Евреи мне всегда нравились. Я была наслышана, что еврейские мужья самые надёжные: гулять гуляют, но к ночи всегда домой возвращаются...
Да ещё Лолита Милявская со своей песенкой…
«Я выйду замуж за еврея! – пела она. - Он и душу за водку не продаст, и зарплату домой всю до копеечки принесёт, и в том, что заработал мало, покается. И, что самое главное, будет послушен и покладист: этому его еврейская мама с малолетства научила!»
С выбором объекта решено, теперь дело непосредственно за евреем. Подумала, что презентоваться перед каждым в отдельности слишком накладно в отношении времени и сил. Надо бы где-то еврейскую аудиторию найти. Пойти, что ль, в синагогу? Небось, сразу не вытолкают только за то, что русская, сначала объясниться дадут, зачем я припожаловала…
А в синагоге в тот день торговали билетами на концерт Игоря Губермана, того самого, который придумал гарики и раскрутился за счёт их публичного чтения. Через несколько дней он должен был прилететь в Екатеринбург и выступить в киноконцертном зале «Космос».
Вместимость «Космоса» - почти две с половиной тысячи мест, а кто на Губермана пойдёт? Естественно и непременно - евреи, вот тебе и аудитория!
Я без раздумий купила билет на последний ряд (шутка ли – две тысячи рублей по курсу конца 90-х, а что пришлось выложить обладателям первых рядов – даже подумать страшно!), и всю дорогу до дома сама себя успокаивала: крепись, ты не просто так деньги выложила, подумай о ГЛАВНОЙ цели!!!
Три дня, отделявшие меня от концерта, прошли в хлопотах: мне же надо было выглядеть на все сто! Никаких джинсов, даже любимых, костюм под Коко Шанель (кто не знает – не отличит), на голове причёска, на руках и ногах – маникюр и педикюр. Никто, конечно, в туфли ко мне заглядывать не станет, но прочитала у какого-то психолога, что это очень придаёт уверенности…
В означенный на билете день я появилась в «Космосе» где-то за полчаса до начала шоу Губермана и медленно дефилировала по фойе, разглядывая публику. Мои предположения оказались верными: большинство зрителей было явно восточного типа…
Прозвенел третий звонок, зал медленно погрузился во тьму, а сцена засияла, и на неё стремительной походкой вышел Губерман. Слегка тучноватый, с буйной шевелюрой и большим вислым носом. Зрители приняли его выход на ура и одарили оглушительными аплодисментами – авансом, так сказать...
Минут сорок он усердно отрабатывал аванс, читая гарики почти без передышки. Слегка притомившись, он перешёл на форму активного диалога с залом. У него эта схема хорошо отработана: ещё в начале концерта он предложил зрителям писать ему записки с вопросами и передавать их с последнего ряда на первый. А зрители первого ряда горстями относили эти записки к сцене и складывали в яркое пластиковое ведёрко, на которое указал Губерман.
Я тоже отправила свою записку и пристально отследила весь её путь. Не успокоилась, пока какой-то дядя её тоже в ведёрко не положил.
Дело к тому времени как раз к их чтению подошло.
Наша тройка (я пришла с парой друзей, которые были посвящены в мои планы) обратилась во внимание и слух. А Губерман достал очередную записку и как-то подозрительно долго разглядывал её... И улыбался...
«Очень интересная записка, - наконец произнёс он. - Думаю, что мы можем помочь автору решить его маленькую проблему. Вот что он (в данном случае – она) написала в своей записке…»
И он с чувством, с толком, с расстановкой прочитал внимающему залу моё четверостишие:
«Я русская, но очень много
Во мне намешено кровей.
Стройна, приятна, не убога…
Нашёлся б холостой еврей!»
- Думаю, резонно будет показаться потенциальным претендентам, - предложил Губерман, и я, подталкиваемая с двух сторон локотками друзей, поднялась во весь свой 164-сантиметровый рост.
- А вот и она, - подытожил сатирик, простирая руку в мою сторону. – Молодчина, девочка! Отважная и предусмотрительная: здесь даже телефон указан! Кому интересно, после концерта подойдите, - продиктую, - закончил он, засовывая мою записку в нагрудный карман.
Я с облегчением села, отмечая прямым и боковым зрением множество лиц, обращённых ко мне. А Губерман перешёл к другой записке, и зрители вновь обратили взоры в сторону сцены…
На следующий день в моей квартире зазвонил телефон.
Леонид, - представился абонент. – Еврей, и весь к вашим услугам!
Ещё не зная и не видя друг друга, мы увлечённо проговорили с ним более двух часов, а назавтра встретились и уже не расставались...
После регистрации нашего брака мой единственный брат, тоже Леонид и тоже юморной и эмоциональный, стал называть меня, Николаевну, исключительно Татьяной Моисеевной, и я со смехом и с удовольствием подыгрываю ему, имитируя лёгкую еврейскую картавость.