиотеки, и не намерены туда снова идти. Помню, у мужа было 2 книги про какие-то там инопланетные войны. А я сдала поразивший меня роман «Книжный вор» и взяла книгу «Лестница Шамбора» (еще не знакомого тогда мне, Паскаля Киньяре) и «Завтрак чемпионов» Курта Воннегута (авторские рисунки разачаровали, у Экзюпери они органичны и уместны, а здесь показались какими-то вымученно-надуманными).
Не видя отклика, водоворот прибиблиотечного флэш-моба выплюнул нас без сожаления.
На противоположной стороне улицы мы попали в окружение еще одной группы молодых девушек, пристающих к прохожим и постоянно перемещающихся, просто как частички в опыте по демонстрации Броуновского движения. Это больше напоминало навязчивую рекламу. Одни девчушки задавали вопросы, другие предлагали понюхать какую-то парфюмерию. Терпеть не могу, когда пристают с анкетированием на улице: «Добрый день! Уделите нам минуточку. Можно задать Вам пару вопросов, и т.п.»
На сей раз не удалось проигнорировать вопрос худенькой девчушки с тихим голосом и большущими глазами. Да и сам вопрос был странным.
– Назовите, пожалуйста, самый неприятный для вас запах, – начала она без предисловий.
– Запах стойкого перегара, – выпалила я, проходя мимо.
– А самый приятный? – не унималась глазастая.
– Ну, голубушка, так сразу и не ответишь. Их много.
– Тогда, среди цветочных, – настаивала она.
– Бархоток и хризантем. И зачем Вам это надо?
– Для наших исследований. Если Вам интересно, – затараторила она заученную фразу, – то девушки могут познакомить Вас с нашей новой продукцией. Это духи и туалетная вода природной линии, например, духи с запахом дождя, с запахом земли, скошенной травы, с запахом тины, навоза в стадии перегноя…
– Увольте! Так и до запаха трупа недалеко, – отмахнулась я и поспешила догонять мужа.
– Еще один, последний вопрос, пожалуйста, это важно для моих исследований, – ухватила меня за рукав куртки, сверля черными глазищами (ну, ни дать, ни взять – цыганка с привокзальной площади), – Если бы Вам предстояло улететь на другую планету, и можно было бы взять на память только 3 запаха, чтобы Вы взяли с собой. Ответьте сразу, долго не думая. Пожалуйста!
– Ничего себе, вопросик! Итак, первый – запах осеннего леса, прелых листьев... Второй – костра. Третий – свежевыпеченного хлеба. Но, если подумать, то в голову, наверняка, пришло бы что-нибудь другое. Всего доброго!
Девчушка что-то записала в блокнот и протянула мне визитку, сказав, что если я захочу поучаствовать в научном эксперименте, то могу с ней связаться по телефону.
На визитке было два номера телефона и надпись: «контора ВДОХ». Что за чушь? Сразу выкинуть визитку показалось не удобным, и я сунула ее в карман куртки.
Дома заглянула в Интернет, набрала «флэш-моб».
Всемогущий интернет сказал, что это заранее спланированная массовая акция, в которой большая группа людей (мобберы) появляется в общественном месте, выполняет заранее оговоренные действия (сценарий), и затем расходятся. Флэш-моб рассчитан на случайных зрителей, вызывая смешанные чувства непонимания, интереса и даже участия.
Вот этим случайным зрителем со смешанными чувствами я, как выяснилось, и оказалась.
***
Эй, вы, там, наверху… Или где вы там? Ваша шутка, пардон, «научное исследование» затянулось. Есть же у вас тут где-то камеры, должны же вы наблюдать за вашими подопытными. Вы обещали, что эта авантюра, пардон, «научное исследование» рассчитано на три дня. Я уже вторую неделю сижу в этой камере, или как там называется ваш исследовательский пункт. И на что мне ваш комп без Интернета? Разве, что мемуары писать, да в «Паука» играть. А для чтения всего одна брошюра – «Все об обонянии», как издевка над человеком, лишенным этого самого обоняния.
***
Черт меня дернул позвонить, когда случайно наткнулась на визитку. Скорее, не черт, а желание поёрничать.
В названии «Контора ВДОХ» была какая-то вопиющая глупость. На мое замечание о нелепости названия милый голос ответил:
– Добрый день! Согласитесь, Вы, вряд ли, позвонили бы в НИИ или Фирму, а слово «контора» подвигло Вас на звонок. Вы позвонили во «Всемирный Диагностический Одорологический Холдинг – ВДОХ». А теперь наберитесь терпения и послушайте, что мы хотим вам предложить. Если запахи в Вашей жизни играют не последнюю роль, то…
Пересказывать ее монолог долго, но в итоге я, принципиально не посещающая никакие рекламные презентации, согласилась прийти на лекцию, а после нее и поучаствовать в трехдневном эксперименте. В итоге участникам обещали подарочную карту любой парфюмерной марки на весьма приличную, как казалось тогда, сумму. Вот он сыр в мышеловке!
Муж как раз уехал со студентами на полевушку. На дачу прикатил сын с друзьями, отмечать чей-то очередной день рождения. Обычно мне нравились эти молодежные тусовки, с непременным шашлыком, ночными просмотрами фильмов под открытым небом, когда на стену дома вешался огромный экран, а кинщика заменял мультимедиа проектор. Приходили соседи, приобщиться к новинкам кино, а скорее, отдохнуть от грядок, посплетничать.
Я вернулась в город проводить мужа. Впереди была свободная неделя. Моя домашняя оранжерея без проблем пережила бы трехдневное отсутствие…
Как я в это вляпалась?! Видно, запах авантюры (а чем пахнет авантюра?) вскружил голову.
Таких же дурочек-лохурочек, как выяснилось на собеседовании, оказалось больше десятка. Не зря считается, что обоняние зависит от пола, и женщины обычно превосходят мужчин по чувствительности, узнаванию и различению запахов. По доверчивости и любви к «бесплатному сыру», как выяснилось, тоже.
***
Организаторы арендовали для своей дуриловки малый зал филармонии. В фойе висела огромная репродукция картины Брейгеля «Запах», для несведущих имелась подпись (Ян Брейгель Старший. Запах. Ок.1617. Музей Прадо. Мадрид).
Надо отдать должное, докладчик вполне компетентно и доходчиво рассказал о специфике восприятия запахов. Даже мне, биологу, многое оказалось в новинку.
Знать не знала, что в 2004 году Американские учёные Ричард Аксель и Линда Бак даже Нобелевскую получили за исследование обоняния человека.
Для большинства людей запах это – «относительно слабо дифференцированное интегральное ощущение, определяемое суммарным эффектом от раздражения обонятельных рецепторов, рецепторов тройничного нерва и рецепторов вомеронозального (впервые услышала!) органа».
***
Пора собираться в поход. Каждый день хожу по узкой части отсека, не походя к стенам – они слегка бьют током. Здесь один раз в день после обеда, примерно на час, мой нос приобретает способность различать заявленные запахи (прелых листьев, костра и хлеба). Эти прогулки я называю походами. Сначала шаркаю по полу ногами, имитируя шелест листьев, потом усаживаюсь на привал у импровизированного «костра», перекусываю виртуальным «хлебом» и бреду по «листве» назад, в ставшую уже ненавистной камеру.
В ней нет ничего примечательного. Встроенный шкаф с автоматической подачей разового постельного и нательного белья, полотенец, салфеток. Автомат по выдаче сухого пайка, хитро подмигивающий кнопками «завтрак», «обед», «полдник», «ужин», «кипяток». Прикол в том, что вся эта еда и питье не имеют ни вкуса, ни запаха. Употребление ее не приносит удовольствия (сплошной глотательно-рвотный рефлекс). Попытка перехитрить систему и уносить пищу к импровизированному костру, чтобы есть ее хотя бы при запахе хлеба, не увенчалась успехом. Все запахи просто пропадали. Койка, стул и стол с ноутбуком – вся мебель. В углу душ с дозированным объемом воды и унитаз с подсветкой (чтобы ночью не промахнуться). Совмещенный санугол без двери. А зачем? Запахов то все равно не чувствуешь, а санитария их, видимо, мало заботит. Свет отключается на 8 часов, что подразумевает, как мне думается, режим экономии в ночное время. Окон нет.
К успеху не привели попытки кричать, стучать, ругаться, поливать все водой, даже складирование мусора в углу (вместо сбрасывания в отведенную для этого щель), в надежде, что все начнет плесневеть и вонять. Одно радует, что в космос нас, скорее всего, не забросили, так как перегрузок не ощущалось. Правда, где гарантия, что нас на время не отключали?
Итак, пора в дорогу. «Пора в дорогу, старина! Подъем пропет. Ведь ты же сам мечтал увидеть, старина,…».
Хорошо, что в молодости я была заядлой туристкой, и любила горланить песни у костра, невзирая на отсутствие слуха и голоса. Теперь пение не дает мне свихнуться в этой чудовищной своей нелогичностью ситуации. Непонятно кому это надо и когда, наконец, это закончится? Как там дОма? Лучше не думать.
Ну, что? Снова осень. Любимый запах! Привал! «Дым костра таежного, терпкий и густой. Варева несложного котелок простой. Лапника подбросили, парни не встают, все дела забросили и поют…»
Вот и запах свежеиспеченного хлеба… жаль, что в рот его не положишь. «Перепеты все песни. Расставаться пора! И подернулись пеплом головешки костра. Ветер пихты качает…». Назад – в отсек.
Страшно представить, как мучается Вера, подруга по стремлению к халявной косметике, которой вздумалось назвать запах младенца, мужского тела и сирени. Свихнуться можно! Были такие, что называли запах бензина, запах моря, запах любимых духов, селедки, денег и прочую дурь, которая не запомнилась, т.к. все это тогда всерьез не воспринималось. Герой романа «Парфюмер» – отдыхает!
***
Ну, что ж! Пока комп не издох пущусь в воспоминания. Надо же чем-то заполнить это безвкусное время.
ЗАПАХ СТРАХА
Я с детства, лет с пяти, знаю, как пахнет страх. Для меня – это удушливо-сладковатый запах нефти, точнее, битумной черной краски (или как там она называется).
Хорошо помню тот солнечный день середины лета. Мы с отцом возвращаемся из «Книготорга». Рядом с трамвайным кольцом у загорелой товарки в пестром платке мне куплен кулек красной и белой смородины. Смородина горкой возвышается над газетным фунтиком, но прозрачные ягодки не высыпаются, держатся друг за друга крепкими зелеными кистями. В одной руке – кулек красно-белой радости, в другой – мороженое, сладкий символ грядущего огорчения. Я знаю, что мне, как всегда, не будет позволено съесть мороженое целиком. Придется с ним расстаться, когда съедена примерно половина. Мороженое к тому моменту подтает и станет таким вкусным! Отец говорит, что в жаркий день вредно съедать сразу много мороженого. Иногда за долгую прогулку мне покупают мороженое дважды, но всегда приходится с ним расставаться досрочно.
Сейчас я понимаю, что отец, наверное, ограждал меня не столько от гипотетической ангины, сколько от перспективы уронить, начинающее
выскальзывать из вафельных пластин, подтаявшее мороженое (тогда, в моем далеком детстве, еще не продавали мороженого в стаканчике). Было бы большим горем, уронить его на асфальт, на красивое платьице и на новые башмачки.
В моем детстве мороженое обычно ели на улице, в кино или в парке, домой его покупать было не принято. Может быть, оттого, что мои молодые родители жили в общежитии, холодильников там тогда не было.
Так вот, пройдя мимо красивого здания с колоннами, с интригующим названием «Театр оперы и балета», мы сворачиваем на улицу Пушкина и идем вдоль чугунного забора (теперь его уже нет, остался только невысокий парапет, окаймляющий скверик). А впереди, о горе! Стоит чудище, притворяющееся серебряным колокольчиком, которое скоро проглотит мое мороженое. Замедляю шаги, но хитрость не проходит. Белые брюки и парусиновые, с утра, начищенные зубным порошком, туфли все также бодро шагают вперед и останавливаются перед ненавистной урной. Пускаю в ход самую девчачью уловку – начинаю хныкать и канючить, обещаю только слизывать, и горло не заболит.
И тут…О! Ужас! От забора к моему лицу тянется огромная, черная, жутко пахнущая, мочалочная кисть. Какая-то толстая тетка в робе, говорит, что выкрасит меня вместе с забором и приклеит к нему, пусть все видят, какая я противная капризница.
Я представляю, что под угрозой еще и мое новое платьице, ботиночки и бант, и кулек смородины…
Этот первый жуткий страх навсегда оставил след в памяти, высветив все детали и подробности, запахи и звуки одного дня из детства.
Даже сейчас, когда в летний зной, плавится асфальт, источаемый им запах (так похожий на тот), рождает в душе смутное беспокойство.
ЗАПАХ ПРАЗДНИКА
Для меня отдельные запахи могут носить разный смысл, одни можно назвать маркерами, другие – символами, есть запахи настоящего и запахи прошлого... То есть, для меня одни и те же объекты (вещества) в зависимости от событийного ряда могут носить разную «запаховую» окраску. Затрудняюсь правильно сформулировать.
В единственной брошюре с полки в моем отсеке в разделе «Психология восприятия запаха» написано: «Сильное влияние на ощущение запаха оказывает психофизиологическое состояние человека. В определённых условиях наблюдается извращённое восприятие запахов, когда некоторые, даже привычные вещества, вдруг становятся, например, резко неприятными…»
Вот пример того, как запах Нового года изменился для меня с годами.
Чем пахнет Новый год? Сейчас – ёлкой, мандаринами… А, прежде, в детстве – ёлкой и предвкушением подарка.
Нынешние новогодние подарки (имею в виду пакетно-конфетные) радуют больше красочной упаковкой. По реакции внуков знаю, что радует сам факт получения подарка, но не его содержимое. И праздником эти подарки не пахнут.
А в нашем детстве преддверием праздника был билет на новогоднюю елку. Несколько дней ожидания, и вот, после представления, в фойе твой билет поменяют на подарок! Казалось бы, ничего особенного. Невзрачный кулек из коричневой крафтовской бумаги. А там – сконцентрированная радость праздника. Как приятно открыть и вдохнуть этот запах – яблочно- мандарино- печено- вафельно- шоколадно- карамельный с грецким орехом. И так много раз, открыл – вдохнул праздник, закрыл – праздник затаился.
Этот запах держится в кульке даже когда съедено яблоко и вожделенная мандаринка и уничтожены почти все самые красивые шоколадные конфеты: «Красный мак», «А ну-ка, отними», «Красная шапочка», «Мишка на севере», «Кара-Кум» с верблюдом среди барханов.
Потом приходит очередь конфет в вощеных обертках, и пусть у них фантик попроще, зато внутри, под ним может оказаться «цветное золотко» – кусочек не серебристой, а цветной фольги: «Морские», «Южная ночь», «Ромашка», «Василек», «Ласточка».
И напоследок остается целая куча ирисок «Золотой ключик» и карамелек: зеленных – «Дюшес», розовых – «Барбарис», желтых – «Взлетная».
Вот уже съедены печенья и вафли из маленьких пачек, для вкусности заеденные оставленным напоследок шоколадным батончиком с растекающейся серединкой. А кулек все еще сохраняет запах радости обладания и едва заметной грусти от собственной щедрости, ведь, как не жалко, а в нашем доме было принято делиться конфетами из новогоднего подарка.
***
Почему? Почему мой нос «не слышит» запахов? Как они умудрились полностью лишить обоняния и обмануть обонятельный анализатор (так это, кажется, называется)? Каким образом они уничтожили или изменили аэрозольные компоненты воздуха?
Надо почитать брошюру, может, удастся понять, чему нас подвергли.
«У позвоночных органом обоняния является обонятельный эпителий, расположенный в носовой полости на верхней носовой раковине. Вещества, перешедшие из паровой фазы в секрет на поверхности специализированных рецепторов – клеток обонятельного эпителия, вызывают их возбуждение. Нервные импульсы по обонятельным нервам поступают в обонятельные луковицы, а затем в подкорковые центры и, наконец, в корковый центр обоняния мозга и там обрабатываются…»
Подведем итог. Возможно, у меня:
;- уничтожен или извращен обонятельный эпителий (однако палец в носу не обнаружил каких-либо изменений),
;- не работают рецепторы, и не образуется секрет,
;- испорчены обонятельные нервы и обонятельные луковицы,
;- подкорковые и корковые центры занимаются чем угодно, но обрабатывать нервные импульсы не намерены.
Теперь выводы:
- ничего мне эта информация не дала понять,
- работающий нос на лице – важный элемент полноценной жизни (а вовсе не украшение профиля),
- если выберусь из «научного» заточения, подам на гребаных (прошу прощения!) ученых в суд за захват в заложники, за телесные повреждения и моральные издержки,
- надо найти лазейку и попробовать выбраться из этой нелогичной и, похоже, бесконечной ситуации.
***
Снова – в дорогу. «Осень расплескала в лужах позолоту. Прелый запах листьев наполняет день. Я иду растерянный, словно по болоту…»
Привал. И перекус. «Дым костра создает уют. Искры гаснут в полете сами. Пять ребят у костра поют чуть охрипшими голосами…».
Надо понять, какой смысл сидеть здесь. Для чего придуман этот опыт с аносмией. Этот беспросветный, точнее, безобонятельный «день сурка». Может, если я пойму подернутым склерозом мозгом, почему именно эти запахи были названы мной, не задумываясь, то будет найден и ответ или способ выхода из «эксперимента»? Одна польза: вспоминаю туристические песни и косвенно борюсь с возрастными мозговыми проблемами. Читала, что старческая деменция и болезнь Альцгеймера снижают восприятие запахов.
Будем думать дальше…
Иду назад. «Что нам знакомые дома, когда из них друзья ушли, когда ты на краю Земли, не может песня жить сама…».
***
Как противно есть эту «пищу»! Лучше бы она нестерпимо воняла! А так, словно бумагу жуешь. Даже слюна почти не выделяется. Пытаюсь мысленно представить деликатесы – плохо помогает. Усилием воли заставляю себя есть. Хочу выжить – значит, надо есть! А если попробовать голодать? Может, сама пища, чем-то пропитана, и усугубляет состояние безвкусия. Человек может без пищи прожить довольно долго, по-моему, дней тридцать.
– Эй, Вы, там! Я не хочу есть этот «неликвид Елены Малышевой». Я объявляю голодовку!
***
Итак, снова – в дорогу! «Укрыта льдом зеленая вода. Летят на юг, перекликаясь, птицы. А я иду по деревянным городам, где мостовые скрепят как половицы. Над крышами – картофельный дымок…». Не удается представить, какой это простой и чудный запах!
Привал. Костер. «Мой костер в тумане светит, искры гаснут на лету…»
Пожуем виртуальный хлебец!
Почему запах Хлеба? Надо вспомнить, что из жизненных событий связано с хлебом! Вспоминается (назовем условно): Самая вкусная булка; Штабной паек; Вожделенный сухарик; Перевертыш, Коварный круассан.
Запишу после возвращения из похода.
Шаркаю назад, в отсек. «…Пеплом несмелым подернулись угли костра. Вот и закончилось все, расставаться пора…»
***
Надо снова почитать брошюру. Должна же быть логика во всей этой глупой ситуации. Ну, что ж, почитаем:
«Восприятие запаха. Можно выделить несколько ведущих звеньев и факторов, участвующих в процессе восприятия запаха:
•Рецепторный уровень (качество носового дыхания, гормональный фон, специфические аносмии, возрастные особенности);
•Проводимость нервных пучков;
•Лимбическая система;
•Психический уровень (уровень возбуждения нервной системы, индивидуальный опыт).
Исследование обоняния. Количественные характеристики обоняния человека исследует наука ольфактометрия (второй слог очень уместен в моем положении). Восприятие запахов нельзя измерить непосредственно. Вместо этого используют непрямые методы, такие как оценка интенсивности (как сильно ощущается запах?), определение порога восприятия (при какой силе запах начинает ощущаться) и сравнение с другими запахами (на что похож данный запах?). Обычно наблюдается прямая зависимость между порогом восприятия и чувствительностью.
Существует большая группа нарушений работы обонятельного анализатора, а также индивидуальная сниженная чувствительность к запахам, иногда доходящая до аносмии.
Устройства для воспроизведения запахов. В XX веке после широкого распространения устройств для воспроизведения звука (патефон, магнитофон) и изображения (фотография, кино, видеокамера) изобретатели обращаются к разработке устройств для воспроизведения запахов. Одной из наиболее известных попыток была разработка в начале двухтысячных такой системы одной американо-израильской фирмой. Эта фирма по ряду причин лопнула…»
Напрашивается вывод – у нас, подопытных, либо нарушен обонятельный анализатор, либо – искусственно вызванная аносмия. И что это дает?
А, может, это своего рода игра в «Квест», и надо решить задачу. Только где задание? Что я должна сообразить? Надо понять, почему назвала именно эти запахи? Итак, почему запах хлеба? Почему запах костра. Почему запах осеннего леса? Почему…
Пойдем логическим путем. Жаль, что в одиночку и без теплой компании, но пойдем! И так, вопросы: 1) Что? 2)Кто? 3)Где? 4)Когда?
Ответы: 1) - Глупый эксперимент. 2) - С одной стороны представители конторы, с другой я – подопытное существо. 3) – Здесь, образно, в мышеловке с бесплатным сыром. 4) - Сейчас + – неопределенность.
Вывод: Я – мышь в чьем-то эксперименте, мечтающая о бесплатном сыре. Вывод неверен! Я не боюсь кошек, значит я – НЕ МЫШЬ, несмотря на то, что по гороскопу – Крыса.
Еще вопрос: Почему? Ответ: По глупости, соразмерной собственному девизу. Мой девиз, часто цитируемый подругами, «Хочешь приключений – организуй их!». Буду впредь осмотрительнее. «Хочешь приключений, сначала подумай о последствиях!».
И самый сложный вопрос: Для чего? (По чьему умыслу? Для какой цели). Ответ: Для шутки – проект дороговат, для науки – опыт поставлен некорректно. Ответ искать бессмысленно, т.к. условия задачи не ясны.
Логический путь тупиковый. Пойдем алогичным путем!
1. Эксперимент затянулся в связи с наступлением долго предвещаемого конца света. Света нет, а я есть!
2. Нас отправили в космос, например, на Марс, не в качестве первооткрывателей, а в качестве первозаселенцев, как органических носителей и субстрата для собственных микробов. Ха-ха-ха!
Квест не пройден! Игра не окончена!
Иду в отсек: Врагу не сдается наш гордый СУБСТРАТ! Пощады никто не желает…
ХЛЕБНЫЕ ИСТОРИИ
Самая вкусная булка. Это снова пахучая картинка из детства. Отец получил жилье, и мы уехали из барака нашего детства в новый двухэтажный дом для работников академии наук. А семья подруги детства уехала жить в Черниковку. Добираться в ту часть города было далеко и долго, больше часа на трамвае. В гости мы ездили всегда с ночевкой, иногда и дня на три. Не знаю, но почему-то один из визитов к Оле врезался в мою детскую память?
Утро. На тесной кухне хрущёвки – стол с белоснежной скатертью с солнечными бликами. Из приоткрытого окна веет прохладой и цветущей черемухой. Для нас приготовлен завтрак. Большие чашки со сладким какао, а на блюдцах – разрезанные вдоль магазинные круглые булки-плетенки с маслом. И всё. Но это самый вкусный завтрак из детства. Может потому, что булки свежие и аппетитно-ванильно пахнут, может, потому, что намазаны мягким маслом (а не крошащимся, прямо из холодильника), а может, потому, что завтрак заботливо приготовлен заранее. Хлебный запах, пропитанный заботой. И это удовольствие не портят привычные замечания тети Кати, адресованные дочери: – не чавкай! У моей подружки были в носу полипы, по причине которых она чавкала и ужасно храпела. Спать с ней в одной комнате – было такой мукой. Но это совсем другая история.
ШТАБНОЙ ПАЕК
В нашем детстве было уютное понятие – «наш двор». Наш двухэтажный, 12-ти квартирный дом был огорожен забором (вдоль него летом росли балеринки, а зимой высились огромные снежные сугробы). По периметру двор был обсажен тополями и молодильными яблонями. Они сказочно цвели по весне, а по осени краснели кислыми и мелкими, как у боярышника, яблочками. Общими были игры (классики, штандер, глухой телефон, колечко, сыщики-разбойники, вышибалы, бадминтон, настольный теннис), танцы под радиолу, выставленную на балконе второго этажа, ворованные через забор, соседские первушинские яблоки, субботники. Личными – секретики, кукольные домики, скакалки, ракетки.
Зимой в сугробе узкого пространства между забором и стенкой гаражей выкапывался штаб – тоннель, вдоль которого можно было просунуться по одному, предъявив при входе картонный именной пропуск. Кто-нибудь приносил из дома кусочки хлеба и делил их на всех. Мы, сидя плечом к плечу, упираясь спиной в забор, а носом практически в стенку гаража, ели этот пахнущий морозцем штабной паек в кромешной тьме и ощущали такое братство, которое казалось, будет вечным. Но, детство прошло, и из детей нашего двора я продолжаю дружить только с Айсылу.
ВОЖДЕЛЕННЫЙ СУХАРИК
В моем туристическом студенческом прошлом тоже есть хлебная история. Это было на Саянах. Руководитель вывел не в ту долину, завхоз напутал с продуктовой раскладкой. В результате 4 дня пришлось идти практически без еды. Последний суп (из небольшого числа грибов и промытой в этом «бульоне» полиэтиленки, на которой прежде катали лепешки) был случайно пролит дежурной. Грибы с камней собрали и съели, а бульон безвозвратно пропал во мху. Было принято решение идти к истоку реки Енгажок (?), хотя на карте (кроках) стояла приписка «в верховьях реки перевала нет». Все другие варианты (вернуться к маршруту, обойти по другому распадку) были еще хуже из-за отсутствия продуктов, упадка сил и ухудшившегося настроения в группе.
У каждого в кармане лежал сухарик, который было решено хранить до последнего… Поднявшись на запретный хребет, увидев далеко внизу дорогу и автомобиль, мы поняли, что спустимся, невзирая на крутизну склона. И вот тогда, не договариваясь, каждый достал вожделенный сухарик и съел его, ощущая во рту соленость от сглатываемых слез радости. Не понятно, как без травм удалось спуститься по отвесному склону.
Уже сидя за столами, накрытыми для нас в гардеробе ресторана поселка Аршан (в сам ресторан таких чумазых не пустили) и, уплетая свежевыпеченный хлеб, пока готовился наш заказ, мы поняли, что самый лучший усилитель вкуса хлеба – это слеза и страх голода.
ПЕРЕВЕРТЫШ
Мама моя была из многодетной семьи. Окончила Сельхозинститут и училась в аспирантуре, когда появилась на свет я. Из деревни привозились одна за другой тетушки, они и становились моими няньками. Когда первая влюбилась и собралась замуж, привезли следующую. Вторая, самая ласковая и красивая из всех сестер, тоже недолго понянчилась со мной, так как не вернулась из очередной поездки домой. Там ее украли, держали 3 дня в чужой деревне в сарае. Восемнадцати летней тетушке пришлось согласиться на замужество и уехать с новоиспеченным мужем к нему на родину – в Узбекистан. Третья тетушка пронянчилась со мной несколько месяцев, а весной продала свое зимнее пальто и укатила в среднюю Азию (там много женихов, а теплое пальто не пригодится, думала она). Так у меня появились в Таджикистане двоюродные сестренки и братишки.
Много лет спустя я отправилась отдохнуть (после защиты диссертации) вместе с мужем к этой тетушке в пос. Рахаты под Душамбе. Странно было видеть кузин в полосатых платьишках и шароварах с многочисленными косичками и тюбетейками на голове. Какими резкими и пряными казались там запахи! Особенно на базаре в Душамбе, куда муж тети возил персики.
Навсегда запомнилось первое застолье. Непривычно было есть, сидя на полу (вернее на некотором подиуме) вокруг достархана, мешали ноги (стало понятно преимущество шароварчиков), уставала спина, еда норовила упасть. Вместо хлеба подавались лепешки, которые из почтения к хлебу не нарезали, а отламывали. Лепешка была пресная, но оказалась вкусной. С каждым разом, когда я отламывала кусок, я видела, как мрачнел муж тетушки. Наконец, он не выдержал и резко сказал, что нельзя так относиться к хлебу. Оказывается, отламывая кусок, я возвращала на место лепешку, перевернув ее нижней стороной вверх, а это неуважение к хлебу и хозяевам. Возникшую тогда досаду, с моей стороны, и некоторое отчуждение со стороны дядюшки так и не удалось преодолеть.
КОВАРНЫЙ КРУАССАН
А эта ситуация осталась в памяти после командировки в Швейцарию по приглашению зоомузея в Лозане. Я жила у подруги в г. Невшатель, работала в тамошнем университете, определяла микроартропод, а потом привозила отчет и микропрепараты в музей в Лозане. При первом нашем знакомстве куратор проекта пригласил нас на чашечку утреннего кофе в уютное кафе. Мне предложили кофе и круассан.
Я с удовольствием приняла предложение, заметив, однако, что все заказали себе только по чашечке кофе. И вот принесли миниатюрную чашечку ароматного кофе и булочку на маленьком блюдечке. Вкус и запах свежевыпеченного круассана не смогли затмить той неловкости, которую я испытывала. Круассан крошился, кусочки слоеного теста падали на стол, сыпались на одежду. Недоесть было невежливо, есть – мучительно. Казалось, всем, кто сидел за нашим столом, и всем посетителям было любопытно, смогу ли я его «укротить». С тех пор я не ем круассаны(или круассанов).
***
Пора на прогулку.
Шаркаю по лесу. «Люди идут по свету. Слова их порою грубы…». О! Какие грубые слова я могла бы сейчас сказать?!
Обдумываю у костра выводы из хлебных историй. Итог: помимо запаха (чрезвычайно большое разнообразие) и литературных ассоциаций (Паустовский и др.), хлеб для меня – это соединение разных эмоций: страха (голода), удовольствия, заботы, дружбы, досады, даже неловкости.
«Гори костер подольше, гори не догорай, а завтра лагерю скажем…» – Надо же! Вспомнилась песня из пионерского прошлого.
Теперь предстоит понять, что такого особенного в запахе осеннего леса. Тащусь назад, в беззапахье. «Листья желтые над городом кружатся…».
***
Попробуем разобраться в действии запахов на органы чувств.
Согласно брошюре, «Орган чувств – это специализированная периферическая анатомо-физиологическая система, обеспечивающая (благодаря своим рецепторам) получение и первичный анализ информации из окружающего мира и от других органов самого организма, т.е. из внешней и внутренней среды организма».
Итак, одни органы чувств воспринимают раздражения на расстоянии (органы зрения, слуха, обоняния), другие органы – лишь при непосредственном контакте (вкусовые и осязания).
Человек получает информацию о картине мира посредством пяти основных органов чувств: глаза (зрение), уши (слух), язык (вкус), нос (обоняние), кожа (осязание). Можно добавить и шестое чувство – вестибулярный аппарат (чувство равновесия и положения в пространстве).
Значит, человек может испытывать 6 видов внешних ощущений: зрительные, слуховые, обонятельные, тактильные (осязательные), вкусовые и кинестетические...
Может, выбранные мной запахи, в большей степени, чем другие, воздействовали на органы чувств и на мое восприятие окружающего? …
Ну, вот! Сегодня свет вырубился раньше, как будто за мной следят, и ИМ не нравятся мои рассуждения. Сейчас бы нюхнуть бергамотного масла, говорят, его аромат позволяет лучше видеть в сумерках. Для полной адаптации к темноте необходимо 45 мин. После этого зрительная чувствительность (самый высокий диапазон адаптации) может увеличиться в 200 000 раз. Верится с трудом!
Пожалуй, лучше уснуть, чем пялиться в темноту.
***
Продолжу разбираться с запахом осени, точнее, осеннего леса. Почему он мне приятен? Первый аргумент – осень самое любимое время года. Второй – я родилась в ноябре. Третий – наши дети зачаты осенью (дочь родилась в июне, сын – в июле). Четвертый – единственная сестренка и любимый уже более сорока лет муж – тоже осенние личности (весы и скорпион).
А причем тут запах осеннего леса?
Пошелещу листьями и пошевелю мозгами: «… в лужах разлетаются птицы с облаками. Осень, я давно с тобою не был…».
Сижу у костра: «… в лесу горит костер рябины красной, но никого не может он согреть…». Жаль, что «…хлеба горбушку, и ту пополам…» делить не с кем.
ОСЕННИЕ ИСТОРИИ
Я очень люблю осень, и яркую, и дождливую, и прозрачную, и припорошенную первым снегом, и даже городскую. Но больше всего будоражит самое ее начало. Когда деревья в лесу еще не поменяли красок, только на опушках молодые, пока не вошедшие в плодоношение рябинки вдруг наряжаются в яркий наряд, и лес начинает пахнуть грибами, даже если их там и в помине нет.
Как же выделить, ту историю, что побудила выбрать запах осени…?
СПОРТИВНАЯ (РАННЯЯ) ОСЕНЬ
В том году был теплый и удивительно разноцветнолистный сентябрь. Но спортивный день, когда всем классом учитель вел нас в лес, по каким-то причинам все откладывался и откладывался. Решено было удрать в пятницу с уроков и устроить самостоятельную прогулку в лес. Мы прекрасно провели день, носились по поляне с мячом, устраивали фонтаны из опавших листьев, ели бутерброды, дурачились, бегали, как угорелые, по лесу и кидались шишками. Уже по дороге домой, уплетая капусту, сорванную на чьем-то огороде, встретили классную, которой два «примерных» ученика рассказали о месте нашей «спартакиады». Радость осенней беззаботности была омрачена.
На следующий день, на школьной линейке меня и еще двух активисток с позором исключили из пионеров и прилюдно сняли пионерский галстук. Было обидно. Больше всего угнетало то, что назавтра отец возвращался из экспедиции, и предстояло все ему объяснить.
Его реакция породила в сердце гордость за отца. Он счел, что поступок тех двух, кто донес учительнице совсем не лучше нашего коллективного прогула уроков. Отца давно нет, но гуляя в солнечный осенний день по лесу, мне приятно устраивать фейерверк из желтых листьев в его память. Мне кажется, что он по-прежнему любит и хранит меня.
ЯБЛОКОПАД (ОСЕНЬ В РАЗГАРЕ)
Мы с сестренкой такие разные: она – брюнетка, я – блондинка, она – симпатичная, зелено-кареглазая с маленьким носиком, я – узколицая, зелено-сероглазая, длинноносая.
И все же, мы с сестренкой такие похожие. У нас схожие принципы, любим поэзию, влюблены в джаз, умеем радоваться жизни и устраивать для себя и друзей приключения и праздники. Частенько мы одинаково воспринимаем ситуации, произносим одну и ту же фразу и уже не удивляемся, а просто смеемся над однотипностью реакции. Как-то мы решили проверить, сумеем ли почувствовать мысли друг друга на расстоянии. Сестра собиралась в командировку в Москву, мы условились, что каждый день в определенный час она запомнит, о чем думала, а по приезду сравним с моими ощущениями. В первый вечер я сказала мужу, что мне кажется, она думает о рыбе. Те же ощущения были и во второй день – снова рыба. Муж, конечно, посмеивался. По приезду выяснилось, что сестренка отравилась рыбой, заказав ее в гостиничный номер, а во второй день в художественном салоне она долго разглядывала понравившееся панно с рыбой, хотела купить мне в подарок, но уж больно дорогим оно показалось.
У нас сходное свойство памяти – забываем года (как точки отсчета), даты, детали и подробности жизнепроживания, тем более факты из чужих судеб, которые довольно скоро затягиваются пеленой, уплотняющейся до тумана разной плотности. Только эмоционально окрашенные события сохраняют ключ или код доступа к архиву памяти или к «островкам захолустья», которые по выражению героя Н.Крыщука, должны быть в сознании каждого человека.
– Я как не жила, так мало помню. «Тут – помню, тут – не помню».
– Не беда! Зато мы легко идем по жизни, и в багаже за плечами нет хлама ненужных сведении, в отличие от тех, кто бредет по своей помойке, толкая перед собой ворох систематизированного, на свой лад, мусора воспоминаний. И все это для того, чтобы при встрече вывалить на тебя часть. (Ну ты помнишь осенью такого-то года в понедельник когда мы встретились в кафе на такой-то улице ты еще была в кофточке с васильками и с подружкой у которой муж летчик ты мне посоветовала обратиться к твоему школьному другу доктору так вот оказалось что моя троюродная тетка Зина ну ты помнишь у нее еще дочка Вера вышла замуж за иностранца в таком-то году…). Вот уже, сознание начинает заволакивать туманом, грозящим временным помутнением рассудка.
Такое свойство памяти, однако, не мешает нам в профессиональной деятельности. Даже я, страдающая хроническим недержанием имен и отчеств (сиречь, названий людей), легко воспроизведу латинские названия известных мне видов. Не будите для проверки ночью, поверьте на слово!
Итак, я отвлеклась от осени. Мы с сестренкой частенько вспоминаем тот солнечный осенний день, пахнущие поздним пиретрумом поляны. Мы бродили в окрестностях ее дачи, слегка заблудились и набрели на узкую полоску старых садов. В ухоженных двориках полыхали последние георгины, гордо возвышавшиеся над банальным многоцветием астр и строгостью бархоток. А под деревьями лежали россыпи яблок. Улыбчивая, прихрамывающая хозяйка одной из дач указала нам дорогу к коттеджному поселку и щедро угостила яблоками. В них просвечивали и звенели бубенцами зернышки, полные гордости за принадлежность к семейству розоцветных. Какими же они были сочными и вкусными! Так, к любимому аромату осеннего леса в тот день добавился яблочный аромат светлой доброты. Нас переполняло какое-то единое мироощущение (осеньощущение) и какая-то щемяще-щенячья любовь друг к другу.
ПРЕДЗИМНЯЯ ОСЕНЬ
В моей жизни было немало авантюр, вернее спонтанных поступков, на которые чаще тянуло именно осенью, когда в душе возникало какое-то трепетное брожение.
Я не помню, как она появилась в моей жизни (наверное, после одной из студенческих вечеринок в общаге). Муха училась курсом старше, была степенной, пышнотелой, ласковоулыбчивой. У нас были разные друзья, разные интересы. Она, почему-то, начала меня опекать, а когда по распределению уехала учительствовать в маленькую деревушку в горах Белорецкого района, стала писать письма. Как ни странно, у меня практически не сохранилось писем от мужа, а ее полные нежности письма до сих пор, связанные тесемкой, лежат на нижней полке книжного шкафа (может быть потому, что я в этих письмах все еще молодая, стройная, без морщин и старческих воспоминаний, а впереди целая жизнь).
Это был конец осени. Вдруг захотелось сделать сюрприз и прикатить к Мухе в ту Тмутаракань. От Белорецка надо было добираться по узкоколейке на леспромхозовском паровозике – с тремя грузовыми открытыми вагончиками. Уезжала из желтой городской осени, а приехала в ночной темнохвойный лес. Хорошо, что повалил снег, слегка обозначил стену деревьев и дорогу. Хлопья с ладошку. Красота! Показались домики с редкими огоньками в окнах – ночь, однако. В деревне спать ложатся рано. Спросить, где школа не у кого. Темнота, тишина, хлопья снега и жуткий страх. Чье-то дыхание в темноте, а шагов не слышно. Фу! Это, вздыхает лежащая прямо у дороги корова. Вот еще одну не загнали во двор.
Стучу в окошко ближайшего домика.
– Учителка живет в доме за лесочком, ночью не найти. Завра пойдешь. Дом узнаешь по дровам. Ей вчера привезли.
Добродушно ворчащая старушка пускает переночевать. На непривычно мягкой перине и огромных подушках долго не засыпалось, тикали часы, громко отбивая каждый получас и час. В голове назойливо крутилась песня: «Когда зимний вечер уснет тихим сном, сосульками ветер звенит за окном. Луна потихоньку из снега встает и желтым цыпленком по небу плывет. Из окон струится сиреневый свет, на хвою ложится серебряный снег, и словно снежинки в ночной тишине, хорошие сны прилетают ко мне…». В полудреме чудились снежные горы в виде коров. Заснула, когда «…тот желтый цыпленок, что в небе гулял, все белые звезды как зерна склевал», незадолго до рассвета.
Та осень в копилку запахов добавила запах снега, пахнущего теплым дыханием коров и запах морозного воздуха, пропитанного смолой свежеспиленных дров (чурбаков в два обхвата).
Встреча с Мухой – совсем другая история. А впечатляющие размером чурбаки мы ей раскололи вместе с друзьями, которых я привезла ради этого через неделю – но это тоже отдельная история, в которой на морозном сеновале мой будущий муж впервые по-настоящему меня поцеловал.
Подведем итог. И запах поздней морозной осени, и первые хлопья снега всегда будоражат, словно привет из беспечной молодости.
***
На прогулку сегодня не пойду. Пусть впустую поработает или отдохнет «их техника» или мое подсознание, или что там они перепрограммировали?
Полежу, подумаю. Реакция на внешние воздействия (свет, температура, химические вещества и другие раздражители) у низших организмов обусловлена обычно не специальными органами, а общим свойством живого вещества – раздражимостью. ОХ! Как же я раздражена!
С эволюционной точки зрения обоняние – это одно из самых древних и важнейших чувств, при помощи которого животные ориентируются в окружающей их среде, с помощью которого животное могло на расстоянии ощущать присутствие пищи, особей противоположного пола или приближение опасности (т.е. в основном для ориентации, и сигнализации).
С чего начинаются ощущения? С воздействия внешней среды на рецепторы сенсорного органа, и затем формируется восприятие (распознавание). Восприятие состоит из одного или более ощущений, создающих наиболее полное представление об объекте. Т.е. восприятие возникнет, даже если человек не прикасается к чашке, и с закрытыми глазами будет вдыхать аромат кофе. Но трудно, думаю, с уверенностью сказать, что коричневая жидкость, которую мы видим в чашке – это кофе, если мы не чувствуем запаха. А если мы просто видели, как кофе мололи, варили и наливали в чашку, опыт подскажет, что это, скорее всего, кофе, даже если мы не почувствовали запаха. А если это суррогат, пахнущий кофе – то это уже не кофе?
Что-то запуталась. Важнее полагаться на ощущение или знание и опыт? Посмотрим, может брошюра поможет разобраться…
«… Относительная чувствительность характеризуется порогом различения. Порог различения – это относительная величина, которая показывает, какую часть первоначальной силы раздражителя надо прибавить (или убавить), чтобы получить едва заметное ощущение изменения в силе данных раздражителей.
Так, если к грузу в 1 кг прибавить еще 10 г, то эту прибавку никто не ощутит. Чтобы почувствовать увеличение прибавки веса надо добавить 1/30 часть первоначального веса, то есть 33 г. Т. о., относительный порог различения силы тяжести равен 1/30. Относительный порог различения яркости света равен 1/100; силы звука — 1/10; вкусовых воздействий — 1/5. Эти закономерности открыты Бугером и Вебером. Закон верен только для средней зоны интенсивности раздражителей. Относительные пороги теряют значение при очень слабых и очень сильных раздражителях.
Чувствительность может меняется в зависимости от различных условий. Например, находясь в накуренном помещении или в помещении с какими-либо запахами, мы через некоторое время перестаем замечать эти запахи (понижается чувствительность анализатора...».
Так, может быть, нас поместили в чрезмерно «вонючую» среду, стоит заткнуть плотнее нос и дышать через рот? И анализатор заработает? Что-то не очень верится.
Ничего путного в голову не приходит. Напрашивается вывод – мозг без запахов тупеет! Лучше прогуляюсь и подумаю о запахе костра.
***
« … А у костра не сесть, не лечь. Как не устанет дождик сечь? Ну-ка, давай станцуем вальс в ритме дождя…».
Странно, песенку споешь, и вроде легче, и отсутствие запахов как-то меньше раздражает. Конечно, чувствительность не восстанавливается, хотя в брошюре говорилось, что обоняние и слух воздействуют друг на друга, а несильные тональные звуковые сигналы усиливают чувствительность к запахам.
Может быть, стоит покричать или пошептать, или повыть. Повыть особенно хочется! «В теплый июньский вечер, неба голубизна. Милая и сердечная выгляни из окна. В небе поймай глазами блик моего костра, знаешь ли ты, как память в эти часы остра?…»
Почему запах костра?
Наверное, для человека – это самый древний запах уюта (тепло, еда, свет в пещере, защита от врагов – в придачу).
Для человека-писателя, адресата, уничтожателя документов и т.п. – это прощание с иллюзиями.
Для человека-туриста – это атрибут романтики, точка объединения людей, созвучных сердец, гитары, песен с утилитарным предназначением (горячая еда, сушка снаряжения, тепло и пр.).
Не перечесть и не упомнить всех костров, у которых я сидела, грелась, мечтала, грустила, пела песни, спорила, влюблялась, сжигала листья и садовый мусор, жарила шашлыки и хлеб на палочке, варила еду, отмахивалась от дыма и наслаждалась фейерверком искр.
И все же надо попытаться вспомнить, какие-то особенные, важные костры. Пойду мудрить в отсек. «…мудрецы мудрецами сменялись до нас. Эти камни в пыли под ногами у нас, были прежде зрачками пленительных глаз…».
КОСТРОВЫЕ ИСТОРИИ
Попробую прогуляться по кострам детства и юности, чей дым так сладок и приятен, и по кострам недавних лет, оставивших на сердце след. Я поэт. Зовусь я Цветик. Голова моя с приветик!
В голову приходят разные костры (пионерский максикостер, костер Алладина, миникостер на продажу, костер под звездопадом, костер вишневый...).
МАКСИКОСТЕР ПИОНЕРСКИЙ
Из всех костров детства самыми памятными были огромные (так казалось) костры на закрытиях лагерных смен. В нашем детстве провести лето без пионерского лагеря – это все равно, что зимние каникулы проваляться с высокой температурой в постели или в больнице.
Значимым событием в пионерлагере наряду с днем заезда, конфетно-ягодных родительских дней, побед в чемпионатах и удач в зубнопастомазательных вылазках, всегда был день прощального костра. Уже хочется домой, но жаль, что смена заканчивается, жаль расставаться с верными друзьями, о которых через неделю обычно уже и не вспоминаешь.
Кажется, что знаешь все уголки в лагере и сможешь их назвать с закрытыми глазами, только по запаху. Столовая пахнет едой (всегда одинаково не зависимо от меню) и чуть-чуть горчицей (ею моют посуду, «Фери» еще не придумали). Корпуса можно узнать по еле уловимому (в первую смену очень даже уловимому) запаху краски, местами так и не просохшей в трещинах многослойных многолетних, точнее многовесенних, напластований. Многоместный туалет безошибочно узнается по щипающему глаза, неистребимому запаху хлорки. Долго засидевшегося можно и не спрашивать, где он был, легкий флер дезинфекции прицепится к одежде до самого корпуса. Библиотека с чахлыми традесканциями в подвесных кашпо пахнет скукой и подшивками газет. Медпункт с изолятором пахнет йодом и тревогой. Тревогой, не только потому, что совсем не хочется изоляции от веселых лагерных будней, но и потому, что именно здесь в начале смены всех проверяют на вшивость, в прямом смысле слова. Могут и отправить на пару дней домой для зачистки гнид, а значит, ты попадешь в коллектив, где все уже пообвыкли, мнят себя старожилами, а ты не белая, а вшивая ворона. По запаху «Шипра» стопроцентно можно угадать физрука, чем гуще маскировка, тем вероятнее, что накануне были посиделки с вожатыми, усугубленные портвейном. И только в комнате кастелянши, где как в волшебной шкатулке есть всё, пахнет кастеляншей, пышнотелой, вечно ворчащей, но бесконечно доброй, помнящей всех по именам, а некоторых еще с прошлой смены и даже с прошлогоднего заезда.
В ту, памятную смену прощальный костер (досрочный, дня на два раньше стока) готовился в лагере с особой тщательностью, облагораживали территорию, мели, белили, готовились к концерту, зубрили и хором повторяли «Хинди руси бхай бхай!», звучавшее как волшебное заклинание факира «Хиндирусибхайбхай!». Ждали приезда индийской делегации.
Стройные тети в красивых необычных одеждах, в ореоле непривычного аромата, дяди в тюрбанах. Гости, с кожей, похожей на помадку свежего школьного пирожного, в свете костра казались небожителями. Это была первая встреча с иностранцами для большинства из нас. «Хиндирусибхайбхай!». Пережив все концертные волнения, в дружбоутверждающем порыве мы повязали гостям красные галстуки, громко передавая приветы индийским школьникам. Казалось, чем громче мы говорим, тем понятнее гостям наш язык. Загадочный «Хиндирусибхайбхай» напрочь вытеснил скудные азы иностранных языков, вспоминались только почерпнутые из кино – «Хенде хох» и «Гитлер капут», а еще «Э пен» и «Э пенсил» – из школьного курса.
Казалось, и погода радовалась встрече. Собиравшийся весь день дождик передумал портить праздник, и даже дым поднимался строго вверх, уравнивая всех в удовольствии сидеть у костра, петь пионерские песни и глазеть на долгожданных гостей.
Утренняя линейка обернулась, условно говоря, пощечиной тем, кто подарил свои галстуки индийским гостям. Нас вывели из строя. Речь пионервожатой не запомнилась. Но суть была в том, что настоящий пионер должен как зеницу ока беречь свой галстук – частицу нашего знамени. А мы без этой частицы не сможем гордо нести имя пионеров-ленинцев. Одним словом, позор и презрение! Щеки горели. А те, кто еще вчера завидовал нам, прикоснувшимся к «небожителям», чувствовали себя героями – настоящими Кибальчишами, не продавшимися за бочку варенья и пачку печенья.
Не знаю, как сложилась судьба остальных окраснощеченных, но, возможно, в ком-то именно тогда были посеяны зернышки будущего диссидентства.
КОСТЕР АЛЛАДИНА
Когда появились дети, мы завязали с горным туризмом и превратились в рекоплавающих. Сплавы на лодках скоро перестали устраивать, как разобщающие и взращивающее в детях сомнительную конкуренцию, вместо коллективизма. Решено было пересесть на плоты.
Плот строили основательно, с прочным настилом на шести камазовских шинах, с греблями. Плот с навесом в центре, посредине стол с лавками, ящик для самовара с трубой на корме (топился шишками и щепками, что позволяло попивать чаек прямо на ходу) спокойно умещалось шесть взрослых и три-четыре ребенка.
Не хотелось оставлять плот со всем скарбом без присмотра и уходить далеко от берега для приготовления обеда. Вот тогда-то и был укрощен костер и изобретена печка Алладина. Найденное в кустах, отжившее свою активную жизнь ведро без дна, умением и смекалкой превратилось в компактную печь, особенно удобную для жарки на сковородке. А всего-то, перевернутое вверх несуществующим дном ведро, один вырез внизу для загрузки топлива, другой на противоположной стороне вверху для тяги. Несколько мелких щепок – и обед готов прямо у кромки воды. Удобно, быстро и обедать можно, сидя за столом на плоту.
Вот обычная картинка. Привал на обед. По реке ветерок несет запах блинов, оладушек или кабачков в кляре. Редко какая лодка или байдарка могут проплыть мимо. И мы – вершина эволюции рекоплавающих, прямостоящие и свободноходящие, щедро делимся со скрюченосидящими байдарочниками дарами Алладина, румяными, хрустящими символами походного счастья и, даже, свободолюбия. В ответ приносятся дары поклонения – конфеты и прочие сладости деткам. А некоторые, особенно восторженные поклонники походного уюта, угощают огненной водицей из заветных фляжек. Натуральный обмен и обмен сердечными пожеланиями удачного похода радует всех.
МИНИКОСТЕР НА ПРОДАЖУ
У самого миниатюрного костра я «грелась» на Тянь-Шане. Два походных дня маршрут проходил по гребню каменистого безлесного хребта траверсом, под палящим солнцем. Шли, не спускаясь в долину, экономили воду, горячей еды не варили по причине отсутствия дров. Вечером без традиционных посиделок с гитарой у костра настроение не мог поднять даже резвящийся Петька – козленок, который пристал к нам в еще в долине. Но по палаткам расходиться не хотелось.
Еще днем на маршруте Володя – один из наших друзей подобрал несколько маленьких щепок. Именно он ни раз, в трудные моменты, разгонял напряженные ситуации в группе своим дурашливым юмором и, после подвигов в походе по Кавказу, стал обладателем титула «Дыркотеоретик» (развлекал своей теорией дырок практически всю ночь нашу группу вынужденную дожидаться утра у самой кромки ледника, из-за неудавшегося восхождения на перевал засветло, набившуюся в одну палатку – места для второй на уступе не было) и титула «Мужчинистый мужчина» (спустил под гору неподъемный рюкзак-вьюк, который пришлось снять с лошади, подвернувшей ногу).
Он начал приставать ко всем с рекламой драгоценных дров, какие сухие, звенящие, из ценной породы – арчевник, предлагая купить их по сходной цене и немедля, т. к. с наступлением ночного похолодания дрова вырастут в цене. Желающих не нашлось. Тогда он демонстративно разжёг свои драгоценные щепочки и стал предлагать от «небывалой и бесплатной щедрости» погреть над костром по пальчику. Все стали, дурачась и воздавая хвалы его бескорыстию, греть над костром по пальцу, комментируя, почему именно выбранный палец достоин такого блаженства. Настроение в группе улучшилось, а это означало, что тепло костра может не зависеть от его размеров.
(Надо дописать: … Костер под звездопадом… Костер вишневый…)
Какой вывод из всех этих костровых историй? Может, ни эти, а другие костры сделали их запах таким важным? « …подбрось-ка дров в огонь. Послушай, дорогой. Ты там, а мы у черта на рогах…»
Каким же доложен быть конец истории моего заточения? Может быть, мышь прогрызет стену, принеся с собой запах, а вслед за ней и кошка нарушит целостность защиты…
А, может, в этой темнице мне суждено пережить «конец света»? Нет, такой конец меня не устраивает, хочу увидеть мужа, детей, внуков… А, может…
***
Звонок. Привычных два звонка. Откуда здесь звонок?
Ой! Это звонят в дверь.
– Привет, родная! – муж, не снимая рюкзака, обнимает, утыкается, как обычно, носом за ухо и длинно вдыхает.
– Привет, родной. Как прошла полевушка?
– Я не был на полевушке…
– ? Вот, так новости! А где ты был, целую неделю?
– Я – в душ. Все подробности и сюрприз – после.
Первый раз мне совсем не хочется сюрпризов. Он никогда не уезжал просто так, без предупреждения, неведомо куда. Сердце колотится, слезы наворачиваются. Не хочется верить, что он, как и его брат, на старости лет решил завести себе молодую жену. Как долго он плещется в душе…
– Сюрприз! – муж, лукаво улыбаясь, протягивает маленькую коробочку духов с надписью «Empreinte».
Точно такую он привез мне в первый год нашей семейной жизни из аспирантской командировки в Питер. В то время это был дорогущий и поистине королевский подарок – мои первые французские духи! Я долго хранила флакончик после того, как он опустел. Сняв квадратный колпачок, можно было снова уловить манящий запах Франции. Потом в пузырек несколько раз переливались польские «Быть может», и духи приобретали едва уловимую французскую нотку. Так казалось.
– Символ начала и конца, как я понимаю!? Слушаю тебя, – стараюсь говорить спокойно.
– Ты, о чем? Не рада? А я из-за них ввязался в эту вдохконторную авантюру. Нашел у тебя визитку и решил рискнуть. Ведь за столько лет мне не удавалось найти эти духи, – в его голосе зазвучало разочарование.
– Насколько мне помниться, там говорилось о трехдневном участии в эксперименте.
– Да, но только для тех, кто выберет приз из их каталога, а мой вариант оказался сложнее.
– И какие же запахи ты назвал для участия в эксперименте? – все еще сомневаясь, спросила я.
– Поздней осени… Костра… Яблок. Не представляешь, как скучно жить без запахов. А чем ты занималась, пока меня не было?
– Убивала время, сочиняя «нозальные» фантазии на компе, якобы навязанные конторой «Вдох» – ответила я, радостно, и все же с долей сомнения, прижимая к груди заветную коробочку.
– Какими, какими фантазиями? Требую объяснений! Вернее, прочитаю твое творение для сравнения, если позволишь. Сейчас расскажу про мои заморочки, обалдеешь! А знаешь, о чем я мечтал все эти дни?
– ?
– О душистой «Шарлотке», и непременно из Антоновки. Испечешь?
– Удивительно! Ты всегда говорил, что ненавидишь «Шарлотку», потому, что я постоянно кормила тебя этим «клеклым» пирогом в первые годы нашей семейной жизни. И где взять Антоновку? Еще не осень.
Фото Р.Кабиовой