Мои воспоминания. Протон-1

          

                Прошедших лет листая дни,
                Я вспоминаю все, как было….
               
               В конце шестидесятых годов Воронеж продолжал интенсивно строиться. Пришло время, когда начали строить жилье с улучшенной   планировкой квартир, началось строительство высотных домов.               
               
          В один из дней начальник вызвал прораба Аннинского к себе в кабинет и в присутствии главного инженера, с присущим ему южным акцентом, сказал просто: «Володя, мы посоветовались и решили поручить тебе вести строительство нового и первого в Воронеже двенадцатиэтажного дома. Этот дом будет стоять на сваях, и это тоже будет впервые. Так что это будет интересная работа, но и ответственная. Прорабский вагончик мы уже доставили на площадку. Пока «субчики» по забивке свай прибудут на площадку – изучай проект внимательным образом».
               -Он справится. Если надо что – спрашивай, подскажем, поможем – добавил   Киселевич.
      Аннинский, получив в производственном отделе техдокументацию и проект организации работ, следующим утром прибыл на будущую стройплощадку. Дом должен был быть построен на историческом для Воронежа месте, почти рядом с Университетом, на улице 9 января. Площадка была неровная –косогор, в конце которого открывался вид на холмистый Воронеж с частными домиками, построенными в стародавние времена. Место для дома было «зажато» с двух сторон существующими строениями, так что стесненность будет сказываться при производстве работ.
Аннинский стоял на краю площадки перед глубоким обрывом и смотрел на простирающийся далеко вдаль город. Это было красивое зрелище, и он представил себе, как воевода Семен Сабуров вот также стоял, размышляя где начать строить Воронежскую крепость. «Здесь есть своя символика» - подумал он и направился к вагончику, в котором предстояло провести множество дней пока будет строиться дом.
     На следующий день прибыл геодезист Худяков. Человек немногословный и хорошо знающий свое дело, он, с помощью Владимира, произвел разбивку осей будущего здания, закрепив их на кальке в виде чертежа, а на земле металлическими штырями.  Кроме этого он показал в натуре, закрепленные в существующих стенах домов, два репера с их абсолютными значениями, и пожелав успеха, ушел.
     Собственно, с этого дня и начался отсчет времени строительства дома, которого назвали «Протоном», потому что заказчиком его был жилищно-строительный кооператив с одноименным названием. Члены кооператива, в основном, были работниками высших учебных заведений Воронежа. На свои «кровные» средства они заказали в институте «Воронежгражданпроект» привязку уже существующего типового проекта 12 этажного жилого дома, рассчитав фундамент для него, а также предусмотрев встроенную котельную, выносной насос для подкачки воды, и надстройку над верхним этажом помещения для собраний членов кооператива.         
В общем «размахнулись» они здорово, захотев жить красиво, и не зависеть от угроз перебоев в водоснабжении и поставки тепла.
 Институт выполнил их заказ, разработав соответствующую техническую документацию, в которой предусмотрели фундамент на сваях и железобетонным ростверком. Высоченная металлическая труба котельной должна была быть скрыта ажурной кладкой и не бросаться в глаза живущим в доме, и всем прохожим.
       До прибытия техники, Аннинский использовал свободное время для тщательного изучения проекта. Особое внимание уделил армированию кирпичных стен этажей, которые должны были неукоснительно соблюдаться, маркам применяемых растворов. Кроме этого постепенно изучал и смету, что у него уже вошло в привычку, на опыте предыдущих строек. Он уже не раз обнаруживал допускаемые ошибки сметчиков в подсчетах обьемов кладки, железобетона и других ресурсов, что для материально ответственных лиц, а таковым он являлся, имело важное значение для списания расходуемых материалов.

       Наступил день, когда послышался характерный звук мощного бульдозера и в прорабскую вошел молодой парень и, назвавшись Виктором, представился мастером. Аннинский показал разбивочные колышки и передал ему по акту площадку для земляных работ. Для Виктора и механизаторов была завезена будка, и работа закипела. Котлован был быстро где надо вырыт, где надо подчищен и подготовлен для забивки свай. Вскоре была доставлена сваебойная установка. Она была неуклюжей и громоздкой – настоящий монстр, оснащенный тяжелой «бабой» для забивки. Жильцы соседнего дома с подозрением наблюдали за происходящими событиями.
        - От этих строителей так и жди какую-нибудь «бяку», говорили они.
Но что делать? Русские люди уже привыкли к тому, что ничего не изменится, и готовились терпеть.
Между тем стали завозить сваи. Они были мощными, и длинными. Именно в этот момент на стройку пришел председатель кооператива Петр Болучевский со своим помощником. Радостно потирая руки, улыбаясь, он с восхищением сказал –«Ну, началось!» Эти слова выразили мечту всех членов кооператива – зажить по – новому и как можно быстрее. Познакомившись с Владимиром, заявил о готовности оказывать посильную помощь при возникающей необходимости.  Переходя на «ты», он сказал:
             - Ты только скажи, что нужно сделать, а мы не подведем.
             - Сейчас пока нечего вам делать, но нужно рассказать людям, что находиться на стройке без моего разрешения – опасно для жизни, и если в будущем будет необходимость в помощи –ее нужно будет выполнять после соответствующего инструктажа.
Юрий Сергеев, пришедший вместе с председателем, слушал молча и показался Аннинскому более сдержанным в эмоциях и более опытным по жизни, да он был и старше по возрасту.
На этом разговор был закончен и все разошлись, пожав друг-другу руки.
      Между тем Виктор довольно-таки быстро наладил агрегат и, установив в стороне нивелир, стал наблюдать за погружением первой сваи в грунт. Раздавались резкие удары чушки по оголовку сваи так, что земля начала содрогаться. Казалось, что свая не выдержит и лопнет на части, но «баба» все молотила и молотила. Наконец Виктор сделал отмашку рукой и агрегат остановил свою работу.
         Владимиру стало понятно, что наступил так называемый «отказ», когда после нескольких ударов свая не погружается. Все! Бить больше нельзя – иначе расколотишь ценную сваю.
     Над землей возвышалась ее значительная часть.
  Странно, подумал Владимир, зачем такая длинная свая, когда можно было применить значительно короче. Забивка свай продолжалась и продолжалась, резкие и громкие удары били по голове, не давая покоя. Спасаясь в вагончике, Аннинский еще раз просматривал правила производства работ при устройстве свайного поля и допуски при приемке работ.
      Виктор работал, как говорится, не покладая рук. Вдруг возмущенные и испуганные голоса жильцов соседнего дома заставили остановить бесконечную бомбежку.
           - Что вы проклятые делаете! Вы что – не видите, что творится с нашим домом!?               
И действительно кирпичная стенка, ограждающая лестницу старинного дома, дала значительную трещину и грозила рухнуть, обнажив внутренность. Забивку свай прекратили до тех пор, пока вызванные плотники, крепко и надежно укрепили бревнами это ограждение, сделав все по совести.
 Русские люди – благодарный народ! Вечером этого же дня одна из жилиц дома, проживающая на втором этаже, пригласила к себе в гости виновников трещины. На столе уже стояла водка и хорошая закуска с бочковыми помидорами .Она хотела завести более близкое знакомство со строителями, чтобы потом при необходимости заручиться их помощью.
        При отсутствии мужика – это важно.
 Владимир обратил внимание, что квартира имеет высокие потолки с красивой лепниной.         
Кто и когда строил этот дом? – подумал он и только значительно позднее, по прошествии нескольких лет, получил ответ на свой вопрос.               

     Однако, стройка есть стройка. В конце концов все сваи были забиты, и то, что они получали быстрый «отказ», и спасло этот старинный дом от полного разрушения.         
     Странная картина стояла перед глазами – в котловане стоял целый лес необрубленных свай, забитых в ряды.               
            Готовясь к их обрубке, Виктор на каждой свае сделал риски, по которым рабочие отбойными молотками оголили арматуру, а газорезчики ее обрезали. Срезанные куски автокраном складировались в один большой штабель.               
                               
  Аннинский начал было нивелировать верхушки торчащих свай, чтобы определить соответствие высот к значениям проекта, но прекратил. Подозвав мастера, предложил ему посмотреть отметки:
        - Виктор, что – то здесь не так! Они на полметра выше! Придется рубить снова.               
Парень побледнел, дрогнувшим голосом только и проговорил: «Не может быть».               
Но факт – упрямая вещь. Оказалось, что он в спешке перепутал репер и брал неверные отсчеты.
Как он выкручивался перед своим руководством – неведомо, но процесс по обрубке вновь повторился, и теперь «коротыши» свай дополнили общий штабель.               
   Вызвали для переговоров заказчика.               
       - Что будем делать?  Эти «спички» будут мешать! Просто так их не выбросишь на свалку, да и это-же большие деньги. Не пропадать же им!               
Петр чесал затылок, но сразу ответа не дал. Как не допытывался Владимир от него :           проходили ли предварительные изыскательские работы, забивались ли пробные сваи –ответа не получил. Это осталось тайной за семью печатями. Аннинский тогда про себя подумал, что основным фактором послужило ходячее мнение о существовании здесь свалки и что сваи забьются как по маслу. В конечном счете сработало и желание заказать изготовление их вперед и быстрее, применив русское «авось» все обойдется.               
   Кооперативщики, однако, быстро решили поставленный вопрос и вывезли их с глаз долой, применив на строительстве садовых домиков под Рамонью. В накладе никто из членов не остался.
Эпопея со сваями не закончилась. Пока Виктор готовил исполнительную документацию по передаче свайного поля, Аннинский натягивал стальную проволоку для проверки – нет ли отклонений забитых свай от осей.  В результате было выявлено, что многие были забиты в пределах нормы, но были и такие, которые не вписывались и, как говорится, «не лезли ни в какие ворота.» И таких свай оказалось немало.               
    Как не просил Виктор подписать акт – Аннинский был непреклонен:               
           - Согласуй с институтом и тогда подходи.               
Институт разрешил забить дополнительные сваи – дублеры и разработал документацию по устройству ростверка с учетом изменений.               
Наступило время, когда надо было установить и обвязать каркас по верху выступающих свай, и выполнить опалубку. Аннинский с удовлетворением наблюдал как бригада опытных плотников со знанием дела быстро выполнила эту ответственную работу. Главное заключалось в том, чтобы щиты деревянной опалубки были надежно закреплены и раскреплены, не допуская возможности  каких-либо сдвигов их во время бетонирования. Такого не должно было произойти ни в коем случае.
Для подготовки к непрерывному бетонированию, которое предполагало закончить весь процесс в течении суток, была проведена соответствующая работа – был закреплен дежурный электрик ответственный за освещение в ночное время, бригада опытных монтажников, согласован график поставки бетона со снабжающей организацией. На стройплощадку прибыл автокран с длинной стрелой, а с ним и знакомый Владимиру надежный крановщик Алексей Жильцов.
    В связи с потерей времени по забивке свай, теплые деньки были упущены. Стало холодать и ночью подмораживать. Это не радовало, но отступать было нельзя. На случай морозов заранее была завезена в достатке рогожа для укрытия бетона, а перед отделом главного механика была поставлена задача – подготовиться к организации электропрогрева.
      И вот настал тот день к которому так готовились. Работали слаженно. Бетон привозили беспрерывно. На усталость никто не жаловался. Возник даже азарт – и дело было закончено.
    Усталый, но счастливый Владимир пришел домой перекусить и немного отдохнуть. Но бросить на произвол судьбы теперь уже родной ростверк он не мог. Так и тянуло посмотреть и узнать – а все-ли там на стройке в порядке.
   Много сил потом приложил он, ухаживая за бетоном, спасая от холода пришедшего в Воронеж.               
     Через некоторое время наступил момент, когда можно было начать постепенно нагружать ростверк, а это означало, что на стройке должны начаться каменные работы по возведению коробки дома.               

    Вскоре на стройку завезли вместе с «бытовкой» бригаду каменщиков. Бригадиром ее был назначен Иван Семынин – человек новый для нашего управления и незнакомый Аннинскому. 
В 1970 году жилой дом был сдан в эксплуатацию.               
     В акте государственной комиссии указывалась общая оценка выполненных работ – «отлично». Этой редкой оценкой труда многих коллективов, участвующих в строительстве, - особенно гордился прораб Аннинский, являвшийся представителем генерального подрядчика, и на которого возлагалась координация всех работ.               
     Впоследствии, прокручивая в памяти, события и моменты работы, Владимир уяснил для себя главное: дом построить – не поле перейти, без опоры и живой связи с людьми стройки, в каком-бы статусе они не были,- ничего сделать нельзя. Командный стиль работы он не воспринимал и сразу отверг его раз и навсегда. Большая правда в афоризме Пруткова – «Необьятного не обьемлешь», но еще большая правда заключается в том, что со знаниями каждого можно решить все вопросы. Люди решают все – это не лозунг, а правда жизни.               

      За время стройки «Протона» было множество встреч с разными людьми, но чаще вспоминаются те, с которыми приходилось решать непосредственные задачи. Председатель кооператива Петр Болучевский и член правления Юрий Сергеев оказались людьми дела и слов на ветер не бросали. Они хорошо организовывали работу членов кооператива. Все они работали каждый за себя в своих будущих квартирах и все вместе, когда надо было решить общую задачу.               
      Физически на прораба ежедневно ложилась большая нагрузка. Непрерывным потоком на стройку приходили различные грузы, которые он, как материально ответственное лицо, должен был принять, организовав разгрузку и отметив товаротранспортные накладные. В это же время нужно было подняться на этажи для различных разметок. Наружный лифт- подьемник на стройке не был внедрен и приходилось бегом подниматься все выше и выше. Молодой прораб мог без передышки, почти бегом, подниматься на 12 этаж. Спускаться было проще, но к концу рабочего дня, усталость давала себя знать.               
    Работа на высоте монтажникам требовала сноровки и отсутствия чувства страха, но на Владимира накладывалась и ответственность за соблюдение техники безопасности. Он отвечал за жизнь каждого работника. Однажды дома он в зеркале увидел, что- прическа-то его «посеребрилась».  Одним из опасных мест на стройке была так называемая ажурная кладка стенки, ограждающей будущую металлическую трубу из котельной. На картинке-то по замыслу проектировщика – все смотрится красиво, но выполнить эту красоту в натуре мог в бригаде один Иван Синдеев. Он не боялся на высоте, стоя практически на одной дощечке, укладывать перемычки-карандаши и по ним вести кладку в «полкирпича». Несмотря на то, что его привязывали за монтажный пояс, боязнь, что может сорваться - всегда присутствовала.               

     Одним из интересных людей на стройке был рабочий по фамилии Коровушкин. Он и еще Востроилов в нашем СМУ были особые рабочие, которые завоевали себе авторитет безупречной работой. По внешнему виду они были разными, как Тарапунька и Штепсель,-один высокий, другой маленький, но ценились оба одинаково. Они не имели над собой никаких начальников в лице бригадиров, а были себе «сами с усами». Оба всегда присутствовали на планерных заседаниях у начальника и он, стараясь отпустить ранее других ввиду их возраста, задавал один и тот-же вопрос:               
       - Давайте решим вопрос по Коровушкину и Востроилову.  Кому нужны?               
И когда прорабы разрешали этот вопрос – оба уходили отдыхать домой, зная точно где они должны были быть завтра. Никаких машин для их перевозки не требовалось, так как они имея свой «струмент» всегда на руках и наготове, всегда вовремя являлись на заявленную стройку своим ходом. По их заказу мехмастерская изготовляла специальные зубила, закаленные и хорошо заточенные скарпели разных размеров. Худой и длинный Востроилов славился тем, что пробивал в подвалах домов пропущенные отверстия как в кирпичных, так и в бетонных стенах и так наловчился, что за ним никто не мог угнаться. Он «чувствовал» материал, над которым работал. Однажды «на спор» он выиграл пробивку у рабочего с отбойным пневматическим молотком.               
        Невысокого росточка Коровушкин славился быстрой прочисткой систем вентилляции в кирпичных стенах. Во время стройки каменщики, как бы они не хотели, умудрялись так забить каналы раствором, что приходилось долго искать такие места, чтобы их прочистить. Коровушкин здесь и выручал. Как хирург он постукивал маленьким молоточком по стенам и точно определял где бить отверстие для прочистки. Работал он систематически, и никогда не спешил, но работу выполнял быстро и со знаком качества – проверять не надо было. Во время перерыва Коровушкин никогда не садился за общий стол, а старался быть в сторонке. Он доставал из своей сумки в белой ткани сверток, в котором были хлеб, кусок сала с прорезью, и бутылку молока.
Кушал он размеренно и не спеша так, как и работал.               
   На строительстве «Протона» в котельной были смонтированы два котла, работающие на газе. Стало необходимо произвести внутреннюю футеровку их шамотным кирпичом. Требовалось знание чертежа и кропотливой работы кладки на тонких швах. Самое неудобное, что было в этой работе, - залезть внутрь котла через маленький лаз и, на корточках сидеть внутри длительное время. Где найти такого терпеливого и малого по росту человека? И он нашелся :
         -Владимир Владимирович, я могу -тихо сказал Коровушкин.               
И он ее выполнил со знанием дела, напевая для себя какой-то незатейливый мотив.      
        Как иногда мы плохо знаем людей с какими работаем!               
               

       На строительство «Протона» был установлен новый высотный кран. Высота его стрелы была более 40 метров над землей. Василий, крановщик, был ответственным человеком. Жалоб со стороны бригады на его работу не было. Наоборот- его хвалили и называли «кошкой». В любой момент он был готов к работе. Вверх он поднимался быстро, как будто играючи. Не успеешь оглянуться, а он уже в своей кабине нажимает на звуковой сигнал.               
     Но чем выше поднимались этажи и уменьшалось поле зрения, тем чаще он стал обращаться к прорабу, чтобы лучше осветить площадку. Владимир, понимая, что это не прихоть крановщика, а необходимость – принимал соответствующие меры и устанавливали дополнительные прожекторы для работы в ночное время. Но после неоднократных установок осветительных приборов на специальных вышках – Василий продолжал и продолжал жаловаться. Аннинский не выдержал и в сердцах сказал: - «Не может быть такого! Ты, Василий, наговариваешь!»               
           - А вот возьмите и проверьте сами, если не слабо! – бросил он в ответ.               
           - И проверю, как стемнеет! – сказал Аннинский.               
Как стало темнеть он подошел к крану. Василий с улыбочкой уже поджидал его.               
        - Кто первый полезет? Я согласен вторым.               
Владимир согласился и полез вверх, крепко хватая руками металлические стержни лестницы. Поднявшись на половину высоты, он посмотрел вниз и увидел скалившееся лицо Василия и большую высоту. Руки так и впивались мертвой хваткой в металл – не оторвать, но медленный подьем продолжался. Наконец ноги встали на площадке перед кабиной крана. Вниз было жутко смотреть. В тесноте крановщик открыл дверку кабины и вошел первым.  Сидя в кресле Василий, сказал: «А теперь смотри и убеждайся».
        Вначале Аннинский вообще не мог ни смотреть, ни присматриваться.
 Кабина вместе с верхушкой крана качалась из стороны в сторону. Было такое впечатление, что он сравнил себя с большой птицей, которая «сходу» села на гибкую ветку и качается вместе с ней. Немного успокоившись, Владимир посмотрел в окно. Вид был мутный и требовал напряжения взгляда. «Да. Действительно – Василий прав» -подумал он. «Но – почему?»               
           - А ну-ка, открой окно! – скомандовал он.               
Василий подчинился и оба сразу поняли отчего перед глазами стояла муть – окно было «застеклено», но чем? – плексигласом! И оба они расхохотались.               
            - Хочешь посидеть в кресле? – уже мирно спросил Василий.               
Аннинский согласился и под руководством крановщика стал поворачивать стрелу, но большего ему Василий не позволил.               
На следующий день прибыл стекольщик и проблема освещения была закрыта до окончания стройки.               

    Бригадир Иван Семынин, один из главных людей на стройке, через которого прораб направлял и разьяснял поставленные задачи перед бригадой. От его умения создать в коллективе хороший настрой, сплоченность и решение технических вопросов – очень много зависело. Опытный бригадир должен был уметь читать чертежи, в необходимый момент уметь пользоваться геодезическим инструментом, проверять качество работ своих подчиненных и, конечно, вести учет выполненных работ бригадой.               
      Многое знал и умел выполнять Иван Степанович. Когда Владимир впервые увидел его на обьекте, ему показалось, что перед ним стоит былинный богатырь Земли Русской. Под два метра ростом, плотного телосложения, с добряцкой улыбкой на широком лице -  стоял он в тесной, не по размеру, телогрейке и шапке с торчащими в стороны «ушами».               
          - Ну, что! - «Шелюхнем» этот домик!? – сказал он, приветливо улыбаясь. Будем знакомы!               
Работа закипела и пошла своим чередом – от захватки к захватке, от этажа к этажу…               
    Семынин мог в плохую погоду, когда было серо и накрапывал дождь, когда было ветренно и холодно -  поднять настроение бригады, «сморозив» громким голосом какую-нибудь поговорку, или просто, что-либо прокричав невнятное, как ржет ни с того ни с сего застоявшийся конь.               
Проверяя работу каменщиков, он вытаскивал из широких штанин свой тяжеленный отвес, выточенный специально под него, такой, что никакой порыв ветра не мог сдвинуть нитку от вертикали. Не боясь нажить врагов в бригаде – нещадно ломал своими сильными руками кладку бракодела и заставлял переделывать.               
 
     Все, что было хорошее – помнится, но и в той же степени вспоминается и другое, тоже характеризуя с противоположной стороны одного и того-же человека. Иногда на Ивана находила беспричинная хандра, когда он ни с того, ни с сего, обижаясь неизвестно на кого – самоустранялся от руководства бригадой. Выглядело это отвратительно. Он становился в ряд вместе с другими каменщиками и молча выполнял кладку, работая быстро, как бы в назидание. Работает и молчит!   И тогда, кто-либо из членов бригады был вынужден его замещать. «Опять шлея под хвост попала» - говорили ему вслух работники. «Кончай дурить! -Иван, что ты из себя девочку строишь!?». Постепенно хандра проходила, но нервы у Аннинского были не железные и, однажды, он не выдержал и, подойдя к нему, сказал крепко – «Спустись на нижний этаж! Поговорить надо.»               
       Криво улыбаясь, Иван спустился вниз.               
А произошло это вдобавок и после того, когда Семынин пришел на работу в нетрезвом состоянии и стал подниматься по деревянной лестнице на внутреннюю стену вверх. Лесенка под его грузным телом накренилась и стала падать вместе с ним назад – прямо на ограждение шахты лифта, и если-бы не Владимир, он мог-бы пробить ограждение и рухнуть вниз с высоты шестого этажа. Может быть из-за этого случая у Аннинского и прибавилось больше седых волос.               
       Когда Иван спустился вниз – Владимир подошел к нему и, взяв руками за обшлага куртки, с силой потянул их на себя.               
            - Если ты не прекратишь дурить – я не знаю, что с тобой сделаю!!               
   Иван от моей наглости опешил, не зная, что предпринять.               
            - Иди домой и проспись. Вон со стройки, незаменимый! И я этого добьюсь!               
После этого в последующие дни Иван как будто исправился, и мы оба старались не вспоминать ссоры. Но, случайно, как-то зайдя в управление треста, кадровик поделился, что- Иван-то приходил жаловаться, что прораб распускает руки. И говорил он это со своей улыбочкой, что не понять было – жалуется он, или просто констатирует факт. В тресте, зная наше весовое неравенство, Ивану просто не поверили.               

    Значительно позже Аннинский узнал, что Семынин трагически погиб – на «жигулях» вместе со своим племянником, пьяные, они пробили ограждение моста через Дон, рядом с Воронежем, и упали в реку. Племянник открыл дверцу автомобиля и выплыл. Иван Семынин не смог расстегнуть ремень безопасности.               

      Во время строительства проверяющих по различным вопросам было множество. Каждый из них старался сделать выявленные замечания в письменной форме. Назывались они – предписания. В них обычно отмечались сроки исполнения и ответственные за исполнение. Эти люди были, в конечном счете, работниками, с которых руководство требовало определенных отчетов о проделанной работе, и поэтому каждый из них обязательно находил или «выявлял» недостатки на стройке. Прорабы и мастера прекрасно разбирались в психологии таких людей и если замечания были по существу – старались исправить, а если они были «для галочки», то и отвечали тем же.               
     Особенно трудно было получить справку, для сдачи обьекта, от работников пожарной инспекции. Бывало, что их замечаниям никогда не будет конца, но кончалось дело обычно тем, что им бесплатно передавался обычный унитаз с бачком, и они уходили «восвояси», подписав нужную бумагу.               
     На строительстве «Протона» у пожарников произошла «осечка». Когда подошло время испытать напор воды для тушения пожара – они выбрали 10 этаж. Комиссионно, в присутствии заказчика, подошли к одному из пожарных щитов на этаже, открыли стеклянную   дверцу, и, вытащив заправленный шланг, направили его в одно из открытых окон в квартире. Пожарник сказал: - включайте насос! Владимир нажал красную кнопку в щитке, и вода так хлестанула из брандспойта, что его трудно было удержать в руках, и била в соседний двор дома так далеко, что вспугнула гуляющих там кур и кошек.               
          - Вырубай!! – закричал пожарник, явно довольный произведенным эффектом.               
Но на этом дело не закончилось. В это же время включились стоящие на крыше вентиляторы и начал нагнетаться воздух на этаж для отсечки возможного дымозадымления. Пришлось другой кнопкой останавливать двигатели вентиляторов.               
Особенно пожарникам понравилась имеющаяся в доме отдельная противопожарная внутренняя лестница с выходом во двор. Представители кооператива воочию убедились в работоспособности системы пожаротушения.               
   Санитарная инспекция, как и пожарная, тоже не сразу выдавала справки для принятия дома в эксплуатацию. Обычно это было связано с качеством питьевой воды. Уж что только не делали на обьекте, чтобы заполучить заветную справку! – и лили воду сутками, не выключая, чтобы прочистить трубопроводы, и даже шли на обман, предоставляя воду для анализа из близлежащей колонки – ничего не помогало! Результат пробы воды всегда оказывался отрицательным. Руководство всех уровней наказывало подчиненных, лишая различных премий и доплат, и в конечном счете заявляло – что хотите, то и делайте с этими бабенками из инспекции, но завтра справку положите на стол! И на следующий день справка сдачи на бактериологический анализ  воды оказывалась положительной, и требовалось- то всего для получения несколько рулонов хороших обоев на квартиру. Такова была жизнь, такова была реальность того времени.               
     На обьекте «Протон» трудностей в этом отношении не оказалось, потому что все трубопроводы были выполнены из оцинкованных труб, которые будут служить вечно, не боясь ржавчины. Кроме того инспекции очень понравилось исполнение мусоропровода. На верхнем этаже была подведена вода с краном для периодической очистки ствола, оснащенного металлическим «ершом» с грузилом, дающим возможность при помощи ручной лебедки легко выполнить несложную работу. Внизу, в приемном помещении, был установлен бак для отходов, который в тележке на спец рельсах легко откатывался для погрузки в автотранспорт.               
     Живущие в высотных домах на верхних этажах знают, что даже если открыть окна настежь, свежего воздуха будет не хватать. Поэтому проектировщики предусмотрели установку индивидуальных вентиляторов для притока и если нужно для проветривания помещений. Все эти новинки и были осуществлены на жилом доме.               
    Но самыми дотошными «инспекторами» оказались будущие жильцы дома. От их ока ничего нельзя было скрыть или выполнить не качественно. Они тщательным образом контролировали ход отделочных работ, заставляя переделывать не нравившиеся на их взгляд и штукатурные, и плиточные, и малярные работы.               
    Более того, они находили общий язык с исполнителями и договаривались за отдельную плату выполнять работы из более дорогих материалов, которые считали более подходящими.
  Одни хотели иметь раздельные санитарные узлы, а другие наоборот – совмещенные, для того, чтобы установить стиральную машину. Одни соглашались на проектные деревянные полы, - другие хотели иметь паркетные, более дорогие. В местах общего пользования они не пропускали ни один «дутик» на стене из-за непогасившегося зерна извести, который вдруг появлялся.    Вместе они закупили красивые ручки из массивного стекла для установки на внутренних дверях вместо обычных русских никелированных скоб.               
     Наконец, когда были выполнены все их замечания, они стали с нетерпением ждать подписания акта сдачи дома в эксплуатацию.               
Для этого нужно было произвести врезку газовой трубы, идущей от дома, в действующую магистраль, которая проходила по улице 9 Января. Это было последним испытанием для Аннинского.   Работу надо было выполнить в течении ночи, пока не ходил общественный транспорт, до 6 часов следующего утра, до проезда первого троллейбуса.               
    К операции тщательно готовились. Руководство завезло на всякий случай половину ящика водки, чтобы «не сорвать дело». Так уж привыкли на Руси решать важные дела!               
   И еще одна ночь стала для Владимира бессонной.               
Утром проходивший троллейбус весело просигналил, приветствуя строителей.               

Наконец настал торжественный день, когда жильцы дома собрались у входа в дом, ожидая разрешения войти полноправными владельцами своих квартир. Они радостно улыбались и приветствовали Аннинского, который подготовил для них большую связку ключей с бирками и которая так долго оттягивала его карманы.    Как при спуске корабля в воду, была разбита бутылка шампанского о кирпичную стену и председатель кооператива, поблагодарив Аннинского за работу, разрезал ленточку в открытой двери. Нанятый фотограф запечатлел торжественный момент отличными снимками на память.               

      В 2020 году ПРОТОНУ исполнилось 50 лет. За это время была переименовано название улицы. Теперь она называется улицей Платонова. В «ПРОТОН» теперь просто не зайдешь. Он огорожен металлическим забором и дверью с кодовым замком. Рядом, все также, стоит дом в который когда-то заходил Владимир. Теперь этот дом числится под №9 и другой (через арку) под №11. Оба они включены в список домов культурного и исторического наследия. Фасады обеих домов отреставрированы. Знамениты тем, что Лев Толстой останавливался здесь по приезде в Воронеж.         
      Аннинский, проходя мимо, вспоминает дни своей молодости и людей, которые навсегда остались в памяти…