Я тебя не люблю. Возможно, и не любила никогда. Так, держалась, как за костыль из последних сил, тянула, верила. Слава богу, не залетела хоть. Даже сказать о тебе нечего. Было и хорошее, вспомнить не могу только.
Вспоминаю слова на лавочке в сыром парке у неработающего фонтана, слова в лептопе под моросящий дождь, слова в блокноте неровным почерком, быстрые хаотичные заметки в телефон, не забыть чтобы. Письма, эссе, наброски, очерки, миниатюры, рассказы... Да, черт возьми, я даже книгу написала! Выжимала, как сырое постельное белье из машинки, до последней капли все соки. Чтобы квинтессенция чистого продукта на выходе была. Набело, насухо. Чувства, надежды, боль. Слова, слова, слова.
Сейчас даже писать о тебе не хочется. Так, дань прошлому. Черкнуть пару строк наспех, да и заказать доставку на дом, праздник все-таки.
На самом деле самое искреннее, самое настоящее было в Германии. Тогда остро чувствовалось, всерьез страдалось и верить хотелось, что все это по-настоящему. Взаправду. Сейчас ощущения только. Смутные, неосязаемые.
Но довольно о прошлом. Я счастливый человек. Встретила, как и все самое важное, его совершенно случайно. Он сильнее меня, умнее и мы разговариваем с ним часами. Он не ругается матом, не курит, просит доверять ему и изысканно молчит. Я чувствую себя странно. Счастливой. И, как же мне повезло, что без сентенций этих вот, драм, инсинуаций, трагизма и меланхолии. Я вижу в нем себя. Я не гоняюсь за призраками прошлого, не ищу себя в отражении сточных вод, не брожу по улицам, не читаю чужие строки. Все просто, и как-то правильно. И да, сегодня День всех влюбленных, и психически больных людей, то есть, нас с тобой, и я могу с чистой совестью сказать - никаких нас нет. Никогда не было, и слава богу не будет уже. Слова только остались. Но прелесть их в том, что всегда можно написать новые. Благо, этого добра у меня достаточно.
Dum spiro spero. Пока живу - пишу. Да будет так. Отныне и навеки. Мне нравится чувствовать тепло в своем сердце. Каждую минуту в этом бесконечно меняющемся мире. Нравится писать, и знать, что все это не зря. Нравится признавать, что прошлое наконец осталось там, где ему и надлежит быть. В тот самом парке на той самой лавочке. И плевать, что ее там давно нет. Как и самого парка. Нет меня и тебя. Весь мир - лишь фантазия душевнобольного гения, который безостановочно пишет свои слова в тетрадь в левом крыле больницы Аркхэм. Никто не прочитает никогда его неразборчивый почерк, никто не будет пробираться сквозь лес его рваных мыслей. А он пишет, создавая свой выдуманный мир, потому что другого у него нет. И кто знает, кто тут больший безумец: пациент-писатель или ты, мой друг - герой его выдуманных историй? Кто знает, какая иллюзия достовернее, кто знает...