Во первых строках сих мемуаров я писал, что пропАсть мне не дали природная грамотность да обретённая в МИДе бюрократическая выучка. На самом деле, не только. Когда я дорос до степеней известных, мне стало очень везти с командами, а точнее сказать - с людьми, которые со мной работали. С учётом того, что большинство из сотрудников я набирал сам, это довольно удивительно, потому как в людях я не умею разбираться напрочь и часто разочаровываюсь. Но в отношении моих подчиненных (по крайней мере, что касается их трудовых качеств) такое случалось очень редко.
В двух конторах, где я трудился на более или менее руководящих должностях, мне, похвастаюсь, каким-то неведомым мне самому образом удавалось собирать коллективы, где люди, во-первых, знали и умели больше меня, во-вторых, их не надо было заставлять работать и, в-третьих, нам было, как теперь говорит молодёжь, не зашкварно проводить время друг с другом и вне работы. До сих пор стоит перед глазами сцена как раз из кризисного девятого года, описанного в прошлой главе. Надо было сдавать какой-то отчёт, я ушёл из офиса в районе полуночи и вернулся к восьми. Все были на своих местах: просидели всю ночь, хотя я ни о чем таком не просил. К полудню (в срок) мы сдали отчёт, уже, икскьюз май рашн, заревьюченный мной.
Напоминание мне о втором пункте («знали и умели лучше меня») - упомянутая в конце прошлой главы деловая игра по русаловскому кейсу, а именно фигурирующий в ней собственник бизнеса, которого я нарек Тамерланом. Это не в честь полководца. Так звали новорожденного сына моего сотрудника Лёши, который построил (сотрудник, а не новорожденный) финансовую модель для этой игры. Как я писал в самом начале, пользоваться экселем я так и не научился, поэтому просто сказал Леше, что решение задачки по реструктуризации должно быть возможным, только если такие-то затраты сократить, столько-то влить новых денег из таких-то источников и на таких-то условиях, с таким дисконтом выкупить бондхолдеров, так-то рассрочить кредиты и проч., и проч. и проч. Я бы сам это не построил никогда, а он сделал буквально за день, и я всем этим пользуюсь уже больше десяти лет, хотя наши пути с Лешей давно разошлись, и я не знаю, где он и что.
Бывают интересные совпадения: когда Лёша пришёл к нам, я не знал (а на фамилию не обратил внимание), что он - племянник зампреда Высшего Арбитражного Суда, с которым я активно контачил в самом начале своей карьеры по поводу закона о банкротстве. Фамилия была татарская, а Лёша был красавчик: со своими длинными иссиня-чёрными волосами чем-то похож на артиста Гойко Митича, игравшего в моем детстве Виннету в гэдээровских фильмах про индейцев. Однажды мы пришли с ним (с Лёшей, а не с Гойко Митичем) на встречу в какой-то банк, Лёша протянул девушкам на ресепшн паспорт, потом протянул я... Ничего не происходит; рука повисла в воздухе, и паспорт у меня никто не берет. Я поднимаю глаза - две барышни, открыв рты, с восхищением смотрят на Лешу, а он всего-то им пару слов сказал, давая тугамент. Вот такие бывали у меня сотрудники.
А что касается свободного времени, как-то на ретрите я взял гитару - народ вокруг в кружочек, как полагается. «Щас, - говорю - я буду вас знакомить с творчеством Щербакова - песня за песней». Все как-то несколько погрустнели, но промолчали, только один парень по имени Стёпа (он теперь тоже давно партнер) вежливо предложил: «Слушай, а давай, может, хотя бы через одну: «Машину», там, или «Чайф»?»
Как и у всех, «кто на Земле своё отзимовал» (это из Щербакова, если что), в памяти всплывает масса историй и диалогов, но не буду вас ими утомлять и приведу только два: один из первых и один из последних в фирме ABC.
Некоторое время единственным моим сотрудником был Roman Protasevich (если помните, я описывал эпизод поездки вместе с ним в Якутск). Месяца через три после того, как я его взял на работу, на меня заполняли так называемый 360 degree feedback, то есть, анонимную оценку тебя сотрудниками разного старшинства: подчиненными, начальниками и равными. В одном из отзывов на тему «что Александру следует изменить» я прочитал буквально следующее: «Александру надо прекратить делегировать другим то, что у него самого получается делать лучше».
Я пригласил Рому.
- Ром, - говорю - вот зачем ты такое написал?
Рома несколько секунд шевелил лбом:
- А откуда Вы знаете, что это я? Что, - с подозрением - кто что написал, все-таки Вам раскрывают, да? (Он тогда ещё был со мной на «Вы». Полностью на «ты» мы перешли аж через десять лет, когда вместе ходили с бэкпэками по Новой Зеландии - АЕ).
- Да нет, - говорю - не раскрывают. Но кто ж ещё мог такое написать?
Потом Рома стал на долгие годы моим ключевым сотрудником - и все это время он стоически терпел на всяком дне рождения в офисе мои шутки по поводу неупотребления им алкоголя. Кстати, теперь он при некотором моем участии опять пришёл трудиться в одной со мной организации, но уже как равный - и даже не подарил мне бутылку (Ром, это шутка, если что).
Второй эпизод связан с Andrei Mitrofanov, которого я тоже тут тоже уже упоминал. В конце приснопамятного девятого года я вручал сотрудникам запечатанные письма о бонусах и повышениях. Вошёл Андрей.
- Так, - говорю - закрой дверь, садись и открывай письмо.
Чтобы пояснить контекст, бонус был очень хороший, поскольку, как я уже писал, год был трудный, но хлебный, а Андрей координировал всю работу по «Русалу». Мне хотелось в дополнение к письму сказать какие-то слова.
- Слушай, - говорит Андрей - я уже десять лет тут работаю (а он и правда работал десять лет с годичным перерывом, когда он уходил и был управляющим семейным рестораном, что само по себе довольно необычно - АЕ), но никогда партнер мне ещё так не говорил - просто совали «письмо счастья» и всё!
Я многое забыл из перипетий своей карьеры, а эти слова - нет.
А чтобы я, как тот Гоша из фильма, не казался каким-то уж совсем идеальным, скажу, что у меня случались и совершенно, как теперь говорят, эпические ошибки с наймом людей. Как раз в разгар указанного кризиса (хорошая строчка, приберегу для стишка), я решил подтянуть работу с отечественными госбанками, а то доходы приносили только банки иностранные. Для этого, натурально, стал смотреть, кого бы из этих банков нанять, чтобы обеспечил приток клиентов. Взор пал на кандидата по фамилии Пехотин, трудившегося в государственном институте развития. Он очаровал меня своей живостью и обходительностью, хотя немного настораживало, что сотрудницы HR-а, напротив, жаловались, что с ними он был груб и заносчив. Позже также несколько смутило то, что у Пехотина, несмотря на его предыдущую довольно скромную должность, был дом где-то на Рублевке, «Мерседес» для зимы, «Порш» для лета и прочие прибамбасы.
В связи с этим поршем - ещё история. У нас работал такой Саймон - ну, англичанин-англичанин: в полосатом костюме, с зонтом-тростью и лицом, не понимающим, куда оно попало. По-русски за три года он выучил одно слово «кошмор». Из-за диковатости Саймон не мог воспользоваться многочисленными возможностями, открывающимися для экспатов в смысле русского женского полу. Но потом его как-то все же познакомили с девушкой.
И вот идут они в выходной день по Новому Арбату под ручку, зонт-трость цокает по асфальту (Собянина с плиткой ещё не было), и вдруг рядом с визгом шин тормозит чёрный «Порш», из него выскакивает бритоголовое существо в кожанке и, расставив руки, бежит к парочке. Девушка Саймона завизжала на всю «вставную челюсть Москвы»: «Бандиииитыыы!!!» и потащила кавалера прочь. Но бритоголовый догнал их и немедленно заключил Саймона в объятия: это был Пехотин. Историю эту в лицах мне тоже поведал Томми.
Да, Пехотин не шибко подходил по типажу «Большой Четверке». И долго он там не задержался, но дело тут было не в типаже и не в коррумпированности: Пехотин был оборотистый малый и с хорошими связями, но он ровным счётом ничего не смыслил (да и не хотел) в услугах, которые мы предлагали. А они все же довольно сложные, хотя мой друг Виталик и изрёк как-то, оглядев наш open-space офис: «Видя то, как вы сидите, понимаешь, что никакой интеллектуальной деятельностью вы не можете заниматься по определению».
Поэтому чистые продавцы не очень подходят для модели консалтинговых фирм - это ж не моющие пылесосы впаривать. На моем веку был, пожалуй, единственный пример большого успеха такого типа, когда пиарщик - назовём его Алоизий, который, прямо по цитате из «Мастера», «не имел никакого представления не только о пятом измерении, но и вообще не имел ни о чем никакого представления, и тем не менее проделывал чудеса в смысле расширения своего помещения (в данном случае полномочий - АЕ)», возглавил-таки одну из фирм «Четверки». Но у Алоизия, говорят, были и другие достоинства, о которых я тут рассуждать не буду. Кстати, это именно он спрашивал по телефону из-под стола в президиуме конференции, жив ли Кейнс (см. одну из предыдущих серий). В другом эпизоде, когда мы безуспешно пытались продать проект одному крупному чиновнику областного правительства, увидев его на пути в туалет, Алоизий коршуном рванулся за ним. Вернувшись, он сообщил, что все, кажется, на мази.
- Что ты сделал? - спросил я, когда он вернулся.
- Как что? Встал рядом с ним ссать в соседний писсуар и продолжил окучивать.
Блин, подумал я тогда, мало того, что я бы не додумался, так ведь и это... не смог бы, в общем.
Бывало и так, что катастрофические сотрудники попадали ко мне не в силу моего решения, а токмо волею начальства. Однажды в мою группу был переведён менеджер по имени Нил - тихий полный седой дядечка с тонкими усиками, лет на десять старше меня. Из-за найденного внешнего сходства мы с одним коллегой стали звать его за глаза Швейком.
Нил был покладистым и исполнительным, но настолько не хватал звёзд с неба, что поручить ему какую-либо работу его уровня не было никакой возможности.
Ну, как бы вам обьяснить? Однажды на беседе по результатам года я увещевал его: «Нил, тебе надо научиться видеть общую картину и порученных тебе проектов, и вообще того, чего мы хотим достичь в нашей группе, а не так вот просто - от сих до сих. Helicopter view, так сказать. Отрази это как-то, пожалуйста, в целях на следующий финансовый год».
В его целях на следующий финансовый год я прочитал одной строчкой: “To develop a helicopter view”.
В какой-то момент стало ясно, что перевоспитывать Нила бесполезно и поздно. Его не уважали нижестоящие сотрудники, годившиеся ему в дети, не воспринимали клиенты. А я никак не мог собраться с духом и переживал, что если я его уволю, он не найдёт никакой работы - а у него семья. Да и не так-то просто уволить опытного сотрудника. Наконец стало уже чересчур, у меня не было выхода, и я решился. Нил воспринял известие спокойно, и мы договорились, что даём ему несколько месяцев с полным содержанием на поиск работы... ну, как обычно. У меня прямо-таки гора упала с плеч.
К моему удивлению, он нашёл новую работу (какую-то отечественную инвестиционную фирмешку) быстрее положенного срока. А через год умер. Оказывается, он все это время скрывал какие-то свои серьёзные проблемы со здоровьем.
Если вы спросите, чему научил меня этот случай - я не знаю.
Возвращаясь к теме, все же большинство моих решений по найму людей оказывались удачными, хотя каких-то жестких принципов, пожалуй, не было. Ну, например, долгое время я старался не брать детей клиентов, да и вообще любых начальников. Во-первых, это создаёт заведомо сложную ситуацию, если такой сотрудник «андерперформит» (кто не из этого мирка - пишите в личку, переведу). А во-вторых, мне хватило, когда на интервью в какой-то момент стали ходить один за другим дети руководства одной нефтяной компании - крупнейшего клиента фирмы ABC, которых меня просили рассматривать как кандидатов. Первая девушка в ответ на мой какой-то вполне обычный вопрос некоторое время смотрела на меня, как на досаждающую муху на кухне, после чего выдала: «Как Вы вообще можете задавать такие глупые вопросы?»
Тогда я стал сначала выпускать на них своих подчиненных. Одного юношу, ещё не окончившего институт - сына главного бухгалтера этой нефтяной компании - я отправил интервьюировать свою лучшую молодую сотрудницу, которая уверенно двигалась к позиции менеджера (это именно она изобрела для меня интерактивные слайды по секьюритизации и гечепе, прямо при народе производившие подсчеты - я писал о них в соответствующей главе). Когда я остался с юношей наедине и с гордостью спросил, как ему интервьюерша, тот, закинув ногу на ногу, задумчиво сказал: «Ну, по верхам немного нахваталась... Но вглубь копнёшь - никакого креатива!»
Поэтому когда меня через несколько лет спросили, не могу ли я взять молодого человека - сына ну ооочень большого начальника из одной госкомпании, да к тому же связанного с шоу-бизнесом (начальника, а не сына), мне крайне не хотелось этого делать. И я попросил до меня проинтервьюировать его с пристрастием всех моих лучших сотрудников.
По итогам интервью все стали приходить ко мне и петь мальчику дифирамбы. И потом в работе он оказался умным, трудолюбивым и, главное, исключительно вежливым и скромным парнем, ломая все мои предыдущие стереотипы.
Через некоторое время после того, как я принял этого молодого человека на работу, его папа пригласил меня пообедать в очень пафосный ресторан. Ну, как там сынуля, то-сё. «Слушай, - сказал он под конец - ведь он же у тебя уже работает? Ну, значит, это не взятка, а просто маленький сувенир» - и вручил айфон последней модели, которые в России ещё не продавались. Мне это тогда не понравилось, но не принять подарок было бы вызывающе. Я взял.
Через некоторое время я по обстоятельствам своей личной жизни стал подолгу проживать у родителей. Однажды, когда я сидел у них, пардон, в туалете, наряженный в папины тренировочные штаны, которые были мне несколько великоваты (не знаю, почему туалетная тема снова всплыла), этот айфон выскользнул у меня из кармана и упал, пардон, в толчок. Я, как советуют в интернетах, поклал его в рис и все такое - и телефончик заработал, как будто ничего и не было. Но примерно через месяц случилось то же самое (прошу заметить: ни до, ни после телефоны в унитазы у меня не падали).
На сей раз телефон умер. Я стал искать ремонтёров: сначала меня нагрели какие-то мошенники, потом-таки нашел хорошего, но в общей сложности выложил за ремонт стоимость нового айфона. А ещё через некоторое время (уже в Турции), когда мы гостили у приятелей и поехали вместе в ресторан, к ним в дом залезли воры и среди прочего украли этот телефон.
В общем, я сделал для себя кармические выводы из этой истории, а уж какие - можете додумать сами.
(Окончание главы - в следующем выпуске)