8. «Удар в колокол»
Бум!
Огромной силой удар пришёлся мне на левую сторону лица. Мой дух в мгновение ока вышибло изнутри меня. При моём росте – чуть выше 180 сантиметров – мне казалось, что я лечу до земли не одну сотню метров. Даже удар головой об асфальт старой городской дороги был для меня, молодого человека, практически не ощутимым.
Тело скрутила конвульсия, от чего оно стало дёргаться, словно на раскалённый песок тёплого южного курорта выбросили только что пойманную рыбу. Мозг быстрее скорости света превратился в кашу. Сквозь эту обжигающую боль последнее, что я слышал – это крики моей девушки. Я, как полноценный до того момента человек, смог понять, что она, отбиваясь от незнакомцев, кричала и пыталась позвать на помощь.
Никто не пришёл. Несколько мам, что в то время находились в пару метрах от нас на детской площадке со своими детьми, будто ужаленные пчёлами, побросали игрушки, крепко похватали их и бросились наутёк бежать в разные стороны.
Сквозь эту пелену, что в данную минуту начинала разыгрывать полное отключение некоторых моторных функций в моём организме, мне почудилось, либо это было на самом деле, что на помощь поспешил мужчина. И очень скоро его действия прекратились, хотя я уже не мог полноценно слышать чётких человеческих речей. В голове всё смешалось и стало превращаться уже не в кашу, а в подобие жижи. Свет в моих глазах постепенно меркнул. Тянуло в сон. А тяжёлые веки медленно, но верно, закрывались на моих глазах.
Стало темно. Может, наступила ночь и мне снится жуткий кошмар?! Но всё оказалось гораздо хуже, чем я мог себе представить.
Я проснулся.
Свет Солнца освещал всё вокруг. Открываю глаза и пытаюсь осознать, что это был всего лишь сон. Один из тех, что снится мне крайне редко. Но в голове всё же оставалась покалывающая боль. А разглядеть то, что было вокруг меня я не смог. Моё некогда отличное зрение в один миг стало ужасным. Оно было похожим на то, когда ты опускаешь голову в воду и открывает веки. Изображение становится мутным, неразборчивым.
Пытаюсь подняться с постели, но что-то не даёт мне сделать этого. Ноги с большим трудом меня слушаются, а шелест простыней я мог едва уловить своими ушами.
Кажется, кто-то вошёл. Но кто же это?! Супруга? А был ли я женат? Тогда кто это с ней?! Ничего не понимаю! Фигуры, ели-ели различимые собственными глазами, были одеты в одинаковую одежду. Если не ошибаюсь, то белую. Ещё две фигуры. Кто же вы, если это не моя супруга?! Ничего не помню.
Кажется, они что-то говорят. Да, я слышу их голоса, но не очень отчётливо. Интересно – о чём они там шепчутся?!
Я их ели вижу, слышу, так ещё не могу нормально шевелить головой. Она как-то странно наклонена влево. А при моём движении из стороны в сторону в шейном позвонке возникают самые страшные боли.
На самом же деле никакой супруги не было. Я лежал в койке, в обыкновенной палате психиатрического госпиталя. А все эти фигуры никто иные, как врачи. Один из них спросил своего коллегу;
- Когда его к нам привезли?
На что ему ответили:
- Три дня назад. Молодой человек находился в коме. Томография показала, что у пациента серьёзные повреждения головного мозга. Повреждены важные участки, отвечающие за координацию движения, зрения и слуха. Я сразу поняла, что, если он выживет и придёт в чувство – это будет чудом для него. И как только я заметила, как он проснулся, то незамедлительно послала за вами.
Доктор прочитал некоторые документы, а затем взглянул на рентгеновские снимки. После чего сказал:
- Видимо, его ангел-хранитель сберёг. С большим сожалением должен констатировать, что до конца своих дней он останется не дееспособным. Проще говоря, элементарным овощем. Назначьте для этого парня двух медсестёр по его уходу. Кто-нибудь из родственников навещал его за это время?
Ассистентка ответила:
- Наша бригада доставила его вместе с женщиной. А представилась она супругой. Честно говоря, не могу с точностью об этом сказать. В паспортах не было печати, а на руках отсутствовали кольца.
- Ну-у-у, – протянул доктор, – сейчас время такое. Каждый волен выбирать то, что ему по вкусу. Не нам их судить. Она оставила какие-нибудь данные?
- Да, номер своего телефона.
- Вы ей звонили?!
- Ни один раз, доктор.
- И что?
- После того раза, когда его доставили к нам, она ни разу не подняла трубку. Аппарат всё время находился вне зоны доступа.
- Ну, хорошо. А его родные, близкие?! Их уже оповестили?
- Дело в том, доктор, что по рассказу девушки у него родители как пять лет погибли в авиакатастрофе. И ни друзей, ни дальних родственников – в общем, у него никого не осталось. Он круглый сирота.
- Да-а-а, – снова растянул доктор, взглянув на меня, – не повезло парню остаться одному на этом свете. Тем более, в таком состоянии. Господь всемогущий! Продолжайте звонить его супруге или кто она там ему приходится. Если удастся пойти на контакт – пусть немедленно едет сюда без раздумий. Было бы не лишним с ней поговорить.
- Хорошо, доктор.
- Следите за его состоянием и при экстренных ситуациях звоните мне на телефон. Хоть днём, хоть ночью. Вам ясно?!
Ассистентка махнула головой в знак согласия.
- Чёрт возьми! Почему такие жуткие события происходят именно тогда, когда я выхожу с отпуска?! Пора уходить на пенсию.
- Доктор, прошу вас! Мы без вас, как без рук.
- Да знаю я. Всё, приступайте к работе.
Первые дни в психиатрическом госпитале для меня пролетели незаметно. Каждый день одни и те же процедуры, куча таблеток, уколы, всевозможные массажи. Я наблюдал, как таинственные фигуры вьются вокруг моего распластавшегося тела и пытаются, словно маги, оживить его с помощью лекарств, стоящих у них на полках.
И так продолжалось до тех пор, покуда в один прекрасный весенний день меня не вывели на прогулку во двор.
Если бы знали – как я соскучился по этим дивным запахам цветущей сирени и цветов, по дуновению прохладного ветерка, солнечному свету и пению звонких птичек, сидящих на ветвях высоких деревьев. А этот шелест, боже!
Медработники радовались вместе со мной, особенно тогда, когда на моём лице появилась улыбка.
Я, фактически, ничего не помню из моей прошлой жизни. И это печально. Кажется, что вот и пришёл мой конец, а точнее, забвение. Впереди мрак и постоянно мелькающие белые халаты будут сопровождать меня и следить за мной до скончания века.
Каждый день моё полуподвижное тело подвергалось всевозможным медицинским процедурам, затем кормили с помощью ложки и даже убирали сами знаете что. Иногда я пытался разглядеть их лица, но испорченное зрение не поддавалось зову моей просьбы. А порой ничего не хотелось – в прямом смысле этого слова! Совершал невообразимые поступки, отчего на их шум прибегали врачи, клали на кровать и вводили с помощью шприца большую дозу успокоительного. Время спустя я успокаивался и засыпал.
Как только я просыпался, меня выводили во двор и сажали на скамейку. Напротив неё росло высокое и красивое дерево, на которое я смотрел прямым взглядом и не произносил ни единого слова. Медсёстры стояли в нескольких метрах от меня и весело болтали о своих делах – всё равно я никуда от них не денусь!
И вдруг ко мне подсела незнакомая фигура. Поначалу она не проявляла активности. Но вскоре сквозь нахлынувшие чувства и слёзы начинала разговор первой. Я не мог полноценно различать её слова. Мне казалось, что девушка говорит со мной на каком-то выдуманном языке. Она гладила меня своими руками, обнимала и продолжала плакать. А я лишь смотрел в одну точку и время от времени покачивался взад и вперёд.
Перед уходом она целовала меня в щёчку, а затем покидала территорию госпиталя. Медсёстры помогали мне подняться и отводили обратно в палату. И таких встреч было несколько.
Как-то во время очередной с ней встречи её сопровождали какие-то люди. Кажется, их было двое. Она по-прежнему продолжала разговаривать со мной, а я не понимал ни единого её слова.
Один из её спутников присел слева от меня, другой рядом с девушкой. Первый гладил её по плечам, волосам и всячески заигрывал с дамой. Говорил что-то то ей, то мне. А второй невзначай прикасался к моему искалеченному телу, задевая то руку, то голову.
И тут внутри что-то екнуло, стало тревожно. Не знаю точно, с чем это было связано, но, видимо, я мог знать этих людей когда-то в прошлой жизни.
Затем они уходили вместе с ней. Тот день оказался последним, когда я, так сказать, видел эту девушку. Больше они никогда сюда не возвращались.
Доктор, прознав про то, что меня навещала та же женщина, которая в тот день приехала в госпиталь, но не соизволила поговорить с ним лично, и то, что медсёстры в тайне от него скрывали факт посещения больного, незамедлительно и безоговорочно уволил этих бесстыжих девиц.
- В заявлении так и напишите – по собственному желанию. А теперь чтоб духа вашего здесь не было! – Это последние слова, которые они услышали от этого человека.
Ту жизнь, которая у меня была, я не помню. А та, что идёт сейчас похожа на страшный сон. И что ждёт меня дальше – неизвестно. Я чувствую себя овощем, беспомощным, слабым и беззащитным. Не способным даже сделать элементарного действия без чьей-либо помощи. За меня всё делают другие люди, я с трудом научился проговаривать какие-то слова.
Всё, что я делаю, похоже на действия маленького ребёнка, который ещё не может ходить, совершать сложных задач и ели-ели, с помощью звуков, может объяснить – когда ему плохо, а когда хорошо.
Прошёл ни один год.
Как же быстро летит время.
За прошедшие года улучшений, к большому сожалению, никаких не произошло. Мой каждый день начинался с одного и того же. Я привык ко всему и уже не замечал их ход.
Моим излюбленным местом на территории госпиталя стала построенная часовня. Несколько раз в неделю я жестами указывал, чтобы медсёстры отвели меня туда. Я сидел на ещё пахнущей лаком скамейке и смотрел вперёд, в непроглядную пустоту. И пусть мои глаза не видели всего великолепия, я хорошо понимал, что находится там.
Я начинал покачиваться взад и вперёд и что-то бормотал себе под нос. И когда после очередной молитвы, которую зачитывал проповедник, он подходил ко мне и касался своей рукой моего больного тела, я чувствовал прикосновение Бога. Если бы вы знали, какие эмоции я испытывал в ту минуту! Мне становилось так хорошо и легко, что по моему искалеченному телу пробегали мурашки. Никогда ещё в своей жизни я не испытывал подобного.
После очередного посещения часовни, меня отводили обратно в госпиталь. Приносили ужин, затем укладывали спать. И сквозь закрытое окно я начал слышать, как бьёт колокол. Этот звук проникал в самую глубь моего сердца и заставлял меня восхищаться им. И так под ненавязчивый аккомпанемент в одну ноту я закрывал глаза и засыпал.
Так было и в тот день. Я в очередной раз поймал экстаз от звука колокола и закрыл глаза. Но, к сожалению, мне ничего не снилось, как и за прошедшие сотни ночей до этого. На моём лице осталась робкая улыбка, уже больше никогда не сходившая с этих холодных губ. Моё сердце остановилось с первыми лучами Солнца. Это доктор смог определить после моего вскрытия.
Тело молодого человека похоронили на кладбище, в холодной и сырой земле под аккомпанемент осеннего дождя. Наконец-то я мог обрести покой. Вечный покой и не досаждать этим прекрасным людям, что тратили на меня своё драгоценное время. Жаль, что этого не случилось раньше.
Теперь я лично смогу встретиться со своим создателем и попросить у него прощения за все грехи, совершённые мной за столь короткую жизнь.
14 – 16 Мая, 2020 год.