Как богатыри на Руси повывелись
Не все богатыри оставили по себе добрую память. Что их объединяло - так это сила великая, которой они наделены были. Но каждый тратил ее по своему разумению. И не всегда тот выбор оказывался благом для окружающих.
Вот родился сын у старого Буслая, и стала к нему сила с каждым годом пребывать. И грамоте его учили и пению церковному. Бывало запоет - заслушивались люди. Но не привлекали его лавры певца или грамотея великого. Силушку надо было куда-то девать - очень у него руки чесались.
Как-то посчитал он боярских и княжеских детей, да так, что кто стоял - сидеть стал, а кто сидел - лежать. Счет явно не в их пользу. Да и другим от него доставалось.
Люд новгородский ворчать начал, очень недовольный Василием. А тот дружину стал сколачивать, конкурс объявил жесткий: чашу вина крепкого полутороведерного надо было хватить каждому, да не поморщиться при этом. Еще удар деревом огромным выдержать - не шелохнуться. Особенно при этом испытании отличились Костя да Потанюшка с Фомкой: и удар стерпели, и насчет вина выдюжили. Даже мало показалось, еще бы выпили...
Однажды не позвали Василия на пир, а тот сам пришел, да ссора большая вышла, до драки дело дошло. И решили на следующий день на мосту Волховском драку продолжить.
Ну и стали с утра друг друга месить. А Василия нет как нет - заперла его мать сонного в погреб. Стали сдавать дружинники, просят девку-чернавку сбегать за богатырем, не дать им здесь понапрасну погибнуть.
Бросила девка белье полоскать, схватила коромысло, стала им помахивать, дорогу себе расчищать, много мужиков новгородских прибила. Добралась до Василия, стала его упрекать в бездействии. Тот вскочил с ложа, ось тележную в сорок пудов для драки приспособил, и побежал к мосту.
Закричал дружинникам своим: вы уже позавтракали, дайте и мне пообедать. И пошел осью народ молотить - тысячи полегли.
Видят новгородцы - дело плохо, к матери его побежали жаловаться. А та их к крестному Василия послала, говорит, может и уймет он своего крестника. Да видно не в добрый для себя час пришел крестный на мост. Хватил его осью Василий - тот и дух испустил.
Опять к матери Василия побежали. Еле уговорила она сына не проливать больше крови понапрасну. Послушался ее Василий. Прекратился бой. Но река была запружена мертвыми телами.
Не мало было погублено душ христианских. Пришло время и своею душу спасать, грехи тяжкие отмаливать. Закручинился Василий, решил в Иерусалим с дружиной своей податься, гробу Господню поклониться.
А по пути в поле наткнулся на человеческий череп. Поддел его ногой Василий, тот и улетел за облака, а потом опять упал на прежнее место и говорит: "Зря ты так, Василий. Таким же я был христианином, как и ты. И твоя голова за то, будет веки вечные лежать рядом с моим черепом".
Но приехали наконец в Иерусалим, стали грехи отмаливать. А уж потом купаться и по городу бродить. И наткнулись на камень горючий, надпись высеченную на нем прочитали. И гласила эта надпись: кто этот камень вдоль перескочит, тому здесь и сложить буйную головушку.
Стала дружина перескакивать камень поперек. А Василий и говорит: не верю я ни в сон, ни в чох. И решил камень вдоль перескочить. Не перескочил. Так и расшиб о тот камень свою головушку.
Схоронила его дружина, и воротилась обратно в Новгород. А Василий остался лежать под тем камнем, вместе с черепом, как тот и предсказывал.
Особняком стоит среди богатырей Василий. Башибузука, Ассасин, Колода - как только его не называли. Не боролся со всякой силой нечистой, вдов и сирот не защищал, а только со своими ругался, и много горя им принес. Озорник был большой. Это, если мягко говорить...
Что же... Пора и к Константину Сауловичу перейти, по прозвищу Терминатор.
Как-то поехал царь Саул Леванидович в землю Половецкую дань собирать. А молодая жена его, Азвяковна, на сносях была. Обещал вернуться царь через двенадцать лет.
Родила царица в срок, назвала сына Константином, грамоте его обучила. А силушка так и поперла из него. Шутки стал пошучивать, а шутки те серьезными оказались: у кого руку оторвет, кому ногу свихнет, по спине хватит - тот дальше на карачках бежит. Пошли люди к Азвяковне на него жаловаться - уйми, говорят, своего мальца! Так и напрашивается параллель с Васей Буслаевым.
Та его журить стала, рассказала ему о папаше (раньше недосуг было). И захотел Константин к нему поехать. Отговаривала его мать - рано еще тебе. Но не послушал ее сын. Оседлал коня, взял палицу медную аж в триста пудов, да и поехал в чистое поле (как магнитом богатырей туда тянет!).
А в то время Кунгур-царь хотел воевать землю Русскую. Вот на него и наткнулся Константин. Положил он своей медной палицей врагов видимо-невидимо. Не устояла перед ним рать Кунгура. И самого царя насмерть прибил. Сам же поехал к Углич-городу, под стеной обосновался, стал вызывать охотника силой померяться.
Но заманили его обманным путем в город, и вместе с конем сетью опутали, палицу любимую отобрали, платье цветное порвали, а вместо него тюремную одежку напялили, еще раз побили, да в темницу подземную кинули, и захлопнули за ним двери железные.
Когда же вернулся домой Саул Леванидович, то и поведала ему обо всем Азвяковна. Взял тогда Саул саблю вострую и поехал в Углич, стал под стеной, требует у бояр-воевод, чтобы сына ему выдали.
Но упираются те: ничего, мол, о твоем сыне не знаем. И царя в город не впускают. Старики углические тоже стали за Константина просить, но и тех не послушали. Тогда они напоили стражников, да и освободили Констанинушку. И коня ему вернули, напряглись все скопом - приволокли ему палицу, ну и, конечно, платье цветное обратно отдали.
И встретился тогда Константин с отцом своим Саулом. Обнялись крепко, расцеловались - и скорее в землю Русскую к царице Азвяковне помчались. А там - пир на весь мир устроили.
Нельзя не упомянуть и о королевичах из Крякова, близ котрого находилось славное село Березово. И в том селе жила королева-вдова Настасья Васильевна с сыном богатырем Петроем Петровичем, по прозвищу Полено. Почему так прозвали? Так кто ж его знает. Прозвали и все.
Любил тот охоту да дела богатырские, молодецкие. И вот поехал как-то Петрой на охоту, но никого не подстрелил. Вдруг видит в тихой заводи две белые лебедушки.И только хотел пустить в них стрелу Петрой, как те заговорили: "Мы две девицы красные. Пришел на нашу землю пан-полянчище из государства Литовского, вот и превратились мы... А идет он Киев покорять, а людей в полон взять. Езжай к князю Владимиру - он сейчас ест, пьет, прохлаждается, не чует, что рать на него великая идет. А по пути увидишь дуб могучий. Там в ветвях птица-ворон сидит, вот и попытай ее".
Встретил ворона Петрой. Тот и говорит ему: "Уже ездит в чистом поле возле Киева пан-полянчище, требует поединщика, грозит город разорить, а князю Владимиру и княгине Апраксии головы отрубить".
И направился прямо к нему Петрой. Долго бились они на палицах и на копьях, наконец в рукопашную сошлись до смертельного исхода. Одолел его Петрой, занес над ним нож булатный, да решил узнать - какого он роду-племени. Кочевряжился поначалу поединщик, но раскрылся наконец. И что же оказалось?
А оказалось, что он из города Кряково, из славного села Березово - королевич Лука Петрович. В детстве набежали паны-полянчищи, увезли его к себе в Литву. Когда же он вырос, то сказали ему, что мать его вместе с братом убил Владимир Красное Солнышко, к тому же сжег славное село Березово. И послали его Русь воевать.
- Брехня все! - воскликнул Петрой. - Дезинформировали они тебя. Вот я, брат твой, перед тобой стою. И матушка наша жива-здорова.
Обнялись молодцы, аж слезы выступили, да и поскакали в Березово.
Говорит тогда Петрой матери:
- Не злого пана-полянчища встретил я в чистом поле, а братца родного - Луку.
Глянула честная вдова - ходит по двору молодой Лука. Бросилась к нему - целовать стала. Ну и тут же в палату угощать повела. А угостить было чем: тут тебе и питье медовое, и яства разные - только взглянешь, уже сок желудочный выделяется. Пей, ешь - не хочу!
Так еще один богатырь на Руси прибавился.
Настал черед Михайлы Козарина, по кличке Пахан. Когда тот родился, предсказали волхвы-кудесники - быть этому младенцу разбойным атаманом.
Не понравилось это королю, родителю его, и приказал он бросить сына в свиной хлев. Но старшая сестра устроила его в свои покой и воспитывала его до двенадцати лет, а потом и раскрыла его незавидное положение. Еще четыре года, по просьбе братца, просила у отца для него коня доброго, востру сабельку, ну словом, все что полагается для богатырского снаряжения.
Назвал ее за ослушание король постылой дочерью и выгнал прочь, чтобы на глаза ему не попадалась. А Михайло сам увел коня из стойла, и ускакал в чистое поле. Поездил по полю, да подался к темным дремучим лесам, охотиться на зверя бегущего, гада ползучего, птицу летучую. Там его разбойники и заарканили. Но порвал Михайло аркан, разметал разбойников. И по зрелому размышлению, примкнул к гоп-компании, атаманом заделался. В компании-то лучше да веселее. Разбойничал. Но бедного не трогал. Напрасно разбоя не учинял.
И случилось однажды так, что пошла его сестра-королевишна вечером в сад погулять. Там ее разбойники и похитили. Признал в ней сестру Михайло и говорит разбойникам:
- Забирайте все у меня, а ее отдайте.
Но те отдавать не захотели. Тогда Михайло затоптал конем одного, другого копьем заколол, а третий со страху в бега подался.
Возвратил ее Михайло отцу, да и сам возвратился. Не сразу, но признал его король за сына своего возлюбленного, назвал всех других любезней, да и посадил на свое место королевское.
И так бывает.
Ну и никак нельзя пропустить Пересмякина племянника. Само собой, называли его Племяш. А на выбор: Пельмень, Кэшмен, Кулак, Торгаш - кому как нравится.
Так вот, жил знатный Пересмяка-боярин. И был у него племянник - удалой богатырь. И отпросился он как-то на пиру у князя Владимира - торговать в страны заморские. Снарядил корабль. Все товары продал, набил кошель, решил домой возвратиться. Но на обратном пути разыгралась буря. Вся команда погибла. Выбросило его на Милитрис-остров. И попал он к разбойникам, которые его атаманом выбрали. Пять лет он у них верховодил.
Долго искали его богатыри, да не сыскали.
А жила в это время в славном городе Харастине княжеская дочь Марфида. И любила она по морю гулять. Ну и догулялась однажды. Попала в бурю, затрещало судно по всем швам, но, к счастью, земля показалась. Ударился кораблик о сушу, на бок завалился. Тут к ним и разбойники нагрянули (оказалось Милитрис-остров). Испугались люди, бросились в воду. Там и утонули. Осталась одна девица Марфидушка. А когда атаман подошел, то она в обморок брякнулась, и три дня в нем пребывала.
Вот очнулась и стала причитать: "Ой! да Ах! Где я?"
- А ты, красная девица, на Милитрис-острове, - отвечает главарь. - Я же, атаман этих людей. Но не всегда им был. Жил в Киеве, служил князю Владимиру, а дядей приходится сам Пересмяка Васильевич. - Ну, и так, мол, и так. - А ты? - спрашивает.
Она: так, мол, и так.
- Будешь мне сестрой, - сказал племянник, - в обиду не дам.
И прожили они так три года. И все время думал атаман-племянник: как бы уплыть с этого острова. Ведь так просто разбойники не отпустят, убьют вместе с девицей Марфидой. Но удалось ему тайно сделать лодочку, и уплыл он с острова вместе с душой-девицей.
Спокойны были на этот раз воды морские, и вынесло их прямо к владениям князя Харастинского. Заночевали в избушке, где и нашли их слуги княжеские. Счастливый от того, что нашлась любимая дочь, князь устроил роскошный пир, и говорит племяннику - проси, чего хочешь. А хотел тот одну Марфиду.
Спросил у дочери князь - хочет ли она замуж за племянника? Та, зардевшись, немедленно согласилась. И поплыли они все вместе в Киев. А там честным пирком да за свадебку.
А как же обойтись без Данило Игнатьевича и сына его Михайло Даниловича? Непорядок выйдет.
Просит как-то Данило на пиру у князя Владимира:
- Отпусти меня в монастырь. Девяносто лет мне уже. Служил тебе верой и правдой, убил восемьдесят вражьих царевичей, а простого народа столько перебил, что даже не упомню. Пора о душе подумать. А вместо себя сына своего пришлю".
А как узнал поганый царь, что нет в Киеве Данилы, то и подошел к городу с несметными ордами.
- Ну, кто неверных пересчитает? - спрашивает князь Владимир.
Молчат богатыри, один за другого прячутся.
Вызвался Михайло.
- Мал ты еще, - говорит князь.
Недовольный вышел из гридни Михайло, дверью дубовой хлопнул - в щепки разнес.
Но благословили его мать и отец, и поехал он к стану вражьему.
А конь и говорит ему: бей неверных с краю, в середину не заезжай!
Куда там!Разве будет Михайло коня слушаться - так в самую середину и попер. И угодил в западню. Скрутили его и бросили, заковав в цепи, в глубокий погреб. Но выручила Богородица, пришла ему на помощь. Разорвал богатырь цепи на руках и ногах. И опять кинулся на войско вражеское.
Теперь уже сбоку зашел на неверных - побил многих и в плен понабрал. А поганому царю отсек голову и насадил ее на свое копье.
Отблагодарил его князь Владимир за службу.
Пировать стали - пить мед да вино заморское. И своим не брезговали.
И пока жил в Киеве Михайло - никакой враг не подступал к городу.
Да, были, были на Руси и другие богатыри: Калика - богатырь Касьян, Иван Гостиный, Ставр Годинович, Сухман Одихмантьевич, Чурило Пленкович, Дюк Степанович, Соловей Будимирович - и далее, и далее. Но, как и говорилось, разве обо всех расскажешь. А надо бы.
Как-то дрались отчаянно витязи с бусурманами, мечами их рубили, копьями кололи, топтали своими конями ретивыми. Одолели неверных.
Стали богатыри своей удалью похваляться. А Попович больше всех похваляется.
- Не страшна нам никакая силушка! - говорит. - Хоть с небесной силой, и то мы справимся...
Поубавил бы спеси Попович, глядишь и обошлось бы. Но в какой раз не сдержался на язык попов сын. И подвел всех под монастырь. Накликал Алеша беду на свою голову, да и на других тоже. Только он говорить кончил, а небесная сила тут как тут. Всего два воина, но лица светлые, одежда белая.
- Ну, давайте силой меряться, на смотрите, что нас двое, - говорят.
А попов сын ерничать и паясничать продолжает, ругаться стал словами нехорошими, кричит визгливо: "Меч о вас изломаю, копьем исколю, сокрушу в пыль! Чтоб мне не есть лебедей жареных, да не пить вин заморских!"
Нет, чтобы ему язык попридержать... Но уж, что вышло, то вышло.
А посланцы небесные раскрыли рты от изумления, ушам своим не верят.
Но не поняли богатыри, что ангелы перед ними.
Разогнал Алеша коня, налетел на воинов, как хватил мечом одного-другого, так и разрубил из пополам. И что же? Вместо двух воинов стало четверо!
Тут Добрыня налетел, разрубил всех четверых. Глядь! Из четверых стало восемь.
Прискакал на выручку старый Илья: разрубил восьмерых, опять их вдвое больше...
Так и пошло. Чем больше богатыри и кони их рубят и топчут, тем больше их становится.
Страшно стало богатырям смотреть на силу грозную, руки устали, иступились мечи, похолодели их сердца, бросились они бежать в каменные горы, в темные пещеры. Тут случилось с ними чудо чудное, диво дивное: как подбежит который из них к горам, так тут же и в камень превращается.
Вот так и не стало богатырей на святой Руси.
Тут и сказке конец.