7
Они жили в одном районе города и Шамиль часто после работы отвозил Асю домой. Она очень смущалась и всю дорогу сидела в напряжённом молчании, невпопад отвечая на его вопросы, но он вёл себя так просто и непосредственно,что совсем скоро её скованность исчезла как- то сама собой.
Прошедший месяц сблизил их, они многое узнали друг о друге. Шамиль был с ней добрым и заботливым, как если бы она была его сестренкой или другим близким человеком, но никогда не показывал какого- то особенного своего интереса к ней.
Ася вроде бы уже и научилась держаться рядом с ним естественно, но стоило их взглядам встретиться и ненароком задержаться дольше обычного, как её снова накрывало душным колдовским облаком , и нестерпимо хотелось прижаться к нему, почувствовать его запах, ощутить его руки на себе и зарыться в них, спасаясь от этого стремительного знобящего вихря, в котором её кружит вот уже сколько времени... Ей стоило больших усилий справиться с собой, и, смолкнув на полуслове, она отворачивалась от него, чтобы подступившие слёзы не могли её выдать.
Видимо, ей и в самом деле хорошо удавалось скрывать свои чувства, если Шамиль ничего необычного не замечал за ней.
В первое воскресенье ноября они всем отделом гуляли в ресторане на свадьбе молодого сотрудника.
Они танцевали. Ася впервые стояла так близко к нему. Положив руки ему на плечи, она смотрела в его глаза и не могла отвести их... Больше она ничего вокруг себя не видела.
У неё появилось странное ощущение, будто он подхватил её и повёл куда- то сквозь льющуюся со всех сторон красивую мелодию, сквозь город, уже начавший терять свои яркие краски и тепло, но сейчас казавшийся ей самым чудесным в мире; сквозь весь этот мир, так редко улыбавшийся ей, но который в свои двадцать лет она научилась принимать без особых иллюзий.
Ей было всё равно, куда он ведёт её и зачем, только бы не оставлял её сейчас одну и не отпускал её...
В её сердце жила любовь такой силы, что, казалось, этой любви хватит не только на них двоих, но и раздели её на десятки, сотни, тысячи других людей - и те будут счастливы не меньше.
Каждый раз, когда он ласково касался её, она просто физически ощущала, как рассыпается в его руках на мелкие радужные кусочки, пульсирующие от счастья , и разлетается сияющей от восторга и наслаждения золотой пылью...
Так уж случилось, что среди сотен и тысяч знакомых и незнакомых мужчин она полюбила именно его, ещё даже не будучи толком знакомой с ним и практически ничего о нём не зная. Теперь она знала о нём так много, узнала его самого - заботливого, доброго, щедрого, умеющего быть таким понимающим и нежным, ставшего для неё самым важным и нужным из всех людей; и именно теперь её больно ударила и отрезвила беспощадная правда о том, как мало она значит для него ...
"Слишком мало времени прошло... нужно ещё время, и всё будет по- другому..." - пыталась она унять боль в сердце, но понимала, что обманывает себя, что по- другому ничего не будет, и времени другого тоже не будет.
Нет, она не жалела ни о чём. Он дал ей больше, чем она смела даже мечтать - целых два месяца оглушительного счастья, которое, она знала, ни с кем другим у неё не повторится.
Большего он ей не мог дать, и в этом не было его вины. Ждать или требовать от человека того, чего у него нет, было бы, по крайней мере, глупо.
Закончилась его практика, он стал готовиться к госэкзаменам и защите диплома, и их встречи становились всё реже и короче.
Она безумно тосковала по нему, ещё не оставившему её, но уже понемногу уходящему от неё, и не пыталась его удерживать. Расставание было неизбежно, она узнавала это по его торопливой неловкости при встрече, по тому, как он, спрашивая её о чём- то, смотрел на часы, и ответа уже не слышал.
Не выдержав мучительной пытки бесконечным ожиданием, она захотела ускорить разрыв. Чтобы ему было проще оставить её, она снова вспомнила о своем нелепом замужестве, и как бы вскользь и полушутя отметила, что замуж она, конечно, больше никогда и ни за что не выйдет, а ему жениться самое время, пока всех хороших девушек не разобрали...
Он ушёл, неловко обняв её на прощание, сказав, какая она изумительная и сильная девушка, как он благодарен ей за эти два чудесных месяца, и уже не видел, как она опустилась на пол без сил, как только за ним закрылась дверь. Он не видел и не знал, сколько сил понадобилось ей потом, когда на неё одни за другими стали сыпаться новые испытания.
Прошло совсем немного времени после их расставания, когда она поняла, что с ней что- то не так: никак не проходила слабость, её без конца мутило и рвало от малейших запахов. Она совершенно не могла есть и стремительно худела.
Врач подтвердил её опасения - срок беременности приближался к трём месяцам, а вдобавок к этому её огорошило обследование УЗИ, выявившее опасную патологию, исключающую прерывание беременности.
Пока она безрезультатно металась в поиске выхода из положения, малыш в её животе рос и заявлял о себе всё более ощутимыми толчками.
Когда о её положении догадалась мать, было уже совсем поздно что- либо делать.
Хорошо знавшая свою дочь, она, конечно, не поверила её рассказу о неизвестном насильнике.
- Этот подлец должен знать, что обрекает своего ребенка на детдомовское сиротство! - говорила она, но ни её слёзы, ни уговоры не смогли заставить дочь сказать ей правду.
- Ты не человек, у тебя каменное сердце! - сказала ей мать с отчаянием в голосе.
Она не знала, как сильно измучилось, изболелось каменное сердце её дочери от неутихаемого огня, пожиравшего ее изнутри. Размышления о безрадостном будущем, на которое она, не видя другого выхода, обрекала своего ещё нерождённого крошку, дитя своего светлого и лучистого чувства, разбивали ей сердце. Она ложилась с мыслями о ребенке, и просыпалась с ними, душа саднила и ныла от безысходности.
Если бы только у неё была возможность не отдавать ребенка...придумать что- нибудь, и не отдавать...
Но она хорошо запомнила слова Шамиля, когда, отчаявшись и устав нести в одиночку непосильный груз положения, в котором оказалась, решилась позвонить ему и рассказать обо всём.
- Я буду помогать тебе всем, чем смогу. Деньги, любая другая помощь...Но я встретил девушку, она теперь моя невеста. В июле у нас свадьба, и...ты же понимаешь, - сказал он тогда ей растерянно.
И ни слова о ребёнке, который уже жил в ней, которого еще до его появления на свет самые близкие люди, обязанные оградить его от всех бед мира, обрекали своим равнодушием и нелюбовью. Точно так же, как отец обрёк её.
Не зная как быть, мать съездила в Дербент, к жившей после смерти мужа в одиночестве старшей сестре.
- Пусть твоя беспутная дочь поживёт до родов со мной. У меня есть знакомая акушерка, я договорюсь обо всём, и никто ничего не узнает. А желающие взять ребенка всегда найдутся , всё лучше, чем в детдоме будет расти.
Так и планировали, да вышло не совсем так.
Врач в роддоме предупреждала Асю, что ей лучше не видеть ребенка, раз она всё равно собирается писать на него отказную.
Но желание видеть ребенка и страх за него были такими сильными, что она забилась в истерике, требуя показать ей его.
Лишь только взглянув на маленькое сморщенное личико сына в застиранных серых пелёнках, увидев глазки, словно перенесённые на его личико с лица Шамиля, она почувствовала, как её сердце снова рассыпается на мелкие радужные частички, и разлетается, покрывая всё вокруг золотой пылью. Но теперь причиной этой золотой радуги был её крохотный сын, её частичка и душа.
Ася осторожно приложила сына к груди. Что бы ни случилось, больше не существовало такой силы, что была бы способна разлучить её с этим маленьким чудом, подаренным ей судьбой в самый отчаянный миг её жизни.
Возмущённая ее безрассудством, тётя, не стесняясь в выражениях, велела ей немедленно убираться из её дома со своим ублюдком. Зная, что вернуться домой с малышом на руках она не может, Ася сняла комнату, сдававшуюся посуточно, и стала думать, что ей делать дальше. Денег, что Шамиль исправно переводил ей, она не тратила, и их должно было хватить, чтобы снять скромную квартиру и жить там с малышом.
Уснувшая рядом с сыном, она проснулась от сильной, тянущей боли внизу живота.
За окнами стемнело, видимо, спала она долго. Тело её горело и во рту пересохло, одеяло, поверх которого она лежала, промокло,отяжелело и липло к ногам.
Она попыталась встать, чтобы попить воды, и не смогла. Проснулся и заплакал голодный ребёнок, она потянулась, чтобы приложить его к груди, и почувствовала, что вот- вот потеряет сознание. Сквозь странный шум в голове вспомнились слова врача о том, что ей с её диагнозом рано выписываться, и в любой момент у неё может начаться горячка.
Превозмогая слабость, она позвонила матери, сказала, по какому адресу она находится, и, повинуясь какому- то бессознательному порыву, рассказала ей, кто отец ребёнка.
...Ранним утром Ася очнулась в реанимации.
Сознание путалось, но нестерпимую боль и странную, холодную тяжесть на животе она почувствовала сразу.
- Где мой ребёнок? - прошептала она, силясь присесть в кровати.
- Тише, тише...вам ещё нельзя вставать, вас прооперировали совсем недавно.
Медсестра подошла к ней и поправила на её животе какие- то мешочки.
- Что это?...как холодно...
Ася поняла, что эти мешочки и были источником знобившего её холода.
- Это лёд, для того,чтобы сузились сосуды и не было кровотечения. Потерпите еще немного,- медсестра мягко улыбнулась ей, и, откинув одеяло, ввела обезболивающее.
Ася снова хотела спросить о ребенке и о том, что за операцию ей сделали, но мысли в её голове завертелись в каком- то стремительном хороводе и куда- то уплыли, унося с собой её сознание.
Через три дня её перевели в палату. К тому времени она уже знала, что из- за открывшегося сильного кровотечения её экстренно прооперировали и пришлось удалить ей матку. Почему- то эта новость совсем не расстроила её, она больше переживала, как там без неё обходится её малыш.
Мать говорила, что он у ее сестры Айны, и с ним всё в порядке.
У Айны была своя полуторагодовалая дочь, которую она ещё кормила грудью, и это немного успокаивало Асю. Ее малыш не почувствует разницы между молоком матери и её сестры...Но как же она тосковала по нему, как сильно хотела прижать к себе пахнущий молоком тёплый, родной комочек!
" Еще неделю, целую неделю мне не увидеть тебя, моё маленькое солнце..." - шептала она перед сном, не в силах заснуть.
А утром какая- то чужая женщина зашла в палату и, тепло улыбаясь, направилась прямо к ней. Несколькими мгновениями позже в палату вошел Шамиль, бережно прижимая к себе малыша, и нерешительно застыл в дверях.
Лишь когда женщина подошла к ней совсем близко, Ася догадалась, кто эта чужая женщина с такими родными,тёплыми глазами, как две капли воды похожими на глаза двоих её любимых мужчин.
********************