Ранний утренний звонок в субботу был совсем некстати. Света хотела выспаться после всех этих стрессов на работе, которые она все меньше была способна переносить. Она уже начала подумывать о том, чтобы бросить эту чертову работу – благо муж теперь неплохо зарабатывает и давно зовет ее пойти к нему домашним секретарем-диспетчером. Заказов на его фирме стало больше – и к чему платить человеку со стороны.
Но больше, чем ненавистная работа, Свету изводят мысли о матери. Точнее, о тех отношениях, которые сложились между ними еще с детства. Мать всегда была занята собой, меняла своих кавалеров так часто, что Света и старшая ее сестра не успевали даже привыкнуть к своим новым отцам. А своего собственного отца они и не видели никогда.
Многие школьные подружки Светы рассказывали о том, что их мамы всегда интересуются, как и что у них в школе и с друзьями, что к маме можно прийти и пожаловаться на какую-то беду или обиду, прижаться к маме и послушать совет или слова утешения.
Света и еe сестра слышали от матери только упреки. А о том, чтобы обняться с матерью – об этом и речи никогда не было. Мать называла все ласки дочек “телячьими нежностями”, отталкивая их от себя. Так что девочки очень рано оставили всяческие попытки получить от матери хоть капельку любви, о которой они читали в сказках.
Мать напоминала Свете мачеху из сказок - но никогда и никому она не рассказывала об этом, потому что ей было стыдно и за такие свои крамольные мысли, и за то, что ее мама не такая, как у других девочек. А еще она опасалась возможного гнева матери, которая, конечно, не потерпела бы подобных сравнений.
***
Света рано вышла замуж, чтобы поскорее уехать из этого убогого городка, который всем своим видом напоминал ей ее мрачное детство.
Она заботилась о муже, стараясь дать ему столько тепла, сколько могла. Сама же Света получала и от мужа, и от его родни просто море любви.
А с матерью Света общалась очень редко, лишь поздравляя ее коротко по телефону с днем рождения и с новым годом.
Однако мыслями она постоянно возвращалась к матери: Света никак не могла понять, как же так могло быть, что мать их отвергала. Ведь не может же, не должно же так быть, чтобы мать совсем не любила своих детей. Она пыталась добиться от матери теплого слова и признания того, что она не додала своим детям.
Но мать была неумолима и, как герой, держащий последний рубеж обороны, стояла на своем: „Я вас любила, как могла. А вы - как были неблагодарными, так такими и остались“…
***
И к психологу Света ходила, и книжек массу прочла о таких ситуациях – и понимала она, что не надо ворошить старое, что все подобные выяснения - это лишь масло в затухающий огонь взаимных обид и упреков. Но ничего она не могла с собой поделать: нет-нет, а в ее сознание вгрызалась где-то в глубинах живущая неотвязная надежда, что мать обнимет ее и все прошлое станет иным…
И чем старше становилась мать, тем чаще Света впадала в отчаяние от того, что боялась внезапной смерти матери или ее деменции, которые могли бы зачеркнуть все возможности подвести под прошлым устраивающую Свету черту. Хотя она и не могла себе точно сказать, что ей хотелось бы получить от матери, что ее могло бы удовлетворить через столько лет, лежащей между ней теперяшней и девочкой Светой, рыдающей в чулане от очередной обиды, чтобы мама, не дай Бог, не услышала.
***
Звонила сестра.
Она сказала, что мать последнее время болеет, просит срочно приехать к ней, чтобы, пока не поздно, исправить отношения. Ее беспокоит недоговоренность между ней и дочерьми. Короче, надо выезжать прямо сегодня. Сестра уже стартует – сегодня едет одна, потому что муж занят.
Свету как будто ослепило от вспышки внутри головы. Сердце бешено колотилось, руки дрожали, дыхание было частым и поверхностным, как после быстрого бега… Она дала отбой, полежала немного, пережидая, пока успокоится в голове карусель из мыслей и образов, которые она даже и не пыталась ухватить или удержать. Единственное, что буквально стояло перед глазами – все та же надежда: а что, если и правда вдруг все изменится…
***
Насилу дождавшись пробуждения мужа, который, хотя и был разбужен звонком, но тут же повернулся на другой бок и снова заснул, Света рассказала ему о разговоре с сестрой и попросила отвезти ее к матери на машине: так будет гораздо быстрее, чем на электричке. Ведь ей уже просто не терпелось услышать от мамы то, что та, наконец-то, решилась сказать своим дочерям.
За завтраком - и потом в машине - не говорили ни о чем. Света была погружена в просмотр пробегающих перед ее внутренним взором картинок из детства, которые и не отпускали ее всю ее жизнь...
Обида на мать за недополученное тепло, и так бывшая ее постоянным спутником, не оставляла Свету и сейчас. Но теперь обида перемежалась с надеждой, что с сегодняшнего дня все будет по-другому, - и напряженные морщинки на лбу то и дело разглаживались, а Света зажмуривала глаза и тихо улыбалась от предвкушения долгожданных перемен.
***
Света всегда мечтала о том, как она будет дарить своим детям тепло и любовь, которые она так и не получила от своей матери. Ей так хотелось, чтобы они никогда не пережили даже малую толику из того, что пришлось на ее долю.
Ребенка она потеряла на пятом месяце и долго не могла прийти в себя.
Когда боль улеглась, она обрушила на мужа всю любовь, которая предназначалась так и не родившемуся ребенку. Муж ей как-то сказал, что ему от этого очень тяжело, слишком много...
Света перепугалась, что он ее бросит, и стала следить за собой, притормаживать свои безудержные желания дарить и дарить тепло... При этом ее ужасно злило то, что он не готов принять ее бьющую через край любовь, что он довольствуется совсем, как ей казалось, малым…
Она даже невольно сравнивала мужа со своей матерью, постоянно отталкивавшей Свету с ее "вечными телячими нежностями". В такие моменты Света всегда мечтала убежать от матери.
***
В те мрачные месяцы ей часто снился один и тот же сон… Она пакует чемодан и злорадствует, что вот сейчас она уйдет и отомстит мужу за его неблагодарность, за то, что он отвергает ее… А муж стоит, повернувшись лицом к окну, и не реагирует на нее. Света - в ярости И в слезах от противоречивых чувств… Она хлопает дверью и слышит из квартиры голос мужа: “ты вернешься”…
Реально же Света никогда и не помышляла об уходе. Одна мысль о расставании была ей страшна, потому что расставание для нее было страшнее смерти.
***
Потом была череда безуспешных попыток забеременеть, масса обследований - и, наконец, ее гинеколог сообщил ей, что она бесплодна. И земля ушла из-под ног, и липкая пелена застелила глаза. Это был приговор всем ее мечтам...
***
Во время посещения матери Света рассказала ей о своей трагедии. А мать, закуривая, похлопала Свету по плечу и успокоила ее: "Может быть, это и к лучшему. Не будет лишних забот, переживаний из-за детей. Да и потом не услышишь от них упреков, что ты была плохой матерью"... После этого Света не звонила матери года два...
***
Разрушенная мечта о грядущем счастье с собственными детьми не давала Свете чувствовать себя счастливой... И работа донимала ее в последнее время не на шутку...
Света стала все более раздражительной - и это ее пугало, потому что, в ее представлении, непокладистость и испорченный характер грозили ей одиночеством...
Как-то муж сказал ей: "А почему бы нам не усыновить ребенка"... Света и сама об этом много думала, но не решалась высказать вслух, чтобы, упаси Боже, не разозлить мужа и не спугнуть то счастье с ним, которым она обладала...
Так что теперь от такой неожиданности Света, словно ребенок, получивший вожделенный подарок, захлопала в ладоши и кинулась мужу на шею. Наконец-то - пусть хоть и так - сбудутся ее мечты!
С детским домом уже договорились о том, что в следующие выходные они с мужем заедут, чтобы поузнавать, что и как, и присмотреться к детям.
***
Тут что-то сильно заскрежетало в моторе и запахло горелым машинным маслом. Муж притормозил и сказал, что так дальше ехать нельзя, надо срочно к автомеханику. По счастью, на соседней улице оказалась техстанция, и их тарахтящая машина медленно-медленно, но без посторонней помощи сумела дотянуть до нее.
***
Муж вышел из бокса, куда загнали машину, и сказал, что ремонт может продлиться пару часов.
Света позвонила сестре. Та ответила из машины и сказала, что как раз только что въехала в этот городок и через пару минут будет на станции техобслуживания и подхватит Свету.
***
Мать, как обычно, поприветствовала дочек в дверях: "Без обнимашек - не люблю эти телячьи нежности"...
Она не стала накрывать стол в комнате. Пообедали на кухне. Разносолов не было. Винегрет, картошка, седедка, бульон с вермишелью, котлетки. Все привычное и знакомое с тех давних пор...
За обедом мама предлагала дочкам выпить. Света отказалась, потому что терпеть не могла запах водки, которая не переводилась на маминых застольях с ее молодыми людьми, как она их называла. А сестра, хоть обычно и не прочь была выпить, но сегодня за рулем - так что не положено. "Ну ладно, мне не привыкать", - говорит мама, и выпивает рюмочку.
***
Мать вела себя за столом, как настоящая хлебосольная хозяйка, предлагала сестрам добавку...
А у Светы перед глазами: она хочет взять из тарелки котлетку или куриное крылышко, а мать, молча и сердито глядя на нарушительницу, бьет ее по рукам, и тут же с улыбкой кладет эти лакомые кусочки в тарелку своего молодого человека...
***
За обедом мать болтала без умолку. Вроде она на словах сетовала на то, что стала уже старая, что она уже не интересует никаких молодых людей, что уже пару лет живет одна, что многие ее одноклассницы и коллеги умерли - но все ее поведение, тон голоса, выражение лица не говорили о том, что она сильно тоскует.
Света нетерпеливо поглядывала то на мать, то на сестру и все ждала, когда же мама наконец начнет говорить о том, что заставило Свету сорваться среди выходных, о том, что стало сегодня целью ее поездки к матери после двух лет молчаливой разлуки. Ведь Света была обижена на мать после того разговора о детях - поэтому и не звонила ей все эти годы. А мать не звонила Свете, потому что не звонила детям сама почти никогда.
***
Вот обед завершился...
Вот мать собрала тарелки и уложила их в раковину...
Вот она водрузила на стол свою гордость - массивную мраморную пепельницу со львом... Ту самую, которая постоянно стоит перед глазами Светы - полная окурков, вонючая...
***
Сестры заходят утром на кухню, чтобы самим сделать себе завтрак, попить чаю перед школой. Мать спит после очередной гулянки - а на столе груда грязной посуды и эта вонючая пепельница...
А накануне... Девочки лежат, как мышки, в своих кроватках, а мама с молодыми людьми хохочет на кухне… Громкие голоса, звон стаканов… Потом часто матерная ругань и хлопанье входной дверью, потом мать идет в свою комнату с молодым человеком...
Света забирается с головой под подушку и плотно укрывается сверху одеялом, чтобы хоть немного приглушить ритмичный скрип кровати и крики и стоны за стеной...
***
Наконец, Света не выдержала и спросила мать: "Ну, зачем ты нас вызвала к себе?"
"Годы идут, я старею... Не дело, что у нас такие отношения, будто мы не родные...".
"А почему у нас такие отношения, ты не понимаешь? Ты не видишь своей вины в этом?"
"А в чем я виновата?"
"Я думала, мы поговорим о прошлом, о том, что ты нам не додала..."
"Что ж я вам не додала? Я ж вырастила вас. Голодными никогда не были, в обносках не ходили. Вы вот выучились, замуж вышли, живете как люди, работаете нормально, машины вон, квартиры..."
***
Свете в глаза ударила красная волна, в ушах стучали барабаны, сердце выскакивало из груди, воздуха не хватало. Она выбежала на улицу, чтобы прийти в себя...
Через пару минут из подъезда вылетела сестра с перепуганным лицом и протянула Свете ее мобильник.
Звонили из отделения полиции городка, где сломалась машина, и просили срочно подъехать...
***
Дежурный полицейский сообщил Свете, что ее муж погиб.
"Он не сумел вывернуть на повороте направо, а ехал он быстро, в городе на 80 км/час. Наверное, к вам спешил. И машина выскочила на нерегулируемом переезде на железнодорожные пути. Там ходит технический поезд - от силы раз в неделю. И как раз в этот момент он и шел - и, как ни странно, тоже довольно быстро. И въехал сбоку в машину. Шансов у машиниста не было, чтобы затормозить.
Машину уже осмотрели. У нее отказало рулевое управление. Удивительное дело. Рулевую трапецию заклинил рожковый ключ. Наверное, автомеханики забыли ключ на картере, и он на ходу сполз на трапецию и заклинил ее. Это почти невероятно - по идее, ключ должен был просто упасть на дорогу".
***
Стоя над гробом, Света попросила прощения у родителей мужа. Мама мужа обняла Свету: "Глупая, в чем же твоя вина?".
После похорон Света оттолкнула сестру, пытавшуюся обнять ее: "Все это из-за тебя"...
И, убегая с кладбища, крикнула сестре и матери: "Больше не хочу слышать ничего ни о тебе, ни о тебе"...
***
Света несколько недель не отвечала на звонки, не выходила на работу, не открывала дверь.
Полиция, после сигнала сестры, вскрыла квартиру...
Свету нашли повешенной на колготках, привязанных к батарее в комнате.
В мусорном ведре нашли скомканную записку "В моей смерти прошу...".
А в кулаке Светы был зажат клочок бумаги, на которой было написано лишь одно слово: "Возвращаюсь".