- Девочки, чьи это перчатки? – громогласно спрашивала я каждый вечер у своих дочерей, снова завидя чужие черные перчатки на тумбочке в прихожей. - Вы всех друзей опросили, никто не оставил?
И вот, когда средняя дочь, с самым четко организованным и понятным мне мышлением, подтвердила, что никто из наших гостей эти перчатки у нас не оставлял, я положила их в сумку и отнесла на работу.
Но и на работе владелицу не нашла. Честно, я же не Робертино Лоретти, чтобы, как в шутке, ездить с концертами и петь «Чья майка?»
Но я придумала, как вернуть теплые дорогие перчатки их хозяйке: единственный способ, который мне оставался – это носить их.
- Если их не оставили в моем доме, и не на работе, то, очевидно, в своих перемещениях по городу я точно встречу эту женщину… А увидев на моих руках, она опознает свое имущество, - так я рассудила.
О, увы, я ее нашла.
Я работала в офисе крупного общественного движения. Частью моей работы была организация встречи спикеров движения со СМИ.
Среди общественных деятелей была и она. Красивая стройная женщина, жена священника, многодетная мама. Она была похожа на прекрасную фею: элегантный внешний вид, доброе и отзывчивое сердце. Но самое необычное – ее глаза. Светло-зеленые, с редкими крапинками. Эти глаза все время меняли выражение – по ним можно было понять сразу, что Светлана Васильевна чувствует и думает.
И вот, мы работали над темой, о которой свое первое интервью прессе она дала в январе, а следующее – уже в марте. И тут и там, на улице.
Это потом я вспомнила, что перчатки ей мешали, тогда, теплой зимой. Она сунула их быстро мне, но мне они тоже мешали при организации съемок. И, видимо, я тогда и сунула их в сумку на автомате. А после эмоционального интервью ни я, ни она даже и вспомнить не могли об этом.
В марте мы отправились на то же место, дабы рассказать зрителям, как движется дело, освещенное в сюжете. И вот, стоим мы на улице, обсуждаем.
Вдруг взгляд Светланы Васильевны падает на мои руки:
- Вот же они, мои любимые перчаточки! Я их столько искала!
Я только начала говорить, что тоже искала, чьи они, но тут взгляд матушки изменился. Искра сочувствия промелькнула и зажгла эти прекрасные глаза.
- Они же, наверное, тебе нужнее! Оставь, оставь их себе!
И тут я впала в ступор: как объяснить, что ношу ее перчатки не потому, что мне больше нечего надеть, а потому, что … а действительно, почему? Как объяснить, что моя логика помогла мне найти владелицу потеряшек, а вот как ей теперь объяснить, почему они на моих руках? Эта добрая христианка решила, что раз они у меня, то они мне нужнее.
Сначала, я просто стояла, открыв рот, понимая, как добрыми намерениями легко выстлать дорогу не совсем в то место, на которое мы рассчитываем.
А потом поняла, что мне остается лишь смириться. Тем более, что идет первая неделя Великого поста. Но перчатки, все-таки, в сумку ей я засунула.
Так, первая седмица началась плодотворно и у меня, и у Светланы Васильевны.
На фото: работа Раисы Лысениной "Сон в Гефсиманском саду"