Насонова Ольга Васильевна (1926 год рождения)
«В детстве у меня не было детства» (М. Горький)
О себе я могу вспомнить только с возраста пяти-шести лет. Помню, что жили мы на хуторе (названия не знаю) в Архангельской области в бедности и голоде. В доме не было мебели, спали на полу, а вместо посуды использовали черепки и старые горшки. На хуторе было всего восемь домов, ни магазина, ни связи с городом, ни электричества.
Кроме меня, у моих родителей было еще четверо, двое постарше, я – средняя по возрасту. Двое старших ходили в школу за пять километров, а на мне было все хозяйство, когда родители уходили на работу, да еще и присмотр за младшими детьми.
В шесть лет я должна была принести десять ведер воды, подмести и вымыть домишко, присмотреть за младшими, приготовить лучину для вечера да еще и скотину накормить. Я вспоминаю Золушку из сказки, которой так же, как мне, давали задание на день. Ни одной минутки у меня не было свободной, а если я не успела что-то сделать, то отец меня строго наказывал.
Вечером отец при свете лучины плел лапти, а мама сидела за прялкой. Разрешили мне ходить в школу только до четырёх классов, так как в этот год умерла моя мамочка и учиться мне больше не довелось, хотя я очень любила ходить в школу. Стала я в 10-11 лет настоящей хозяйкой в доме: ведь нужно хлеб испечь для всей семьи, и корову подоить, и овец накормить, да еще в доме были куры и поросенок. Отец будил меня в пять часов утра, чтобы затопить печь, нагреть воду, накормить скотину и дров напилить.
Старшему брату отец разрешил учиться, Ваня уехал в город Вельск, там закончил школу, а потом стал учителем. Сестра уехала учиться на курсы трактористов, а я опять занимаюсь непосильным трудом по дому, да еще рослую девочку тринадцати лет заставляли работать в колхозе. Я и плугом пахала, боронила, работала на сенокосе и молотьбе как взрослая.
Быстро взрослели дети во время войны, на хуторе оставались только женщины и дети. К тому же посылали еще и на лесозаготовки по очереди от каждой семьи. Меня в пятнадцать лет послали за 50 километров от дома пилить дрова, а в напарницы мне дали взрослую женщину, которая не смотрела на мой возраст и покрикивала на меня, если я от усталости хотела отдохнуть. Хорошо, что отец спас меня от истощения и отхлопотал домой.
А дома мачеха появилась за время моего отсутствия, к тому же она ждала ребенка, и ей было трудно справляться с нашим большим хозяйством. Опять домашнее хозяйство легло на мои плечи, так как женщина не выдержала трудной работы и ушла из нашего дома, прихватив одежду моей любимой мамы. Впоследствии она родила мальчика, нашего брата.
Впряглась я опять в работу по дому и уходу за скотиной, опять у меня нет ни минутки отдыха….. Приходит очередь посылать кого-то на лесозаготовки от нашего хутора. Опять посылают меня в Архангельск на деревообрабатывающий завод, который работал круглосуточно. Но случилась беда: в мою смену перегорел мотор, а раньше могли за такое дело посадить в тюрьму.
Вот мы и решили со своей подружкой бежать тайно с работы, незаметно пробраться на пароход, отходящий от причала. Спрятались за большой пароходной трубой, но нас заметили и высадили на берег. Что делать? Решили мы отправиться домой пешком, а идти–то нужно не одну неделю. Хорошо, что дело было летом, мы помогали в деревнях работать на огороде, и сердобольные люди кормили нас и даже дали хлеба на дорогу.
Недели через две добрели до дома, а там нас ждет сообщение, что нас нужно наказать за самовольную отлучку. Подружка была совершеннолетней – пришлось ей идти в тюрьму, а меня по молодости лет пожалели и отправили в город Хибиногорск на принудительную работу разнорабочей на Опытном заводе (тогда мне было пятнадцать лет). Опять не повезло: украли мою рабочую карточку в общежитии! Директор Селезнев быстро перевел меня на другую работу в Кандалакшу, где мне и выдали хлебные талоны, что и спасло меня от голода.
Опять живу в общежитии без родных, переживаю тяготы войны, да еще и бомбежки с воздуха случались. Все работают для фронта, и я в свои пятнадцать лет работаю наравне со взрослыми по погрузке и разгрузке вагонов, и мне дают взрослую хлебную карточку. В работе опять мне не делают поблажки на мой возраст, ведь мне пришлось рано повзрослеть.
Выучилась я работать на прицепном грейдере в шестнадцать лет, и тогда меня послали, как специалиста, работать на станцию Лоухи. Там я и встретила окончание войны и прожила до 1951 года. В этом году получила вызов в город Кировск для работы в автотранспортном цехе. Только здесь я впервые получила трудовую книжку с записью: рабочая дробильной установки.
Вредный цех и пыль сделали за многие годы свое дело: грыжа, больная печень, выпадение зубов, удаление желчного пузыря…. С такими «подарками» и вышла на пенсию.
Теперь нужно внуков поднимать, отдыхать некогда. Ведь сына и дочь я воспитывала одна (муж умер в возрасте 44 лет). Теперь помогаю растить внуков, а они меня радуют.
Иногда вспоминаю свою трудную жизнь, ведь в ней мало было радости, только непосильная работа и забота. Но унывать все же не хочу! Очень тянусь к общению с хорошими людьми, которые объединены в Хибинское общество «Мемориал». Здесь меня встретили, приветили, и это общение с хорошими людьми помогает мне жить и преодолевать жизненные трудности.
На досуге сочиняю частушки на местную тематику и с удовольствием исполняю их на праздниках, которых так было мало в моей жизни. Спасибо моим товарищам, которые тоже многое пережили, понимают и не обижают меня.
Записано мною со слов Ольги Васильевны в 2016 году, год памяти.
Фото - Девятое мая 2016 года, Насонова О.В вторая слева, в год 90-летия,
последнее фото.