Автомобиль Толгата подъехал к финскому домику на краю поселения. Домик был из белого кирпича, с небольшим палисадником и скамеечкой у калитки. На скамеечке сидела маленькая, пожилая старушка, в валенках и плюшевой телогрейке, поверх, которой был надет яркий платок.
Когда подъехали автомобили, старушка встала и подошла к ним. Она внимательно всматривалась в приезжих, наверно пыталась угадать, кто есть кто. Из дома вышла пожилая женщина и подошла к ней.
- Здравствуйте. Вы к нам?- спросила, коротко, она.
- Да, к вам, если это дом Фаины Ивановны Захватаевой - ответил Владимир Фомич.
- Да, это -мы. А это - моя мама, Фаина Ивановна - представила старушку женщина.
- Фаина, Фаина, дорогая, а ты нас не узнаешь? Это мы я Айнур, а это Альфия, ты помнишь, мы же дружили с тобой - подошли у Фаине Ивановне ее подруги и стали обнимать женщину.
- А как не помнить, помню. Все хорошо помню. Только немного изменились вы, что-то, да и я постарела немножко. А кто здесь внучка Павы? - спросила она.
- Здравствуйте, вот эта женщина, зовут ее Кирилла Шаули, а я - участковый, мы все приехали с вами поговорить об ее бабушке. Вы знаете, где находится ее дом? - спросил Владимир Фомич.
- А ну ка, дай ка я на тебя погляжу, угадаю или нет. Похожа. Такая же маленькая и ладненькая, как она, но больше от деда. Это у него были большие черный, как ночь, глаза и фигурка точенная, как с картинки. Сколь лет прошло, а я его помню. Всю жизнь мой дурень меня к нему ревновал. А виделись то всего пару раз. Красавец был. Перс, одним словом. А конь у него был, иноходец, чистый иноходец. Перебирал ногами как на параде, а гарцевал как... Наши то что, рабочие были, тяжелые, а его легкий, каурый, красавец. А какие он песни пел и плясал эту его, забыла, как танец называется, равных ему не было, вот поэтому и бабка твоя ему уступила.Он, примерно, оттудова был, откуда и она. В общем с гор - закончила свой рассказ Фаина Ивановна.
- Да, что вы, мама стоите здесь, приглашайте гостей в дом, там поговорим.
Приехавшие вошли в дом, где был накрыт стол к чаю. Достали свои угощения и разложили на столе и сели вокруг стола.
- Когда мне дочь рассказала о звонке вашего участкового, я как - будто бы очнулась от сна. Память накрыла меня, уже три ночи спать не могу, как кто за ниточки дергает, как кино смотрю. Всю ночь что - то да снится. Айнур, а ты помнишь, как на току работали, как ее обижал наш бригадир, как она ему отвечала. Он ей, вот никчемный человек, дал самую тяжелую , сырую лопату. Лопаты делали деревянные, желательно из липы. Они были легенькие, когда их высушишь, становились, как игрушки, удобные, ими и ворошили зерно на току. Кидаешь ими зерно на машину или на транспортер, красота, да и только, и руки не болят, а если сырая древесина, да еще березовая, так без рук можно остаться. Вот ведь, представьте, цельный день помаши лопатой, упадешь к вечеру, а работали по двенадцать часов. Нагрузим все машины, сядем, там где стояли, прямо на кучу с зерно. Руки болят. Мозоли саднят, а Пава, улыбнется, достанет из кармана баночку с мазью и всем помажет, прошепчет чего -то и легко рукам, и мозоли не болят. А наш бригадир - бабник жуткий был, вот он на нее глаз и положил, но получил отпор. Вот и вызверился на нее. А она только улыбалась, и говорила, что все приходит, и
все когда - то уйдет, успокоится, забудется. И ведь права была, забыл он ее
в скорости. Только вот однажды я помню, это было по весне. Я пришла к Паве, попросить травки от поноса. Дети заболели, объелись моченого гороху, вздуло их. Стоим разговариваем у ворот, вдруг идет жена нашего бригадира. Они тогда тут не далеко жили в начале улицы. Идет мимо, никого не видит и не замечает и к оврагу, а там обрыв большой, глубокий. По весне делали запруду, и заполняли водой, сохраняли воду для полива и при выгуле, коров поить. Там иногда и коровы тонули, берег крут был. Вот она туда идет, прямо шальная вся. Пава, как увидала и за ней. Догнала, остановила, и что то ей стала говорить. Та, как столб стояла, слушала, а потом повалилась на земь и давай кататься, рвать на себе волосья. Страх божий. А Пава, почитала, почитала немного. Успокоила и ее домой отвела. Я потом спрашивала ее, что это с ней было, она мне сказала, что не помнит, а Пава сказала, что ее муж довел до нервного срыва, и она хотела утопиться. В жизни всякое бывает.
- А вы помните, где дом Паулины стоит, может проводите нас. Мы хотим посмотреть, что с ним, а еще я хотел бы спросить вас, вот о чем, где могила ее, может, вы знаете? А еще не знаете, кто ее из больницы забрал? Я только старый номер машины нашел в записях в журнале регистрации больницы? - поинтересовался Владимир Фомич.
- Я не знаю ничего об этом, а ты, Альфия? - спросила подругу Айнур Дамировна.
- И я ничего не слышала. Я слышала, что говорили, что она умерла? У нас ведь русское кладбище, есть, но кто там похоронен, я не знаю. А еще я не знаю до сих пор, какой она веры? - проговорила в раздумье Альфия Аскаровна.
- А я знаю. Это я нашла ее в доме, когда она, там лежала, еще живая, и с нашим шофером Митькой, отвезли ее в больницу. Жаль, только поздно. Попросили, если что, то позвонить нам в контору. Как она умерла, нам позвонили. Наши мужики сколотили гроб и съездили и забрали ее. А поскольку мы не знали, как ее хоронить и на каком кладбище, то мы ее зарыли у старой груши, это недалеко от ее дома, там где была землянка Тахира. Да, груша вскоре погибла, высохла. Я вам покажу. Давайте покушаем и поедем, Я знаю, где это, и заодно покажу, где ее дом. Правда он зарос уже деревьями, но целый стоит, никто туда не ходит. Однажды наши алкаши хотели залезть туда, к ней в дом, да чуть не умерли, остолбенели, почти двое суток столбом стояли. Спасибо, проходила мимо Настена, корову искала, и нашла их. Потом вызвали помощь, а сдвинуть не смогли с места. Догадались, поехали за старухой - знахаркой, а когда привезли, она то уже и сняла проклятье с их, и сказала всем, что мол на доме замок стоит, да такой, что войти сможет только ее внучка. Так никто в доме у нее и не живал и не заходил. Интересно, что там сейчас делается, я бы поглядела. Я у нее в доме только раз была, когда в больницу ее забирали, а принимала она людей в сараюшке, рядом с домом.. Так, что вот такой мой сказ. Не любили ее у нас, но и побаивались, и одновременно уважали. Да вы пейте чай и кушайте, да пойдем покажу... - подчевала гостей Фаина Ивановна.
- Да интересная история. Чего только в жизни не бывает. Жил человек, жил и вот тебе на... - в раздумье проговорил Николай Максимович.
- Дак, чего то на... Все честь по чести сделали. Схоронили. Дом стоит, ждет хозяйку. Вот только на могиле креста нет пока. Сгнил. Вот бы поставить, да не знаю какой надо. Пусть теперь вон, она думает.
Продолжение следует...