Палата

   

Утро в больнице начинается с удивления: где я? Отчаянный кашель Деда, что лежит на койке слева – отличное напоминание. Палата – на пятерых, всё по Чехову, пятого больного привезли третьего дня, это я…
 
Да-а, попал.
Наш Дед сегодня опять не спал, стонал, кряхтел и проклинал час, когда пришла его старость, не захватив с собой подругу – смерть. Каждую ночь он ритмично стучит локтем в стену, таким способом прогоняет боль. К утру забывается. Теперь и нам можно поспать. Палата о нем заботится, обращается к нему ласково – Деда. Инсульт и инфаркт в этом спортивном теле с недавних пор спорят, кто быстрей доведёт его до финишной ленты. А он не теряет присутствия духа, держит себя в порядке, бодрится и по телефону учит внуков основам безопасной жизнедеятельности в РФ. Опыт есть, здоровья не хватает. Сейчас Деда рабочей левой рукой протирает свою тумбочку и общий подоконник. Потом пойдёт мыть руки, тут надо следить, чтоб опять не упал. На фоне его бытового героизма меркнут иные подвиги.
Высокий худой человек в спортивном костюме с прямым взглядом, а там вопрос: когда и кому я плохо сделал, за что мне теперь мучения? Нет у меня для тебя, Деда, иного ответа, кроме самого пустого: старость для российского мужчины – это уже привилегия.
В восемьдесят два года привычные вещи наполняются новыми смыслами, о которых молодым пока неведомо. Самому вымыть ложку, самому почистить зубы. Деда профессионально играл в футбол ещё до начала времён и был вратарем, он и теперь старается не отставать, всей душой болеет за «Автомобилист», за наш несчастливый хоккейный клуб. Сегодня у клуба важная игра, Деда с нетерпением ждёт её итогов.
 
– С кем мы сегодня играем, Деда?
– Я забыл. 
               
Только что Деду звонил сын, и кричал в трубку, да так радостно, что все в палате расслышали:
– Автомобиль выиграл! Четыре-три!
– Выиграл? Хорошо! В хоккей?
– Да что с тобой, отец, конечно.
 
С памятью у Деда теперь не очень.   
Я вдруг вспомнил девятый класс и друга, который принёс ошеломляющую новость: наш «Автомобилист» победил ЦСКА! Весь город тогда на один день сошёл с ума. В этом мире случаются чудеса, не надо только за ними специально гоняться.
Пришёл внук, он принёс Деду свежий «Советский спорт» и очки космического вида – невероятное изделие с толстенными линзами. Дед надел и гордо осмотрелся вокруг, взгляд вправо, взгляд влево. Палата ахнула, Деда приобрёл ирреальный вид учёного — чудака из комиксов. Все единодушно одобрили:
 
– Деда, а ты хипстер!
 
Деда не выразил в этом сомнений и впился в газету – читать! Но через минуту отложил прессу и горестно взялся за голову. Одолел пару строк и больше не смог. Будем ему читать поочередно всей палатой. Читать, однако, больше минуты не смог никто, все быстро согласились, что столько нудного спорта в одной газете – это явный перебор.
Деда может зарабатывать, демонстрируя торжество человеческой воли над косной материей тела. Я бы первый подписался на его канал в интернете, учился бы силе духа.
В палате, кроме нас, ещё трое и у каждого, я это твердо знаю, мне есть что перенять. Зря, что ли, вместе болеем?
 
Напротив меня лежит Миша, молодой армянин шестидесяти двух лет. Миша с юности живёт в Екатеринбурге, речь у него насыщена нашими идиомами, русскими народными присказками и устойчивыми оборотами, а мягкий акцент радует слух. Я в восторге от того, как он раскатывает р-р-р.
Бывший чемпион Армении по вольной борьбе, он и сегодня сохранил силу духа и рельефную мускулатуру. Одна только его борода достойна Оскара в номинации «аксессуары героя-любовника комического плана». Почему «комического»? Миша невероятный специалист по женскому полу, знает подходцы, ни одну медсестру не отпускает без яркого комплимента. При этом он становится удивительно похож на влюбленного Фавна, каким того изображали греки. Речь его медоточива, взгляд пылает и обещает блаженство. Я сам видел, как опытные санитарки на мгновение теряли самоконтроль.
Вот его фразы: «женщину надо читать медленно, снизу доверху». Или: «в детстве мы ходили в церковь, все просили богатство, а я просил у Бога дать мне такой ум, чтобы видеть девочек насквозь. Бог одного меня из всего села услышал». Или: «у меня голова может думать только про еду и про женщин, но женщины важнее, они мне книги заменяют и кушать дают».
В Екатеринбурге у Миши жена и две официальные любовницы, все женщины красивые и верные. Они носят передачи, звонят и ждут Мишу из больницы. Русские женщины. Миша с ними строг. Контролирует всё: когда у кого дети ушли в садик, почему внуки не на спорте. Работы много, телефон не умолкает. Упаси Боже, если кто-то из его женщин не сразу ответит на звонок! Один раз такая беда случилась. Гудок, второй, ... пятый. Наш Миша непонимающе глядит на трубку, потом медленно, с брезгливым выражением лица откладывает подальше разочаровавший его аппарат. И тяжело задумывается. Аппарат не выдерживает и отзывается виноватым звонком. Миша долго читает в трубку мораль, минут тридцать, не меньше! При этом он невероятно убедителен, а слова находит такие, что я бы на месте его женщин телефон всегда держал на верёвочке, не дальше груди.
Миша велик тем, что в юности самостоятельно слез с героина.
 
– Пойми, Боря-джан, говорит он, деньги в Армении были только у жуликов, они меня мигом обработали. Так хитро, с подходцами. Видели, какой спортивный дух во мне. А я глупый был, вот и попался. Как у вас говорят, пошёл по кривой дорожке. Одиннадцать лет борьбой занимался, а тут тренера бросил, любимый спорт бросил. Старший брат у меня авторитет, вот я и насмотрелся лихой жизни. Тренер три раза домой к маме приходил, плакал. Таких талантов, говорит, один на тысячу. А я даже не вышел к нему. Сейчас стыдно. Зато быстро подсел на дурь, она всегда бесплатно,  пожалуйста. Брат меня предупреждал: не живи как я, живи своей жизнью, будешь хорошим человеком. Не послушался, да и как тут послушаешься, брат деньги не считал, всегда красивые женщины, иномарки. Придёшь с ним в любой ресторан, хозяин сам к нам бежит и стол накрывает, проблем нет, что ты! Друзья заглянут, покушаем, как люди, вино, шашлык, люля, а в конце застолья не мы ему, а хозяин нам платит! Криминал, он и есть криминал. Постепенно друзья перешли на тяжёлую наркоту, и я с ними, но теперь – только за деньги. Теперь плати, дорогой! Как-то проснулся и почувствовал сердцем, что всё, дальше дороги нет. Убьют, сгнию от наркоты или посадят.  Что делать? Я в подпол залез и жене сказал, чтобы не заходила. Первые три дня мне было сильно плохо, тело крутило. Но не смертельно. Знаешь, чем я себя отвлекал? Тренировался мысленно, прокручивал победы и поражения – целый фильм в голове. Когда надоедало, вспоминал любимых женщин. Просидел там два месяца в полной тайне, даже дети не знали, где их папа. Поначалу дружки ходили у дома, караулили, всё вынюхивали, где Миша. Не верили, что я завязал. Но потом дорогу забыли. А я уехал в Россию. Сбежал.
 
Миша мечтает стать гражданином России, но не знает кому дать взятку.
 
– Деньги есть, Боря-джан.
– Миша, а если официально, по закону?
– Ты шутишь, Боря-джан, на это десять лет надо, и то – без гарантии.
 
Светлая голова, спортивная фигура, красивый голос, легкий нрав – другой бы злоупотреблял, а у Миши всего три жены.
В Мише такое обаяние жизни, что я бы малую толику с радостью позаимствовал. Не то, чтобы завидую, хочу расширить свои собственные границы.
 
Больничный холодильник включается с шумом взлетающего бомбардировщика. На третьи сутки это не мешает.

По диагонали от меня, на хорошем месте у окна живёт Дима. Хорошим я считаю место, максимально удалённое от ночных метаний Деда. Дима в ладу с самим собой, он умён, всегда знает, как правильно, ещё бы, Дима ведущий инженер проектного подразделения Газпрома. Но надо же было такому несчастью именно с ним случиться: он вдруг обнаружил себя на пенсии. Всегда улыбчив, доброжелателен, одним словом, милый человек, и, что важно, в хорошей сохранности. Бреется ежедневно, а как ещё? Построил себе дом в три этажа, а теперь, после неожиданной пенсии, ему приходится заканчивать работы на свои кровные. Об этом он говорит с искренним удивлением. Были же деньги, а теперь – пенсия. Но, понимаю, Дима лукавит. Сколько надо пенсий, чтобы выполнить отопление, электрику, отделку в таком доме, тут арифметика пасует.
Палата высказала очевидное предположение, что до инфаркта Диму довело трехэтажное строительство. Шутка ли, сам, вручную перетаскал сорок ящиков кафеля.
Что мне перенять у Димы, чем он одарён, в чём лучше меня, чем богат? Есть одно предположение, может это – мечта? Его дом?
 
Знаете, что неприятнее всего в больнице, кроме самой больницы? Неприятнее всего, когда друзей выписывают. Смотришь на пустую, свежеперестеленную нянечкой постель и хоть волком вой. Часу не прошло, как на этой кровати лежал большой, тёплый человек – Николай. Возможно, кому-то вес Николая покажется избыточным, но не мне, каждый из его ста тридцати кило смотрелся органично. Даже кровать под ним не решалась скрипеть, да, тяжело, но так надо. Я с ним сроднился, узнал о его хворях, о семье, о работе, а он коварно выздоровел. Нельзя так, хорошо же болели. Сердце у Николая оказалось в порядке, сосуды чистыми, а перебои, как сказал врач, это признак того, что оно живо. Хуже, когда полная тишина.
 
 Встанем с коек друзья. Поднимем мензурки. Сегодня от нас ушёл Коля, бизнесмен тридцати пяти лет. Николай был для врачей примерным пациентом, для нас верным товарищем, но вдруг вылечился и покинул этот суровый мир, мир хлорки, процедур и белых халатов. Прощай, дорогой друг. Ты показал нам пример спокойствия и мира в душе.
 
Мы с Николаем сблизились на почве уважения к Навальному, а это – надёжная, твёрдая почва. Я вдруг завёлся, заискрил, а он слушал меня истово, как пророка, обратив ко мне своё доброе, круглое лицо, и в какой-то момент мне стало страшно. Вдруг я и в самом деле прав? Вдруг Путин действительно такой? Даже взгрустнулось на минуту. Но оставим политику для свободных, здоровых людей и спросим себя: могут ли у двух мужчин случиться близкие отношения, если их кровати разделяет полметра и две капельницы? Риторический вопрос. У нас это случилось на уровне душ, но он ушёл первым, пренебрёг дружбой, к чему теперь пустые сожаления?
 В тебе, Николай, я обнаружил приятную нотку чистоты, душевности и доверия людям. Пожалуй, тоже возьму.
 
В больнице сработала пожарная сигнализация, она долго выла и казённым монотонным голосом предупреждала о срочной эвакуации. Поймал себя на мысли, что не верю. Чему не верю, сам не знаю, тому, что может случиться пожар? Может, конечно, может. И никто во всей больнице не побежал спасаться, никто даже не вышел в коридор. Ни единого человека. Не верит наш народ нынешней власти. Он и будущей власти не поверит. Критически не хватает исторического опыта сотрудничества с верхами.

Пришла, цокая каблуками, врач, долго мялась, потом выдала:

 – Прежде всего, сёстры спрашивают, зачем вы всё пишете и пишете в телефон? Вам нельзя, вы больной. У вас и так кардиограмма. Второе: сегодня хирург посмотрел снимки и не нашёл причин для срочного вмешательства. Лимит Минздрава на высокотехнологические операции и так превышен. Где у вас колет? Это запущенный остеохондроз, его надо лечить. Выписать вас завтра, что ли? Лежите, не вставайте резко, не хватало ещё инфаркта в мою смену. Скажите, в родне были внезапные остановки сердца по мужской линии? И подпишете договор о добровольном отказе от операции.

Я всё-таки приподнялся на локте и спросил с преувеличенной серьезностью, глядя сквозь глаза, прямо в душу врача:

– Вы предлагаете мирный договор о хирургическом невмешательстве? Без аннексий и контрибуций?
– Что?

Подавиться мне на этом самом месте своими глупыми шутками, обычная же тетенька, чего я к ней пристал? Мой мозг, не останавливаясь, нарисовал картинку в гротескном формате старого черно-белого кинематографа: она с мужем, в постели.

– Дорогой…
– Да, дорогая?
– Сегодня у меня голова болит, подпиши добровольный отказ от домогательств.

Что мне перенять у этого человека? Есть у неё один очевидный талант - воспринимать мир просто, не усложняя. Служебная инструкция на каблуках.

Деда выписали. Как мне теперь спать в тишине? Все ушли, остались мы вдвоём с холодильником. Удалось дойти и выключить из розетки наш адский агрегат. Но устал. Лежу уже час, отдыхаю, тычу пальцем в клавиатуру.  В старых книгах про это писали - его сердце хотело вырваться из грудной клетки. Интересный у меня остеохон

… Сотовый телефон обнаружен медсёстрами около кровати и приобщён к вещам, найденным в тумбочке. Неоконченный текст «Палата» размещён ими в сети Интернет без нотариально заверенной воли автора.