Осень в этом году удивительно теплая, как продолжение лета, только нет той изнуряющей жары, от которой страдаешь в разгар лета, воздух чист и прохладен, и дышится легко, особенно это заметно таким, как я, страдающим астмой или другими легочными заболеваниями. Деревья украшены зелеными и желтыми листьями, и вокруг такое великолепие, что просто глядеть не наглядеться. Сейчас сентябрь, и листья еще не опадают, только кое-где отдельный листок, сорвавшись, вдруг падает с дерева и кружит по мостовой точь-в точь, как человек, который подрос и вырвался из дома, а жизнь подхватила и несет его в неизвестную ему самому даль.
Я иду к подруге, посматривая по сторонам и любуясь на всю эту красоту. Иду я из библиотеки, куда хожу, чтоб поработать с компьютером, поскольку своего у меня нет. Настроение - самое радужное. Мне нужно пройти через парк, а там уже начинаются дома, где живет моя подруга. Вдруг я замечаю на лавочке знакомую фигуру. Это – Верочка, моя хорошая знакомая. Она с какой-то теткой – то ли подруга, то ли соседка. Сидит она спиной ко мне, но я все равно узнаю ее по короткой молодежной стрижке и яркому полупальто. Эта Верочка – личность просто замечательная. Бодрая, всегда веселая, неунывающая оптимистка, в свои семьдесят пять она выглядит на шестьдесят пять или даже на шестьдесят. Год назад она вышла замуж за человека, младше ее на пять лет. Не знаю, сколько у нее до него было мужей, один или больше, да этого мне и не нужно знать, какая мне разница, главное, мне приятно общаться с ней, ведь так редко в нашем возрасте люди бывают веселыми и жизнерадостными.
Я подхожу, сажусь рядом, осторожно трогаю за плечо. «Привет!» - говорит она несколько нараспев. Я говорю ей, куда иду и откуда, рассказываю, что я там делала, в библиотеке. Она смотрит на меня каким-то чужим, незнакомым мне взглядом. Под этим взглядом я начинаю испытывать неловкость и даже жалею, что подошла к ней. Не зная, о чем говорить, поскольку Верочка молчит, я вспоминаю одну знакомую, которую навестила сегодня: «Зашла сегодня к одной своей знакомой, представляешь, она заразилась короновирусом…» - «Ой, не надо мне про болезни!» - наморщив свой хорошенький носик, раздраженно бросает Верочка. Я с удивлением смотрю на нее. – «Да нет, она уже поправилась, лежала в больнице, а теперь уже дома…» - «Я же сказала, я не хочу слышать о болезнях! - снова прерывает меня Верочка, - Я не хочу слышать о болезнях и смерти! А ты на меня свой негатив сливаешь!» - «Какой негатив? Этот негатив потоком с экрана льется каждый день. Пандемия у нас, понятно? Многие уже заразились этой болезнью, а некоторые даже умерли». При слове «умерли» болезненная тень пробежала по лицу Верочки. Я внезапно поняла, что она до ужаса боится смерти. – «А ты думаешь, если тебе про смерть говорить не будут, так ты бессмертная станешь?» - замечаю я не без ехидства. – «Я же сказала тебе, я не желаю обо всем этом слышать!» - взвизгнула она и отвернулась. Ее соседка (или подруга) уставилась на меня долгим осуждающим взглядом, потом, наклонившись, что-то зашептала ей на ухо. – «Да она вечно ноет и жалуется, - раздраженно ответила ей Верочка, - астма у нее, болеет все время, вот и жалуется!» Меня как будто холодной водой окатили: «Когда это я тебе жаловалась? - воскликнула я в гневе.- До свидания», - процедила я, вставая и окидывая ее долгим внимательным взглядом. Она, не оборачиваясь, через плечо, с невыразимым презрением смотрела на меня. Я повернулась и зашагала по аллее. От хорошего настроения не осталось и следа. «За что она меня так? - думала я с горечью, - Что я ей плохого сказала?» А деревья шумели листьями, и прохладный ветерок пытался освежить мою пылающую голову.
Больше я Верочку не видела и и не звонила ей. Про таких, как она говорят: «Оптимистка», а я теперь поняла, что это не оптимизм, а махровый эгоизм, когда человек хочет получать только положительные эмоции, надеясь, что это продлит ему жизнь и поможет сохранить здоровье, и с гневом и презрением отворачивается, не желая замечать человеческие страдания и трагедии. Но ведь не зря еще в древности наряду с комедиями (положительные эмоции) существовали еще и трагедии (отрицательные эмоции) для того, чтобы человек научился сопереживать, т. е. сочувствовать чужим несчастьям, ведь ничто так не очищает душу, как страдание или сопереживание чужим страданиям. А еще вспоминаются слова Гейне, немецкого поэта: «Трещина, расколовшая мир, прошла через сердце поэта». И каким же ты будешь поэтом, если будешь писать только о прекрасном и возвышенном, не замечая уродства и трагедий, переживаемых собственным народом, да и всем миром! И потому я останусь такой, какая я есть, с нотками трагизма в моем творчестве, даже если это кому-то не нравится!
14.01.21.