О пользе пеших прогулок
О чём мы только ни переговорили! Всего и не упомнить. Началось ещё утром, когда заяц, одеваясь в школу, решил поправить язычок левого ботинка:
- Ууу, моя спина…
- Левая? – не расслышав, я подумал о ноге.
- Настоящая, деда, какая левая?!
Ну вот, ребёнок уже знает, что означает слово «левая», если оно не означает сторону.
- Так, заяц, сегодня прохладно, по разным сведениям - от -15 до -13, поэтому быстренько вспоминаем, что движение – это жизнь!
- Хорошо. Вспоминаем быстренько. Но идём медленно.
- Как знаешь, всё равно тебе первому замерзать.
- Мне и так жарко.
- Да? Ну ладно.
И мы поплелись размеренным неторопливым шагом. На остановке ребёнок отказался идти на поворот и наколдовывать трамвай, как в прошлый раз, сослался на усталость организма и сел на лавочку – вести беседу с малявкой Машей. О чём – не вникал, потому что в это самое время мы с мамой Маши усиленно порицали ЕГЭ и прочее, прочее.
После занятий он нарисовался в дверях, когда я разговаривал с бабушкой ещё какого-то ученика, не из его класса. Той, у которой на поводке мелкая собачонка в рубашке. Смешливая такая, суетливая. Главное – молчаливая. Собачонка.
- Ну, как дела?
- Нормально.
- Несёшь что-нибудь?
- Пятёрку.
- За портрет друга? – съехидничал я, правда, не зло.
- Нет. Портрет мне простили.
- Что, двойку не поставили? А что поставили?
- Ничего.
- То есть, даже на двойку не натянул?
- Ага. Зато я им рассказал, как хорошо жить без друга: самое сокровенное доверяешь только себе. А то доверишься другу, а он потом возьмёт и скрысятничает…
- Надеюсь, тебе хватило ума не болтать такое в классе? Без друга жить на самом деле плохо. И у тебя обязательно появится. Настоящий. Но при одном условии: и ты будешь настоящим. И никто не будет крысятничать.
- Конечно хватило. Это я сейчас для тебя придумал.
- А кого же ты тогда нарисовал?
- А, просто человека. Как ты посоветовал.
- Покажешь?
- Покажу. Подожди, дай-ка… - ребёнок расстегнул молнию на крышке рюкзака и достал конфету.
- Вместо воды купил?
- Нет. Воду я не купил – там сильно людно было. А конфеты – это день рождения был у одноклассника.
Заяц надкусил конфету и скривился:
- Противная какая-то.
Положил её обратно и взял вторую, другую. То же самое.
- Ну, выбрось их – вон урна. Только ты ж не вздумай в классе об этом проболтаться. Мало ли, может, у людей денег нет – хорошие конфеты на угощение классу покупать…
- Я и не думал. Можешь не волноваться.
- Чего у тебя такой рюкзак тяжёлый? И это три урока, а когда шесть будет?
- Там ничего лишнего… Только физкультуру забыл выложить со вчера.
- А ты бегал, потным был? Мне вчера Артур толком не сказал. То ли бегал, то ли сидел, то ли и бегал, и сидел…
- Бегал. Ещё как бегал! И отжимался от пола. Не получилось, но я старался! Я так старался! И мы ещё отжимались, положив ноги на скамейку. Я потным был, как собака!
- Угу. Только собаки потеют не так, как люди. Через подушечки на лапах, между пальцами, через нос и, кажется, уши – там, где нет шерсти. Ещё охлаждаться им помогает язык. Кстати, ты видел, когда выходил из школы, я с женщиной разговаривал, у которой собачка?
- Да.
- Вот она мне рассказала, что ей эту подарили дети. Они выросли, разбрелись по своим домам, когда муж умер, ей совсем одиноко стало, внук только днём немножко, пока его не забирают вернувшиеся с работы родители. А так у неё есть эта собачка, кошка, рыбки – всё веселее. Они всегда вместе. Тогда я сказал ей, что это уже член семьи, родное существо, и как жаль, что они живут недолго. А она ответила, что у неё был пудель, прожил тринадцать лет, а потом какая-то карманная собачонка…
- Чихуахуа?
- Не знаю.
- Чихуахуа. Они самые маленькие.
- Ну, не знаю я, какие самые маленькие и какая у неё была. Сказала, что карманная – и всё. Так вот: та прожила всего три года. Я предположил, что заболела, наверное. Нет, ответила, она так любила мужа этой женщины и вообще ко всем привязана была, что, когда он умер, а они его хоронили, не зная, что собачка настолько чувствительная, при ней, та взяла и умерла от разрыва сердца, глядя на них. Вот так-то…
- А что такое разрыв сердца?
- Так говорят, а как это называется по-научному, я, признаться, не знаю. Надо будет почитать, если не забуду.
- Жалко…
- Жалко.
- Деда, зайдём в магазин – воды купим?
- Зайдём. 0.6?
- 0.5.
- Нет, 0.6. Хоть это и ненамного больше. Я помню, как ты прочитал 6 литров…
- А помнишь про 20% бесплатно?
- Потому и помню, что ты меня этим своим стартапом рассмешил тогда.
- Ты друзьям своим рассказывал?
- Ну… да.
- И что?
- Что-что… Смеялись. Смешно же!
- Смешно. Но логично же! Я такой захожу в магазин, беру бутылочку, выпиваю бесплатные 20%, ставлю её обратно и ухожу домой.
- Логично, да.
Зашли. Купили. Он подал бумажкой 50 рублей, продавщица знакомая мне, решила повыделываться:
- Мелочь.
- Ну вот. Прячь свой полтос, придётся мне мелочь давать. Вы с ней сговорились, наверное, чтобы меня раскрутить?
Продавец заулыбалась и отвернулась. А парень серьёзен:
- Ты что? Да мы не знакомы даже!
Продавец прыснула в кулак и глазами показала мне: «Да идите уже!»
- К нам заскочим?
- Да. Хоть поздороваемся. Что нам терять?
Заскочили. Там после обнимашек с его подачи, растрогавших бабушку Т., он, отвечая на вопрос, почему не хочет две конфеты за одну пятёрку, вспомнил конфеты из угощения и поставил им диагноз:
- Не знаю… Химия какая-то.
Выходя, он остановился на крыльце, наклонился и дотронулся рукой опять к левой ноге:
- Ой, нога моя, нога!
- Что такое? Нога болит?
- Да у меня всё болит после вчерашней физкультуры! И нога, и руки, и спина… Болела. Старею, деда...
- Ну как-то допрыгаешь до дома?
- Постараюсь: выходной всё-таки начался.
Мы допрыгали до их дома, я открыл дверь, зашли. Я напомнил о его обещании:
- Ты грозился мне портрет друга показать!
- Ни за что!
- Почему?
- Ты ужаснёшься! А мне ты живой больше нравишься.
На том и распрощались. Но, возможно, я ещё у него выдурю альбом – посмотреть портрет. Не факт, конечно, но если сфотографируем рисунок – покажу. Искусство должно принадлежать народу!