"Деревня моя, деревянная, дальняя..." в алтайской тайге, на берегу таежной речушки под названием Кабалда, что в переводе с литовского означало - "галопом, вскачь неуклюжий человек, хромой, колченогий". Такое название видимо от того, что речушка, летом тихая и смирная, весной разливалась, затопляя низины и размывая крутые берега, выворачивала с корнем вековые деревья, поражая своей дикой необузданной силой. Множество поворотов реки, заводей, частая смена русла, все это видимо и предопределило название речушки. Остался только вопрос - кто дал такое литовское название? Литовцев в нашей деревне, да и в соседних не было никогда.
Дома отапливались, естественно, дровами. Заготовка дров производилась жителями деревни весной, обычно в майские праздники на делянках, выделяемых лесничеством. Дрова заготавливали в основном из осины и гораздо реже из березы. С самого раннего детства любил это время заготовки дров. Весна в начале мая в полном разгаре. Солнце уже сильно пригревает в полдень. Снег остался лишь кое где на северных склонах крутых оврагов. Цветут первые весенние цветы - подснежники, кандык, мать - и - мачеха, медуница. Такая красота! Сплошной сиреневый ковер под ногами, жалко даже наступать и ходить по нему... Ожили муравьи в своих дворцах - башнях и трудятся с утра до ночи. Под ногами снуют полосатые зверьки бурундуки, проснувшиеся еще в апреле и сейчас активно разыскивающие свои прошлогодние запасы орехов и семян. Бурундук очень охотно идет на звук манка, сделанного из патрона от ружья. Колба (черемша), которую так любили в нашей деревне, была уже большая и ее легко было собирать. Березы готовы были угостить своим сладким соком, предлагая его попробовать каплями, текущими по коре. Птицы пели, свистели, чирикали, восславляя своим пением приход весны. И только дятел в красной шапочке сосредоточенно долбил кору старого дерева, отыскивая вкусные личинки.
У каждого человека есть свое любимое время года, но весна никого не может оставить равнодушным - своей красотой, своим возрождением к жизни. Никогда не бывает так прекрасна тайга, как весной! Голубое небо, цветение кандыков, подснежников, медуницы - чудесная картина в тайге! Увидев раз - захочется еще хоть разок посмотреть на это чудесное творение природы, которое всю оставшуюся жизнь будет тебе мерещиться и живо вставать в памяти.
Процесс заготовки дров заключался в следующем - нужно было подпилить дерево пилой ближе к корню, свалить его, обрубить топором сучья, распилить на чурки, расколоть чурки на поленья и складировать их в поленницу для сушки. Пилили ручной пилой, надо сказать, что это была самая неприятная операция, дерево лежало на земле и приходилось очень низко наклоняться, чтобы дергать пилу. Помогать пилить дрова родителям начал по мере взросления - вначале складывать поленья в поленницу, позднее - пилить чурки, еще позднее - колоть чурки, рубить сучья. Когда был маленьким, то резал колбу, собирал березовый сок. Сок дома хранили в погребе, выкопанном в горе с входом сбоку и с двойной дверью. В этом же погребе летом хранили квас, молоко, сметану. Было очень удобно, не нужно было лазить по лестнице, как в вертикальных погребах. В конце заготовки дров мелкие оставшиеся сучья сжигали с соблюдением мер пожарной безопасности. Делянки для заготовки дров обычно выделяли в неудобных для подъезда местах и дрова, как правило, вывозили из лесу по первому снегу.
В том году делянку для дров выделили на ровном месте рядом с Паленой гривой. В артели был свой грузовик с газомоторным двигателем работающем на газе, выделяемом при горении дров, а позднее, когда стало свободнее в стране с бензином и соляркой, грузовик переоборудовали для работы на бензине. Стало очень удобно, можно было ездить на дальние расстояния, увеличилась грузоподъемность и величина кузова машины, стали возить лес из Сары-Чумыша на пилораму. В августе месяце бригадир Дима Куимов решил вывезти всем жителям дрова машиной, не дожидаясь зимы, чтобы потом не гонять лошадей. Составил список очередности и шофер Петр Вохмянин приступил к вывозке дров. В субботу привезли дрова сначала Ярополовым, после обеда съездили за дровами к Вохмянину, дяде Петра шофера. После каждой поездки мужики, конечно, выпивали медовухи, в том числе и Петр. Уже под вечер поехали за дровами для моих родителей. В качестве грузчиков были пацаны и дядя Андрей, которому мы тоже грузили дрова. Петр подъехал к первой поленнице и мы все дружно ее загрузили в машину. В машине еще оставалось место и нужно было подъехать ко второй поленнице. Петр начал сдавать машину к ней задним ходом, но машина наехала задним колесом на молодую осинку и забуксовала. Петр подал машину вперед, а я решил пригнуть осинку, чтобы колесо машины легко ее проскочило. Встав на лежащую валежину, я подпрыгнул, ухватился за осинку и пригнул ее немного к земле, но моего веса не хватало, чтобы пригнуть ее сильнее. Дядя Андрей Вохмянин, стоящий вблизи, решил помочь и тоже подпрыгнув, ухватился за осинку. В это время Петр, не убедившись, что сзади машины никого нет, включил заднюю передачу и разогнал машину, чтобы перепрыгнуть ту самую осинку, что мешала в первой попытке. Мы с дядей Андреем не ожидали такого маневра, мы предполагали, что Петр будет сдавать машину потихоньку, так, как он делал в первой попытке. Но...машина с разгона заскочила на осинку, осинка шибанула меня с дядей Андреем, мы упали оба ногами вперед, я рядом с валежиной, дядя Андрей чуть подальше, слева от меня. Заднее колесо проскочило по осинке надо мной, уже лежащим рядом у валежины и прокатилось по осинке над дядей Андреем, переднее колесо уперлось в валежину и машина остановилась. Если бы переднее колесо перепрыгнуло через валежину, то писать эти строки было бы некому. Кругом стали кричать: "Задавил! Задавил!" Машина заглохла.
Я пошевелился, никакой боли, лежа под осинкой, я не чувствовал. Опираясь руками и пятками ног выбрался из под осинки. Сбежались пацаны, подошел Петр, заднее колесо машины переехало дядю Андрея, придавив его осинкой к земле. Вытащить его не было никакой возможности - сдать машину назад мешала валежина, в которую уперлось переднее колесо, а пилы, чтобы ее перепилить и откатить не было, перерубить осинку у заднего колеса тоже нельзя, слишком близко туловище дяди Андрея. Что делать? Выход - поднимать задок машины с помощью домкрата, что Петр и начал делать. К счастью в кузове машины оказался отрезок доски, который подложили под домкрат, чтобы он не проваливался в землю. Дядя Андрей был в сознании, пытался шутить, но иногда начинал стонать, видимо от боли. Поддомкратить получилось сравнительно быстро. Петр, с нашей помощью, отвернул осинку в сторону из под колеса и она приподнялась над землей, освободив доступ к дяде Андрею. Встать на ноги он не мог, Петр оттащил его в сторону и приказал нам быстро разгружать машину от дров, кидая их на другую сторону. Петр, с нашей помощью, положил дядю Андрея на сидение в кабине и повез его в больницу в Пуштулим, за двадцать километров. На следующий день мы узнали, что дядя Андрей умер в больнице.
PS: В те времена никаких экспертиз на алкогольное опьянение не проводили и смерть дяди Андрея прокуратура расценила, как несчастный случай. Петр, осознавая свою вину в произошедшем, сжег водительские права и больше никогда не садился за руль машины.