***
Ночью выпал снег и таять не стал, укрыв тонким белым покрывалом дворы и дороги, крыши и кроны уснувших деревьев. И мир просветлел, несмотря на низкие серые тучи, задевающие своими подбрюшьями верхушки деревьев дальнего леса. Дети так обрадовались наступившей зиме, что принялись играть в снежки сразу, как кубарем скатились с крыльца. Евгении насилу удалось увести их в детский сад, убеждая, что игру они сумеют продолжить там, снега на всех хватит.
От внезапной сверкающей чистоты вокруг у нее самой поднялось настроение. Всколыхнувшаяся было в душе тревога после случая на дороге улеглась, перестала мучить бессонницей и приступами сердцебиения при малейшем неясном шорохе и скрипе. Померещился ей знакомый водитель за рулем белой машины, показалось!
Да и не до собственных страхов стало! Аделина Сергеевна зачастила в дом сына. Нет, к Жене добротой она не прониклась, все так же поглядывала косо на ее стряпню, добавляя ворчливые замечания по поводу забытых приправ или времени приготовления очередного соуса, но стоять над душой перестала. Чаще пожилая строгая дама теперь проводила время с детворой, понемногу в играх обучая чему-то важному и полезному, закрепляя знания, полученные в садике.
Перед сном Тимофей хвастался перед мамой, четко произнося новую скороговорку, которой его научила Аделина Сергеевна: «Променяла Прасковья карася на три пары полосатых поросят. Побежали поросята по росе, простудились поросята, да не все». И звук «Р» с каждым днем давался легче и легче. Тёмка с гордостью самостоятельно сложил из кубиков первые слова «вор» и «банда»!
В этот снежный день они немного задержались в садике: невозможно было оторваться от маленького смешного снеговичка на детской площадке, которого под смех и крики ребятня соорудила во время прогулки. И нос ему сделали из морковки, как полагается, и глазки из угольков, и ручки из веток. Чудо – снеговичок! Радость и восторг переполняли детские души так, что Тимка и Тёмка не могли просто идти по дороге домой, а подпрыгивали и пританцовывали, наперебой рассказывая маме о том, как провели день. Женя смеялась, и сама чуть не пританцовывала с мальчишками за компанию.
Вернулись в свой двор. Сонные яблони стояли торжественные и красивые. Легкий ветерок так и не сдул с черных ветвей белый снежный пух. Сквозь тонкий слой снега на полянке проступал серовато-бурый ворс травы, превратив поляну в ковер с необычным узором.
Завернули за угол дома. Детвора, галдя, как стайка шумных воробьев, побежала к крыльцу. Вдруг смех и голоса смолкли, оборвались. Дети застыли у входа в дом, словно их Снежная королева превратила в куски льда.
- Вы чего, ребята? – удивилась Женя, подходя ближе.
- Она мёлтвая?.. – тихо спросил Тима, проглотив букву «Р» и не взглянув на мать.
На нижней ступени крыльца лежала птица со свернутой шейкой. В пернатых Женя не разбиралась и не смогла определить, что это за птаха. Маленькие бусинки глаз бессмысленно пялились на окруживших ее людей. Одно крылышко было прижато к серому тельцу, а второе беспомощно и жалко распахнуто веером. От тонкой скрюченной лапки тянулась короткая, оборванная на конце веревочка.
Женя почувствовала, как сердце в груди перекувырнулось и ухнуло в желудок. Она прижала к себе сыновей, не в силах оторвать взгляд от крошечного птичьего трупика.
- Ее Флинт поймал? – задал вопрос Тёмка.
- Да, да, Флинт, - пришла в себя Женя и стала подталкивать детей к двери, - он же кот, дикий кот. А коты ловят не только мышей, но и птиц.
Осторожно переступив несчастную птичку, ребятишки вошли в дом, но никак не могли успокоиться:
- Почему он ее убил? – спрашивал младший, и глаза у него были растерянные, полные слёз. – Ты ж его кормишь. Дядя Саша специально кошачий кром в магазине покупает.
- Кто его знает, этого Флинта, - рассеянно бормотала Женя, помогая Тёмке снять комбинезон. – Он же дикий. Вспомнил вдруг, что он хищник и охотник.
- А почему он ее не съел? – поинтересовался Тим.
- Не голодный был, вот и не съел. Все ребята, быстро мыть руки и за стол!
Пока дети мыли руки и переодевались к ужину, Женя вернулась на крыльцо и осторожно, двумя пальцами взяла мертвую птицу за привязанную к лапке веревку. Не давала покоя ей эта веревка. Не мог Флинт, хоть и был очень умным котом, ловить птиц с помощью силков.
Она отнесла птицу в мусорный бак в углу двора у забора и уже возвращалась обратно, брезгливо отряхивая руки, когда спиной почувствовала чей-то взгляд. Замерла на верхней ступеньке лестницы, обернулась: укрытые снегом деревья и полянка смутно белели в сгущающихся предзимних сумерках. За забором виднелись крыши соседних домов. На улице ни души. Все соседи укрылись в теплых, уютных домах. Но кто-то невидимый на нее смотрел. И Женя всем своим существом, каждой клеточкой своего тела чувствовала этот холодный, пронзительный взгляд. Вдоль позвоночника побежала волна мурашек. Женщина вздрогнула, как от холода, повернулась и бросилась в дом.
***
Низкое осеннее небо все больше хмурилось набрякшими сизыми тучами. К вечеру поднялся ветер, как следует встряхнул небесное ватное одеяло, и повалил снег. Темнота за окном казалась прошитой белыми нитками сумасшедшим портным. Строчки снежного шитья ложились то косо вправо и вниз, то резко меняли угол наклона и взмывали вверх влево. Прямые строчки то и дело сменялись зигзагами, разрисовывая темный квадрат окна безумными узорами.
Плужников, возвращаясь домой, намертво застрял в пробке, лелея в душе слабую надежду приехать домой хотя бы к ночи. Женя во второй раз разогревала ужин. У Аделины Сергеевны разболелся зуб, и она еще утром отправилась в город на такси. Дети смотрели мультики в гостиной.
Женя заглянула в духовку на остывающее мясо по-французски и вздохнула: если остынет к приезду Александра Сергеевича, будет невкусно. Но не держать же духовку включенной пол дня! Метель за окном завывала и стонала, обещая к утру намести большие сугробы. Но от этих тоскливых песен за окном просторная теплая кухня казалась особенно уютной.
Женя налила себе в чашку горячего чая с мятой и с удовольствием отпила глоток. Из гостиной доносились веселая песенка из телевизора и детский смех. Она подошла к окну, отодвинув занавеску, прищурилась, всматриваясь в снежное мельтешение, пытаясь рассмотреть ворота: не едет ли запропастившийся хозяин? И вдруг застыла от ужаса.
Сквозь заляпанное снегом стекло на нее смотрел Игнат. Жуткая кривоватая улыбка, напоминающая волчий оскал, искажала его лицо. Взгляд холодных серых глаз воткнулся в нее как острие ножа. Женя пошатнулась и инстинктивно ухватилась рукой за спинку стула. А страшный гость дохнул на стекло и медленно вывел что-то пальцем на образовавшемся мутном облачке. Как завороженная, перестав дышать, Женя наблюдала, как появляются на оконном стекле чёткие буквы, сливаясь в слово «сука».
В голове зашумело, в глазах стало быстро темнеть, комната зашаталась и Женя, как подкошенная, свалилась на пол. А когда пришла в себя через пару секунд, за окном уже никого не было.
http://proza.ru/2021/03/14/699