.
– Эххх! – я взволнованно взмахнул рукописью и…
Светит месяц, светит ясный,
Светит полная луна!
Арчибальд огнеопасный
Собирает виноград.
Когда я прочёл это стихотворение, по приёмной ко-
миссии – от глаза к глазу – поползло долгое и злокоз-
ненное молчание.
Я завороженно смотрел, как оно портит мэтрам сло-
весности настроение и наводит нервный тик на их
олимпийские лики и даже на самые неожиданные мес-
та.
Наконец, заседавший в центре священного паноп-
тикума старичок, пунцовея и скрипя, будто его нагру-
зили мешком с кирпичами, а не милым четверостиши-
ем, прочтённым со всею лёгкостью молодости, встал и
апокалиптически твёрдо сказал:
– Вон!
Так я покинул покои, анфилады и стены Академии
Русской Словесности и попал в обшарпанные норы Ан-
деграунда. Андеграунд тоже был русский, а по сему –
был я встречен стаканом портвейна и суровым настав-
лением, впрочем, вполне себе дружеским:
– Будешь читать, лягушонок – стаканом не размахи-
вай. Не то в гонца обернёшься и к третьим петухам без
ног останешься. Всё самое интересное пропустишь…
Сегодня интересно будет…
Я взволнованно тряхнул шевелюрой, вдохнул, вы-
дохнул…
– Эххх! – размахнулся я стаканом…
Ммм…
Портвейн апокалиптической дугой полетел по обал-
девшим подпольщикам, а вслед ему мои роковые хореи:
Светит месяц, светит ясный,
Светит полная Луна!..
В общем, к третьим петухам я остался без ног…
Но всё самое интересное началось следом! – и что
же тут сказать? – да только то, что Все Начала Прекрас-
ны!
Так и знайте, ребята:
при любых богах,
при любых раскладах –
Все Начала Прекрасны!
И Арчибальд тому свидетель.
конец
.