Как только Мушка припустила к людям, копошащимся у корабля, Марат сделал два шага назад в самую густую тень лесной опушки. Если оружия при них не было видно, это не означало, что его нет. Оставшись незамеченным, Марат даже не успел начать думать, как поступить дальше. Над дорогой внезапно заорала тревожная сирена. Звук был настолько неожиданным и громким, что Марат присел в глубине зарослей. Должно быть, она была установлена с момента создания карантинной зоны и срабатывала автоматически на внешнюю угрозу. И причина не заставила себя долго ждать…
Над кораблём зажужжали, нет, даже заскрежетали дроны. Эта была группа разномастных аппаратов, явно неоднократно ремонтированных и доработанных. У многих их них вниз недвусмысленно были направлены ряды готовых разразиться пулями трубок.
Марат развернулся и стремглав бросился бежать в лес. Казалось, шум позади только нарастал. Крики, выстрелы, взрывы. Сирена поперхнулась и смолкла. Минут через пятнадцать он остановился и прислушался. Пауза была недолгой. Далее следовали звуки раздираемого металла, а жужжание то нарастало, то удалялось.
Всё оказалось гораздо серьёзнее, чем Марат себе представлял. Символы на дронах напомнили ему знаки, что он успел заметить на стене противоположной карантинной зоны. Нападение с целью захватить лакомый кусочек – остатки Маратового космического крейсера, падение которого было видно, наверное, километров за тысячу. Соперничеством за ресурсы больше не пахло. Это была война.
***
Марат долго блуждал в отдалённой части леса. Настолько отдалённой, что ни одной камеры здесь он не увидел. Мушка тоже не появлялась, а в том, что она в порядке, Марат почему-то не сомневался. «Действительно, зачем приставлять соглядатая, если деваться всё равно некуда» – ухмыльнулся он про себя. Оставался один выход – возвращаться на точку Север. К большой дороге совсем не тянуло, что там теперь, видеть не хотелось. К вечеру Марат добрался до ангара, отыскал прямоугольник платформы, которую видел в первый день через окно, и встал на неё.
Движение вниз началось почти сразу, видимо, сигналом служило изменение веса. Глубина шахты оказалась порядочной – метров двенадцать. Сойдя с платформы после остановки, Марат повернулся к открывшемуся коридору. Перед ним стоял высокий худощавый человек в комбинезоне, широко и по-хозяйски расставив ноги, держа руки в карманах. Платформа позади Марата быстро поднялась обратно, в потолке за ней со свистом задвинулся низкий люк.
Человек вынул правую руку и протянул Марату.
– Кристиан, – представился он. Лёгкое грассирование выдавало в нём француза, но другого Марат и не ожидал. Здесь кто-то знает русский и это хорошо. После приветствия и обмена молчаливыми взглядами Кристиан жестом пригласил следовать за ним. Коридор был недлинный, от него отходили арки – в комнаты, другие коридоры, затемнённые помещения или просто углубления, обозначенные глухими металлическими дверями. Пока они шли, Марат заметил не больше десятка человек разного возраста, в том числе детей. Никто не вышел на встречу, хотя и лиц не прятали, провожали любопытными, но спокойными взглядами.
За одним из поворотов оказалась комната, нашпигованная мониторами и гудящими серверами. Пару человек в наушниках не отрывались от экранов. Ещё один ждал у главного пульта.
***
Здесь Марат узнал подробности. Всё началось два года назад, хотя история стара, как мир. Мутировал один из вирусов, ранее совершенно безобидный, и выкосил почти две трети населения земли. Оставшиеся в живых носители видоизменились, но насколько этот процесс необратим, никто до сих пор не знает. Здесь Марат вспомнил о странных фигурах, которые повстречал за периметром зоны. Неизвестно, насколько опасно к ним приближаться, не то, чтобы контактировать.
Правительства успели позаботиться о строительстве карантинных зон и принятии мер к разделению территорий на сектора с бункерами длительного пребывания. Как этот, в точке Север. Спустя год хаоса, паники и повального сокращения численности стало известно, что разработан антидот.
– Антидот? – удивился Марат. – Появился ещё год назад? Где же он?
– Всё не так просто. – Кристиан вздохнул. – В условиях одичавших нравов среди оказавшихся на грани выживания людей это вызвало настоящую бурю эмоций. Несмотря на то, что был разработан лишь образец, который всё же успешно прошёл испытания, никто не хотел ждать своей очереди за спасением. И началась настоящая бойня. В конце концов, единственный экземпляр капсулы с антидотом был утрачен.
Марат слушал, не раскрывая рта. Пережив годы подобного морального и физического напряжения, эти люди выглядели удивительно спокойными.
– Но мы знаем, где он.
Кристиан указал на красную мигающую точку на одном из экранов.
– Сбегая от преследователей, профессор, что создал антидот-вакцину от смертельного вируса, перед гибелью успел бросить капсулу в колодец у фермы, которую ты видел. Сам колодец, к сожалению, разрушен, а капсула, по-видимому, попала в грунтовые воды, она медленно, но движется. Обо всём этом мы узнали от сотрудника лаборатории-разработчика, который успел укрыться в нашей карантинной зоне и добрался до ангара Север. Он же почти восстановил состав вещества, но не хватает одного-единственного компонента, формулу которого знал только сам профессор. Поэтому так важно добыть капсулу.
Марат смотрел на мигающую точку.
– За счёт чего генерируется сигнал? – спросил он. – Ведь прошло столько месяцев.
– Программа разработки была правительственной, – объяснил Кристиан. – Были задействованы самые последние технологические разработки с высокой степенью безопасности. Капсула с веществом – по сути, тоже дрон, способный извлекать энергию из различных источников. Мы предполагаем, что в подземных условиях, при отсутствии света и тепла, это может быть хемосинтез. Для самостоятельного перемещения маловато, но для поддержания нужной температуры и работы маячка – вполне достаточно.
– Что же дальше? – спросил Марат. То, что территориально капсула находится вне карантинной зоны, было слишком очевидно.
– Мы доберёмся к капсуле по тоннелю. Уже вырыто достаточно много, – Кристиан показал на соседнем мониторе длинный, местами изгибающийся, шнур. Тоннель небольшого диаметра, практически как трубка. Но наш трудяга-дрон в нём помещается. Как ты понимаешь, вести масштабные раскопки мы не можем, это привлечёт лишнее внимание. Отвалы грунта, шум и так далее.
Марат понимающе кивнул. На такие горнодобывающие звуки мигом прилетят сторожевые псы с соседних карантинных зон.
– Главные сложности заключаются в том, что капсула может в любой момент сменить координаты, и для их уточнения приходится иногда выходить за стену. Как? – Кристиан улыбнулся. – Так же, как вышел ты. Иногда это делает наша рогатая помощница. Конечно, снаружи можно было бы сделать всё гораздо быстрее. Но мы предпочитаем лишний раз не стрелять. – Кристиан опустил глаза. – Второе – это работа нашего робота-малыша в тоннеле. Он у нас такой один, поэтому относимся к нему очень бережно. Время от времени извлекаем его из трубы для подзарядки.
«И в условиях настолько острого дефицита энергии меня впускают сюда живым. Зачем?» – Марат не знал, что думать. Как будто почувствовав недоверие собеседника, Кристиан подошёл ближе. Остальные присутствующие в комнате всё это время тихо переговаривались на французском, занятые своим делом. Спокойно, равномерно, буднично.
– Ты нам нужен, – сказал Кристиан. – Ты – человек снаружи. В этой зоне и даже в соседней мы давно все знаем друг друга в лицо. И чем дальше, тем меньше становится лиц.
Марат вспомнил людей, растаскивавших его корабль по кусочкам на дороге. Что с ними теперь?
– Ты – из другой страны. Неважно, как ты сюда попал. Здесь, для нас это доказательство существования выживших на других территориях. Это надежда. Связи у нас нет ни с кем уже очень, очень давно… Сейчас главное – снизить агрессию со стороны отчаявшихся. А с появлением вакцины мы сможем наладить хоть какой-то порядок.
Он положил руку на плечо Марату и дружески сжал его.
– Скоро будет ужин, – спокойно сказал он. – Ты со всеми познакомишься. – И вышел из комнаты.