В сельском клубе. Из цикла рассказов Про Ваську

 
  Перед началом занятий прямо первого сентября весь техникум был отправлен на уборку урожая. Васькина группа разместилась в двух грузовиках – газонах, в каждом человек по пятнадцать, и машины тронулись. Ехали с песнями, шутками, рассказами о проведённом лете.
  Грузовики двигались неспеша по неширокому асфальтовому полотну. В райцентре Успенка сделали остановку возле магазина. Парни вскладчину купили несколько бутылок вина.
  Васька и Гера Филонов, заядлые курильщики, накупили впрок по несколько пачек папирос «Север» и по две пачки моршанской махорки – полукрупки.
  Снова забрались в кузова машин. Асфальт кончился, начался грейдер. Часа через полтора прибыли в посёлок, состоящий из трёх десятков домов – отделение совхоза. Сельцо имело название Чистополь. До центральной усадьбы совхоза было километров шесть-семь.
  Естественно, о прибытии помощников – студентов в совхозе знали и, естественно, к встрече никто не готовился. Начальство стало думать, куда ребят расселить и придумало: половину группы отправить в другое отделение совхоза – Ашбулат, за десять километров, а вторую половину разместить так: четверых девушек расквартировать в доме у бабы Насти, а десятерым ребятам набросали на пол матрацев в библиотеке клуба. Клуб был недавно построен, книжного фонда ещё не было, полок тоже. По выходным в клубе показывали кино, после фильма бывали танцы под радиолу.
  Но всё это ребятам стало известно позже, а пока они начали своё нехитрое обустройство: потребовали у бригадира и получили несколько лопат, вил, два топора, сложили инвентарь в углу своего изысканного дортуара.
- Да поставьте инструмент в сенях, - предложил бригадир Иван Андреевич, - здесь никто не возьмёт.
- Ничего, при нас целее будет. – Ответил за всех Женя Вайс, самый старший парень в группе.
  Бригадир рукой показал дом, в котором студенты будут столоваться.
- Приходите через час обедать.
Когда бригадир ушёл, Женька Вайс достал из рюкзака стартовый пистолет. Герка Филонов вытащил из кармана большой складной нож.
- Во! Специально для целинных боёв!
  У Васьки в кармане был нож менее внушительных размеров, который назывался «лисичка» - рукоятка его была сделана в виде лисы с распущенным хвостом. У остальных ребят ножи тоже имелись.
- Нормально. Будет чем отмахаться в случае чего, - удовлетворённо произнёс Женька.
Приготовления семнадцатилетних парней были неслучайны.
Два года назад только что поступивших в техникум пятнадцатилетних ребят также отправили помогать селянам. Ваську и ещё пятерых одногруппников отправили в колхоз вместе с двумя десятками семнадцатилетних девушек, перешедших уже на третий курс. Большая же часть группы в тот раз поехала в другой район вместе с несколькими старшекурсниками, один из которых Валера Хан, был боксёром-разрядником.
В те времена для уборки урожая на целину свозили солдат, механизаторов с техникой из других областей, где уборка уже закончилась, студентов и учащихся техникумов. Короче пришлого народу было много. По вечерам в клубе были танцы с драками.
Как-то Валера Хан, не поделив с комбайнёрами девушку, уложил троих мордой в траву возле клубного крыльца. Друзья обиженных похватали колья и, ворвавшись в общежитие, довольно основательно помяли всех техникумовских ребят, даже тех, кто на танцы не ходил. Были ушибы, сломанные носы и челюсти.
  Наученные горьким опытом повзрослевшие парни перед отправкой на село обсудили возможные действия в случае конфликта с местными мужиками, запаслись ножами. Стартовый пистолет Женьки Вайса был оружием не боевого, а психологического действия. Но в те времена вид пистолета и звук выстрела производили ошеломляющее впечатление и заменяли десяток крепких парней с дубинками.
Обследовав клуб, который состоял из кинозала, пустой библиотеки и большой комнаты для танцев, молодые люди пошли обедать. Импровизированная столовая представляла смежный с жилым домом глинобитный сарай с земляным полом, в середине которого стоял покрытый новой резко пахнущей клеёнкой длинный стол, наспех сколоченный из струганных досок, по бокам две длинные скамьи. Накормили учащихся рассольником, багровыми крупными сахаристыми помидорами и крупными уже желтоватыми огурцами. Белый пористый свежеиспечённый хлеб был нарезан крупными кусками и лежал в двух эмалированных мисках в центре стола.
  Васька сел за стол рядом с красивой молчаливой девушкой Олей, с которой в техникуме сидел за одной партой.
- Как разместились?
- Все в одной комнате. Там две кровати и два сундука. Мне достался сундук, Наташке тоже, а Галка и Верка захватили кровати. Не знаю, как буду спать на твёрдом сундуке, я не привыкла.
- А матрацы вам выдали?
- Ну да, только они тонкие, толку-то с них.
- А нам каждому дали по матрацу и по байковому
одеялу. Все на полу. Да нормально. Я люблю спать на полу.
  У Васьки с Олей были отношения. Они продолжались уже целый год. Но любовью их назвать можно было с большой натяжкой. Васька всё время думал об Оле, хотел близости с ней. Оля его ухаживания, в общем, принимала, но часто злилась на Ваську, показывая своё им недовольство, иной раз просто грубила ему. Когда они оставались наедине, порой разрешала Ваське целовать себя, крепко сомкнув губы, позволяла целовать шею и грудь. Но дальше ни-ни.
Другие девушки проявляли к Ваське неподдельный интерес. Нина Петренко, очаровательная черноглазая хохлушка при случае всегда норовила к нему прижаться, а в медленном танце просто прилипала, не раз напрямую спрашивала.
- Чем я хуже Оли? Почему ты не дружишь со мной?
  Ваське Нина тоже нравилась. Оля была как болезнь, как отрава. Она приносила больше страданий, чем счастья, но Васька словно прирос к ней. Он сочинял для Оли незамысловатые стихи и они благосклонно принимались. Рассказывал о прочитанных книгах, давал их ей читать. Часто их мнения о прочитанном совпадали. Но Оле очень не нравились Васькины знаки внимания при посторонних. Стесняясь, она не позволяла не только себя обнять или поцеловать, но даже взять под руку. Да и наедине далеко не всегда принимала его нежности. Иногда Ваське хотелось оставить её, заняться Ниной или другой девушкой, но боязнь потерять Олю его останавливала.
После обеда бригадир всех собрал для выяснения навыков ребят. Парни из села имели опыт работы помощниками комбайнёров, трактористов, умели скирдовать сено.
Васька сельского труда не знал. В позапрошлом году он с товарищами на сельхозработах весь месяц копал ямки под столбы культурного пастбища. Да и эту работу мальчишки делали спустя рукава, то и дело отдыхая, перекуривая или играя во что-нибудь. Заработали они в тот раз за месяц по восемнадцать рублей, из которых за еду высчитали по пятнадцать.
Тем не менее Васька был определён помощником к трактористу, утрамбовывающему силосную яму. Женька Вайс, он был на год старше других, был назначен старостой и учётчиком работы.
  Девушек определили на уборку огурцов и помидоров.
В семь часов позвали на ужин. Дали по стакану простокваши, тот же белый хлеб и чай.
  Спалось Ваське хорошо, впрочем как и всегда. Утром в семь часов все разошлись по своим рабочим местам. Вернее по местам проживания своих трудовых наставников. Васькин наставник двадцатитрёхлетний тракторист Коля вышел из дому в замасленной армейской гимнастёрке, галифе и кирзовых сапогах, поздоровался с Васькой и подошёл к своему ДТ-54, стоявшему тут же возле дома. Коля поколдовал у мотора, дёрнул шнур пускача. Раздался оглушительный треск, Коля быстро поднял какую-то рукоятку, треск стих и затарахтел двигатель.
- Садись, Васёк! – крикнул Николай, становясь на правую гусеницу и залезая в кабину.
Васька сделал тоже самое и сел слева от тракториста. С правой стороны кабины из пола до груди Николая торчали два рычага, на полу расположились две педали, справа на панели кабины находился рычажок газа.
- Учись, студент! – фильм про Шурика уже обошёл экраны страны, - это два рычага – трансмиссии гусениц, педали – тормоза. Рычаги на себя – поехали вперёд, рычаги от себя – поехали назад; один вперёд, другой назад – разворачиваемся на месте. Усёк?
- Усёк! Давай я поеду!
- Не торопись, успеешь. Когда я уйду на обед, сам будешь силос трамбовать, а пока присматривайся.
  Трактор ехал медленно, но тарахтел громко, разговаривать приходилось, повышая голос до крика.
Работа оказалась нехитрая. Самосвалы привозили кукурузные стебли, зачастую вместе с початками, сваливали их в продолговатую яму, скорее даже в широкую траншею. Васька высыпал на кучу силоса полмешка соли, находившейся рядом над брезентом, трактор бульдозерным ножом растаскивал кучу по всей траншее, затем, приподняв нож, ездил по силосу взад-вперёд, трамбуя и измельчая его гусеницами. В промежутках между приходами машин с силосом Васька сидел рядом с Николаем, слушая его армейские байки, то и дело засыпая под однотонный грохот трактора.
- Эй, Васёк! Да ты же спишь! Под такой грохот засыпаешь. Хотя чему удивляться. Я в армии танкистом был, механиком-водителем, так тоже бывало в движении засыпал. Даже на губе за это два раз был.
  Пока Николай обедал, Васька трамбовал силос самостоятельно. Потом сам сходил пообедал. Меню в столовой было неизменным. Только вместо рассольника лапша, а хлеб, помидоры и огурцы всё те же. Васька хлеб вообще любил с детства. Всегда таскал кусок в кармане на улицу и не жевал его, а сосал как карамельки до полного его растворения между языком и нёбом. Частенько, проголодавшись на улице, Васька и другие пацаны шли к расположенной неподалёку железнодорожной пекарне, источавшей
головокружительный аромат свежего хлеба. Покупали на всех булку хлеба, а чаще не покупали, а спрашивали у пекарей: «брак есть»? Те давали поломанные или неполной формы буханки. Пацаны ломали хлеб на куски и вгрызались молодыми белыми зубами в твёрдую хрустящую корочку и горячий ароматный мякиш, испытывая высшее гастрономическое наслаждение. Ещё более вкусными были хлебные крошки, которые оставались на лотках после разгрузки хлеба. Пацаны собирали их горстями и отправляли в рот.
  Здесь, в деревне, хлеб отличался от городского, но был тоже очень вкусным, поэтому Ваську меню вполне удовлетворяло. Он не очень любил огурцы, особенно переспелые, желтоватые, водянистые. Зато обожал осенние помидоры – крупные, бордовые, бугорчатые и твёрдые. На срезе их мякоть была вся в кристаллах сахара, как у арбуза. Васька съедал с хлебом полдесятка таких помидоров и был сыт.
После обеда, видя, что Васька засыпает и не может уже разлепить век, Николай сказал.
 - Васька, иди поспи. Устройся на мешках с солью, да вон укройся брезентом и дави клопа.
   Васька так и сделал.
   После ужина Васька позвал Олю погулять до ближайшего околка. Лесок был красив. Листья берёз начали желтеть, сосны были зелены, а клёны уже наливались бронзой и багрянцем. В траве тут и там краснели шапками подосиновики, на блюдцах груздей прилипли иголки хвои, сытно желтели маслята. Между ветками сверкали нити паутины.
Но Ваську интересовала не природа целиком, а лишь одно её чудесное творение по имени Оля. На небольшой поляне Васька постелил на траву куртку, посадил на неё Олю и сам присел рядом, привлёк Олю к себе и стал нежно целовать её в шею, в то место где лёгкий пушок переходил в тяжёлые пепельные волосы. Потом Васька стал целовать щёки и плотно сжатые губы Оли, пытаясь их раскрыть. Наконец ему это удалось, Оля ответила на поцелуй. Тогда Васька стал наваливаться своим телом на Олю, пытаясь её уложить, одновременно расстёгивая пуговички на её кофточке. Казалось, девушка поддаётся. Сердце Васьки бешено застучало, дыхание остановилось. Но, Оля ловко уклонившись, вскочила на ноги.
- Пошли домой, уже холодно.
- Оленька, любимая, ну иди сюда! – умолял парень. - Я сказала, нет! Пошли.
Васька поднялся, отряхнул куртку, и пошёл
впереди быстрым решительным шагом. Лицо его  было красным и выражало крайнюю степень обиды и горечи.
- Ладно, Василий, не злись. – Оля догнала его и взяла под руку, - Как ты не понимаешь. Я не хочу так – в траве, на грязной телогрейке. Я же не против быть твоей. Только пусть это будет в комнате, на кровати, на чистой белой простыне.
- Где я тебе возьму белую простыню? Мы спим на голых матрацах.
- Ну подождём, куда торопиться. Ещё будет время.
Они дошли до дома, в котором ночевали девушки. Оля быстро поцеловала Ваську в губы и убежала.
В субботу все закончили работу к обеду, после которого бригадир сообщил, что будет баня, а вечером в клуб привезут кино.
Первыми в баню пошли парни, девушки должны были мыться попозже. Пока ребята парились, девчата пошли наводить порядок в клубе – мыть полы и окна.
Васька не был фанатом бани. Поэтому быстро помывшись мочалкой и ополоснувшись, переоделся в чистое и пошёл в клуб. Женька Вайс догнал его на полдороге. Когда они зашли в клуб, девушки сообщили, что «библиотека» уже убрана. Ребята плюхнулись на матрацы чтобы не мешать уборщицам. Васька мгновенно заснул. Через некоторое время он услышал громкий разговор, открыл глаза и через открытую дверь увидел, что Женька Вайс на повышенных тонах разговаривает с каким-то незнакомым взрослым парнем.
  Васька вскочил, вышел в зал и увидел, что ещё двое молодых слегка нетрезвых мужиков зажали в углу Галку Шурову и Олю, пытаясь отмахивающихся девушек обнять и потискать.
  Васька подскочил к обидчику Оли, высокому худому парню лет двадцати.
- Ты, козёл! А ну отойди от неё!
- Кто козёл? Я тебе сейчас покажу...
  Длинный не успел договорить, потому что Васька
двинул его левой рукой в челюсть, устремив за кулаком весь распрямившийся с полусогнутых ног корпус. Мужик отлетел метра на четыре и грохнулся на пол в глубоком нокауте.
В это же время Женька Вайс отоварил кулаком своего крепыша и тот приземлился на пятую точку.
- Ребята, не надо. Не бейте, я здесь ни при чём, никого не трогал! – третий парень мгновенно протрезвел и оценил обстановку.
- Чё вы вообще сюда запёрлись? Чё вам надо? – весь на нервах заорал Васька.
- Мы на танцы приехали, думали будут танцы.
- Танцев никаких не будет, - сказал Женька, - на время уборки в клубе общага, валите отсюда. Забирай своих кентов и рвите, пока мы вам не добавили.
Тем временем крепыш поднялся на ноги, зажимая пальцами разбитый нос.
- Ну подождите, гады. Завтра мы приедем человек двадцать, мы из вас котлеты сделаем, козлы городские.
- Ну на двадцать у нас патронов хватит, даже по два на брата – угрожающе усмехнулся Женька, - так что давайте, подтягивайтесь.
Васька тем временем с любопытством и тревогой поглядывал на долговязого, который признаков жизни не подавал. Васька был драчуном, но так основательно вырубить, да ещё взрослого мужика, ему не доводилось.
- Забирайте своего длинного, - сказал Васька, - он, похоже, крепко уснул.
- Ты парень его не убил? Чем ты его двинул, кастетом? – спросил тот, которому не досталось.
- Каким кастетом? Вон весь кулак разбил.
Непрошенные гости подняли долговязого, подхватив его под мышки, тот стал что-то бормотать.
У Васьки отлегло от сердца.
- Ладно, завтра посмотрим! – уже в дверях повторил угрозу крепыш.
Непрошенные визитёры залезли втроём в кабину «газона» и уехали.
Тем временем подошли из бани остальные парни. Женька и Васька в красках поведали о случившемся. Тревога охватила сердца ребят. Что если завтра нагрянет два десятка мужиков с кольями, цепями от комбайнов! Против десятерых семнадцатилетних парней, половина которых как раз из робкого десятка, и никогда в жизни не дрались.
- Так, пацаны! Завтра вечером все сидим в клубе и не высовываемся. У каждого под рукой должна быть лопата или вилы, или топор. – Инструктировал Женька Вайс, - ножи тоже держите в карманах открытыми. Хоть как будут бить, из клуба не убегать, отбиваться до последнего. Лопатами бить не плашмя, а как саблей или штыком. Учтите, если кто побежит, себе сделает хуже – догонят где- нибудь в кустах или в поле, могут насмерть забить, а при всех убивать не станут.
Настроение у всех было гнетущее, близкое к паническому.
Васька подошёл к Мишке Пферду, приехавшему учится из здешних краёв.
 -Мишка, ты же местный. Кого знаешь в Чистополе, в Ашбулате, в Сосновке?
- Да кого я знаю. Наша деревня отсюда за сорок километров, да и эти все старшие, после армии.
- О! Надо за нашими ребятами в Ашбулат съездить. Их там восемь парней и пять девчонок.
- Да от девок то какая польза?
- Ну, не скажи, - вмешался Женька Вайс, - там одна Любка Чиркова трёх парней стоит. Вспомните, как в техникуме на вечере она парней с Казкрая укладывала. Не хуже Валерки Хана!
- Слушай, Мишка. Шофёр Серёга, с которым ты работаешь, прошлым летом из армии пришёл. Попроси его съездить в Ашбулат за нашими ребятами. Да и поговорим с ним. Он этих наверняка знает.
Ребята втроём направились к дому Серёги – шофёра.
Серёга вышел из дома в галифе и майке.
- Здорово, бойцы.
- Откуда ты знаешь? – удивился Мишка Пферд.
- Да у нас тут за полчаса все соседние деревни новости знают. Зачем позвали?
- Серёга, давай съездим в Ашбулат за пацанами,
нам подмога нужна, - попросил Женька, - сейчас не нужно, завтра после обеда.
- Сколько их там? Восемь? И вас десять. А если их тридцать приедет. Там на центральной усадьбе механизаторов человек пятьдесят. Покалечат они вас, салаг.
- Не покалечат, - с хорошо наигранной уверенностью сказал Женька Вайс, - если их будет много, начнём стрелять на поражение.
- Стрелки... Из чего будете стрелять? Из рогаток? Или поджигов понаделали?          - А вот из этого не хотел? – Женька вытащил из-за пояса стартовый пистолет, зловеще блеснувший воронёной сталью в свете одинокой лампочки на телеграфном столбе.
- Детгиз! – небрежно бросил Серёга, уверенный, что перед ним детская игрушка.
- Женька, долбани в лампочку, - тут же предложил Васька.
  Женька вытянул вверх руку, прицелился. Раздался выстрел. Хлопок капсюля «жевело» был не детским, а самым что ни на есть пистолетным.
  Серёга вздрогнул и был обескуражен.
- Эх! Не попал. От лампочки сильно отсвечивает, - сожалел Женька.
- Да ну вас, пацаны, - с тревогой сказал Сергей, - с вами ещё в тюрьму попадёшь.
Сергей открыл калитку палисадника и пошёл в дом.
- Так свозишь завтра? – спросил вдогонку Васька.
- Завтра будет видно.
  На следующий день Серёга с утра куда-то уехал на
отцовском мотоцикле. Мишка Пферд это видел и сказал друзьям.
- Всё, Серёга забздел. Куда-то уехал, теперь видать долго не появится. Пока нас не перебьют. На хера ты, Женька, стрелял. Серёга чуть в штаны не наложил, от него аж завоняло.
- Не будет говорить «детгиз».
Прошло часа два-три. Ребята уже засобирались на обед, когда в конце посёлка в клубах пыли показался мотоцикл, а за ним «газон». Несколько ребят высыпали на крыльцо. По мере приближения они увидели на мотоцикле Серёгу, в кабине «газика» - трёх вчерашних парней и пустой кузов. У клуба кавалькада остановилась, парни вылезли из кабины, вытащили стеклянно позвякивающую сумку, и вчерашняя троица с Серёгой подошла к крыльцу .
Клубожители стояли на крыльце, небрежно опираясь на вилы и лопаты. Мишка Пферд перебрасывал из руки в руку небольшой топорик.
- Здорово, ребята! – открыл рот вчерашний крепыш. – Мы мириться приехали, водку привезли.
Через несколько минут в клубе был сооружён стол, на который приезжие выставили шесть бутылок водки, буханку хлеба, шмат сала и банку солёных огурцов. За стол сели приезжие, Серёга, Женька Вайс, Васька, Мишка Пферд, ещё человека два. Остальные оказались непьющими и удалились кто куда.
Длинный подсел поближе к Ваське.
- Меня Васькой зовут, - представился он.
- А меня зовут Васькой, - рассмеялся наш герой, - редкие у нас имена.
- Ты меня Вась, извини, мы бухие были, приехали,
думали будут танцы. Мы и не знали, что это ваши девчата, думали колхозные.
- Ладно, всё, проехали.
- Как ты меня уделал! До сих пор башка гудит. Ты чё, боксом занимаешься?
- Занимаюсь, конечно, - соврал Васька, - КМС.
- Не понял...
- Ну КМС значит кандидат в мастера спорта.
- Ого. Тогда понятно. Нарвались мы вчера, -
уважительно произнёс длинный, давай выпьем за дружбу.
Васька подставил свою четырёхсотграммовую эмалированную кружку. Забулькала водка.
- Говори, когда хватит.
- Что, краёв не видишь, - раздухарился Васька, - лей полную.
Длинный уважительно посмотрел на Ваську.
- Всю выпьешь?
- Запросто.
  Длинный выплеснул в свою кружку остатки из бутылки. Чокнувшись, Васька залпом, не нюхая, выпил кружку до дна и выдохнул.
- После первой не закусываю, - гордо произнёс Васька, - понюхал услужливо поданный длинным солёный огурец и быстро свернул козью ножку и втянул в себя едкий махорочный дым, ловя уважительные взгляды приезжих парней.
Через несколько минут Васька потребовал полную кружку.
- Эй, Васька! Ты чего разошёлся. Так никакой водки не хватит, - решили попридержать его ребята. - Налейте ему грамм сто пятьдесят и хватит с него.
Длинный налил Ваське полкружки и с любопытством смотрел на него. Васька также залпом засадил зловонную обжигающую жидкость, после чего надкусил огурец.
Васька почувствовал подступающую тошноту.
- Всё. Я пошёл к подруге. – С этими словами он вышел на крыльцо, чувствуя, что фонтан рвётся из его горла. Стиснув губы, Васька побежал к скворечнику отхожего места, но на полдороге его вырвало. Стало значительно легче. Васька вернулся в клуб, выпил из стоящего в сенях на табуретке бачка воды, вышел из клуба и пошёл к Оле.
  На Васькин стук в окно Оля вышла из дому. Они сели на лавочку у ворот. Васька стал рассказывать, чем окончилась вчерашняя ссора. Чувствовал он себя совершенно трезвым, но вдруг неловко свалился со скамейки. Встать не мог.
  Оля с недоумением помогла ему сесть.
- Что с тобой? Тебе плохо?
- Нее-е-т. Но-о-ма-а-льно – невнятно пролепетал
Васька.
- Василий! Не притворяйся пьяным. Ты же сейчас
был совершенно трезвый – стала сердиться Оля. – Что ты дурачишься?
Васька опять стал валиться со скамейки. Оля его удержала.
- Да ты на самом деле пьяный, - ахнула она, - когда же ты успел.
- Я выпил в клубе, а сейчас развезло. – Нараспев с трудом пробормотал Васька.
- Пошли в столовую. Сейчас как раз ужин. Я тебе помогу .
Оля почти взвалила Ваську на себя и поволокла его в столовую, благо до неё было метров сто.
  В дверях столовой Васька оглядел ужинающих бессмысленными глазами, развернулся и пошёл к клубу. Оля осталась в столовой, стыдясь поведения своего друга.
Васька же упрямо шёл к клубу. Земля вставала перед ним стеной то справа, то слева. Дважды дорогу перебегали телеграфные столбы. Всё же не упав ни разу, Васька преодолел восемьдесят метров и уселся на ступеньке клубного крыльца. Тут его снова стошнило. Рвало тяжело с утробным рёвом. Казалось, вслед за содержимым выскочит и желудок. Наконец, рвотные позывы прекратились. Васька, цепляясь за перила, вскарабкался на крыльцо, шатаясь и бредя, дошёл до библиотеки и рухнул на свой матрац.
  Проснулся он, когда было уже темно, все ребята были уже в комнате и готовились ко сну. В голове шумело.                - А что, кино уже кончилось? – спросил он у сидящего рядом на своём матраце Герки.
- Какое кино, Васька? – не дошло до Герки.
- Ну как же, «Я шагаю по Москве»?
- Опомнился. Да его же вчера показывали, в
воскресенье.
- Так сколько я проспал?
- Сейчас посчитаю. Тридцать один час с
хвостиком. Так пить – и помереть можно. Шестьсот грамм водяры без закуски, да на голодный желудок. Орёл! Я там возле крыльца следы твоих извержений песком засыпал, а то мух было тысячи.
- Спасибо, Гера, - поблагодарил Васька и заснул.
  Утром Васька проснулся вместе со всеми и пошёл трамбовать силос. С тех пор Васька многие годы водку на дух не переносил. Потом прошло.