(Рассказ в рассказе)
Недавно я прочитал рассказ одной доброй женщины, жительницы Карасу, по имени Назира Маткаримова. Она написала рассказ, как они спасли майну — афганского скворца. И вот, что она пишет:
«Афганские скворцы, майны, очень умные и у них развита семейственность».
Надо заметить, семейственность является основной чертой узбеков. Именно семейственность определяет сплоченность узбеков и чего, кстати, не хватает сегодня многим другим народам, особенно живущим в северных странах.
Получился очень хороший, поучительный и основательный рассказ, хоть очень и короткий. Вот, как она описывает главное качество майн:
«Как-то днем сосед ранил из ружья майну. Мы сидели на веранде пили чай. Раздался птичий шум, гам. Смотрим, а раненная майна подлетела к нам, сев на перила. У нее было ранено крыло. Благо, у нас была большая птичья клетка. Поместили раненную птицу в клетку, и повесили ее на веранде.
Вот, что было интересно: когда мы сами выкапывали червей для птицы, майна не ела. А утром слышим птичий гвалт. Осторожно выглядываем, а там около десяти майн, облепив клетку, кормили червями из своих клювов раненую, а та ела. Так вот, несколько раз в день они кормили её.
Наступил ноябрь. Стало холодать. Думали, куда на зиму птицу поместить. Домой нельзя — кошки. И вот, однажды, в очередной раз, когда дочка чистила клетку, майна выпорхнула и полетела в сторону ветки, где сидела целая стая ее сородичей. Как потом выяснилось, наша раненная майна, которая у нас сидела в клетке три месяца, оказалась самцом, и все эти три месяца самца ждала его подруга. В общем, в тот ноябрьский день произошло воссоединение. Я невольно сравнила поведение этих птиц с поведением людей…
Ну и, в завершение: в настоящее время эта пара постоянно прилетает и садится напротив веранды. Он и она смотрят в нашу сторону, общаются между собой. Мы же смотрим на них, радуемся за них. «Живите, божьи твари! — говорим мы им!..»
И вот, эта трогательная история воскресила в памяти и мою историю — не менее трогательную.
Расскажу вам про моего кота. Звали моего кота Максимилиан, если коротко, — Макс.
Единственное существо в этом мире, кому был предан Макс, — своему хозяину, то есть, мне. В семье он никого не признавал, кроме главы семейства. Он мог всех игнорировать, но не своего хозяина. Он очень чувствовал настроение и мысли хозяина. И вот, как-то хозяин вслух произнёс: «Что за проклятые птицы эти майны! Они такие же шумные, как и цыганский табор!»
И что, вы думаете, сделал Макс?! Буквально минут через пятнадцать после мною сказанного, Макс поймал майну на подоконнике открытого окна и задушил ее. Есть эту гадкую птицу, конечно, он не стал, но мне, как хозяину принес в своей пасти, и возложил у моих ног. Я Макса погладил по его умной голове и дал ему сырого мяса из холодильника.
С тех самых пор Макс уничтожал этих шумных и крикливых птиц под названием «афганские скворцы» или, как у нас в народе их называют, «майны». Оказалось, что кот был умнее этих глупых тварей, вытесняющих своим присутствием благородных птиц. Моему коту тоже не нравились майны, вообще, ему не нравятся шумные и крикливые существа, включая и людей.
Как-то я спросил у Макса:
—Почему ты ловишь птицу, убиваешь ее, но не ешь?!
—Хозяин, — мяукнул басом кот, — я это делаю для тебя, ибо я знаю, что именно эти гадкие птицы тебя раздражают своим шумом и суетой. Загрызу любого, — продолжал он, — кто будет нарушать твой покой, хозяин!
—Спасибо тебе, Макс, — сказал я ему. —Ты настоящий друг и настоящий сын!
—Ну, папа, — отвечает мне Макс, — ты же знаешь, других птиц я не ловлю, ибо я знаю, что других птиц ты жалуешь!..
Вот, такой у меня был кот — лучше, чем любой друг!
Для кота, Макс был очень огромный — размером с английского бульдога. Был очень мускулист, а мускулы были как железо. Шерсть жесткая. Все коты в округе, как завидят его издали, бежали от него сломя голову. У него была хорошая основа. Я видел, как он дрался с другим местным матерым котом, хотя Макс на тот момент был ещё полуторагодовалым. Ну, это была вершина отваги, какую я когда-либо видел. В общем, одолел он того кота, но сам пришел домой весь оборванный, раненный. Я лечил его, и он быстро пошел на поправку.
Сам я всю жизнь любил бокс, занимался боксом в юношестве, имею разряд, и Макса приучал к этому виду спорта. С ним мы отрабатывали боксерские стойки, перемещения, увертки, удары, контрудары, например, классические двоечки — как при атаке, так и при отступлении. В общем, Макс к двум годам был готов к труду, обороне и нападению. Лапа у него была тяжелая, а когти острые, как бритва.
Макс также отличался высоким болевым порогом — он не чувствовал боли. Сколько я его ни лупасил, он никогда не плакал. А однажды, он, как всегда, пришел домой после двухдневной отлучки. Стоял перед дверью на третьем этаже, а я живу на третьем этаже многоквартирного жилого дома, и ждал, когда ему откроют дверь. Дома никого не было — не знаю сколько он ждал под дверью. Когда я вернулся с работы он сидел и медитировал на дверь. Увидев меня, он обрадовался, слегка открыв рот в улыбке, мяукнул приветствие, а из пасти что-то черное в виде штыря торчит. Выяснилось, что ему в десну воткнулся металлический стержень. Резким движением я выдернул стержень из его десны, обработал рану антисептиком. Затем я накормил Макса, как всегда, его любимым сырым мясом. Я его сырым мясом только и кормил, варенное он не любил, и колбасу тоже не ел — видать, чувствовал, что она состоит из канцерогенов. Иногда он ел кисломолочные продукты: молоко, сыр, сметана, кефир. Но это когда ему было в охотку. А так, он съедал полкило мяса и кисломолочку как добавку.
Соседи Макса остерегались, особенно, когда сталкивались с ним в подъезде: он, как всегда, поднимался важной поступью наверх при этом издавая кошачий вой, как бы говоря: «Осторожно! Я иду!» Соседи у меня люди хорошие: если увидят Макса на пороге квартиры, то обязательно позвонят в дверь: «Мол, сынок пришел!»
Остерегались Макса не только соседи, но и местные коты, даже собаки. Он мог в шесть секунд изувечить собаку, не говоря уже о котах. Знаете, я не очень жалую собак и Макс знал об этом. Так вот, однажды на меня набросилась собака, и Макс тут как тут, атаковал собаку, разодрал собаке всю морду. Собака с визгом убежала, а Макс помчался за ней, пока я не окликнул его обратно.
Когда мы с Максом выходили на улицу, то он шел всегда впереди, как кот в сапогах. Сам Макс весь был черный, а лапища у него были белые. И получалось так, как если бы на его лапах были белые сапожки. Для полного завершения, не хватало только широкополой шляпы у него на голове и мушкетерской шпаги. И, кстати, был бы похож он на Портоса.
Макса я подобрал на улице еще маленьким котенком. Проводив свою пассию до дома, я возвращался домой и решил срезать путь, а это значило, что мне пришлось бы идти мимо кладбища. А была уже полночь. Нет, я человек не суеверный, тем более я марксист-ленинец, так что я пошел другим путем.
Иду я себе мимо кладбища и слышу мяуканье котенка, потерявшего мамку. Я воспроизвел то самое звучание, когда зовут кошек: «Кис-кис-кис». Ко мне подбежал чертенок, вернее, котенок, похожий на чертёночка, так как был весь черный, да еще и при свете луны. А луна светила в небе такая жирная и желтая-желтая, как спелый сыр. Да и сверчки свиристели, создавая своими звуками ночную атмосферу. Котёнок примостился на моей груди, и я потопал дальше, придерживая его обеими руками.
Котенок прижился сразу. Никого не призвал, кроме меня. Понимал, хоть и мал был еще, у кого в доме самые большие кулаки.
Уже лет с двух он начал совершать подвиги Геракла. Так что в округе, то есть на нашем районе все его знали и уважали. Все мои знакомые всегда говорили мне, что видели моего Макса там-то или там-то. В общем, Макс был знаменитостью. Ну и потомства после себя оставил он дай боже!..
Максу было уже пять лет, когда одна моя пассия уговорила меня взять котёнка у нее — тоже черно-белый. Назвала его Борисом. Боже, какое гадкое имя! Кстати, и среди людей Борисы тоже бывают гадкие. А с другой стороны, моя старшая сестра хотела котёнка и ей на работе кто-то принес котёнка, а тогда она только покупала квартиру и оставила у меня своего котенка. В общем, оказались у меня эти два гадких котенка. Почему гадкие? Да потому что, когда появлялся Макс, они к нему приставали. Нет, Макс их не трогал, хотя было видно, что они его раздражали. Он отойдет от них в одно место, а они за ним, пристают. В общем, как говорится, не выдержала душа поэта — Макс ушел из дома навсегда! Так я потерял в своей жизни самого настоящего друга. А говорят, что семейство кошачьих не склонно к верности. Может и так, но не в случае с Максом. Наоборот, он, бедолага, расценил появление этих котят как предательство с моей стороны.
Прости меня Макс, если что не так я сделал! Я всегда буду помнить о тебе, дружище! Покойся с миром!..
Ташкент,
21 марта, 2021 года.