Довольно яркие воспоминания у меня остались от этих сумбурных дней и ночей, начала лета 1991 года. Ленинград, в этом отношении, город, где не бывает скучно, и где мозгам сложно расслабиться и им всегда есть чем себя насытить. Эмоции меня переполняли, и даже иногда мне хотелось где-нибудь расплакаться, под каким-нибудь каменным Сфинксом; так как эти безумные белые ночи очень сильно воздействуют на душу молодого художника. Белые ночи, как мы знаем, бывают на этих северных широтах примерно два месяца в году, и спать в этот период практически невозможно и даже глупо. Все нормальные ленинградцы и гости города не спят и, гуляя, радуются быстротечному лету. Атмосфера в городе делается совершенно пьяной и сумасшедшей. Хотя, атмосфера в этом городе всегда не очень нормальная. Я там бывал потом и в декабре месяце, и не могу сказать, что психика моя там сильно отдыхала и мне не было томительно тревожно. Не удивительно, что там жило так много поэтов. Живи я там, то тоже бы начал что-нибудь такое лирическое сочинять или писать какие-нибудь рассказы в духе Хармса. Всё там к этому располагает. Ощущение некой Вечности. И какой-то хрупкости и иллюзорности нашего бытия. Все эти дома и храмы, построенные, в основном, иностранными архитекторами, и узкие каналы с бесконечными мостами, и полная невозможность понять, где ты сейчас находишься…
В Москве всё просто. Идёшь себе по бульварному кольцу или по Садовому и никогда не заблудишься. Все переулки ведут в Кремль. А тут, в этой Северной Пальмире, сделаешь шаг в сторону от Невского проспекта, и начинается лёгкая паника. Разобраться в этих каналах совершенно невозможно. И через каждый канал переброшены мосты. И культурные ленинградцы встречаются именно на каком-нибудь мосту. «В шесть часов вечера на Львином мосту!» Москвичи же на мосту никогда не встречаются, - они встречаются у какого-нибудь памятника. У памятников Пушкину, Гоголю или Грибоедову. Ну, это я, конечно же, немного утрирую и привираю. Это всё равно, что сказать, что у москвичей лица широкие и овальные, а у ленинградцев – узкие и прямоугольные. Хотя, местность, на которой мы обитаем, оказывает на нас своё сильное воздействие. Это неоспоримый научный факт. И в культурном Ленинграде сложно быть малокультурным и необразованным. А как же бандитский Петербург?.. Ну, это другой феномен, который требует изучения. В Ленинграде, как я понял в дальнейшем, очень сильный контраст между людьми. И одно дело, жить в центре города, рядом с Исаакиевским собором, и совсем другое – в каком-нибудь отдалённом районе Купчино или Колпино. На всех ленинградцев культурных мест не хватает, и кому-то надо жить в неблагополучных районах, рядом с заводами и фабриками, где не все болота успели осушить, и где местному населению нечем белыми ночами заняться. Интернета тогда не было, и уйти в другую реальность было сложно. Вырастали молодые люди с низким умственным и культурным коэффициентом, не читавшим в детстве ни Мопассана, ни Эмиля Золя, ни Томаса Манна. Это был совсем другой мир. Мир дешёвого портвейна, химических наркотических средств и уголовной лексики. И мир этот был страшен. И в том 1991 году, уже чувствовалось, что Ленинград – это очень сложный город с непростыми людьми. И многие из этих людей (культурные и некультурные) потом поедут в Москву и захватят там все почётные должности…
Леди сильно понравилась американским кинематографистам, и они её начали приглашать в разные места. И я тоже с нею побывал на кое-каких весёлых мероприятиях. Помнится, как мы оказались на даче у американского консула. И там происходила молодая культурная тусовка. Консул что-то там отмечал на открытом воздухе, и все пили и веселились. Выступала группа с названием «Два Самолёта», и пьяные гости танцевали и шумели. Кто-то уже валялся совершенно пьяный, и гости не особо смущались и стеснялись. Мне кажется, что после этой вечеринки консулу пришлось долго приводить в порядок свои помятые и загаженные лужайки. И мне тогда даже было как-то немного стыдно за моих пьяных соотечественников. А что там пили?.. Стояли ящики с разными алкогольными напитками. А закуска была в виде скромных бутербродиков. Возможно, консул специально всех там напоил, чтобы заснять это безобразие на видеокамеру по заказу ЦРУ. Некоторые гости, я думаю, там даже где-нибудь занимались эросом в кустах сирени. Сам я выпил совсем немножко, и потом немного даже поплясал, но вёл себя в рамках приличия. Меня нигде не тошнило, и я не мял клумбы, и не целовался с пьяной дамой, которая ко всем приставала; а потом она отрубилась прямо на зелёной лужайке… Конечно же, у меня бывали случаи, когда я тоже сильно напивался, и вёл себя не очень культурно. Домогался женщин. Бывало всякие постыдные ситуации. Пьяный человек плохо контролирует свои низшие проявления. И дело тут вовсе не в бесах, а совсем в другом. Пьяному человеку очень хочется Любви и Понимания, которых ему так не хватает. Очень хочется раствориться в блаженной неге, и вернуться в Тот Мир откуда ты пришёл. Где нет границ и лжи, и всё там общее. Не надо всё валить на этих несчастных бесов.
Рассуждать о пьянстве я могу много, так как тема эта мне близка, как и большинству представителей художественной части человечества. Пока между людьми нет открытости в проявлении их подлинных чувств, - алкоголь будет властвовать и здесь ничего нельзя поделать. Я не беру даже вкусовые ощущения, к которым мы настолько привязываемся, что бываем ими буквально порабощены. Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий, о как, порой хочется завязавшему пьянице хлебнуть глоток креплённого красного вина! Чтобы все эти печальные мысли ушли прочь. Чтобы радость юности вернулась, и на устах твоих бледных заиграла пьяная улыбка. Привязанность к бутылке даже посильней привязанности к женскому полу. И это пишу я, который умел себя контролировать, и ни разу не падал лицом в грязь на холодной московской улице. Меня ни разу не затаскивали в тёплый подъезд, чтобы я не замёрз. Я всегда относился к средне-выпивающим художникам. И у меня даже никогда не было запоев. По русским меркам меня можно было бы назвать трезвенником. И я думаю, что здесь сказалось некое ереванское воспитание и страх потерять Землю под ногами. Полностью потерять самоконтроль над своими низшими проявлениями – этого я всегда боялся. На этикетках наших всегда заботливо писали, - «Алкоголь противопоказан лицам, не достигшим совершеннолетия, беременным женщинами и людям с расстройствами центральной нервной системы». Я бы, конечно же, список этот расширил и добавил бы туда людей, буйных во хмелю; людей, страдающих сексуальными расстройствами; людей, не умеющих держать язык за зубами; людей нигде не работающих; людей не верующих в после-смертное существование души. А остальным можно выпивать, и получать удовольствие от самого доступного наркотика, дарящего нам приятные воспоминания и возможность общаться с другими людьми. Так что - не алкоголь тебе враг, а твои тёмные закоулки души, твои авгиевы конюшни...
Алкоголь – всего лишь средство для высвобождения тех чувств, которые человек склонен скрывать. Робкий юноша становится немного смелее, и может совершать решительные поступки. Почему так происходит?.. Почему замкнутый и малоразговорчивый становится весёлым и остроумным болтуном?.. Почему скромная женщина, выпив немного шампанского с коньячком, становится не хозяйкой своим половым инстинктам и совершает опрометчивые телодвижения, за которые ей потом так горестно и стыдно по утру? Мне всегда нравились полупьяные женщины. Что у трезвой в её тёмном подсознании, то не очень трезвая может себе позволить. Женщина становится естественной и привлекательной, будучи слегка под шафе. Алкоголь в умеренных дозах, человека делает добрей и честней. Лично я становился именно добрей, и никогда не становился агрессивным. Другое дело, что меня иногда сносило на сексуальные подвиги, и я становился аморальным. В тёмных переулках моей души скрывались черти. И разве в этом виноват алкоголь?.. Разумеется - Нет! Добрый Друг лишь указывал на то, на что надо обратить пристальное внимание. И не тешить своё гордое эго иллюзорными фантазиями по поводу себя. Не обольщаться горделивыми помыслами о своих достоинствах. Настоящий ты – это тот, который находится под воздействием этого древнейшего снадобья! Со временем, конечно же, человек начинает спиваться и в нём появляются черты чего-то другого и более страшного. Проявляется его тёмный мало-эстетичный и очень одинокий Двойник. И человек, как бы, перестаёт быть самим собой, и через него вопиют Вселенские Бездны…
И алкоголь перестаёт быть твоим добрым другом, помогающим тебе расслабляться и приятно проводить время среди весёлых друзей и подруг. И не у каждого это происходит быстро, так как тут всё сильно зависит от качества выпиваемого продукта, от возможностей центральной нервной системы, от темперамента пьющего и, конечно же, от окружающей тебя среды. Одно дело, жить в горах Грузии, и совсем другое, - обитать в какой-нибудь коммуналке в центре города Ленинграда. Одно дело – быть скромным пастухом, и совсем другое - быть бездомным художником. Разумеется, процент спившихся среди пастухов неизмеримо ниже, чем среди представителей богемы. Среди художников, я думаю, алкоголиков примерно пятьдесят процентов. И спиваются довольно быстро. Во всех мастерских советских художников постоянно пили и творили в табачном дыму. Мастерская художника – это была некая проекция Царства Божьего на Земле. В ней встречались люди совершенно разных профессий, а не только художники. Журналисты, врачи, поэты, простые рабочие, натурщицы, иностранные гости, кгбешники, музыканты, режиссёры и актёры. И дело тут было даже не в картинах, а в атмосфере царящей в мастерской. При этом, редко у кого из художников была своя студия на чердаке или свой подвальчик в старом доме. Для этого надо было быть членом Союза Художников. И закончить художественный вуз. А не просто что-то там мазюкать и брызгать в нетрезвом состоянии. Профессию эту сильно уважали. Со временем, конечно же, произошла деградация и полный упадок изобразительного искусства. И я был таким вот продуктом этого нашествия дилетантов и неучей. Говорю это без лишней скромности, так как я всегда был горделив и обидчив, страдая завышенным самомнением. А кто из художников этим не страдает?.. Дети Каина и Люцифера…