Утром по московской деревянной мостовой вдоль калашных рядов Китай-города решительным шагом шла женщина, укутанная в шелковый плащ из черного дамаста. Шла ссутулившись, стараясь не привлекать к себе внимания. Выйдя их Сретенской башни Китай-города на площадь застроенную лавками, где можно было купить все от шелков до требухи, она шмыгнула в боковую улицу деревянного города и огляделась. Кривая улица слева и справа, частоколы с доносящимися из-за них срвающимися на визг голосами собак. Москва с высоты птичьего полета выглядела совсем не так как с земли. Выло видно, что женщина не может найти нужное ей строение. Она озиралась вокруг, а из-за заборов лаяли собаки, привлекая совсем не нужное ей внимание. Спросить было некого. Наконец из переулка появилась девчушка с бидоном молока.
-Не знаешь ли, где травник живет?
-Травник –то? В этом доме жил, - девчушка махнула рукой в сторону тесовых ворот, женщина было пошла в указанную сторону, - а он съехал оттуда, - она помолчала немного,- Тут недалече, могу показать. - И она выжидающе уставилась на женщину.
Пришлось достать из мошны мелкую монету, и девчонка потащилась, перекосившись от тяжелого бидона, вдоль улицы. Остановилась возле тесовых ворот, за которыми до хрипа разрывалась собака.
Тонкая рука женщины едва прикоснулась к красивому бронзовому молотку, чтобы постучать, но в этот момент калитка распахнулась и из неё высунулся дюжий парень.
-Чё ? тоже за травой. Бабы просто валом к постояльцу бегают, скажу ему – пусть съезжает, собака уже голос сорвала,- он посторонился, чтобы пропустить посетительницу. С другого крыльца в дальнюю избу иди.
Дверь открыл мужчина необычного вида. Вроде русский, а лицо брито как у иностранца. Обувь у него необычная, черные туфли на каблуках, чулки и порты до колен, а сверху опашень, такой купцы местные носят - точно иностранец.
-Передай своим подругам, что снадобье у меня кончилось, - сказал он и уже собрался закрыть дверь, но женщина оттолкнула его и втиснулась в помещение.
-Меня не интересует снадобъе. Я сама, что хочешь, сварить могу. Мне книги твои посмотреть хочется.
-Книги? – удивленно спросил хозяин, - в Москве есть женщины умеющие читать по латыни?
-Не только по-латыни, я греческий и арамейский знаю.
-Ну-ка, ну-ка. Позвольте вам, сударыня, предложить сесть в это кресло. Расскажите мне откуда вы? - он показал рукой на кресло, приглашая расположиться.
-Мое имя Беркес. Хочу предложить помощь.
-Мне помошь? – он грустно улыбнулся.
-Да, помощь. Я тут за несколько месяцев в Москве пообтерлась, могу сказать, что ваша слава у женского населения сыграла с вами злую шутку, со дня на день вас на допрос потащат.
-Я всего лишь предлагал им безобидные травы обезболивающие.
-Да, конечно. Но не всем это нравится. Лекари, наехавшие из Литвы, доход теряют.
-У меня собственно и снадобье кончается, все, что я принес с собой, уже кончилось. Я что-то сам изготавливаю, но не хватает компонентов. Не рассчитал я, что здесь такие цены, а вернуться я не могу без результата, второй раз я в это время уже не попаду. И он растерянно сел на стул рядом с ней.
-Собирайтесь, я приглашаю вас пожить у меня, едой, жильем обеспечу. А вы дадите мне за это книги.
-Да откуда ты про книги знаешь?
-Сложно объяснить. Если я скажу, что они у тебя за занавеской на окне лежали, корешки их через окно видно.
-Да, лежали, в том доме, в котором я жил. Но окно на втором этаже, как прочесть можно?
-Можно, если мухой и с близкого расстояния. Ну что переедешь ко мне или судьбу будешь испытывать? Донос на тебя уже отдан к исполнению.
-Мухой, шутишь наверное?- Он нервно заходил по комнате, -Чертов век. Я не ожидал такой прыти от полиции или как там у вас называется.
Беркес отворила дверь, кликать парня не пришлось - стоял у двери.
-Принеси сапоги, порты, шапку и расчет, жилец твой съезжает.
-Я задаток не верну, уговору не было.
-Еще доплачу, если шустро обернешься.
Травник уже стоял с котомками за плечами и кожаной сумкой через плечо.
Одетый в опашень, подпоясанный кушаком в домотканых портах и сапогах с загнутыми носами Инзов Иван Никитич – генерал-майор и член масонской ложи мартинистов, казался окружающим слугой, который тащит покупки за своей госпожой.
Когда они вошли во двор на Китай-городе, Беркес распорядилась срочно накрыть стол в горнице, затопить баню, принести чистое белье и выделить гостю дальнюю избу, которую держали для дорогих гостей.
Дом, который купила Беркес, был на фундаменте, сложенном из белого камня, выработанного в каменоломнях Подольска. После того как выяснилось, что камень этот не годен для строительства высоких кремлевских башен, отец Князя Василия, затеявший переустройство Кремля приказал раздать камень для строительства горожанам за заслуги. Один из дворов, в котором среди прочих строений стоял дом с крепкими и надежными подвалами и приобрела Беркес у попавшего в опалу стрелецкого тысячного.
Когда гость насытился, Беркес стала задавать вопросы. По всему видно, что гость её попал как кур во щи, только вот откуда от сюда прибыл?
-Давайе как на духу, что бы время не терять. – Сказала она, насупив густые брови.
Иван Никитич откинулся в мягком кресле.
-Вы для меня как спасение, я уже был уверен, что мой эксперимент по перемещению во времени, закончится элементарной гибелью от голода.
Беркес не удивилась и понимающе посмотрела на Ивана Никитича. А он ждал если не обморока, то хотя бы удивления от этих слов.
- Я член масонской ложи , - он замолчал, ожидая реакции.
-Продолжайте, продолжайте,- я слушаю вас очень внимательно, -сказала она с невозмутимым видом, хотя, если признаться, половины слов она не понимала, да и говор у гостя был необычный.
Иван Никитич вздохнул и, поняв, что положение у него действительно безвыходное, решил рассказать все, как есть. Все равно эта женщина вряд ли что-нибудь поймет. Пусть. Но может она поможет ему выпутаться. В чем, в чем, а в доброте русским женщинам не откажешь, хотя сидевшая перед ним женщина, чем–то смахивала на грузинскую княжну, а не на московскую купчиху.
-Не знаю, поймете вы или нет. Дело в том, что я, повидимому, незаконно рожденный сын Якова Адександровича Брюса, внучатого племянника того самого Якова Брюса, который был сподвижником самого царя Петра Первого. Граф привез меня, новорожденного к своему другу и оставил ему вместе с пеленками черную тетрадь в кожаном переплете. Обещал все объяснить перед смертью, но так вышло, что умер он внезапно. Он регулярно слал мне письма, рассказывал о о своих делах, из писем этих я понял, что отец мой в те времена, когда он служил в чине Тверского генерал губернатора, он составил прожект, подал его императрице с тем, чтобы снести церковь в Торжке. Рвение это показалось мне странным. Но когда я расшифровал записи кожаной тетради, я понял, что он искал сосуд с магической жидкостью. Его по преданию захоронили вместе с преподобным Ефремом в склепе под церковью. Ефрем, говорил, что это голова его родного брата, убитого вместе со святыми Борисом и Глебом. Никакая не голова, а сосуд с магической жидкостю. Об этом в его житии прочесть можно и монах Илидор об этом писал. Но при переносе тела старца в Борисоглебский монастырь, никакого сосуда в каменном склепе не обнаружено. Я тогда решил, что сосуд был изъят раньше. А тут подвернулось задание собрать старинные книги, поэтому я и переместился в более раннее время. чем то когда могли изъять сосуд, в 1407 год. Но тут…
-Постойте, я что–то не пойму. Вы из прошлого, а перемещаетесь на более раннее время.
-То есть вас не удивило, что я переместился во времени?
-Нет, но сейчас за окном 7411 год.
-А, это просто наш царь Петр Первый решил, что летоисчисление надо начинать от рождества Христова.
-Любопытно, и как он это посчитал? Это же не возможно.
-Да я тоже думаю, что они лет на 500 промахнулись. Поэтому у нас в истории получилось, что с четвертого по девятый век почти ничего не происходило. Но сейчас уже ничего не поправишь, и не в этом дело.
-Так ты хочешь найти этот сосуд под церковью в Торжке? А кто тебя туда пустит?
Впрочем, если ты все расскажешь, может я и помогу тебе. Я переметчица.
-Переметчица? А что это?
-А вот что! – Тело Беркес заволокло серым дымом, а когда дым развеялся, перед удивленным гостем сидела маленькая белая кошечка, которая спрыгнула с кресла и исчезла под столом.
Прошла минута, другая. Иван Никитич растерянно озирался. По коже гостя пробежал легкий холодок, когда он почувствовал холодную ладонь у себя на плече.
-Что такой пугливый? Это я, а не мощи преподобного монаха, - сказала стоящая сзади Беркес. Иван Никитич с облегчением вздохнул.
-Да, что-то нервы у меня и впрямь сдают. Я когда сюда попал, меня сразу ограбили. Я человек очень богатый и золотых монет мне бы с лихвой хватило. Пришлось торговать сохранившимся у меня опиумом. Захватил с собой этот турецкий товар. Грабителей он даже не заинтересовал, но его хватило, что бы оплатить мои расходы всего на несколько месяцев. А где взять деньги на покупку книг, поездку в Тверь, да еще на раскопки? Время моего пребывания здесь еще полгода, а денег на проживание кот наплакал. В пору самому выходить на большую дорогу или в стрельцы наниматься. Я военный. Кроме как орудовать шашкой немного занимался фармакопеей. Но это так по верхам - жалею сейчас. На этом можно было прожить. В установленное время я вернусь минута в минуту на сеанс нашей ложи. Но это время надо как-то прожить.
-Может есть какое-то место поближе?
-Есть, в подвале Сухаревой башни. Но где эта башня будет стоять через четыреста лет все равно не определить, да и не готовился я к этому. Даже если найти это место, туда сосуд положат только в восемнадцатом веке, а сейчас пятнадцатый.Я несомненно буду его искать и в башне, потом, если вернусь, -неуверенно произнес Иван Никитич. У меня карта составленная Брюсом есть.
-А зачем тебе этот сосуд нужен?
- О, ты не знаешь, сколько человек охотятся за священным Граалем. А это сильнее Грааля. Жидкость из этого сосуда, если вылить ее на голову человека. Да что там вылить, даже если вдохнуть её божественный запах можно приобрести блага. А если он ей умоет голову, он может подчинить себе весь мир. Брюс думал, что она дарует бессмертие, видимо, не правильно перевел – она дарует власть, бесконечную власть. Сосуд этот может изьять из места хранения только женщина, влюбленная в мужчину, которому она этот сосуд принесет.
-Ты хочешь власти? Так сильно, что для этого ты пришел сюда из другого времени?
-Не мне, власть нужна масонской ложе. – Иван Никитич слукавил, что совсем не за этим он послан Магистром ложи, а для собирания книг по магии.
-Это видимо самое сложное в твоем плане. Сначала надо найти женщину в нашем времени, которая безумно влюбится в тебя и станет твоей женой. Потом ты перенесешься в свое время и там надо найти женщину, влюбленную в какого-нибудь князя. Они, масоны эти, что все будут этой жидкостью пользоваться? Хватит на всех? Как-то все не просто.
- Я не задавал себе эти вопросы, главное найти этот сосуд.
-Я письма напишу, что бы тебе помочь, - подумала и добавила, - В Торжок поедем вместе, у меня там тоже дело есть, а сейчас отдыхай, - и она кликнула сенную девку, что бы она проводила гостя в выделенную избу, - А завтра, –она широко улыбнулась, обнажив мелкие зубы с явно выдающими резцами,- начнем тебе любезницу искать. Только бороду тебе надо отрастить. Без бороды и без денег за тебя никто не пойдет. Можешь пользоваться моими травами и порошками для своих снадобий.
-Не знаю, чем с тобой расплачусь за все добро.
-Книгу мне отдай. Я так понимаю из твоего рассказа, что она еще не написана.
-Всего-то? Вот, захватил почитать. – И он с готовностью вытащил из кожаного диковинной выделки баула книгу с надписью «Молот ведьм» писанную готическим письмом и протянул её своей спасительнице.
После того как гость ушел, она приказала со двора его не выпускать и следить за ним неусыпно. Теперь надо было вытащить Юрия из Новгорода, а верная женщина безумно влюбленная в Юрия есть. Путешественника этого на хлеб и квас в подвал посадим, через полгода, сам сказал, перенесется в свое время. Не перенесется – голова с плеч, хотя с ним лучше не шутить, не прост гость. Какой-то такой генерал-майор, видать, не ниже боярина. С перемещением во Времени и Пространстве лучше не шутить.
Юрий утром привычно достал письмо из под подушки письмо от от Беркес, которая призывала Юрия приехать в Москву и просить Василия назначить его наместником в Торжок вместо Симеона. Писала, что в этом случае он может вернуть себе Смоленский престол.
- Дура баба,- думал Юрий, - Василий так Симеоном доволен, что его вряд ли сковырнешь. Торжок даже свою монету чеканить начал
В одном она права – из Новгорода ему уезжать надо. На него столько жалобных грамот поступило, что ими топить печь всю зиму можно. Пусть брат и сын городами управляют.
Не пришелся по вкусу его стиль правления новгородским городам, и Юрию здесь не нравилось - каждый шаг под контролем Вече. Раньше все просто было – раскроил супротивника до седла, и дело с концом. А здесь даже убрать непонравившегося наместника не можешь - все Вече решает. Торжок город интересный. Юрий мыта с новгородской половины пограничного Торжка получал больше, чем с двенадцати других городов, отданных в управление Юрию. Через Торжок шли в Новгород обозы груженные хлебом с юга. А теперь, когда дороги перерезал Витовт и все эти пути теперь в не очень дружественном княжестве Литовском, Торжок - единственная артерия, перекрой и вымрет от голода господин Великий Новгород. Юрий мстительно улыбнулся.
- Роман, кликни-ка ко мне этого ушкуйника.
Давно уже пользовался услугами ушкуйников Юрий. Если что, взятки гладки, не он пожег усадьбу концевого старосты. Он даже поспешил ему на помощь, но не догнал, дескать, разбойничков. В комнату с поклоном вошел Бессон Косой прозванный так из за того, что в последнем его походе с ватагой на Вятку, где они изрядно пощипали татарские и дружественные им марийские села, ему глаз повредили. Татар щипать - дело святое, в Новгороде приветствуется.
-Ты вот что, собери ребят покрепче, оденьтесь в Московское. Ладьи тоже московские возьми, и чтобы ушкуев в твоем отряде не было. Езжай на Торжок по Тверце, новгородскую сторону Торжка отдаю тебе на три дня, только не очень-то там балуй, мне потом там сидеть. Всем говори, что ты московский наемник. Через неделю я там буду, понял?
-Ну как не понять?
Юрий отдал еще распоряжения и сел писать хитроумное письмо Василию, из которого следовало, что он князь Юрий челом-де бьет и просит принять его под покровительство Москвы вместе с новгородской частью Торжка, в котором он, Юрий, будет князю Московскому верным слугой, если назначит он его туда наместником. Письмо он, конечно, передаст через Беркес. Завтра утром оно уже будет у Василия. В благоприятном ответе он не сомневался, о таком подарке Василий, небось, и мечтать не смел.