Как-то я с мамой был в больнице, в приемном покое, где оформляют на лечение больных. При нас в приемное подвезли для госпитализации старуху лет эдак восьмидесяти с лишним. Двигаться она уже не могла, лежала на каталке. Даже не шевелилась, не стонала, разве только дышала. Сопровождала ее дочь лет шестидесяти. Видя, что дело идет к концу, я посоветовал дочери причастить мать, позвать батюшку.
-Да она не верит, всю жизнь коммунисткой прожила, даже не крестилась. Я вот покрестилась недавно, а она не захотела.
-Может, сейчас захочет, спросите еще раз…
Дочь подошла к каталке и что-то заговорила матери, приблизив свое лицо к закутанной наглухо платком голове больной. Старуха, похоже, ответила, прошелестев голосом. Дочь отошла:
-Не хочет,- сказала она мне…
С тех пор прошло уже два года. Но меня, как вспомню эту недвижную старуху, запеленутую с ног до головы, можно сказать, лежащую уже в гробе своего тела, почти без признаков жизни, тускло умирающую, берет оторопь и ужас от мысли о вот такой безнадежной смерти без веры в загробную жизнь. У верующего человека, даже недвижного, есть молитва, безмолвная, если язык уж откажет, есть движение души к Богу, просто мысль о Нем, которая согреет душу даже в предсмертный час, при всех муках тела. И соединит с Тем, Кто победил смерть! А это уже творчество, которое продолжится, продлится уже в ином мире, не холодное угасание! Неверующие уходят в небытие. Возможно, это и есть ад, где ни тепла, ни света, ни радости, ни любви, просто небытие, что для души, которая в земном мире все же хоть иногда испытавала и свет, и радость, чудовищно. Вот еще в чем трагедия людей, проживших семьдесят лет в стране с идеологией атеизма-коммунизма и даже не попытавшихся вернуться к вере предков, когда эта страна рухнула. И вместе с ними трагедия страны.
Мы не ведаем последних секунд жизни человека, это личная тайна его и Бога. Может, и эта старуха в последний момент вздохнула о небе душой, мыслью вознеслась к Богу? Кто знает…