Ох, физика ты, физика…
Утро за окошком рассветать и не думало. Опять разъярилась физичка! Ну да: вместо решения задач на уроке рисую я сумрачных вранов с искривлёнными когтями. И что?! Нельзя?! Взрослых послушаешь – что и можно-то?! Сами творят дни напролёт непотребство – ни в ужастике увидеть, ни матом описать… Я что: колюсь, курю, шатаюсь по шалманам?! Подумаешь, раскрасила Алёнку под вампиршу! Влюбилась она в Аскольда Савана, ха! Любовь-то не мёд в XXI веке! Он, кстати, Сенька Сивкин по-настоящему… Алёнка его поразить хотела: выскочила из-за крестов, завывая и фосфоренцируя. Некрофилы были отважны не по годам: с полуночной кладбищенской тусовки удирали, да со свистом, да с писком, да с визгом! Саван под кустик свалился, может, и описался… За Алёнкой теперь ходит, как пришитый! Сработало ведь! На пять! А меня за это мама отлупила, классная вообще послала к психиатру… А вот так я вижу мир! Обломитесь, шаблонщики!
Как же нудно бормочет физичка! Ду-ду-ду в одну дуду! Ещё и не рисовать… И так глаза слипаются…
I
Два пера из-под крыла
Не хилые у них когти! И клювы – как ножницы! Щёлкают рядом – фиг увернёшься! Вороньим нутром чую в этих Руххах родню, но что же их так распёрло и перекорёжило? Радиация, не иначе! Уф! Опять цела! Гонят стаей, как мячик в футболе! Только сунусь к кровле или кроне – злобный глаз, клюв и коготь отрезают путь… А! Это ратуша… И на площади кусты зеленеют… Оп -ля! Кувырок – и вниз! Ой, зазвенели цветные стёклышки, полетели вдребезги вместе с крыльями и перьями, ой как жалко! А я уже ни при чём, мне уже мягко и не страшно! Покаркали бы теперь наши юные сплетницы: «Растрёпанный валенок, недомерок, серость невнятная, два пера из-под крыла…» Да за этот маневр у витража меня короновать впору! Светло-серая воронья королева! Полный бред, зато оригинально. Тётя Каррисса перестала бы сожалеть, что выкормила меня. Нет, я ей зверски благодарна, но слушать Каррке без передышки, насколько Каррка плохая – помилуйте, птички дорогие…
Вот что я дура, тётенька права: обрадовалась я кустикам под ратушей, а они движутся! Сроду здесь, на каменных плитах, былинки не росло. Это не заросли, это шествие с пышными ветвями и букетами. Зелёная какая-то свадьба: гости в малахитовых, изумрудных, салатовых одеяниях, даже на невесте веночек вместо фаты. Жених – ну прямо Робин Гуд, вон как лихо сражается с уцелевшими Руххами! Ой-ой-ой! Куда я качусь?! То мягкое и тёплое, на что я приземлилась, оказалось живым, чёрным, огромным, и теперь я с него упала на мостовую. Ура: не сгрыз, только понюхал… Ну, милый, если ты щенок, то я – жар-птица! Чего они все орут? А! Новобрачный Робин Гуд, разрубив последнее крылатое чудовище, сам пал замертво. Невеста схватила его кинжал… Чёрный пёс, со спины которого я только что скатилась, кинулся к ней на грудь… Ну и свалка! Наконец всех упавших разобрали по каретам и повозкам… Нет! Только не это! Собачий переросток ухватил меня зубами и помчался за мелькающими впереди колёсами. Ох, не зря тётя Каррисса обзывает меня неисцелимой идиоткой и полоротой дебилкой! Чего я медлила, разглядывала, как ошалелая? А теперь трепыхаться поздно – из этих клыков если и вырвешься, то без пёрышек абсолютно. Интересно, что закаркают в стае, когда вернусь ощипанной? Да ладно, хоть какой бы… А куда-то в правильном направлении движемся – за город… Знаю! Старый княжеский замок!
II
Убийственный сон
Неутомимый пёс прыгал по винтовым ступенькам целую вечность. А когда вбежал в сводчатую дверь, нарядный кавалер крикнул ему с отвращением:
- Фу, Лай! Грязнуля! Всякую падаль тащишь в дом! Брось сейчас же!
Лохматый волкодав ослабил хватку. Этого хватило, чтобы падаль, то -есть я, вырвалась из пасти и взлетела на люстру – массивную, с колесо. При закрытом окне мне оставалось только ждать, затаившись.
- Как раз нетопыря нам и не хватало до полного бардака! – шлёпнув Лая по спине, проворчал красавчик.
Модник этот одет был роскошно, причёсан ещё великолепнее, очень красив, но уж слишком прилизан. Он уселся в кресло у ложа, на котором лежал недвижно давешний зелёный жених. Лай уселся у порога и впился взглядом в изголовье кровати. Без сомненья, поверженный Робин Гуд приходился хозяином огромному щенку. Комната в башне, хоть и высокая, была невелика. Стены – в коричнево-зелёных коврах, увешаны оружием, но ни рогов, ни черепов, ни чучел нигде не висело. Любил обитатель природу и ратные подвиги, но не охотничью бойню.
Вскоре внизу захлопали двери. По лесенке торопливо поднялись два человека: осанистый, сверкающий золотой цепью и алмазными орденами советник и хмурый доктор с блестящим чемоданчиком. Доктор сразу занялся бесчувственным телом. Сановник спросил встревоженно:
- Князь глаз не открывал? Не приходил в себя?
Модный юноша лишь помотал головой. Доктор закончил осмотр и объявил невесело:
- Мои старания напрасны.
- Князь умер?! – вскричал советник.
- У князя нет ран, нет внутренних повреждений. Он спит, но непробудным сном. Сон убьёт его – если не сегодня, то через пару дней. С вашего разрешения я спущусь в зал: юной княгине моя помощь полезней. Уведомить её о состоянии мужа – тоже мой долг.
Ещё шаги доктора не затихли внизу, с лица советника будто слетела маска, он удовлетворённо потирал руки. Молодой вельможа кисло протянул:
- Ваши штучки, да?
- Возможно, и мои, - министр согласился рассеянно, глаза и мысли его бегали, обозревая открывшиеся горизонты.
- А княжить я должен? – продолжал юноша.
- Кто же ещё? Вы – двоюродный брат. Сами вспомните: вас с младенчества готовили к правлению. Ведь князь скитался неведомо где неведомо кем…
- Но он вернулся и доказал свои права…
- Да забудьте вы о правах этого сонного трупа! Разве не заманчиво: власть, слава, почести… Может быть… и женитьба на прелестной юной вдове… - искушал сановник.
- Я бы не прочь владеть княжеством… не прочь бы и жениться на хорошенькой княгине… Но хлопотно это. Времени совсем не будет для ухода за собой… - поморщился княжеский кузен и в глубоком раздумье покинул помещение.
Советник проводил его взором, топнул ногой с досады и прошипел:
- И нет мне пути к власти без этого барана!
На винтовой лестнице раздались осторожные шажки, и в княжескую спальню просочился мелкий человечек в лиловой мантии – придворный маг. Он суетливо просеменил к ложу, покашлял, давая о себе знать отвернувшемуся министру, и начал:
- Осмелюсь напомнить вашему превосходительству об обещанном вознаграждении…
Сановник недовольно перевёл взор на чародея:
- И осмелишься поклясться, что причастен к случившемуся? Тебе не изобрести столь причудливую гримасу фортуны!
Маг хотел протестовать, но министр не позволил:
- Погибель на князя следовало наслать до венчания! Куда мне теперь девать девчонку? Она – княгиня по закону, понимаешь ты это?! Преврати её в камень!
- И отправиться на костёр?! – пискнул напуганный лиловый человечек.
- Пусть не в камень, как-нибудь иначе спровадь её на рога к твоему приятелю –чёрту! А пока и не заикайся о награде!
Советник шагнул к выходу, но задержался – снял со стены великолепный кинжал с каменьями на рукоятке, положил на стол.
- Чем чёрт не шутит? Внезапный приступ горя… И оружие под рукой… Она сегодня уже хваталась за кинжал… - и с этой надеждой предусмотрительный интриган вышел из комнаты.
За прошедшие полчаса моё отвращение к людям выросло выше горного хребта. Наше вороньё накаркивает за день тучу оскорблений, отбирает лакомые куски у слабых, толкает младших в грязь, но не доклёвывает раненых сородичей! Птичья страсть к блескушкам, над которой посмеиваются пожилые вороны – невинная забава рядом с человечьим людоедством и пресмыкательством ради золота.
Несчастную невесту я углядела ещё на лестнице. Медленно приближалась она, всматриваясь издали в лицо мужа, смертельно бледная, как он сам. Ещё сверкали на ней праздничные изумруды и хризолиты, переливалось всеми оттенками зелени венчальное платье – но траурными были глаза, побелевшие губы, поникшие плечи.
- Княгиня! – чародей вприпрыжку подбежал к девушке, едва та ступила на порог.
Невеста отстранила его. Она видела только ложе со спящим женихом, и, подойдя вплотную к изголовью, опустилась на колени. Напрасно лиловый маг сновал по спальне, нескоро она его заметила.
- Мне запретили надеяться, - вымолвила наконец девушка, - Но чудесам и место там, где нет надежды. Помогите мне и ему нездешним искусством, умоляю вас! Князь щедро одарит вас, когда очнётся. И вот золото – тоже вам…
Княгиня протянула увесистый кошелёк. Колдун схватил деньги (ещё бы!) Но с ответом он медлил, отыскивая в своём ограниченном арсенале подходящее средство. Потом засуетился, доставал из карманов, раскладывал на столе какие-то корешки и узелки:
- Ваше сиятельство! Всё, что могу, я готов… Но исцелить князя почти невозможно… Хотя… Если позволите… Я покажу вам всё… Вы сами увидите сейчас…
С ужимками и невнятным шепотком он опустил на окно тёмную штору, запер дверь и зажёг свечу. Приторный желтоватый дым пополз по комнате… Наверное, дым этот оттенил невидимое: серые и белоснежные тени замелькали вокруг. Над ложем высветилась туманная копия князя – его растерянно озирающийся силуэт. Потом, словно услышав зов, княжеская тень двинулась к стене и растаяла…
- Вот видите: осталось тело, а тень князя ушла, - объяснил чародей, - Вернуть её – не в моей власти…
- А догнать? – живо спросила девушка.
- Это задача не для моего волшебства, а для вашей любви, - лиловый человечек поклонился ей, спрятал в карман кошелёк и удалился.
Княгиня поцеловала неподвижного мужа и тихо заплакала. Тогда-то пёс Лай отыскал взглядом меня на люстре. И меня осенило: страх нас ослепляет! У собак вовсе не одно высказывание: «Разорву и съем!» У них настоящий полноценный язык! Не стану вдаваться в его тонкости, а то хозяева собак возразят: мол, эта собачья фраза передаётся вовсе не подёргиванием спины, а частичным обнажением клыков или трепетанием ноздрей… И они будут правы: богатый и разнообразный, как все языки, собачий предлагает множество вариантов для выражения мыслей и чувств. Стану говорить: «сказал», а знатоки пусть представляют себе подробности. Итак, наш диалог:
Лай:
- Долго ещё собираешься отсиживаться?
Каррка:
- Пока вмятины от клыков не выправятся!
Лай:
- Не ври, я не кусался!
Каррка:
- А я сюда не напрашивалась!
Лай:
- Хочешь улизнуть? Из-за тебя мой благородный хозяин лежит без чувств!
Каррка:
- Я его поклевала, да?! И ратушу я раздолбила?! Нашёл суперворону!
Лай:
- Ты свалилась на свадьбу, ведя на хвосте сумрачных вранов!
Каррка:
- Чего ты ко мне привязался?!
Лай:
- Хозяина надо спасти! Надо помочь хозяйке!
Каррка:
- Я что, отказываюсь? Без приключений скучно!
Княжеская невеста тем временем встала с колен, пристегнула к поясу драгоценный кинжал… Лай опередил её, подбежал к порогу. Девушка погладила щенка. Тут и я слетела с люстры ей на плечо.
- А, ты – тот самый воронёнок, - узнала меня княгиня.
Я не удержалась от сочувствия: потёрлась головой об её щёку и осторожно поправила клювом завернувшуюся серёжку.
- Ты – девочка! Воронишка! – догадалась невеста.
- Каррка! – представилась я.
- Каррка! – поняла княгиня, - Лай и Каррка, спасибо!
III
Строго на север
Солнце уже село, когда мы нашли в Заречном бору подходящую тропку. Хоть я и отправилась в поход, с псом мы продолжали спорить.
Каррка:
- Почему мы идём именно на север?
Лай:
- Туда улетела тень.
Каррка:
- Это фокусы ненадёжного чародея!
Лай:
- Это правда, я знаю.
Каррка:
- Чуешь носом?
Лай:
- Нет, сердцем, как хозяйка. Лучше поднимись над деревьями на своих крылышках, разведай путь.
Я нехотя послушалась – и не зря: крупная птица сидела на ветвях берёзы, чуть в стороне от нашей тропы.
- Тетерев, тетерев! Не бойся, скажи, - обратилась к птице княгиня, - не пролетал ли мимо дух благородного князя?
- Привидение? – переспросил тетерев, - У нас в лесу их полным-полно. На закате бледный дух летел вслед за стаей гусей–лебедей. Ещё крикнул мне:
«Встретишь девушку в зелёном,
С чёрной на плече вороной,
С чёрным псом по кличке Лай,
Мой привет ей передай!»
- Значит, мы на правильном пути! – ожила княгиня.
Совсем стемнело. Мы всё шли по лесной чаще, по узкой тропке. Я, если честно, ехала на плече княгини, превозмогая дремоту – птицы на в ладах с темнотой. Вдруг Лай взвизгнул: он больно укололся. Ёж лежал колючим клубком у наших ног.
- Ёжик, ёжик! Не бойся, скажи, - заговорила княгиня, - не пролетал мимо тебя дух благородного князя?
- Привидение? – переспросил ёж, - У нас в лесу их полным-полно. В сумерках бледный дух летел вслед за стаей гусей-лебедей. Ещё крикнул мне:
«Встретишь девушку в зелёном,
С чёрной на плече вороной,
С чёрным псом по кличке Лай,
Мой привет ей передай!»
- Мы догоним его! – обрадовалась девушка.
А тьма густела. Ночные шорохи и скрипы вторили шагам. Вдруг Лай зарычал, а княгиня прижалась спиной к стволу и выхватила кинжал: парные огоньки подступали к нам со всех сторон. Тут из-под облака выкатилась луна, осветив отчаянную картину: волчья стая окружала нас.
- Ужин подан! – глумливо объявил вожак, щёлкнув зубами возле девичьей ножки.
Я кинулась прямо в его наглую морду, но была отброшена и прижата серой лапой к земле.
- Не трогай, она маленькая! – пролаял наш пёс.
- Точно! – согласился волк, - На один укус, а клюётся здорово!
- Пропусти нас, - продолжал Лай, - У хозяйки острый нож, а я за неё порву столько животов, что станет вам не до еды!
- Лучше скажи, - вмешалась княгиня, - не пролетал мимо тебя дух благородного князя?
- Привидение? – переспросил волк, - У нас в лесу их полным-полно. Перед восходом луны бледный дух летел вслед за стаей гусей-лебедей. Ещё крикнул мне, когда его затягивало в ведьмино ущелье:
«Встретишь девушку в зелёном,
С чёрной на плече вороной,
С чёрным псом по кличке Лай,
Мой привет ей передай!»
- Где это ведьмино ущелье?
- Сразу за поворотом. Всех призраков туда магнитит. Никто не возвращается. И вы не вернётесь. Чем живыми туда ходить, может, лучше съесть вас всё-таки? Полетите привидениями. И мы перекусим, - с надеждой предложил вожак, но, не дождавшись согласия, убрал лапу с моего крыла.
IV
Колдунья
По дну лесного ущелья бежал ручеёк, поблескивая в лунном свете. Тропа вела нас вдоль него. Напряжённая тишина царствовала здесь, и мы не шумели, и подпрыгнули, когда сзади послышалось:
- Что вам надо?
За нами стояла колдунья – богато разодетая женщина с пронзительными очами, которые слегка светились. После волков это уже не пугало. Княгиня объяснила:
- Я догоняю дух мужа моего, благородного князя, уснувшего беспробудным сном после битвы с чудовищными птицами.
Ведьма поморщилась, даже будто смутилась от этих слов.
- Это ваши птенчики?! – догадалась злосчастная невеста.
- Не совсем, - хмыкнула ведьма, - Гости мои развлекались в разгар вечеринки. Одна превратила салфетки в птиц, второй их искривил, третий – увеличил…
- И не стыдно вам? – устало спросила княгиня.
- Вот ещё! – отмахнулась колдунья, - Но тень князя я помогу догнать. Разумеется, не безвозмездно…
Княгиня сняла с себя диадему, серьги и чудесное изумрудное ожерелье.
- Кинжал давай, он не пригодится тебе больше, - заявила ведьма, собрала драгоценности и призадумалась на миг, - Чёрных животных тоже…
- Лай и Каррка – не рабы, а мои друзья! – возразила девушка.
Лай подошёл и прилёг на передние лапы у ног колдуньи. Потом обернулся ко мне:
- Лети сюда!
Я каркнула со злостью:
- Сбесился ты! Нас искривят и превратят в салфетки!
- Без приключений скучно! – ответил пёс.
- Служить этой?!
- Убежим завтра, - сказал Лай и завилял хвостом.
Пришлось и мне сесть на руку этой вымогательницы.
- Фу, блеклая совсем, не подойдёт, - брезгливо стряхнула меня ведьма.
Лая она вертела с боку на бок, рылась в его густой шерсти немилосердно, потом тоже забраковала:
- И у этого изъян: белое пятно за ухом. Оставь себе обоих, так уж и быть! Теперь – к делу! Вон куда улетают тени!
Наши глаза невольно проследили за вытянутым пальцем колдуньи – словно пар от ручья выстраивался в две колонны с резными воротами посередине. Мы приблизились с трепетом. Колонны имели вид великанов в мраморных латах – один с мечом, другой с ключом. Ведьма ужом завертелась возле ключа: и пела, и завывала, и присвистывала… Наконец, потная и растрёпанная, она завопила:
- Имена! Скорее! Ваши имена!
- Розалинда, - сказала княгиня и… исчезла.
- Лай! – рявкнул щенок и тоже пропал.
- Каррка! – второпях крикнула я и почуяла, что меня проталкивают через замочную скважину…
V
За воротами
Я сразу увидела обеспокоенную морду Лая над собой, и княгиня была рядом. А находились мы… на аэровокзале. Только залы его казались бесконечными – в миллион раз больше нашего пригородного аэропорта, куда я залетала порой. И в миллион раз тише… И вместо потолка здесь были облака…
Ошеломлённые люди стояли по одному и группами, некоторые сидели в задумчивости (все абсолютно без вещей!) Движение казалось привилегией серебристых хлопотунов –служащих. Они утешали и объясняли мимоходом тут и там. Мы сами не могли бегать и летать – как бы переплывали расстояния с натугой. Три нарядные девушки на нашем пути шептались:
- Разве это театр? ... Ничего не понимаю… Мы же в театр пошли…
Полная женщина, стоя возле молчаливого седовласого человека, хваталась за сердце и повторяла:
- Нам только сказали, что мужу нужна операция, и всё… Операция, ужас! Темно, не помню…
Служитель скользнул к супругам, улыбнулся с грустинкой:
- А вам пора вернуться!
Пожилая пара тут же растаяла в воздухе.
Мы поплыли дальше. Черноглазая красавица обвила шею статного юноши одной рукой, другой вцепилась в его запястье, и всё спрашивала растерянно:
- Где Элечка? Где наш самолёт? Детка моя… заинька… Она была рядом, в кресле… Эльдар, милый, где наша девочка?!
Сидящий поблизости мужчина встрепенулся от тревожных возгласов, медленно двинулся к молодой матери и заговорил всё твёрже и увереннее с каждым словом:
- Элечка играет с детьми там, выше. Вам пока нельзя туда. То-есть Эльдару одному можно пойти, но не Эльвире…
Эльвира с усилием расцепила онемевшие руки, освободив мужа:
- Иди, конечно, иди, Эльдар, как она там без нас! Я… ничего… Поцелуй её за меня!
Но Эльдар не успел отстраниться от жены.
- Эльвира сможет сама поцеловать дочку. Тёмная льдинка страха, мешавшая ей, растаяла в материнской заботе. Идите вместе, - сказал мужчина, одежда которого засеребрилась.
Юные родители взмыли в заоблачную высоту. А новоявленный служитель обернулся к плачущей княгине:
- Князь тоже наверху. Но почему такой кружной путь – поперёк потока? Впрочем, идите…
И мы вдруг оказались в широкой степи на перепутье. Дорожки ветвились паутиной за каменным столбом. И надписи на замшелом столбе пестрели, и на разных языках, но до того замысловатой вязью – не прочитать. Я взлетела на небывалую высоту, как во сне. Слева тропинки обрывались в жуткую пропасть, справа упирались в подножие скал. Лай нанюхал нам одну из серединных дорог, тявкнул:
- Чую на ней движение!
Совсем скоро тропка привела нас к песчаному берегу бурной реки. Толпа людей обступила нас там. Радушно они улыбались, называя княгиню по имени, да только… странные это были люди: беззубые или обгорелые, с ряской в волосах или с верёвкой на шее, а у одного из грудной раны змейка высовывалась…
- Альберт! – узнала бедолагу княгиня, - Давным-давно ушёл ты на войну… А где же твой брат Макс?
- Здесь я! – расплылся до ушей зачервивевший оборванец.
- Ой, Римма! – всплеснула руками княгиня, - Почему ты фиолетовая?
- Хорошая ты, - растрогалась тучная Римма, - Мы бы помогли…
- Ох, как бы помогли мы! – мечтательно завопили остальные.
- Да не умеем – никому не помогали! – продолжила Римма, - Может, лодка вас увезёт?
- Под нами она переворачивается! А вы уплывёте, уплывёте! – загалдели все.
Под нами не перевернулась лодка, она понесла нас легко и уверенно через реку. Бедняги махали вслед и кричали:
- Помолись за прибрежных! За безбрежных! За приблудных… За беспутных…
На том берегу лодка уткнулась в мраморные ступени. Лестница поднималась к площади, к белым старинным зданиям. Среди колонн мелькнула знакомая фигура. Лай взвизгнул и ринулся к хозяину. Но из мраморных плит выметнулись огненные струи. Ни псу их обежать, ни мне перелететь не получилось – они вырастали, обжигая нестерпимо. А наша хозяйка медленно, как зачарованная, прошла сквозь огонь. Князь обернулся, обрадовался ей, как чуду:
- Это ты?
- Догнала я тебя, догнала! – обняла его княгиня.
- Не плачь, всё ведь хорошо, - с недоумением и нежностью пробормотал князь.
Тугой воздух разорвал их объятие, подхватил нас троих…
VI
Отгадка
Мы всё падали и падали… Из стен воздушного колодца высовывались мерзкие рожи, морщились и плевались, разглядев нас. Одну я успела клюнуть в ухо в хобот, другой Лай прокусил ухо, прежде чем мы рухнули на лесной мох…
Не так-то просто было вернуться, хотя наш город, как на блюдечке, лежал впереди: смех и тарантелла рассыпались в итальянском квартале, неистовствовал неон на восточных небоскрёбах, а княжеский замок маячил одиноким башенным окошечком…
- Кто возле него? – повторяла прихрамывающая княгиня, - Я погасила свечу перед уходом. Кто с ним?
- Какой мирный огонёк! – шепнула я щенку.
(Я ехала на лохматой спине, сил не осталось пёрышком шевельнуть)
- Приветливый и ровный, - согласился Лай, - Не мечется, не дрожит…
Уже серело небо, когда мы приблизились к замку, а когда вскарабкались по бесконечной лестнице, окно стало светлым. Старенький священник обернулся к княгине от иконы:
- Слава Богу, ты жива, дочь моя! Ох, да ты собрала подолом венчального платья хвою чащобы, приречный песок и пепел с плит вечности! А разве не обязана жена сторожить мужа, переступающего непостижимый порог?
- Я ведь догнала его! – возразила княгиня, - Почему не позволили мне остаться с ним? Вчера вы сказали, что мы едины навеки!
- Господи, как же мало на земле смирения и терпения! – вздохнул старик, - Бесполезно толковать теперь, как блаженны будете вы, рука об руку, перед Творцом!
Вряд ли слушала его княгиня, уже целующая спящего… Но вскоре слёзы затрепетали на её ресницах и слова молитвы – на губах. Лай, хрипло дыша, зализывал израненные лапы. Я сжалась у изголовья кровати, вглядываясь в исхудавшее лицо князя: нет, нет надежды…
Первый луч пробежал по подушке… И мне померещилось… А через секунду я клюнула князя в висок! Вскрикнула княгиня, с рыком метнулся Лай спасать драгоценного хозяина от чокнутой вороны… Но очумелая птица уже с хохотом кувыркалась за окном, выплёвывая осколок ядовитого когтя! Жалко: пропустила я момент, когда князь открыл глаза! Только радостные рыдания и ликующий лай неслись мне вслед. Я спешила к ручью: если не прополощу клюв сразу – околею, а возле проточной воды есть шанс отделаться лёгкой тошнотой…
2016