Эос и Эврит обсуждали меню ресторана. Как любой мужчина, Эврит был зажат и замкнут, а Эос флиртовала и загоралась, как любая женщина.
- Всегда мучаюсь, выбирая из меню: холодные закуски (попка), горячие (губы и рот) или ограничиться десертом (непечатное слово)…
Эврит, как ни смущался, а зажмурил-таки глаза. Когда появились первые гости, а Эос одёрнула красное платье, как делала всегда, приблизься к ней хоть один мужчина, и пионером был Иакх, остальные последовали за ним, будь он Данко, а не студент Эврита. Приглашённые постоянно делают то, что не котируется в приличном обществе: оговаривают и обесценивают хозяйку дома.
- У коллектора такая холодная, неаппетитная жена. Чем он с ней занимается в постели? – спросил друг семьи Дютийе.
Иакх любезно и открыто посмотрел на Эос, а она приняла взгляд, как извинение за скверного родственника. Эврит, напротив, возмущённо и раздосадовано принял сочувствие Иакха, прибавив ещё то, что принёс тот не розы, а прекрасный базилик, любимое растение Эос. Куда не обернись, всегда находятся мужчины, способные годами испытывать терпение мужа, путаясь под ногами и постоянно совершенствуясь. Самое обидное, что их и чёрт не берёт.
- Если кто-нибудь, когда-нибудь ошибётся и решит, что ты горячая штучка… - можно не отвечать на бестактные вопросы, но при этом отлично соболезновать героине, вызывая лёгкое раздражение своим поведением у её мужа.
- … ты его убьёшь… Эти слова должен был произнести муж, а не ты, Якх, - улыбнулась Эос, как христианская Базилика.
- Бери выше: я буду переживать и засыпать с твоим именем всю доставшуюся жизнь.
Эврит рядом с ними дышал, как озлобленный бизон, засунув руки в карманы и дёргая головой.
- Да никто ни о чём и не узнает, затем что чарт любой красивой женщины ограничивается тремя, максимум пятью кавалерами. И свой каталог ты уже забила до отказа: брошенным на помойку Алонзо, существенно нынешней Крысой и, верхней строчкой прайс – листа, Якхом…
Эос неприлично сексуально рассмеялась, когда Иакх себя поставил на первое место, а гости даже головы развернули в её сторону. Эврит и не думал уходить, вот ещё, жена его, да и ресторан оплачивал он, а не это яблоко раздора с глазами подранка и волосами оленьевого колорита.
- Шикарный у тебя муж, хотел бы я походить на него хотя бы отдалённо, - совсем просто и тихо произнёс Якх.
«Будешь походить… на своих собственных похоронах!» - мстительно размышлял про себя Эврит.
- Это Женевская конвенция, Билль о правах? – международно пошутила Эос, блеснув глазами на Рэтта.
«Ох, If, как же я была безвинна, когда провинилась первый и последний раз…»
Рэтт молчал и мучительно слушал их диалог. У этих двоих не было определения их греха, но Эврит ощущал себя больше голодным, чем больным любовью. Счастлив, между тем, тот, кто может утолить свой жестокий голод, пусть и с разительным опозданием, потому что болезнь, супротив, неизлечима, даже народными средствами, то есть другими людьми.
Якх угадал тот самый момент, когда пора заканчивать растягивать нервы ревнивых мужей, если не стремишься получить затрещину. Эос, как чудилось Эвриту, чего-то боялась и не соизволила утешить своего ревнивца, а ушла к Алонзо. Тоже мне, недооценённый объект соблазна! Что-то ему давай нашёптывать, негодная! Примечательно и странно, что Алонзо будто бы ей присоветовал что-то, наверняка, совет был вредный, вон, он даже трёт своё некрасивое лицо кулаком. Слёзы вытирает, да неужели?
Эос направлялась к Эвриту, переговорив с абсолютно не умеющим раздавать программы – минимум семейного благополучия Алонзо, что было уже опасно и невинно. Логически выходило, что жена идёт сдаваться на милость победителя, а это противоречило всякому кодексу бабочки - ветреницы.
- Я тебе ничуть не дорог? – Эврит протянул супруге элегантный и несравнимый ни с чем букет жёлтых и тонкостебельных, с сахарными лепестками нарциссов.
- Ах, да… Продавщица была с тобой очень любезна, собрала букетик по собственной инициативе, имея не одну искру таланта, а по окончании оросила в дар собственными слезами… - Эос была грустна и бледна, но щёки её горели.
- Что ты несёшь?! – грубо, вовремя не опомнившись, ответил Эврит, но, рассмотрев её загадочное лицо, поправился:
- Но… да не может быть! Любимая!.. – и он обнял жену, а она вздрагивала и оборачивалась в зал, правда, на неё никто не смотрел.
Эврит убедился, что ему не кажется, что Эос что-то скрывает, довольно быстро велел ей собрать припозднившиеся поздравления и презенты воедино в огромную плетёную корзину и, подавая ей локоть, быстро отвёл к машине. Эос не сопротивлялась, что подтвердило домыслы Рэтта. Ему нравилась её постоянная строптивость, самодостаточность и кажущееся спокойствие и такт, а тут оставалось холодное, вымороженное безмолвие. Может, двадцать один год кажется женщине началом зрелости? Да чушь! Если только она не планирует вернуться к Алонзо… или пригреть на своём плече Якха… Но нет, тогда бы Утипусичек смеялся, а не плакал…
В доме Эос немного расслабилась, опустила подрагивающие плечи и опустилась в бессилии на диван.
- Тебе нехорошо? – наконец, заподозрил Эврит.
Надо было видеть выражение лица греческой богини! Она моментально ушла в себя и зажала пальцы в кулаки.
- Что говорил тебе Алонзо? Он признавался тебе, что ты крупная? Ты поэтому комплексуешь в постели со мной? Стеснялась сегодня фотографироваться с моими родителями, знакомыми и подругами? Считаешь, непристойно, что они меньше тебя в 2 или 3,5 раза?
- Нет, не говорил, - угрюмо отвечала Эос, даже не поднимая глаз.
- Но думал. В этом между нами разница. Я говорю о чём угодно, но не думаю. Для женщины основа – тактильные ощущения, умение чувствовать. И для вас нет большего унижения, чем мужское не принимание её чувственности. Хотел бы я, в первую очередь, научиться чувствовать тебя, а не ласкать.
Эос понимала, что муж не отступится от цели, поэтому взяла себя в руки, разжала внутренний комок нервов и спросила эротично, как при беседе с Якхом:
- По шкале желания где находится твоё: здесь? – она придвинула лицо к нему на 30 см, - Здесь? – ещё на 10 см, - Или здесь? – на оставшиеся 5 см.
- Вынужден признаться, что именно здесь, - он трусливо, но природно смелея, стал пить её губы и рот, как нектар цветка.
В постели Эос спросила его:
- Когда ты меня увидел, то в первый же вечер решил соблазнить? Так интересно! О, прости!
- Я не обижаюсь вовсе. Я только хочу объяснить, в чём разница между мужчиной и женщиной: мужчина не умеет и не хочет учиться мечтать о любви и не думает о будущем. Удивительно, но мы – отличные строители схем и дистанционных программ, но совершенно не умеем строить прогнозы на будущее в личной жизни. Я испугался, что хочу именно тебя, - женщину, которая мне не по статусу! – и тут же стал менять стратегию бизнеса. А когда всё удалось – случилось невероятное: ты приняла желаемое за действительное! – я стал сожалеть – внимание! – о твоём, а не своём прошлом: как вы, вероятно, прекрасно жили с мужем – ты до сих пор ему первому шепчешь новости в оба локатора, -Эврит ждал, что она рассмеётся, а Эос вновь сжалась и опечалилась.
«Да что это такое?! Что недопустимого я произношу?..» - перепугался Рэтт, и сам отодвигаясь от жены.
Эос заметила его движение и с грустью подумала: «Может быть и так, что это – наша последняя ночь… Привыкая к абсолютному комфорту, не сможешь в будущем от него отказаться…»
- … ты строила планы, - продолжал, тем не менее, Эврит, - А я всё испортил…
- То есть, будущего у нас с тобой нет… - Эос и дальше следовала за своими мыслями.
- Конечно! – Эврит имел в виду совсем не то, но Эос убедилась в своём поспешном решении, как любая женщина, торопившаяся с выводами и меняющая кардинально свою судьбу.
- А какое у нас будущее? Вот, взгляни на меня в любой момент нашей совместной жизни: я или работаю, или ревную. Причём, чаще всего одновременно. Не заскучаешь?
Эос вздохнула и монотонно произнесла, не вникая в смысл его речи:
- А разве жизнь не из этого состоит? Думаешь, я тебя не ревную?
- У меня нет подруг, бывших жён и я повода не даю.
- Коллеги по работе, здоровающиеся с тобой, прощающиеся… и мне этого довольно. Почему ты меня увидел и перестал выпрямлять и красить волосы, носить цветные линзы?
- До знакомства с тобой я не собирался жениться и связываться с женщинами, поэтому и не шокировал женщин своей неслыханной внешностью, предпочитая оставаться в тени, - Эврит поцеловал Эос.
- Начинаешь сразу с десерта?
- И запиваю изысканным красным вином…