Полный текст повести можно купить только напрямую у меня.
«И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада
Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся,
чтобы охранять путь к дереву жизни.»
(Быт. 3:24)
I
63
У соседки я бывал несколько раз с родителями, мне нравилась ее квартира.
Наш дом казался неуютным: из-за разгороженности жилое помещение ощущалось меньшим, чем есть. Родители не принадлежали себе, поскольку до назначения отца на руководящую должность работали по сменному графику, не имея фиксированных выходных. В результате у нас все всегда было как-то суетливо.
А у тети Зои дом дышал покоем, комната выглядела нормальным человеческим жильем, из кухни всегда пахло чем-нибудь вкусным.
Вот и сейчас, едва войдя, я почувствовал аромат горячих пирожков с капустой. То, что они именно с капустой – а не с мясом или луком и яйцом – я понял сразу.
Я обожал и пирожки и все прочее, домашнее – но мать никогда их не пекла, поскольку химзавод высасывал ее силы.
Проблема, для решения которой я пришел, оказалась пустяковой.
Вероятно, покойный тети Зоин муж не любил удлинителей на полу и сделал проводку от стенной розетки до телевизора. Сам телевизор был допотопным, черно-белым, стоял на ножках и включался через стабилизатор – пластмассовый ящик с трансформатором внутри.
Сейчас дополнительная розетка искрила и включалась по собственному желанию; я понял это сразу, взяв у тети Зои настольную лампу и проверив контакт.
– Нужна отвертка, – сказал я.
– Большая или маленькая? – уточнила тетя Зоя.
– Средняя.
– Пробки вывернуть?
– Не надо. Я выдернул вилку на стене, напряжения нет.
Не глядя приняв из отвертку из соседкиной руки, я снял крышку. Там обнаружилось ожидаемое: обугленная от искрения изоляция и почерневшие контакты. К счастью, внутри имелся припуск провода, достаточный для того, чтобы обрезать сгоревшие концы.
– А теперь мне бы не помешали пасики, – сказал я, подражая инженерному жаргону отца.
– Что-что? – не поняла хозяйка.
– Пассатижи, – пояснил я на нормальном языке. – Ну, такие плоскогубцы, с острыми кромками.
– А, эти…
Тетя Зоя удалилась.
Пирожками пахло все сильнее. Я не сомневался, что за работу получу угощение.
Пока соседка искала пассатижи, я разобрал контакты, счистил нагар отверткой. В розетке все заблестело, как новое – осталось подвести провода, и закрыть проблему еще лет на десять.
-…Вот, держи. Это то самое ?
Голос тети Зои прозвучал неожиданно. Я вскинул голову – и замер в скрюченном положении.
Протягивая пассатижи, соседка нагнулась. Платье отошло от тела и я увидел то, что не предназначалось для моих глаз.
Бюстгальтера на тете Зое не было. Тяжелые груди росли далеко друг от друга, в месте прикрепления образовывали не ложбину, а целую арку. Загорелые сверху, ниже они были крахмальными, оплетенными сетью синеватых жилок, под ними свисали бледные серовато-розовые соски. Дальше виднелся белый живот с глубоко втянутым пупком, еще дальше не было видно ничего – но там, конечно, тоже что-то было.
От соседки пахло все теми же пирожками и чем-то еще, хотя я не знал запаха женщины.
Я вздрогнул: что-то невидимое зазвенело в воздухе между нами.
Мне показалось, тетя Зоя тронула мой взгляд, протянувшийся к ее телу, и он звякнул от напряжения.
Я быстро опустил голову, почувствовав, как наливаюсь тяжелой краской. Ведь одно дело – терзать свою плоть, лаская глаз картинкой с коленками чужой женщины, а совсем другое – испытать вожделение к соседке, которую позиционировал почти как мать.
Впрочем, тети Зоиных коленок я еще не видел.
Да и вообще, ее домашнее платье – белое, с желтыми подсолнухами – было настолько плотным, что даже отсутствие бюстгальтера я заметил лишь когда она нагнулась.
Рядом стукнуло: тетя Зоя положила пассатижи на пол и вышла из комнаты.
Встряхнувшись, я продолжил работу.
С розеткой удалось справиться легко, винт с крышки не потерялся, вилка стабилизатора вошла в гнездо, как по маслу. Разогнув спину, я поднялся, шагнул к дивану, над спинкой которого серела стенная розетка, включил дополнительную проводку. Раздался трансформаторный гул, экран телевизора помигал, потемнел, посветлел, затем сделался равномерно серым и всплыло бровастое лицо Брежнева, читающего с трибуны какую-то речь.
Тетя Зоя тихо стучала тарелками на кухне. Я понял, что вот-вот получу пирожки.
Момент передачи пассатижей отплыл, все-таки мне было не тринадцать лет, а пятнадцать, я умел контролировать свои побуждения.
– Готово, хозяйка, – сказал я, выйдя в переднюю. – Можете смотреть телевизор.
– Ну, спасибо, Вовка, – ответила тетя Зоя. – Не ожидала, что ты тоже все умеешь чинить. Надо же, совсем взрослый стал.
– А, что там было чинить… – я махнул рукой. – Делать было нечего. Зовите меня, когда что-то нужно, я умею почти все.
– Пошли, – сказала соседка, стоя в кухонной двери.
– Пойдемте, – кивнув, я шагнул к ней.
Пирожками из-за тети Зоиной спины пахло так, что впору было умереть.
– Не сюда, – ответила она, мягко взяв меня за локоть.
– А куда? – спросил я, не видя в ее руках тарелки с пирожками.
– Сюда.
Пройдя в комнату вперед меня, тетя Зоя прошла к окну и задернула шторы.
В жесте не было ничего особенного, она просто развела руки и одновременным рывком соединила полотнища. Но деревянные кольца понимающе простучали по карнизу, а солнце, пытаясь пробиться сквозь волнующуюся ткань, знало, для чего занавешивается окно среди дня.
– Ну давай, раздевайся, – сказала она, достав откуда-то простыню.
– За… – у меня перехватило в голове, весь воздух куда-то ушел. – …Чем?
– Затем. Разве ты не этого хочешь?
– Я…
– Ты, Вовка, ты.
С треском раскинув диван – такой же, как и у нас – тетя Зоя застелила его, еще откуда-то достала подушку.
Я стоял, как фонарный столб, умирая одновременно и от предвкушения и от ужаса.
– Тебе сколько лет? – поинтересовалась она, принявшись расстегивать платье: по одной пуговке сверху вниз.
– Мне…
– Хотя неважно, Какая разница, сколько… У тебя уже с кем-нибудь было?
– Нет.
– Ну и хорошо. Значит буду первой.
Ответить не удалось, дар речи возвращался толчками и тут же уходил.
– Ты не бойся, все будет хорошо.
– Я и не…
Справившись с пуговицами, тетя Зоя бросила платье на стул.
Обнаженная, ее грудь оказалась не такой большой, как казалась в просвет, но это была первая женская грудь, увиденная мною в жизни и не могла не быть прекрасной.
– Все будет хорошо, Вовка…
На тете Зое остались трусы – простые, белые.
Они сняла их, по очереди сверкнув желтоватыми коленками, отправила вслед за платьем.
Под белым припухлым животом – так, где у Серебряковой было заштриховано – вились негустые сероватые волосы.
Я смотрел на все это, открывшееся внезапно, и понимал, что вот-вот потеряю сознание.
Очнувшись еще на несколько секунд, я быстро освободился от одежды.
– Иди сюда! – позвала тетя Зоя, опустившись на скрипучий диван и похлопав ладонью рядом с собой. – Давай поцелуемся.
Дрожа, как под высоким напряжением, я сел рядом.
Пирожками пахло очень сильно, но еще сильнее – тети Зоиными подмышками.
Поймав мою руку, она положила ее себе на грудь.
Мягкие губы имели вкус табака.
– Вы что, курите? – глупо спросил я, на миг оторвавшись.
– В моем возрасте все женщины курят и пьют, – ответила она. – Ладно, все, не болтай. Давай уж, наконец…
**********************************************************
ВЫ ПРОЧИТАЛИ ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ.
Полный текст можно приобрести у автора –
обращайтесь по адресу victor_ulin@mail.ru
*********************
АННОТАЦИЯ
Небольшая грустная повесть о человеке, который прожил жизнь не по стандартам общества. Тема стара, как мир, но от того не становятся менее насущными проблемы, Можно ли жить так, как жили герои? И нужно ли? Универсального ответа нет; каждый выбирает сам.
******************************************
2015-2021 г.г.
© Виктор Улин 2020 г. - фотография.
© Виктор Улин 2021 г.
© Виктор Улин 2023 г. – дизайн обложки.
http://ridero.ru/books/tetya_zoya_1/
58 стр.
Аудиокнига (53 мин) доступна напрямую от меня.