МЫ ОКАЗЫВАЕТСЯ РЯДОМ
Да, да… Кадровичка из пароходства подсказала мне, где искать Игоря.
- … Должно быть, он живет у своего отца, - сказала она.
- Как у отца? – подумал я.- Ведь это на одной улице с моим отчим домом. Только разница в том, что отец Игоря, Вениамин Петрович живет в одном конце улицы, в так называемом жактовском трехэтажном доме, а дом моего отца – частный одноэтажный, расположенный в другом конце улицы.
Вот это да! Вот это номер!
Я искал Игоря в Камышовой бухте, но оказалось он совсем рядом со мной.
ххх
И тут неожиданно на меня нахлынули воспоминания моего и Игоря послевоенного детства и отрочества в Севастополе.
Наш микрорайон в прошлом в народе назывался Карантином. Он ближе к центру города и Карантинной бухте, где расположена бригада торпедных катеров.
Карантин в прошлом был вроде слободы. Рядом на горе Цыганская слобода. Где-то в другую сторону, дальше от моря МатюхИ, еще дальше район вокзала и т.д.
Так вот атмосфера жизни после войны была удивительной. Чем-то она напоминает мне описания послевоенной жизни детей и подростков Харькова в талантливых произведениях Эдуарда Лимонова.
Моя семья тогда вначале жила на Цыганской слободке, а семья Игоря сразу после войны жила в Карантине. Но позже мой отец с матушкой купили старый дом уже в самом Карантине, его перестроили, облагородили и уже где-то лет с шести мы с Игорем познакомились и вместе целыми днями проводили на улице, бегали, озорничали…
Проголодавшись, забегали домой, что-нибудь быстро хватали поесть и опять убегали. Улица – это наш второй дом.
Ярко мне запомнились «кулачные бои», которые молодежь затевала в те годы. Молодежь из разных районов города выходила стенка на стенку. Разновозрастные «бойцы» из Карантинной балки, Цыганской слободки или откуда-то еще.
Начинали заводить «шнурки» лет пяти-шести. Они как провокаторы, с рогатками, пращами. За ними подтягивались мальцы постарше и, наконец, уже выдвигались взрослые парни. Кто-то начинал.
Увечий, как правило, не было. Отделывались синяками, да шишками. Лежачих не били.
Кто-то брал верх и обращал противоположную сторону в бегство. Но иногда появлялась конная милиция и разгоняла всех без разбора. Да-да, в то время еще существовала конная милиция!
Вот такие были забавы в то время у простых выходцев из народа. Эта сторона жизни как бы проявлялась отдельной строкой параллельно с нормальной жизнью в советской школе с ее пионерскими отрядами, пионерскими лагерями, туристическими пешими походами в горы с ночевками в палатках, с песнями бардовских песен под гитару у костра.
ххх
Оружия в Севастополе после войны оставалось немеряно много. Винтовки, патроны, снаряды, штыки, каски, саперные лопатки обычные, немецкие саперные лопатки (сочетание кирки с лопаткой), рассчитанные для рытья канавок под размер полевой мины.
В некоторых местах города (например, на мысе Херсонес) железа в грунте было столько, что можно было поворошить палкой у себя под ногами и обязательно что-нибудь металлическое вылезало наружу: патроны, осколки снарядов, стволы винтовок и т.п.
На Цыганской слободке подростки устраивали всяческие «аттракционы» с боеприпасами. Делали «лягушки». «Лягушка» - это консервная банка, начиненная порохом и патронами, которую бросали в костер. И она вскоре начинала прыгать и взрываться…
Либо делали «катюшу». «Катюша» - это, выложенные в ряд патроны с рассыпанным вдоль капсюлей порохом. Когда порох начинал возгораться, по очереди патроны начинали выстреливать пули…
Но еще один эпизод оставил в моей памяти неизгладимый след. Это, когда через упомянутую поляну иногда конвоир-автоматчик проводил колонну немецких военнопленных по пути на работу где-то в недалеких окрестностях города. Вид у немцев был угрюмый и жалкий, одеты были в черную рабочую одежду.
- «Немцы идут!» - раздавался клич среди маленьких сорванцов, высыпавших из всех соседних дворов. И эти маленькие пацаны начинали забрасывать немцев камнями. Конвоир пытался нас как-то отогнать от колонны, из дворов также выходили женщины, которые тоже пытались нас угомонить.
Кто-то из этих сердобольных русских женщин подбегал к немцам и давал им пакеты с едой.
И это несмотря на то, что немецкий солдат принес столько горя и страданий на нашей земле!
А вообще-то немецкие военнопленные еще долгие годы работали на восстановлении разрушенного Севастополя.
Немцы, например, построили много так называемых «финских» домов. Это были 2–х этажные дома с верандами и мансардами, с огороженным земельным участком. Как правило,с двумя входами, на двух хозяев.
Немцы также вырубили в скалах две параллельные дороги для наиболее быстрого проезда в исторический центр города от железнодорожного вокзала. В первую очередь эти трассы пригодились для троллейбусных линий. Они, эти трассы были с односторонним движением: по одной транспорт поднимается вверх в центр, по другой спускается вниз к вокзалу.
И только где-то к середине 50-х годов Советский Союз отпустил военнопленных немцев домой, в Германию.
Москва март 2021 г.
(продолжение следует)