В самом центре культурной столицы нашей необъятной Родины, за Исаакиевским собором затаился неприметный трёхэтажный угловой дом с парадным входом, оформленный портиком из четырех мраморных колонн, поддерживающих балкон. Главный фасад серого здания с огромными окнами обращен на Исаакиевскую площадь, боковая часть скромно разглядывает Почтамтскую улицу. Уже несколько поколений ленинградцев никогда не видели открытыми центральные двери в этот памятник архитектуры, известный среди историков и некоторых горожан под названием «Дом Мятлевых», так как до революции дом принадлежал потомкам известного камергера и сенатора Петра Васильевича Мятлева. Как гласит легенда, сенатор слыл "тонким и просвещенным царедворцем", в гостях у которого неоднократно бывал сам А.С. Пушкин.
В настоящее время совсем другие посетители ежедневно проникают со стороны Почтамтской улицы через «чёрный вход» в историческое здание в стиле раннего классицизма. Многие современные петербуржцы не знают историю «Дома Мятлевых», расположенного по адресу: Исаакиевская площадь, дом № 9. Но прекрасно осведомлены о втором почтовом адресе этого же дома: улица Почтамтская дом № 2/9, где расположилась прокуратура Санкт-Петербурга.
Утром в понедельник старший следователь городской прокуратуры, советник юстиции Князев Алексей Павлович зашёл в особняк, поднялся в свой кабинет и был срочно вызван по телефону на ковёр к первому заместителю прокурора города. Со старшим советником юстиции Болдыревым Александром Сергеевичем следователь работал четвёртый год, никогда не стремился в руководство и поддерживал со всем начальством ровные доверительные отношения. И не более того...
Князев переоделся в прокурорскую форму, тщательно причесался и быстро спустился этажом ниже по широкой парадной мраморной лестнице с красивыми перилами. Секретарь не стала задерживать сотрудника в приёмной и тут же пригласила в кабинет начальства. Старший следователь аккуратно постучал в дверь и зашёл.
Высокий и дородный первый заместитель городского прокурора вполне соответствовал своей должности и своему кабинету с видом на Исаакиевскую площадь, в отличие от посетителя – худощавого мужчины среднего роста. Выглаженный и начищенный синий мундир хозяина кабинета со всеми нацепленными регалиями наглядно демонстрировал разницу в должности от слегка помятой формы с единственным ромбиком на груди простого советника юстиции. Да и на погонах старшего советника юстиции оказалось на одну звезду больше.
И, тем не менее, Александр Сергеевич поднял тяжёлое тело с начальствующего кресла, сделал пару шагов навстречу подчинённому, протянул ладонь и весело протянул:
– Здравствуй, здравствуй, следователь мордастый…
– Товарищ первый заместитель прокурора, это ваша морда с телевизор будет, – Алексей Павлович поддержал шутливый тон руководства, хорошо понимая, что сейчас в его руки упадёт очередная крупная птица под названием «Глухарь». Зампрокурора по-дружески обнял следователя, отстранился и слегка поводил носом у его лица.
Князев усмехнулся:
– Сергеич, что ты меня обнюхиваешь, как собачка на выданье? Я уже с неделю в завязке.
– Палыч, при всём уважении, но, в этот раз ты весь отдел напугал. Это же надо было такое сотворить – следователь при закрытии дела чуть не задушил подследственного. И после чего спокойно ушёл в суточный запой.
– Александр Сергеевич, напомню, что в этом самом кабинете ты лично дал мне в производство дело о трёх изнасилованиях несовершеннолетних, из которых только одна девочка осталась в живых. И я этого упыря вместе с операми полгода устанавливал и ловил. Жаль, что я в захвате не участвовал. Пристрелил бы на месте.
– Ладно, успокойся. Тебе на днях сороковник стукнет, а ты всё вместе с операми по городу с пистолетом бегаешь. Не солидно для старшего следователя городской прокуратуры. Я прикажу, чтобы тебе оружие больше не выдавали. Так и до греха недалеко. Да и с выпивкой пора завязывать. Палыч, ты же не юный следак, чтобы постоянно с операми бухать. Да, и вот ещё – что тебе на юбилей подарить? Мы тут коллективом скинулись и всё голову ломаем.
– Не надо головы ломать. Подарите много водки. Я буду очень рад. Оперуполномоченные тоже.
– Леша, нам не до шуток. А давай мы тебе и твоему сыну заодно подарим игровую приставку «Денди»? С сыном будешь играть и стресс снимать?
– Хорошо. Но, Александр, ты же сам знаешь, как лучше снимается нервное напряжение при нашей работе?
– Алексей, вот тут нечем крыть. А теперь давай к делу. Вернее, к нескольким делам.
Старший следователь присел к столу и сообразил, что глухарей в этот раз будет несколько – больших и жирных. Хозяин кабинета вернулся в кресло, взял в руки несколько папок, посмотрел на коллегу и сказал:
– Из района в район уже с год болтаются несколько дел о потеряшках (на милицейско-прокурорском сленге – граждане, пропавшие без вести) и проданных квартирах в центре города. Трупов пока нет. Бывших хозяев тоже. По продажам вроде всё законно, но под вопросом. Районные отделы всё не могли определиться с составом преступления и с территориальностью. До этого ОБЭП с уголовным розыском постоянно отказывали по материалам проверки, пока одна из родственниц не накатала жалобу в Генеральную прокуратуру. Центральный район сразу возбудился, объединил несколько своих материалов в одно производство, добавил материалы с Адмиралтейского района и в итоге всё скинул нам. Расследуйте, мол... Вы умней, а району самому не справиться. Прокурор города о тебе и вспомнил. Сказал: наш светлейший Князь отдохнул, нервишки поправил, пора и честь знать, и за работу приниматься. Так что, Палыч, принимай дела.
Непосредственный начальник протянул папки через стол. Подчинённый вздохнул, принимая объединённое уголовное дело и складывая папки в один столбик.
– И как же мне отблагодарить-то, гражданин начальник, за доброту вашу?
– Лёша, только не пить.
– Это как работа пойдёт.
– Советник юстиции Князев, это приказ! Не забудь в канцелярии за дела расписаться. И сходи, наконец, в парикмахерскую.
– Есть, товарищ старший советник юстиции!
Алексей Павлович вскочил, собрал все папки под мышку, лихо щёлкнул каблуками неформенных стильных туфель, развернулся и вышел. Александр Сергеевич только успел усмехнуться в спину своему следователю. Прокурорские фуражки на головах обоих чинов надзорной службы не красовались, общеармейских ценностей в виде воинского приветствия не наблюдалось. В историческом здании городской прокуратуры Санкт-Петербурга шла себе потихоньку мирная гражданская служба… Прокурор пишет, служба идёт…
У себя в кабинете советник юстиции сменил форму на гражданский костюм без галстука и со своей блондинистой копной волос на голове стал совсем штатским. Следователь разложил папки на столе по датам принятия заявлений от потерпевших и принялся изучать документы. Алексей Павлович в силу своей должности и чина занимал небольшой, но достаточно просторный отдельный кабинет с видом на Почтамтскую улицу. Здесь сотрудник прокуратуры проводил большую часть жизни, поэтому постарался устроиться, как мог: рабочий стол ближе к окну и чтобы свет падал обязательно слева; напротив, вдоль стены – четыре стула для посетителей, чёрный кожаный диван, шкафчик для одежды, сейф и на сейфе – кактус, электрочайник и аудиомагнитофон «Шарп». В углу кабинета, у входной двери красовалась особая гордость Князева – небольшая изразцовая печь, сохранившаяся с незапамятных времён. За рабочим стулом старшего следователя на стене висел большой постер с изображением ливерпульской четвёрки группы «Биттлз».
Периодически в кабинете появлялись различные руководители городской прокуратуры, пару раз старший следователь Князев был удостоен чести личного посещения прокурора города (разных). И каждый раз хозяина этого кабинета слегка журили за художественно оформленный плакат на стене и просили снять. Всё же, как ни крути, кабинет государственного учреждения в виде надзорной инстанции. А тут на стене английские музыканты висят. Нехорошо! Лучше бы сотрудник городской прокуратуры повесил у себя на стене портрет своего президента. Или портрет действующего Генерального прокурора. Что, впрочем, тоже было бы совсем неплохо…
Битлы на стене выдержали двух Генеральных прокуроров, трёх городских и множество их заместителей и, казалось, были вечны. Как и верный почитатель их таланта, работающий в этом кабинете восьмой год, а до этого места оттрубивший следователем по различным районам города две социалистические пятилетки.
На чтение всех папок старший следователь городской прокуратуры потратил полтора часа. Алексей Павлович, не спеша, поднялся из-за стола, подошёл к сейфу и включил кассету любимой группы. Скинул пиджак, улёгся на диван, пристроив голову на мягкий подлокотник, и начал анализировать факты нового дела под вечную на все времена тему песни «Yesterday». За полчаса, прослушав одну сторону кассеты, следователь поднялся, выключил магнитофон и вернулся к столу. Ещё раз перебрал папки в хронологическом порядке и сделал записи в блокноте, который постоянно носил с собой. Лучшая память – это карандаш…
С минуту посидел, изучая свои каракули, кивнул и пододвинул ближе телефонный аппарат. По памяти набрал номер старшего оперуполномоченного уголовного розыска Адмиралтейского РУВД.
Ответ прозвучал сразу:
– Милиция на проводе.
– Прокуратурка беспокоит. Как жизнь молодая, Вася?
– Да всё вашими прокурорскими молитвами живём. Вот чую я, Лёша, своей милицейской чуйкой в одном деликатном месте – не будет мне покоя прямо с сегодняшнего дня после твоего звонка.
– Не будет, товарищ майор милиции Жилин.
– Прокурорский волк вам товарищ, господин советник юстиции Князев.
– Василий Петрович, доложите своему руководству, что вызваны в городскую по материалам проверки с потеряшками за последний год. Встречаемся через час в нашем кафе. Там и отобедаем.
– А вот это становится уже интересно для нас, простых оперативных работников.
– Записи свои захвати, простой работник.
– Не извольте беспокоиться, Ваше сиятельство. Мне ещё чего-нибудь с собой захватить?
– Не сегодня, Василий. Работы много. И с сыном надо успеть позаниматься.
– Понял. Место встречи изменить нельзя?
– Не опаздывай, Шарапов, – служащий прокуратуры положил трубку, вдруг вспомнил учёбу в университете и усмехнулся своим мыслям… (продолжение следует)