И дым отечества нам сладок и приятен
Ф. Тютчев
Межгалактическая орбитальная станция «ЗерРос-1» с двумя космонавтами-исследователями на борту прокладывала путь в межзвёздном пространстве не первый год. За её передвижением круглосуточно следили из ЦУПа. Старт, перегрузки, отрыв от Земли, выход на заданную траекторию полёта к Зеркальной планете, открытой астрономами, прошли в штатном режиме и стали частью истории. За состоянием здоровья сынов Земли неусыпно следили врачи. Два закадычных друга, Денис Плюхин – бортинженер и Виктор Вакаров – командир корабля, подготовили приборы к автономному пилотированию, и были введены в состояние анабиоза, чтобы с комфортом «скоротать» полёт к далёкой неизведанной планете.
В горизонтальные прозрачные капсулы, расположенные в спальном отсеке, подавался кислород с экстрактами хвои, лаванды, ромашки и мяты. Холодные, не вызывающие излишнего возбуждения запахи, помогали телам астронавтов оставаться расслабленными, не допуская перегрева, а кожные покровы поддерживали здоровыми. Периодически включались звуки живой природы: щебетание птиц, шелест падающих листьев, шёпот набегающих волн, журчание родниковой воды и шум ветра. Ласкающие слух, привычные на земле и не существующие в космосе, они были целебными в условиях изоляции. Основание, на котором покоились спящие, представляло собой воздушно-пенную субстанцию, покорно принимающую естественные изгибы тела, и отводящую избыточное тепло.
Время шло, напряжение нарастало. По данным расчётов «ЗерРос-1» приближался к Зеркальной планете, существование, местоположение и размеры которой были рассчитаны теоретически. Оставаясь невидимой для мощных телескопов, прекрасно маскируясь звёздами среди звёзд, отражая всё, что её окружало, планета была наделена свойством, присущим исключительно живым организмам, – мимикрией. Окутанная тайнами и загадками, что соделало её таковой? Каков её возраст? Есть ли у неё спутник? Обитаема или безжизненна?
В Центре Управления Полётами было принято решение готовить астронавтов к пробуждению. Субстанция, на которой спали космонавты, ожила, стала более подвижной, мягкие тёплые ладони волнообразно принялись разогревать и массировать тела спящих. С кислородом началась подача экстрактов розы, календулы, шалфея и кофе. Сила звуков нарастала: волны уже не перешёптывались меж собой, а спорили, ветер не лопотал с листьями, а дул, вынуждая лёгкие космонавтов дышать активней. Медленно, собираясь гармошкой, стали сдвигаться верхние крышки капсул. Первым разомкнул веки Виктор Вакаров, сладко потянулся, повелосипедил ногами, руками, улыбнулся и повернул голову:
– День, Плюшкин! Подъём!
– День не спит, Вить-Вакарыч! День бдит!
Космос! Безмерная необъятная вселенная с мириадами звёзд и крошечный светлячок межгалактической станции с двумя отважными космонавтами на борту: Денькой Плюшкиным, и его другом Вить-Вакарычем. Приближаясь к Зеркальной, учёными было отмечено, что приборы пошаливают в допустимых пределах. Получив задание ЦУПа облететь планету, друзья приступили к работе. Ощупывая пространство отражателями и светофильтрами, уточняли размеры Зеркальной, вглядываясь в черноту за бортом. Чем дольше друзья всматривались, тем отчётливей угадывались контуры планеты: звёзды, которые она отзеркаливала, у центра были крупнее и ярче, у краёв – мельче и гуще. Сделать изображение подходящим для съёмки не удавалось. Зеркальная играла с землянами в прятки, не позволяя сорвать с себя маскхалат, рассекретить себя и сфотографировать. На космолёте приняли решение максимально приблизиться к планете.
– Госпожа спустила на нас ярых косых длинноухих! – пошутил Виктор.
– О, да, такую свору солнечной зайчатины и я не встречал! – отозвался Денис.
– Деда Мазая сюда бы к нам на борт!
– Задраить все люки, пропускающие свет! – поступил приказ из ЦУПа.
– День! Максимально затемнить иллюминаторы! Солнцезащитку – на глаза! – скомандовал Виктор.
– Есть! На ваше «фас!», госпожа Зеркальная, есть наше «фуууу!»
– Получай ответочку от «Зеркала России-1»!
Сжималось расстояние. Сжималось время. Приборы сходили с ума. Светозащита была бессильна. Всполохи слепили глаза космонавтам. Перед ними спадали покровы с удивительной, неизведанной планеты, нещадно бомбящей энергетическими лучами незваных космических пришельцев!
– Вы в ловушке времени! – донеслось до Дениса и Виктора.
«ЗерРос-1» ослепила вспышка. Друзей волной отбросило на пол. Космический корабль содрогнулся, погрузился во тьму и, неуправляемый, начал своё вальсирование вокруг планеты.
Первым очнулся День. Ощупал себя – цел! – Ах, дамочка, брыкливая, с норовом!– и, шаря перед собой руками, пополз искать друга. – Вить! Вакарыч!
– Здесь я, у приборной доски! – услышал Денис и увидел направленный в свою сторону горящий глаз фонарика. – Подползай, не скромничай! Коленки, смотри, не протри!
– Вакарыч, что за позапрошлый век? Из какой прапрабабушкиной сокровищницы сей осветительный прибор? Или музей раритетов грабанул? – с облегчением сыпал шутками День, кряхтя, поднимаясь.
– Это наш семейный оберег, – серьёзно ответил Виктор, – прадедов. Ну, бортинженер Плюшкин, теперь твой ход. Нам должно весьма постараться и с первого дубля подготовить достойный мужской ответ космической султанше.
– Есть, командир! Есть запустить приборы и восстановить работу двигателей.
ЦУП потерял связь с кораблём, который, продолжая нарезать круги вокруг Зеркальной, прислушивался к копошащимся в его брюхе жильцам, двум человеческим муравьям, которым предстояло восстановить целый муравейник.
Исследования и тестирование приборов показали, что защитный экран уберёг корпус космолёта, истратив на это более шестидесяти процентов ресурсов.
– Мощностей «ЗерРос-1» – едва ли хватит на обратный путь, – подвели неутешительные итоги друзья. – Но рискнуть надо. Будем работать посменно, год через год: один набирается сил в капсуле, другой следит за полётом.
Аккуратно, как говорится, без шума и пыли, чтобы не сердить грозную мадам, на самых малых оборотах запустили двигатели. Те послушно отозвались и, попыхивая и вздыхая, стали уводить от Зеркальной космический корабль, направляя его в глубины непознанного.
С великой неохотой День Плюхин улёгся на перину капсулы, вручную расправил над головой мягкое покрытие и запустил механизм подачи кислорода. Когда в нос ударило благоухание жареных котлет, украинского борща и варёных яиц, а не аромат цитрусов, усмехнулся: – Да, техника – мадемуазель чувствительная, отвечает взаимностью на бережное отношение, – не бесцеремонные бомбёжки. Спасибо за кислород, а не отработанный воздух. И отдельное мерсибо, что слух ублажает умопомрачительное кукареканье, мычание и блеянье, – мысли Дениса были возле Виктора. Всё остальное – второстепенно.
Через год место в капсуле занял Виктор.
Друзья сменяли друг друга, годы сменяли годы, а «ЗерРос-1» летел. Летел, и его путь в космическом безмолвии по расчётам Виктора близился к завершению: – Мы уже в Солнечной системе, дружище! – обращался он к космическому комплексу. – К Земле летим. Домой. Дотяни, хоть на кошкиных слёзках, дотяни!
Была смена Дениса. Показатели прибора горючего упёрлись в цифру «0», а корабль, вопреки показателям, продолжал лететь. Оторвав глаза от «zero», День перевёл взгляд на монитор и увидел нежно-голубую точку: – Земля! Земля! Родная матушка моя! Мы рядом! – заорал он, выбивая чечётку, тряся плечами и мотая лохматой шевелюрой. – Это мы! Мы вернулись! – сорвался с места и поспешил в спальный отсек к Виктору. Что снилось тому под дружное мычание-ржание-кукареканье, занюхивая концерт букетами ресторанных изысков, он и не вспомнит. Но пробуждение его было радостным. И два учёных, подскакивая и приплясывая, обнимая друг друга за плечи, двинулись в отсек орбитальной станции для подготовки спускаемого аппарата, решив использовать аэродинамическое торможение.
– Задраить люк! – одновременно отдали приказ космонавты и захохотали: – К спуску –товсь! – и капсула со скоростью в несколько десятков километров в секунду, как раскалённое ядро, полетела к земле.
Спуск сопровождался невообразимым грохотом. Виктор и Денис испытывали огромные перегрузки, капсула обо что-то билась, отскакивала, снова падала и снова летела вниз.
И тишина.
Они знали: их никто не ждал, они давно считаются погибшими. Это означает, их никто не встретит и никто не поможет выбраться из спускаемого аппарата. Тела их после многих лет невесомости практически раздавлены атмосферным давлением и прижаты к родной земле, но космонавты должны сами выбраться наружу. С великими усилиями, при нехватке кислорода, сменяя друг друга, они раскрыли люк и не увидели небо. Вместо него над головами возвышались конструкции многоэтажного недостроенного здания, перекрытия которого пробил спускаемый аппарат, и вошёл в толщу земной тверди на несколько метров.
– Я пришёл к тебе с приветом, – почти шёпотом выговорил Денис.
– Долетели до дамы Зеркальной и домой возвратились, ураааа, – просипел Виктор.
Дома и стены помогают. Это истина. И за неё друзья ухватились, как за соломину. На пределе сил, вымотанные, грязные, мокрые они выбрались наружу, облегчённо выдохнули и, опершись спина к спине, сидели на доброй земле, гладили траву и смотрели на город, который распростёр крылья у их ног.
Им казалось, что они забылись на мгновение. Но открыв глаза, обнаружили себя снова на МКС.
– Вить, что это? – озирался вокруг Денис.
– День, вспомни, что нам кричали из ЦУПа, – мрачно ответил Вакаров.
– Не помню…
– А я не забывал. Вот только сейчас смысл допёр: «Вы во временной ловушке».
– Так мы в…
– Угу.
– А как же мы домой того… допрёмся…
– Грубо. Мелко. Не по-штурмански. – Виктор похлопал по плечу друга. –
Пораскумекаем. Что знаем, перечтём. Взвесим все pro et contra.
– Что ж, взвешивать – не мешки таскать. Стартуй.
– До Земли долетим. Так?
– Так. Горючки хватит.
– Тааак. Будем пахать посменно. Готов?
– Знамо дело. Готов!
– Концерты с птицефермы и фермы крупного рогатого скота?
– Бесплатные! Это вам не шоу-парад барабанщиков! – друзья расхохотались и ударили по рукам.
– Из капсулы вылезли?
– А то!
– Так и время жечь на слюни-сопли – не наш гардеробчик!
И снова годы сменяли годы, а друзья сменяли друг друга. И снова вдохновлялись кукареканьем, мычанием и блеяньем. А ноздри – запахами жареного, приправленного лучком и чесночком. И снова с трепетом ожидали дорогую родную ярко-голубую точку на мониторе и обнимались, плясали цыганочку, и выбивали степ на гладких полах станции. Бесстрашно задраивали люк и стремительно неслись к Земле, единственной родимой матери, даровавшей жизнь, и возлюбившей своих разумных неразумных детей!
Друзья были готовы неустанно бессчётное количество раз почувствовать земное притяжение, чтобы перебирать пальцами шелковистую траву-мураву, вдыхать полными лёгкими бальзам животворного земного воздуха, которого не существует ни в одной галактике, ни во всей вселенной.
Сладкий Воздух Родины.