Ступени садовой дорожки и крыльца явно пострадали от времени. Даже не так - от Времени. Похоже, египетские пирамиды - свежайшая новостройка, по сравнению с этими исшарканными плитами. Зато, входная дверь благоухает свежим лаком, а медь дверной ручки и входного колокольчика порадовала бы самого придирчивого боцмана-дракона. Драить медяшку здесь, явно, умеют.
Забавное сооружение: ветхое и, одновременно, изысканное. Колокольчик выдал звонкую трель. Еще и еще раз дергаю за шнурок. Тишина. Ни в доме, ни в саду, ничто не говорит о присутствии людей. Ситуация становится все непригляднее: чем больше странностей, тем больше проблем ждет за поворотом. От недавнего легкомыслия не осталось и следа. Терпеть не могу, когда держат за болвана в гусарском преферансе.
За упорно молчаливой дверью, может таится все, что угодно: от череды мрачных коридоров до царской роскоши. Однако, это оказалось студией. Местом обитания творческой и неординарной личности. Впрочем, с первого взгляда не решишь - чем же так увлечен владелец. Вполне приличных размеров пространство, заполнено всякой всячиной: от элегантной керамики до грубо сколоченных подмостей и голографических картин. В центре композиции, пылает камин и два монументальных, времен королевы Виктории, кресла приглашают расположиться у огня.
Рассматривать диковинки нет настроения: расслабишься и попадешь впросак. Только, живое тепло камина, становится непреодолимым искушением. Оказывается, я жутко замерз. До полного онемения в конечностях. Чудится, что озноб сотрясает каждую клеточку. До благословенного огня всего пара шагов. Но шаги эти превращаются в вечность. Не всякому пламени по силам изгнать холод Лабиринта.
Не помню, как оказался в кресле. Не знаю, сколько времени провел там. Время и сознание покинули меня и возвращаться не спешили. Постепенно, словно из туманной дали, прорисовывались очертания каминной решетки, деревянного пола, ковра под ногами. В соседнем кресле кто-то ерзает. Появилась живая душа. Человеческая форма жизни. Таинственный хозяин здешних мест. Юное, почти детское лицо. Молодой человек, лет четырнадцати от роду, задумчиво листает книгу.
- Наверное, комиксы - лениво подумалось - сейчас подростки предпочитают мангу.
- Нет, не все. И, не всегда. Ты выбирал толстые романы. Чтобы от приключений захватывало дух и, обязательно, побеждало благородство.
- Да? Интересно, откуда мальчик узнал от этом. Он еще не появился на свет, когда моя эпоха запойного чтения осталась позади. Уступила место трудам и заботам кинобизнеса. Забавный парнишка.
- Я не забавный. Я - серьезный.
- Оч-ч-ч-ень серьезный. Серьезнее некуда.
- Ого, ты уже дразнишься. Значит, дела пошли на поправку.
- Дела, дела, делишки. Потрепаны нервишки. Кстати вы, молодой человек, в курсе что отвечаете на не высказанные мысли?
- Вполне.
- И, вас это не смущает?
- Нисколько.
- Странная конструкция. А меня смущает и еще как.
- Зря. Я о тебе знаю все. Абсолютно. Даже то, о чем ты и не догадываешься.
- И кто же это у нас такой всезнающий - ирония еще не покидала меня. - Всеведущий заведующий моими мыслями. Господин заведующий, о чем мне предстоит мыслить в ближайшие полчаса?
- Ну, это проще простого. Ты будешь уверять себя, что это сон. Галлюцинация. Гипноз. Розыгрыш коллег. В общем, невозможность невозможная. Самая невероятная из всех существующих.
- Да, ты, однако, нахаленок!
- Есть немного. Хотя, чего нам стесняться друг друга.
- Мы что, родственники?
- Гораздо хуже. О родственниках можно позабыть. Или лишиться их.
- И что же мне мешает потерять тебя в ближайшие полчаса?
- Конструкция. Устройство тонкого тела. От себя - не убежишь.
- Смелое предположение.
- Не предположение - уверенность. Знание.
- Ну, хватит препирательств. Давай по-честному: кто ты?
- Второе Я. Параматма. Внутренний голос. Сверхдуша - выбирай любое название.
- Круто. Шиза косит наши ряды и дурка маячит на горизонте. Похоже, я еще не проснулся. Спальня, ночная прогулка, странный особнячок - все это продолжение сонного миража. Слишком невероятно, чтобы быть правдой. Так бывает: сон во сне. Матрешка.
- Да, матрешка. Только, реальная. Не иллюзорная. Можно сказать, ты сейчас общаешься с собственной сущностью.
- Бред. Неужели моя сущность - всего лишь подросток?
- Ты, точнее, твоя душа - вечный подросток. Сейчас ты видишь свое отражение. Как в зеркале.
- Болтовня с собственным отражением - признак похмелья. Тяжкого и невыносимого.
- Как-то так. Не каждому удается вовремя очнуться. Кстати, чем тебе не угодили подростки. Прекрасный возраст: жизнь, только, начинается и все дороги открыты.
- Может быть, может быть... Нет! Быть - не может! Кто-то сейчас наслаждается моей растерянностью. Загнать человека в угол, взломать защиту, добраться до сокровенного - злой розыгрыш. Бесчеловечный.
- Паранойя. Неужели за всю жизнь, ты не нашел настоящих друзей. Тех, кто защитит от нападок.
- Мир - это стая товарищей. Доверяй, но не оставляй спину без прикрытия. Ну, а сердце открывать нельзя никому. В лучшем случае, не поймут. В худшем - плюнут. Растреплют по всему миру. Приколотят к столбу на площади. Хотя, сейчас общественное мнение не ограничено площадью. Оно тусит на газетных площадях и в сетевом пространстве.
- Да, уж. Потрепало тебя.
- Как всех. Ничего особенного. Ведь я - счастливчик. Столько незнакомых людей рады встрече со мной. Пишут добрые слова. Ждут встреч. Поддерживают. Их много. Больше, чем заслуживаю. Ну, а гадости...без них не обойтись. Таков наш мир. Невозможно нравиться абсолютно всем.
- Ну, а самому себе ты можешь доверять? Тому школьнику, который вступался за слабых и не искал легких путей.
- Могу. Только, не могу его найти. Исчез. Растворился. Засыпан песками времени.
- Ничего подобного, он всегда рядом. Просто, ты потерял его из виду. Проблемы, проблемки и проблемища встали между вами.
- Хорошо бы, так. Думаешь, есть шанс?
- Есть, если его есть. А не ковырять ложкой в тарелке. Вот он, твой шанс. Перед тобой. А, ты - рассусоливаешь и трусишь.
- Осторожничаю.
- Не имеет значения. Слова можно подобрать, но сути дела они не меняют: трусость остается трусостью.
- Нет, ну ты посмотри! с каких таких пирожков, я должен тебе верить! Ты - кто? Истина в последней инстанции? Верховный судия? Господь Бог?
- Ну, не так все серьезно. Но, в последнем, ты прав. Можешь называть меня просто Автор.
- Я, точно, сошел с ума. Но, почему-то, это не пугает. Уже не пугает. Гораздо страшнее, остаться в одиночестве. Даже, если это грандиозная подстава и завтра моя исповедь появится во всех желтушных изданиях - плевать. Пусть тешатся. Нет сил и смысла сражаться с Лабиринтом в одиночку. Знаешь, а ты - прав: когда решение принято, все страхи съеживаются и становятся смешными.
- К бою готов?
- К бою готов! Огонь!