Еврейская автономная область начинается сразу за амурским мостом.
Невозможное. Одна еду в первое купе. На весь железнодорожный вагон три сонных пассажира. Разговорчивый проводник пояснил:
- Весной с Запада перегонщики едут, полные поезда. Назад они на машинах, а поезда как? Вот пустыми идем.
«Японки» везут морем во Владивосток. Видела на трассе перегоняемые машины без регистрационных номеров. Говорили, что есть участок за Сковородино, где нельзя проехать совсем. Его преодолевают на платформах по железной дороге.
Качается торопящийся вагон, дрожит окантованный металлом столик, звенит мельхиоровая ложечка в граненном стакане, горяч мой чай в подстаканнике с вензелями. Сосед, молодой мужчина лет тридцати пяти попросил у проводницы пустой стакан. Черноволос, коротко стрижен, свежая желтая футболка облегает широкую грудь, аккуратные тёмно-синие джинсы и черные начищенные туфли. Он догоняет вечерним поездом напарника, уехавшего утром на перегоняемой машине. Сын народа бывшей солнечной братской республики, а теперь независимого горного государства располагает дружелюбием и позитивом.
-Все в порядке. Все хорошо.
Зачем-то успокаивает заглянувшую в открытую дверь купе молоденькую проводницу в сером форменном костюме. А мне поясняет:
- В поездах пить нельзя. Как бы чай пью.
Достает бутылку, наливает стакан пива и снова прячет бутылку.
- Я ей сразу сказал, что жену и детей не брошу. Она согласилась. Встречались два года. Она, ты не женишься, мне замуж надо. Хорошо, выходи. Вышла. Прошло два года. Звонит. Давай снова встречаться. Как хочешь, давай. Домой, когда приезжаю, меня там женщина ждет, из наших.
Взрослые люди сами решают, как жить. Поезд затормозил. Нечаянный попутчик взял кожаную куртку, накинул через плечо дорожную сумку и, улыбнувшись, скрылся в черноте ночи. Хорошей дороги, счастливого пути. Зазвенела мельхиоровая ложечка в граненом стакане.
Короткая ныне дорога на вахту. Паникую. Страшно выходить одной в незнакомом поселке в два ночи. Вокзал закрыт. Сказали встретят, а кто их знает.
От амурского моста «Нюрка» спешит по плоской равнине Еврейской области. По обе стороны куда видит глаз, лиственное редколесье. Серо-зеленые скелеты с шарообразной кроной одиночных деревьев на фоне бледного неба.
Кочковатые луга жесткой, высокой травы вейника и осоки, уже светло-коричневые к осени, покрывают открытое пространство. Пассажирский подходит горным хребтам поглощённым спустившейся ночью. Поселение Биракан чуть больше ста лет назад основали пришедшие из Якутии несколько русских охотничьих семей. Позднее строители Транссиба возвели железнодорожную станцию. По- гольдски Биракан – «маленькая речка».
На месте. В темноте из соседних плацкартных вагонов неожиданно высыпают на пустую платформу энергичные люди с вещами. Повезло. Смена рабочей вахты. На пригорке ждут две вахтовки и мой КАМАЗ.
В широкой долине по пологому склону к полноводной реке Бира спускается большой поселок, разделенный на две неравные части железной дорогой. Сюда в тридцатые годы строить счастливую жизнь и отдать Родине несметные богатства окружающих гор приехали еврейские переселенцы и энергичные комсомольцы. Рабочая жизнь кипела. Станция метро «Белорусский вокзал» в Москве облицована бело-розовым Бираканским мрамором. Рядом горячие ключи реки Кульдур, карстовые пещеры, шумят кедр и ели.
До нас в 90-е закрыли леспромхоз, промкомбинат и другие предприятия.
Федеральная дорога дает местным возможную работу. Кто-то увольняется потом, а кто-то дошел с дорогой от Читы до Хабаровска.
На участке новый фельдшер. Приятная интеллигентная женщина в сорок два года уже вдова. Выдала двух дочерей замуж и живет одна. В вагончике в трехлитровой банке свежие ветки багульника ярким фиолетовым пятном придают праздничность стерильному кабинету.
-Сегодня он позвал меня на гору Любви. Такой внимательный, подавал руку, помогая подниматься по крутой тропе. Красота на верху неописуемая. Сказочная картина горной страны. На вершине, на площадке, Максут встал на одно колено и сделал признание в любви. Предложил выйти за него замуж.
Фельдшер растеряна. Возлюбленному двадцать восемь лет. Уроженец бывшей хлопковой союзной республики, а теперь независимого государства работает у нас же дорожным рабочим. Женщину смущает разница в возрасте. Поклонник молодой, ни разу не женатый мужчина, а она бабушка. Она ищет поддержки нахлынувшим чувствам. В сорок два жизнь не закончилась. Совет да любовь!
С востока трасса идет по краю уходящей вверх отвесной скалы, огибая ее и демонстрируя сглаженные вершины гор, раскинувшуюся внизу светлую малахитовую долину с темно-синей лентой реки и черной линией железной дороги. Дальше дорога отдыхает на ровном участке, спускается ниже и пересекает болотистую низину, заплатив за проход тысячи кубометров скального грунта. Потом на прямой возвышенности минуя по бетонному мосту мелкую речку и готовится к штурму стоящих на пути каменных гор. Рубит тонкие березы, дубняк, осины, не щадя даже красавец мелколистный клен. Затем взрывает упрямую гору, вгрызается в каменную скалу, делая трапециевидную, как начерченную прямыми линиями выемку с выглаженными откосами. Только розовые цветы шиповника машут ей с высоты. Вынутый скальный грунт бросается в высокую насыпь с гофрированными водопропускными трубам для горных ручьев. Выходит, на вольный простор и бежит без остановки.
Ночью, когда красная лента фейерверка отражающихся огней барьерного ограждения несется навстречу, летишь в черное космическое пространство вместе с ней.
Дорога домой. Под Волочаевкой проводники поднимают всех спящих пассажиров. Конечная. Крупная, темноглазая женщина лет шестидесяти ловко собрала белье проводнику, быстро приготовила вещи и глядит нетерпеливо в окно. Время еще есть. Разговорились. Она встречалась с родными в родительском доме.
- После школы техникум на бухгалтера закончила, ни дня не работала по специальности. У меня жених был, пошли на танцы, жених покурить отошел. Тут будущий муж на танец пригласил. Домой двое провожали. Муж в военном училище тоже в Благовещенске учился. В мае познакомились, а в августе расписались. Как молния ударила. Никогда меня от себя не отпускал. Служили. В гарнизонах какая работа? Нянечкой в детском саду, делопроизводителем в кадрах, и то за счастье. Бывало два раза в год детям школу меняли. На Камчатке служили, потом в Германии. Из Германии как войска выводить стали, сюда, на родину вернулись. Что за двадцать лет службы накопили все пропало. Сначала еще машину можно было купить, да мы сертификат на машину ждали, должны были прислать. Сертификат не дошел, сбережения обесценились. У хозяина работала, хороший человек, просила белую зарплату платить, хоть последний год. Нет, все в конверте. Пенсия минимальная. С внуками сейчас вожусь. Кто же детям поможет, как ни мы. Да и что мне без них делать? Какая без них жизнь. С внуками радость.
Призрак бродит по земле. Призрак очередного передела собственности.
Хабаровский край.
Прогрохотав по амурскому мосту поезд вошел в короткий туннель перед утренним городом. Хабаровск.
В Хабаровске благодарные горожане поставили памятник человеку, от которого не осталось ни фотографии, ни портрета. Поставили таким, каким увидели через сто пятьдесят лет офицера Русской Императорской армии. Капитан Яков Васильевич Дьяченко с солдатами линейного батальона по решению графа Муравьева- Амурского высадился на песчаный берег у стремнины утеса при впадении Амурской протоки в Амур для закладки нового города. Сейчас это центральный городской пляж, а Утес, любимый символ города, куда на смотровую площадку Амура приходят счастливые молодожены и окрыленные надеждами выпускники школ и вузов. Даже зная непредсказуемый характер местного климата трудно представить какие тяготы и лишения пришлось перенести служивым людям, первым строителям военно- сторожевого поста Хабаровка.
«Три горы, две дыры»- это Хабаровск. Три параллельных сопки и две речки между ними, которые сейчас спрятаны в подземный коллектор. Бегут к Амуру утопающие зелени и цветах бульвары, а от Амура славные улицы. Первые улицы на горбатых сопках теперь главные. С Утеса вид на величественную реку, многочисленные протоки и острова. За ними Китай.
Столица Дальнего Востока блуждает, как изменчивое русло Амура. В устье Амура на месте города Николаевск-на-Амуре поднял Российский флаг адмирал Геннадий Иванович Невельской. Потом были Софийск, Владивосток, Хабаровск и снова Владивосток. Подождем.
Сто сорок пять национальностей живут в Хабаровском крае, полюбивших эту суровую землю. Кто не смог, уезжает.
А как мы? Сотни тысяч «мы», изыскателей, проектировщиков, инженеров, механизаторов, водителей, рабочих, служащих и просто оказавшихся рядом сделали это! Вот она! На пятитысячной купюре федеральная дорога «Амур» по грандиозному мосту входит в неповторимый город.
Дальний Восток - это где восходит солнце в России.