КОММУНИСТИЧЕСКАЯ УТОПИЯ
Роман Ивана Ефремова «Туманность Андромеды» является коммунистической утопией. Ефремов описал мир будущего таким, каким его могли представлять в середине ХХ века только советские люди. Это мир социального и национального равенства, всеобщего изобилия и высокой нравственности. В этом утопическом мире больше нет голода, войн и страданий. Люди объединены, они не конфликтуют; если и возникают споры, то это - конфликты хорошего с лучшим. Не совсем только ясно, ЧЕМ именно объединены люди будущего. Да, они трудятся совместно («Геркулесовы подвиги», работа в шахтах, археологические раскопки, полёты в космос, управление человечеством, «Консилиум смерти» и т.д.), они вместе участвуют в праздновании взросления юных землян, но ради чего они всё это делают? Какова цель, объединяющая людей будущего? Ответа на этот вопрос в книге нет. Люди преобразовали Землю, освоили некоторые планеты, исследуют космическое пространство за пределами Солнечной системы. Но зачем они этим занимаются – непонятно. Создаётся такое впечатление, что люди будущего являются придатками машин; они выполняют какую-то сверхзадачу, о конечной цели которой не имеют ни малейшего понятия.
Иван Ефремов писал в «Туманности Андромеды» о прекрасном коммунистическом будущем. Однако я увидел холодный и жестокий мир. Несмотря на то, что люди общаются друг с другом довольно любезно, есть впечатление, что они одиноки и душевно отдалены друг от друга. С одной стороны, они вспоминают о погибших товарищах:
«Все встали. Медленно сменялись на экране фотографии то серьёзных, то улыбающихся людей семи человек экипажа «Альграба». Эрг Ноор называл каждого по имени, и путешественники отдавали прощальное приветствие погибшему. Таков был обычай астролётчиков».
Но с другой стороны, по вине двух человек, поставивших несанкционированный эксперимент с пространством-временем, был разрушен «Спутник-57», все члены его экипажа (четыре человека)– погибли. При этом сами экспериментаторы получили травмы: Мвен Мас был контужен, а у физика Рен Боза ранения оказались серьёзными:
«раздроблены кости, сломаны рёбра, живот распорот и вывалились внутренности».
Физика с большим трудом вылечил хирург Аф Нут, а вот заведующий Внешними Станциями африканец Мвен Мас «сам приговорил себя» к ссылке на Остров Забвения за своё преступление. Ведь будучи большим начальником, Мвен Мас не имел права проводить такой опасный эксперимент. Начальство (председатель Совета Звездоплавания Гром Орм) сразу же узнаёт о разрушительном эксперименте Мвена Маса и Рен Боза. Гром Орм строго смотрит на африканца с экрана видеосвязи. При этом «Мвен Мас под взглядом Гром Орма опустил голову, как набедокуривший мальчишка». Набедокуривший мальчишка Мвен Мас отправляется на Остров Забвения, где проводит в добровольной ссылке два года. Совет Звездоплавания оправдывает эксперимент Рен Боза, Мвен Мас также освобождается от какого-либо наказания. О трагедии четырёх человек, погибших на «Спутнике-57», никто не вспоминает, их имён не называют, фотографий жертв эксперимента не рассматривают.
Дар Ветер руководит воссозданием разрушенного «Спутника-57». Работы ведутся на орбите – на расстоянии 57000 километров от Земли. Согласно правилам безопасности, работать на орбите следует только в дневное время, при солнечном освещении, поскольку в тени Земли «усовершенствованные обогреватели скафандров не могут полностью сдержать леденящего дыхания космического пространства». Однако люди коммунистического будущего не привыкли отступать перед трудностями. Со времён сталинской индустриализации и героического строительства Павкой Корчагиным узкоколейки прошло более 1500 лет, однако потомки не забыли трудовых подвигов и энтузиазма далёких предков. Потомки тоже являются энтузиастами, ударниками и стахановцами – они плюют на «часы ледяной космической ночи» и вызываются работать в тени Земли. Такой энтузиазм оборачивается гибелью космических строителей:
только при восстановлении «Спутника-57» погибли двое – архитектор-сборщик и инженер. Но люди будущего не считаются с человеческими потерями, они понимают, что «постройка спутников всегда берёт свои жертвы».
Завесу секретности о задачах человечества приподнимает психиатр Эвда Наль. В своей лекции перед вступающей во взрослую жизнь молодёжью она говорит:
«Вас с детства учат диалектической философии, которой в древности могли владеть только «посвящённые». Теперь вы с юности понимаете мир через законы диалектики, и её могучая сила служит каждому. Вы пришли в жизнь в хорошо устроенном обществе, созданном поколениями безвестных тружеников и борцов за лучшую жизнь… Была проделана гигантская работа по очищению наследственности от последствий неосторожного пользования излучениями и от распространённых прежде болезней, проникавших в её механизмы».
Как видим, учёные будущего вмешиваются в человеческий геном с целью исправления возможных мутаций, коррекции наследственных признаков. Для чего это делается? Слушаем Эвду Наль дальше:
«Воспитание человека – это тонкая работа с индивидуальным анализом и очень осторожным подходом… Давно исчезли мечты некультурного человека о возвращении к дикой природе, о свободе первобытных обществ и отношений. Перед человечеством, объединившим колоссальные массы людей, стоял реальный выбор: или подчинить себя общественной дисциплине, долгому воспитанию и обучению, или погибнуть – других путей для того, чтобы прожить на нашей планете, хотя её природа довольно щедра, нет!».
Тотальный контроль, общественная дисциплина, обучение и воспитание нового человека в отрыве от семьи, преодолённый материнский инстинкт – вот каким, по мнению Ивана Ефремова, будет светлое коммунистическое будущее. Всё верно, ведь если «социализм – это учёт и контроль» (по Владимиру Ленину), то коммунизм – это тотальный учёт и тотальный контроль, которые невозможно ввести и осуществлять без поддержания строгой общественной дисциплины.
Из лекции Эвды Наль:
«Перед человеком нового общества встала неизбежная необходимость дисциплины желаний, воли и мысли. Этот путь воспитания ума и воли теперь так же обязателен для каждого из нас, как и воспитание тела. Изучение законов природы и общества, его экономики заменило личное желание на осмысленное знание. Когда мы говорим: «Хочу», мы подразумеваем – знаю, что так можно».
То есть, человеческая свобода обуздана рамками, в которых она может быть осуществлена. И эти рамки – не закон, не страх перед наказанием, как было в прошлом. Этим ограничителем является человеческое сознание и такое чувство, как совесть.
«Основа культуры – это понимание меры во всём. С возрастанием уровня культуры ослабевало стремление к грубому счастью собственности, жадному количественному увеличению обладания, быстро притупляющемуся и оставляющему тёмную неудовлетворённость.
Мы учим вас гораздо большему счастью отказа, счастью помощи другому, истинной радости работы, зажигающей душу. Мы помогали вам освободиться от власти мелких стремлений и мелких вещей и перенести свои радости и огорчения в высшую область – творчества».
Заявления Эвды Наль с точки зрения нас, дикарей, выглядят в высшей мере утопично. Впрочем, если в будущем учёные станут корректировать личность с помощью генной инженерии, то вполне возможно будет создание человеческих особей с необходимым характером, взглядами и реакциями. В том числе, и с полностью отключенным инстинктом обладания той или иной собственностью. Человек без посторонних, мешающих развитию желаний и мыслей – вот итог всемирной коммунистической революции, вот мечта космиста-коммуниста Ивана Ефремова. Новый человек, воспитанный обществом, в обществе и для общества – это человек будущего по Ефремову.
От индивидуализма Ефремов не оставляет камня на камне.
Слушаем психиатра Эвду Наль:
«Вы создадите высокую духовную среду как составляющие частицы общества, и оно возвысит вас самих. Общественная среда – самый важный фактор для воспитания и учения человека».
Всё это, конечно, высокопарные и голословные утверждения. Что такое, например, «высокая духовная среда»? Хрен его знает. Психиатр Эвда Наль не вдаётся в подробности, не затрудняет себя расшифровкой подобных расплывчатых терминов. Зато она проговаривается о том, что психика молодых землян была подвергнута корректировке:
«Заряженные энергией, с уравновешенной, здоровой психикой, в которой в силу естественного соотношения эмоций больше доброты, чем зла, вы вступаете в мир на работу».
Искусственное вмешательство в человеческую психику уже давно стало естественным и привычным.
И всё-таки, для чего же нужны все эти новые люди, какая задача стоит перед человечеством? Эвда Наль говорит об этом расплывчато:
«Когда-то люди называли мечтами стремление к познанию действительности мира. Вы будете так мечтать всю жизнь и будете радостны в познании, в движении; в борьбе и труде… Мечты о тихой бездеятельности рая не оправдались историей, ибо они противны природе человека-борца. Были и остались свои трудности для каждой эпохи, но счастьем для всего человечества стало неуклонное и быстрое восхождение к всё большей высоте знания и чувств, науки и искусства».
А теперь о самом главном.
Роман «Туманность Андромеды» заканчивается описанием старта звездолёта «Лебедь», который летит на звезду Ахернар (Альфа Эридана). Астролётчики и остающиеся дома прекрасно знают, что «Лебедь» не вернётся на Землю, члены его экипажа 38-й звёздной экспедиции умрут либо в космосе, либо на далёких чужих планетах: «возвращение звездолёта с тем же экипажем невозможно». Но они всё-таки летят на Ахернар. Что же ищут они в стране далёкой? За каким чёртом понесло землян на Ахернар? И вообще, ради чего люди шныряют по космосу, рискуя здоровьем и жизнью?
Ответ прост: человечество занимается естественным природным делом – распространением своего вида на всю Вселенную. Физические условия на планетах звёздной системы Ахернара сходны с земными, то есть, приспособлены для жизни человека. На этих планетах отсутствуют высшие формы жизни, это означает, что люди могут поселиться там и освоить эти далёкие миры, руководствуясь своими знаниями и представлениями. Вот, что говорит об этом Гром Орм:
«Планет, подобных Земле, в космосе не столь много, и каждая представляет неоценимый клад для нашего человечества, как новая почва для его расселения и дальнейшего совершенствования. Давно уже человечество перестало бояться стихийного перенаселения, когда-то пугавшего отдалённых предков, но мы неуклонно стремимся в космос, расширяя всё больше область расселения людей, ибо в этом тоже движение вперёд, неизбежный закон развития».
Ему вторит Дар Ветер: «Исследование сходных планет – наш долг по отношению к потомкам». Дар Ветер предлагает отправить на Ахернар экспедицию из трёх кораблей. Однако возникает проблема: горючего (анамезона) хватит только для двух звездолётов. Чтобы приготовить запас анамезона для третьего корабля, понадобится десять лет работы. Однако Дар Ветер находит выход из данной ситуации:
«Пусть каждый землянин на год отложит увеселительные поездки и путешествия, пусть выключат телевизоры наших аквариумов в глубинах океана, перестанут доставлять драгоценные камни и редкие растения с Венеры и Марса, остановят заводы одежды и украшений. Совет Экономики определит лучше меня, что следует приостановить, чтобы бросить сэкономленную энергию на производство анамезона».
Фактически Дар Ветер предлагает ввести по всей Земле (а также на Марсе, Венере и ближних космических станциях) режим мобилизационной экономики – по типу сталинской. В течение года земляне должны будут отказаться от немногочисленных развлечений и излишеств ради производственных нужд и исполнения долга перед потомками.
Как видим, руководители коммунистического общества относятся к людям точно так же, как и их далёкие предки-коллеги – чисто потребительски. Дар Ветер не сомневается в том, что его идея о мобилизационной экономике будет поддержана обществом:
«Кто из нас откажется сократить потребности на один только год, чтобы принести нашим детям великий дар – две новые планеты в живительных лучах зелёного, приятного для наших земных глаз солнца!».
Действительно – кто из генно-модифицированных землян откажется от любого новшества, которое руководство Земли собирается ввести в добровольно-принудительном порядке? Все согласятся, как миленькие.
В общем, хоть и утверждает Эвда Наль, что «давно исчезли мечты некультурного человека о возвращении к дикой природе», но человечество коммунистического общества ведёт себя всё так же, как люди «первобытных обществ и отношений», а также любые другие живые существа. Человечество расширяет экологическую нишу и заполняет собой максимально возможную территорию. Поначалу люди заполнили собой Землю, потом – ближний космос, планеты Солнечной системы, а затем – все миры, до которых смогли дотянуться. Но на этом люди не остановились, они «поднимаются всё выше со своей планеты и сливаются с космосом».
То есть, Homo sapiens, как и любые другие живые организмы (вирусы, бактерии, растения, грибы, животные), озабочены животными задачами: заселением свободного участка, размножением и заполнением его.
Чем человек коммунистического общества отличается от животных? Ничем.
Утопия Ефремова превращается в антиутопию, в пародию на идеал.
Финал «Туманности Андромеды» добавляет ясности. Оставшиеся на Земле Дар Ветер, Веда Конг, Мвен Мас и Чара Нанди обсуждают отлёт звездолёта «Лебедь» на далёкий Ахернар. Африканец цитирует фразу из наследия древних майя:
«Ты, который позднее явишь здесь своё лицо! Если твой ум разумеет, ты спросишь: кто мы? Кто мы? Спроси зарю, спроси лес, спроси волну, спроси бурю, спроси любовь. Спроси землю, землю страдания и землю любимую. Кто мы? Мы – земля!».
Мвен Мас добавил: «И я тоже – насквозь земля!».
Мы – земля. Так говорят о себе люди будущего. По сути, они повторяют слова из Бытия (3:19):
«В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься».
Ничего не изменилось с тех допотопных времён: люди всё так же появляются из земного праха, в поте лица едят хлеб и снова возвращаются в прах. Ибо они являются не чем иным, как прахом земным…
Почему из огромного количества звёзд Ефремов выбрал именно Ахернар – загадка. Звезда Ахернар, возможно, очень красива. Но название её для русскоязычного уха – очень неблагозвучно. Астролётчиков послали на Ахернар – это ведь то же самое, что их послали бы нахер. АХЕРНАР – НАХЕР.
Земляне отправляются нахер. Действительно, куда же ещё отправляться праху земному из своей коммунистической утопии? Только туда – «в одно место», как говорил Экклезиаст.