«О вечер, милый брат, твоя желанна тень…»
/Бодлер/
В конце дня заигравшийся ветер внезапно покинул землю, предварительно заменив свою молотообразную букву «Т» на черёмуховую «Ч». Вокруг стало тихо и спокойно. Наступил тёплый майский вечер.
Пожалуй, это моё любимое время суток. Однако так было не всегда. Когда-то мне больше нравилось утро. Очень хорошо помню, как в детстве засыпал в нетерпеливом его ожидании и как радовался, когда оно через несколько часов являлось предо мной в образе весёлых солнечных зайчиков, резвившихся на стене спальни. Их лёгкие праздничные танцы под утренние мажорные аккорды словно оповещали меня о наполненном счастьем предстоящем дне. Я с головой погружался в него, беспечно его проживал и, не замечая вечера, утомлённо вздыхал в предвкушении сладости следующего утра.
Да, долгое время вечер не интересовал меня. Я не ценил его закатную красоту, не понимал его мудрость, не слышал его мелодичный звон. Но не потому, что был слеп, глуп и глух, а потому, что был слишком инфантилен. Полагаю, именно в этом пряталась причина многих моих бед. Моя пылкая детская устремлённость в завтрашний день не позволяла мне сосредоточиться и обуздать два присущих инфантилизму качества: доверчивость и обидчивость. Они-то и сыграли в моей судьбе свою роковую роль.
Серьёзные неприятности начались после того, как я встретил Вику. Не сразу, конечно. Сначала я охотно утонул в её глазах (таких же голубых и тёплых, как загородное озеро, где я любил купаться) и был счастлив. Счастье моё длилось довольно долго. Я сознательно не употребляю местоимение «наше», поскольку теперь весьма сомневаюсь в его уместности. Хотя, должен сказать, что признаки влюблённости проявлялись в наших отношениях и с её стороны. С робкой надеждой допускаю, что увиденное мною в тёплой зеркальной голубизне было не мастерски выполненной копией, а тем, что вполне можно назвать любовью… В ней она клялась мне с такой неподдельной искренностью, сомневаться в которой не стал бы даже самый отпетый скептик и циник. Я же, несмотря на свои тридцать лет, был ребёнком. Чересчур доверчивым юношей.
Поэтому через полтора года нашей совместной жизни я, ни секунды не колеблясь, согласился на её авантюрное предложение. А исходило оно из давней мечты Вики иметь свой дом. Для её осуществления необходимо продать мою трёхкомнатную квартиру, погасить старые кредиты Вики, взять новые и деньги вложить в строительство. Так и сделали. Пока молодой рыжий риэлтор занимался продажей, мы жили в ветхом домике, доставшемся Вике после смерти родителей. На его месте она и хотела возвести свою двухэтажную мечту.
Всё шло хорошо до того, как моя «трёшка» превратилась в деньги, упавшие на счёт Вики. Данная метаморфоза, как это часто происходит, потянула за собой другую… Неожиданно-неприятную. В наши отношения стал проникать колючий сквознячок… На который я не обратил особого внимания, не ведая тогда, что порой он является маленьким предвестником большой бури. И однажды она грянула.
Случилось это двадцать второго февраля. В приподнятом настроении я возвращался в наше временное жилище после весёлого корпоратива. Вечер выдался чудный. Лёгкий морозец, редкие падающие снежинки, мягкий свет фонарей и витрин придавали ему сказочность, рождая иллюзию волшебства. Помню, как тогда представил себя счастливым персонажем сказки… И ещё помню, как приближаясь к нашему любимому кафе, с радостью подумал, что завтра мы в нём будем пить кофе с ликёром и есть пирожные… За столиком у окна, жёлтый свет которого мне уже был хорошо виден. Однако сказка резко оборвалась, когда в оконной желтизне я увидел два силуэта: Вики и вышеупомянутого рыжего риэлтора.
На то, что их встреча была далеко не деловой, явно указывали томные взгляды, нежные рукопожатия и подарочный флакон «Fahrenheit». Вначале я оторопел, а затем вбежал в кафе. Последовала гнусная сцена, в результате которой я с окровавленным носом и разбитым сердцем был вышвырнут охраной вон.
Униженным привидением я бродил по городу около двух часов, и, когда туман слегка рассеялся, вернулся домой. Там прямо у порога меня ждал собранный чемодан и рыжий риэлтор, который тоном хозяина приказал мне больше не появляться в этом доме.
Так начался новый период моей жизни. Почему я называю его вечерним?
По нескольким причинам. Во-первых, потому что с того дня моё существование словно потемнело, словно приобрело сероватый оттенок вечерних сумерек. Во-вторых, я не просто его (вечер) заметил, я полюбил его, с нетерпением ожидая окончания рабочего дня и блаженного погружения в его густую тень, где чувствовал себя всеми забытым и ото всех защищённым. И, наконец, в-третьих, именно вечерами я стал серьёзно заниматься тем, чем раньше занимался весьма поверхностно… То есть (по определению известного журналиста) думанием мира. Должен сказать, что теперь по утрам я мысленно подгоняю наступление вечера точно так же, как когда-то в детстве перед сном торопил наступление утра.
Вечера я провожу довольно однообразно. В спокойном одиночестве. Гуляю, читаю классику, играю в шахматы с компьютером, думаю. Признаюсь, что в основе моих невесёлых мыслей лежит обида. Однако удивительно не это, а то, что они в какой-то момент стали доставлять мне удовольствие. Более того, они вынудили меня изменить прогулочный маршрут, направив его мимо дома Вики, мимо реализуемой за мои деньги её мечты. Всякий раз, глядя на быстро подраставшие кирпичные стены, я отмечал, что моя душа наполнялась горечью и гневом также быстро и основательно. Возвращаясь в свою съёмную квартиру, я ложился на диван и осмысливал произошедшее… Таким образом, я тоже занимался строительством… В результате которого я вырастил в себе обиду и одновременно разработал план мести. В течение прошедших почти полутора лет он множество раз менялся, уточнялся, корректировался… Постепенно вызревал в воображении от фантастических и несбыточных версий до вполне реальных… Пока, наконец, не оформился окончательно в виде банального, тысячи раз испытанного способа возмездия… Он оказался таким же примитивным, как и сам дом, который кирпичным кубом с бордовой ондулиновой крышей чуждо, вызывающе и нелепо возвышается над соседскими убогими домишками. Единственное, что мне в нём (доме) понравилось – огромная деревянная терраса, опоясавшая его по всему периметру. Да и то, она понравилась лишь потому, что идеально вписалась в мой план важнейшим пунктом.
Когда этот архитектурный шедевр был окончательно готов, мне оставалось только назначить день. Символично я выбрал двадцать второе число моего любимого весеннего месяца.
И оно наступило.
С утра было ветрено. И это меня обрадовало. Однако…
В конце дня заигравшийся ветер внезапно покинул землю, предварительно заменив свою молотообразную букву «Т» на черёмуховую «Ч». Вокруг стало тихо и спокойно. Наступил тёплый майский вечер.
Не беда. Отсутствие ветра не отменяет мой план. Алиби я себе обеспечил. Канистра с бензином ждёт меня в кустах сирени у дома. Мне остаётся только облить террасу и щёлкнуть зажигалкой… А затем какое-то время наблюдать из-за угла, как в вечерних сумерках сгорает моя обида…