Глава 19.
Лицом к лицу в лесу
Какое-то мгновение я ничего не видел, потому что яркий свет фонарей и факелов ударил мне прямо в глаза с другой стороны моста. Но вскоре картина прояснилась: и это была странная сцена. Мост был на своем месте. В дальнем конце его стояла группа слуг герцога; двое или трое несли ослепившие меня огни, трое или четверо держали в руках пики. Они жались друг к другу, их оружие было выставлено вперед.; их лица были бледными и взволнованными. Проще говоря, они выглядели так: аррант испугался так, как я видел людей, и они с опаской уставились на человека, который стоял посреди моста с мечом в руке. Руперт Хентцау был в брюках и рубашке; белое полотно было запачкано кровью, но его легкая жизнерадостная поза говорила мне, что он сам либо совсем не тронут, либо просто поцарапан. Там он стоял, удерживая мост против них и вызывая их войти; или, скорее, приказывая им послать к нему Черного Майкла; а они, не имея огнестрельного оружия, съежились перед отчаявшимся человеком и кричали: не посмел напасть на него. Они шептались между собой, и в самом дальнем ряду я увидел моего друга Иоганна, который стоял, прислонившись к дверному косяку и придерживая носовым платком кровь, которая текла из раны на его щеке.
По чудесной случайности я был хозяином положения. Крейвены не осмелились бы выступить против меня , как не осмелились бы напасть на Руперта. Мне стоило только поднять револьвер, и я отправил его на тот свет с его грехами на голове. Он даже не знал , что я здесь. Я ничего не сделал—почему, я едва знаю и по сей день. В ту ночь я исподтишка убил одного человека, а другого—скорее по счастливой случайности, чем благодаря своему мастерству. Опять же, каким бы злодеем ни был этот человек, мне не нравилось быть одним из толпы против него—возможно, дело было в этом. Но сильнее любого из этих сдерживаемых чувств были любопытство и восхищение, которые заворожили меня и заставили ждать исхода этой сцены.
- Майкл, ну ты и пес! Майкл! Если ты можешь стоять, пойдем! - крикнул Руперт и сделал шаг вперед, а вся группа чуть отступила назад. - Майкл, сволочь ты этакая! Ну же!”
В ответ на его насмешки раздался дикий женский крик:
- Он мертв! Боже мой, он же мертв!”
- Мертв! - крикнул Руперт. “Я ударил лучше, чем думал! - и он торжествующе рассмеялся. Затем он продолжил: "Долой свое оружие! Теперь я твой хозяин! Долой их, говорю я!”
Я думаю, они бы повиновались, но пока он говорил, появились новые вещи. Сначала послышался отдаленный звук, похожий на крики и стук с другой стороны замка. Мое сердце подпрыгнуло. Должно быть, это мои люди, пришедшие в счастливом непослушании искать меня. Шум продолжался, но никто из остальных, казалось , не обращал на него внимания. Их внимание было приковано к тому, что происходило сейчас перед их глазами. Слуги расступились, и на мостик, пошатываясь, вышла женщина. Антуанетта де Мобан была в свободном белом платье, ее темные волосы струились ее лицо было мертвенно-бледным, а глаза дико блестели в свете факелов. В трясущейся руке она держала револьвер и, шатаясь вперед, выстрелила в Руперта хентцау. Мяч пролетел мимо него и ударился о деревянную обшивку над моей головой.
“Честное слово, мадам,—рассмеялся Руперт, - если бы ваши глаза были не более смертоносны, чем ваша стрельба, я бы не попал в эту передрягу-и черный Майкл в аду—сегодня ночью!”
Она не обратила внимания на его слова. С невероятным усилием она успокоилась , пока не застыла неподвижно и неподвижно. Затем очень медленно и осторожно она снова начала поднимать руку, тщательно прицеливаясь.
Он был бы сумасшедшим, если бы рискнул. Он должен броситься на нее, рискуя получить пулю, или отступить ко мне. Я прикрыл его своим оружием.
Он не сделал ни того, ни другого. Прежде чем она успела прицелиться, он поклонился самым грациозным образом, крикнул: “я не могу убить там, где целовался”, и прежде чем она или Я смогли остановить его, положил руку на парапет моста и легко спрыгнул в ров.
В этот самый момент я услышал топот ног и знакомый мне голос—крик Запта: - Боже! это герцог—мертвый!” Тогда я понял, что король во мне больше не нуждается , и, бросив револьвер, выскочил на мост. Раздался крик дикого изумления: “Король!” - и тогда я, как Руперт из Хентцау, с мечом в руке, перепрыгнул через парапет, намереваясь закончить свою ссору с ним, когда увидел его кудрявую голову в пятнадцати ярдах от себя в воде рва.
Он плыл быстро и легко. Я был утомлен и наполовину искалечен раненой рукой. Я не мог его догнать. Некоторое время я не издавал ни звука, но когда мы завернули за угол старого замка, я закричал:
- Прекрати, Руперт, прекрати!”
Я видел, как он оглянулся через плечо, но он продолжал плыть. Теперь он был под насыпью и, как я догадался, искал место, куда можно было бы взобраться. Я знал, что там никого нет, но там была моя веревка, которая все еще висела там, где я ее держал. Я его оставил. Он доберется туда раньше меня. Может быть, он упустит его, может быть, он найдет его, и если он вытащит его за собой, то получит хорошее начало от меня. Я собрал все свои оставшиеся силы и двинулся дальше. Наконец я начал догонять его, потому что он, занятый своими поисками, невольно замедлил шаг.
Ах, он нашел его! Он издал низкий торжествующий крик. Он ухватился за нее и начал подтягиваться. Я был достаточно близко, чтобы услышать его бормотание: - Как, черт возьми, это сюда попало?” Я был у веревки, и он, повиснув в воздухе, увидел меня, но я не мог до него дотянуться.
- Привет! - кто здесь?” - испуганно воскликнул он.
На мгновение, я думаю, он принял меня за короля—осмелюсь сказать, я был достаточно бледен, чтобы придать цвет этой мысли; но мгновение спустя он закричал::
- Да ведь это же театральный актер! Как ты сюда попал, приятель?”
И с этими словами он вошел в банк.
Я взялся за веревку, но остановился. Он стоял на берегу с мечом в руке и мог раскроить мне голову или плюнуть в сердце, когда я поднимусь. Я отпустил веревку.
“Ничего,” сказал я, - но раз уж я здесь, то, пожалуй, останусь.”
Он улыбнулся мне сверху вниз.
— Эти женщины-дьявол ... - начал он, но вдруг громкий колокол замка зазвонил неистово, и со рва до нас донесся громкий крик .
Руперт снова улыбнулся и помахал мне рукой.
“Я бы с удовольствием повернулся с вами, но тут слишком жарко! - сказал он и исчез надо мной.
В одно мгновение, не думая об опасности, я схватился за веревку. Я уже встал. Я увидел его в тридцати ярдах от себя, он бежал, как олень, к укрытию в лесу. В кои-то веки Руперт Хентцау выбрал для себя благоразумие. Я опустил ноги на землю и бросился за ним, крикнув, чтобы он встал. Но он этого не сделает. Здоровый и бодрый, он настигал меня на каждом шагу; но, забыв обо всем на свете, кроме него и моей жажды его крови, я продолжал идти вперед, и вскоре густые тени Зендского леса поглотили нас обоих, преследуемых и преследуемых.
Было уже три часа, и начинался рассвет. Я стоял на длинной прямой травяной аллее, а ярдах в ста впереди бежал юный Руперт, его кудри развевались на свежем ветру. Я устал и тяжело дышал; он оглянулся через плечо и снова помахал мне рукой. Он издевался надо мной, потому что видел, что у него такой же темп, как у меня. Мне пришлось сделать паузу, чтобы перевести дух. Мгновение спустя Руперт резко свернул направо и исчез из моего поля зрения.
Я думал, что все кончено, и в глубокой досаде опустился на землю. Но я тут же вскочил, потому что в лесу раздался крик—женский крик. Собрав последние силы, я побежал к тому месту, где он скрылся из виду, и, обернувшись, снова увидел его. Но увы! Я не мог прикоснуться к нему. Он как раз снимал девушку с лошади, и я, несомненно, услышал ее крик. Она была похожа на маленькую фермерскую или крестьянскую дочь и несла на плече корзину. рука. Вероятно, она направлялась на ранний рынок в Зенду. Ее лошадь была крепким, хорошо сложенным животным. Мастер Руперт приподнял ее, несмотря на ее крики,—вид его испугал ее, но он ласково обращался с ней, смеялся, целовал и давал ей деньги. Затем он вскочил на лошадь, сидя боком, как женщина, и стал ждать меня. Я же, со своей стороны, ждал его.
Вскоре он поскакал ко мне, однако держась на расстоянии. Он поднял руку и сказал::
“А что ты делал в замке?”
“Я убил троих твоих друзей, - сказал Я.
- Что? Ты добрался до камер?”
"да.”
- А король?”
- Он был ранен Детчардом до того, как я убил Детчарда, но я молюсь, чтобы он выжил.”
- Ну и дурак же ты! - весело сказал Руперт.
- И еще кое-что я сделал.”
“И что же это такое?”
- Я сохранил тебе жизнь. Я был позади вас на мостике, с револьвером в руке.”
- Нет? Честное слово, я был между двух огней!”
“Слезай с лошади, - крикнул я, - и дерись как мужчина.”
“Перед дамой! - сказал он, указывая на девушку. - Фи, Ваше Величество!”
Затем в ярости, едва сознавая, что делаю, я бросился на него. На мгновение ему показалось, что он заколебался. Потом он натянул поводья и стал ждать меня. И я пошел дальше в своем безумии. Я схватил уздечку и ударил его. Он парировал и ударил меня. Я отступил на шаг и снова бросился на него; на этот раз я достиг его лица, подставил ему щеку и отскочил назад, прежде чем он успел ударить меня. Он казался почти ошеломленным яростью моей атаки; иначе, я думаю, он убил бы меня. Я опустился на колени тяжело дыша, ожидая, что он вот-вот набросится на меня. Он так и сделал бы, и тут же, я не сомневаюсь, один или оба мы погибли бы, но в этот момент позади нас раздался крик, и, оглянувшись, я увидел на повороте аллеи человека верхом. Он ехал быстро, и в руке у него был револьвер. Это был Фриц фон Тарленгейм, мой верный друг. Руперт увидел его и понял, что игра окончена. Он остановил свой бросок на меня и перекинул ногу через седло, но все же на какое-то мгновение остановился. подождал. Наклонившись вперед, он откинул волосы со лба, улыбнулся и сказал:: “До свидания, Рудольф Рассендилл!”
Затем, со щекой, по которой текла кровь, но губы его смеялись, а тело раскачивалось легко и грациозно, он поклонился мне; и он поклонился деревенской девушке, которая подошла ближе в трепещущем очаровании, и он махнул рукой Фрицу, который был как раз в пределах досягаемости и выстрелил в него. Пуля почти сделала свое дело, потому что ударилась о меч, который он держал, и он выронил меч с проклятием, заламывая пальцы и сильно ударяя пятками по животу лошади, и ускакал галопом.
И я смотрел, как он едет по длинной аллее, скакал верхом, словно для собственного удовольствия, и пел на ходу, несмотря на глубокую рану на щеке.
Он снова повернулся, чтобы помахать нам рукой, но затем густой мрак поглотил его, и он скрылся из виду. Так он и исчез—безрассудный и осторожный, грациозный и бесхитростный, красивый, жизнерадостный, подлый и непобедимый. Я в ярости швырнул меч на землю и крикнул Фрицу, чтобы он ехал за ним. Но Фриц остановил коня, спрыгнул на землю, подбежал ко мне, опустился на колени и обнял. И действительно, пришло время, потому что рана, которую нанес мне Детчард, снова открылась, и моя кровь запятнала землю.
- Тогда отдай мне лошадь!” - Крикнула я, вскакивая на ноги и сбрасывая с себя его руки. Сила моей ярости довела меня до того места, где стояла лошадь, и я упал ничком рядом с ней. И Фриц снова опустился на колени рядом со мной.
“Fritz!” Я сказал.
—Да, друг, дорогой друг! - сказал он ласково, как женщина.
- А король жив?”
Он взял платок, вытер мне губы, наклонился и поцеловал в лоб.
“Благодаря самому доблестному джентльмену на свете, - сказал он мягко, - Король жив!”
Маленькая крестьянская девочка стояла рядом с нами, плача от страха и широко раскрыв глаза от удивления, потому что она видела меня в Зенде; и разве я не был таким же бледным, мокрым, грязным и окровавленным, как и прежде, и все же разве я не был королем?
И когда я услышал, что король жив, я попытался закричать: “ура!” Но я не мог вымолвить ни слова и, откинув голову на руки Фрица, закрыл глаза и застонал; а потом, чтобы Фриц не причинил мне зла своими мыслями, я открыл глаза и попытался снова сказать “Ура!”. Но я не мог этого сделать. И так как я очень устал, а теперь еще и замерз, то свернулся калачиком рядом с Фрицем, чтобы согреться, и снова закрыл глаза, и заснул.
Глава 20
Пленник и король
Для полного понимания того, что произошло в замке Зенда, необходимо дополнить мой рассказ о том, что я сам видел и делал в ту ночь, кратким изложением того, что я впоследствии узнал от фрица и госпожи де Мобан. История, рассказанная последним, ясно объяснила, как случилось, что крик, который я устроил как хитрость и обман , пришел в ужасной действительности раньше своего времени и таким образом, как казалось в ту минуту, разрушил наши надежды, в то время как в конце концов он им благоприятствовал. Несчастная женщина, воспламененная, как мне кажется, искренней привязанностью к герцогу Стрельзаускому, а также ослепительными перспективами, открывшимися перед ней из-за владычества над ним, последовала за ним по его просьбе из Парижа в Руританию. Он был человеком сильных страстей, но сильной воли, и его хладнокровие управляло обоими. Он был доволен тем, что брал все и ничего не давал. Когда она приехала, то вскоре обнаружила, что у нее есть соперница в лице принцессы Флавии; доведенная до отчаяния, она стояла ни перед чем, что могло бы ее остановить. дайте или сохраните для нее ее власть над герцогом. Как я уже сказал, он взял и не отдал. Одновременно Антуанетта оказалась втянутой в его дерзкие планы. Не желая покидать его, привязанная к нему цепями стыда и надежды, она все же не станет приманкой и, по его приказу, не заманит меня на смерть. Отсюда и письма-предупреждения, которые она писала. Были ли строки, которые она посылала Флавии, вызваны добрыми или дурными чувствами, ревностью или жалостью, я не знаю; но и здесь она сослужила нам хорошую службу. Когда герцог отправился в Зенда сопровождала его, и здесь она впервые узнала всю меру его жестокости и прониклась состраданием к несчастному королю. С тех пор она была с нами, но из того, что она мне рассказывала, Я знаю, что она все еще (как и все женщины) любила Майкла и надеялась получить его жизнь, если не прощение, от короля в награду за свою помощь. Она не желала его триумфа, потому что ненавидела его преступление и еще сильнее ненавидела то, что должно было стать его наградой—его брак с его кузиной, принцессой Флавией.
В Zenda вступили в игру новые силы-похоть и дерзость молодых - Руперт. Возможно, он был захвачен ее красотой; возможно, ему было достаточно того, что она принадлежала другому мужчине и ненавидела его. В течение многих дней между ним и герцогом происходили ссоры и вражда, и сцена, свидетелем которой я был в его комнате, была лишь одной из многих. Предложения Руперта мне, о которых она, конечно, ничего не знала, нисколько не удивили ее, когда я рассказал о них; она сама предупредила Майкла. против Руперта, даже когда она просила меня избавить ее от них обоих. Итак, в эту ночь Руперт решил исполнить свою волю. Когда она вошла в свою комнату, он, снабдив себя ключом от нее, вошел сам. Ее крики привели герцога, и там, в темной комнате, пока она кричала, мужчины дрались, а Руперт, смертельно ранив своего хозяина, сбежал через окно, как я уже описывал. Кровь герцога, бьющая струей выйдя наружу, он запятнал рубашку своего противника; но Руперт, не зная, что он нанес Майклу смертельную рану, горел желанием закончить поединок. Как он собирался поступить с остальными тремя участниками группы, я не знаю. Осмелюсь сказать , что он не думал, ибо убийство Михаила не было преднамеренным. Антуанетта, оставшись наедине с герцогом, попыталась залечить его рану, и так продолжалось до самой его смерти; а потом, услышав насмешки Руперта, она вышла , чтобы отомстить за него. Меня она не видела, да и сама не видела, пока я не выскочил из своей комнаты. устроил засаду и прыгнул вслед за Рупертом в ров.
В этот же момент мои друзья оказались на месте происшествия. Они добрались до замка в назначенное время и уже ждали у дверей. Но Иоганн, увлеченный вместе с остальными на помощь герцогу, не открыл ее; более того, он принял участие в нападении на Руперта, проявив больше мужества, чем кто-либо другой, в своем стремлении отвести подозрения; и он получил рану в амбразуре окна. Зант ждал почти до половины третьего; затем, следуя моим приказаниям, он послал Фрица обыскать берега рва. А я нет там. Поспешив назад, Фриц сказал Занту; а Зант был за то, чтобы по-прежнему выполнять приказы и скакать во весь опор обратно в Тарленгейм; пока Фриц и слышать не хотел о том, чтобы бросить меня, пусть я приказываю то, что хочу. Об этом они спорили несколько минут; затем Зант, убежденный Фрицем, приказал отряду под командованием Берненштейна галопом вернуться в Тарленгейм и привести маршала, а остальные принялись стучать в большие ворота замка. В течение нескольких минут он сопротивлялся им; затем, как раз в тот момент, когда Антуанетта де Мобан выстрелила в них. Руперт из Хентцау на мосту, они ворвались, всего их было восемь; и первая дверь, к которой они подошли, была дверь комнаты Майкла; и Майкл лежал мертвый поперек порога, с мечом, пронзившим его грудь. Зант закричал, как я слышал, и они бросились на слуг; но те в страхе побросали оружие, и Антуанетта , рыдая, бросилась к ногам Занта. И все, что она кричала, это то, что я был в конце моста и спрыгнул. “А что с пленником? - спросил Зант.; но она отрицательно покачала головой. Затем Зант и Фриц, сопровождаемые джентльменами , медленно, осторожно и бесшумно пересекли мост, и Фриц споткнулся о тело де Готе, стоявшее на пути к двери. Они ощупали его и нашли мертвым.
Затем они посовещались, жадно прислушиваясь к любому звуку из камер внизу; но никто не пришел, и они очень испугались, что королевские стражники убили его, и, протолкнув его тело через большую трубу, сами сбежали тем же путем. И все же, поскольку меня видели здесь, у них оставалась еще какая-то надежда (так сказал мне фриц в знак дружбы), и , вернувшись к телу Михаила, они оттолкнули Антуанетту, которая молилась у него, нашли ключ от двери, которую я запер, и открыли ее. То на лестнице было темно, и поначалу они не пользовались факелом, чтобы не подвергнуться еще большему воздействию огня. Но вскоре Фриц закричал: “дверь внизу открыта! Смотрите, там есть свет!” Поэтому они смело пошли дальше и не нашли никого , кто мог бы им противостоять. А когда они вышли в соседнюю комнату и увидели бельгийца, то сразу же бросились к нему., Берсонин, лежа мертвый, благодарил Бога, а Зант говорил: “Да, он был здесь.” Затем, ворвавшись в Королевскую келью, они увидели Детчарда, лежащего мертвым поперек мертвого врача, и короля, лежащего на спине рядом со своим креслом. И Фриц закричал: “он мертв!” - и Зант выгнал всех из комнаты, кроме Фриц опустился на колени рядом с королем и, узнав о ранах и признаках смерти больше, чем я, вскоре понял, что король не умер и, если ему будет оказана надлежащая помощь, не умрет. И они закрыли ему лицо и понесли его к себе. Антуанетта встала с молитвы у тела герцога и пошла омыть голову короля и перевязать его раны, пока не пришел врач. И Зант, видя, что я был там, и имея услышав рассказ Антуанетты, он послал Фрица обыскать ров и лес. Больше он никого не посмел послать. А Фриц нашел мою лошадь и испугался самого худшего. Затем, как я уже говорил, он нашел меня, ведомый криком, которым я призывал Руперта остановиться и посмотреть мне в лицо. И я думаю, что ни один человек не был так рад, увидев своего брата живым, как Фриц, пришедший ко мне; так что, любя и беспокоясь за меня, он не думал ни о чем таком великом, как смерть Руперта Хентцау. И все же, неужели Фриц убил бы его, мне бы этого не хотелось.
Предприятие по спасению короля, таким образом, благополучно завершилось, и Полковнику Сапту было поручено сохранить в тайне, что король когда - либо нуждался в спасении. Антуанетта Де Мобан и Иоганн сторож (который, правда, был слишком обижен, чтобы сейчас болтать языком) поклялись никому ничего не говорить, и Фриц отправился на поиски—не Короля, а безымянного друга короля, который лежал в Зенде и мелькал на мгновение перед ошеломленными глазами слуг герцога Михаила на подъемном мосту. То произошла метаморфоза, и король, почти смертельно раненный нападениями тюремщиков, охранявших его друга, наконец одолел их и теперь отдыхал, раненый, но живой, в собственной комнате черного Майкла в замке. Там его вынесли из камеры, прикрыв лицо плащом, и оттуда был отдан приказ, чтобы, если его друг будет найден, его доставили прямо и конфиденциально к королю, а тем временем гонцы должны были во весь опор скакать в Тарленгейм, чтобы сообщить маршалу о случившемся. Стракенцу поручить заверить принцессу в безопасности короля и самому поспешить приветствовать короля. Принцессе было приказано оставаться дома. Тарленхейм, и там ждать приезда ее кузена или его дальнейших распоряжений. Таким образом, король, совершив отважные подвиги и избежав, почти чудом, вероломного нападения своего ненормального брата, вновь обретет власть.
Это хитроумное устройство моего длинноголового старого друга процветало во всех отношениях, за исключением тех случаев, когда оно сталкивалось с силой, которая часто побеждает самые хитрые планы. Я имею в виду не что иное, как удовольствие от женщины. За, пусть двоюродный брат и государь пошлет какую команду он выбрал (или полковник Сапт выбрали для его), и пусть Маршала Strakencz настаивают, как он хотел, Принцесса Флавия ни в коем случае не намерена отдыхать на Tarlenheim в то время как ее возлюбленный лежит раненый в Зенда; и, когда Маршала, с небольшой свитой, выехал из Tarlenheim на пути к Зенда, карета принцессы с последующим сразу за спиной, и в таком порядке они прошли через город, где в докладе уже было хоть отбавляй, что царь, идя вечером уговаривать своего брата, в приязнь во всем, за что он занимал один из друзья короля в заточении в замке, были наиболее набор изменнически по; Что было отчаянным конфликта; что герцог был казнен с несколькими своими господами; и что король ранен как и он, он захватил и удерживал замок Зенда. Все эти разговоры вызвали, как можно предположить, сильное волнение, и провода были приведены в движение, и известие об этом пришло в Стрельзау только после того , как туда был послан приказ провести парад войск и устрашить недовольные кварталы города демонстрацией силы.
Так Принцесса Флавия приехала в Зенду. И пока она ехала вверх по холму, а маршал сидел за рулем и все еще умолял ее вернуться, повинуясь приказу короля, Фриц фон Тарленгейм и пленник Зенды вышли на опушку леса. Очнувшись от обморока, я шел, опираясь на руку Фрица, и, выглянув из-за деревьев, увидел принцессу. Внезапно поняв, взглянув на лицо моей спутницы, что мы не должны встречаться с ней, я опустился на колени позади нее. заросли кустарника. Но был еще один человек, о котором мы забыли, но который последовал за нами и не хотел упускать случая заслужить улыбку и , может быть, корону или две; и пока мы прятались, маленькая крестьянская девочка пробежала мимо нас и подбежала к принцессе, приседая и плача.:
—Мадам, король здесь, в кустах! Могу я проводить вас к нему, мадам?”
- Глупости, дитя! - сказал старый Стракенц. - король лежит раненый в замке.”
—Да, сэр, он ранен, я знаю; но он там—с графом Фрицем-а не в замке, - настаивала она.
- Он находится в двух местах, или есть два короля? - спросила Флавия, сбитая с толку. “И как он там оказался?”
“Он гнался за одним джентльменом, сударыня, и они дрались, пока не появился Граф Фриц; а другой джентльмен отобрал у меня лошадь моего отца и ускакал; но король здесь с графом Фрицем. Почему, сударыня, в Руритании есть еще один человек , подобный королю?”
- Нет, дитя мое, - тихо сказала Флавия (мне потом сказали), улыбнулась и дала девочке денег. “Я пойду повидаюсь с этим джентльменом, - и она встала, чтобы выйти из экипажа.
Но в это время из замка верхом выехал Запт и, увидев принцессу, сделал все возможное, чтобы она не упала духом, и крикнул ей, что король здоров и ему ничто не угрожает.
“В замке? - спросила она.
“Куда же еще, сударыня? - сказал он, кланяясь.
—Но эта девушка говорит, что он там, с графом фрицем.”
Зант с недоверчивой улыбкой перевел взгляд на ребенка.
“Каждый благородный человек для них Король, - сказал он.
- Да ведь он похож на короля, как горошина на горошину, сударыня! - воскликнула девушка, слегка потрясенная, но все еще упрямая.
Зант начал оборачиваться. Лицо старого Маршала выражало невысказанные вопросы. Взгляд Флавии был не менее красноречив. Подозрение быстро распространилось.
“Я сам поеду и увижу этого человека, - поспешно сказал Зант.
- Нет, я сама приду, - сказала принцесса.
“Тогда пойдем один, - прошептал он.
И она, повинуясь странному намеку на его лице, попросила Маршала и остальных подождать; и они с Зантом пошли пешком туда, где мы лежали., Зант махнул рукой фермерше, чтобы та держалась на расстоянии. И когда я увидел, что они приближаются, я сел печальной кучей на землю и закрыл лицо руками. Я не мог смотреть на нее. Фриц опустился на колени рядом со мной и положил руку мне на плечо.
“Говори тише, что бы ты ни говорил,—услышал я шепот Занта, когда они подошли; и следующее, что я услышал, был тихий крик—наполовину радости, наполовину страха-от принцессы.:
“Это он! - Ты ранен?”
Она упала на землю рядом со мной и осторожно отняла мои руки, но я не поднимал глаз.
“Это король! - воскликнула она. - Прошу Вас, полковник Зант, скажите мне, в чем заключается остроумие шутки, которую вы сыграли со мной?”
Мы ничего не ответили ей; все трое молчали перед ней. Несмотря на все это, она обняла меня за шею и поцеловала. Затем Зант заговорил низким хриплым шепотом::
“Это вовсе не король. Не целуй его, он же не король.”
Она на мгновение отстранилась, но потом, все еще обнимая меня за шею, спросила с нескрываемым негодованием::
- Разве я не знаю своей любви? Рудольф, любовь моя!”
-Это не король, - повторил старый Запт, и у добросердечного Фрица вырвалось внезапное рыдание.
Именно рыдание подсказало ей, что комедии не будет.
“Он-король! - воскликнула она. —Это лицо короля, кольцо короля, мое кольцо! Это моя любовь!”
“Ваша любовь, сударыня, - сказал старый Запт, “но не король. Король там , в замке. Этот джентльмен—”
“Посмотри на меня, Рудольф! посмотри на меня!” воскликнула она, обхватив мое лицо руками. - Почему ты позволяешь им мучить меня? Скажи мне, что это значит!”
Затем я заговорил, пристально глядя ей в глаза:
- Да простит меня бог, сударыня!” Я сказал. - Я не король!”
Я почувствовал, как ее руки сжали мои щеки. Она смотрела на меня так, как никогда еще не смотрела на человеческое лицо. И я, снова замолчав, увидел, как рождается удивление, как растет сомнение, как оживает ужас, когда она смотрит. И очень мало-помалу хватка ее рук ослабла; она повернулась к Занту, к фрицу и снова ко мне; потом вдруг она качнулась вперед и упала в мои объятия; и с громким криком боли я притянул ее к себе и поцеловал в губы. Зант положил руку мне на плечо. Я посмотрела ему в лицо. И я тихонько положил ее на землю. я встал, глядя на нее и проклиная небеса за то, что меч юного Руперта пощадил меня ради этой острой боли.