Эти двое нашли друг друга на закате жизни. Уж какая она была у каждого из них до встречи - знание этого ничего не добавляет нам к пониманию значения такой находки. Всякое бывало у каждого такого, что не в диковинку человеку, много пожившему на обширных пространствах отечества, и малое даже предположение об этом было бы не достоверным, да и вообще излишним. А здесь же удивительно было то, что они именно встретили друг друга на глазах существ, обречённых обстоятельствами жизни заканчивать её в казённых стенах с заботливым персоналом, но заботливым нарочито, по обязанности.
А это состояние обязательности и самого даже сердечного человека понуждает не выделять свои причуды сердечности среди прочих, в первую очередь из-за необходимости избежать конфликта в коллективе. Эти-то что? - они отживут своё, а тебе ещё рано об этом думать, надо жить как все. Вот и - как бы не было хорошо организовано здесь проживание - всё-таки на виду у всех, с мизерным уголком личного пространства, делало эту жизнь насельцев общежитской ли, какой ли иной общественной, но всё равно фактически лагерной. Каковым определением и можно выразить то, что человеку, знающему объяснять не надо, а тот, кто благополучно избежал действия на себе таких понятий, всякие здесь детали предстанут в неправдоподобном виде.
Надо сразу сказать, что дом этот престарелых – а именно так в народе шла молва об этой социальной обители - был довольно-таки не плох: трёхэтажные его корпуса, соединённые в единый комплекс, в плане напоминали букву Ц и располагались среди территории гектара на два; здесь были проложены асфальтовые дорожки, уводящие пешехода дальше от корпуса туда, где летом зеленели газоны, а кустарники, посаженные ещё во время строительства и уцелевшие от набегов баловников из окружающих домов микрорайона, разрослись и даже давали некую тень. Хозяйственные постройки сгруппированы были в углу территории, да всем своим видом и посейчас отнюдь ни омрачают ландшафт, а, напротив, ненавязчиво демонстрируют рачительность хозяйственников, тем более что на помощь их усилиям часто направляются ресурсы шефствующей организации - не то что не слабой, а даже и одной из влиятельных в регионе.
Так что воспитанники этого дома должны бы кататься как сыр в масле. Вот они и катаются - в свете нынешних представлений о благотворительности, когда достоинства заката жизни становятся как бы обузой для наших – общих и частных - устремлений к благополучию и жизненному успеху.
Увлекательное это дело - забег к успеху - обращает часы, дни, месяцы и годы жизни в хитро устроенную, непрерывную борьбу всех со всеми, а особам с выдающейся чувствительностью – и с собой приходит побороться, когда возникает прихоть подумать о сердечности по отношению к близким людям.
А что делать, когда жизнь такова, что человек, связывающий себя узами близости, как бы вязнет в трясине пережитков прошлого? Тогда как вырвавшись из круга архаичных отношений, можешь оказаться впереди забега претендентов на победу в будущем. Черты которого уже маячат вдали, правда какими-то не вполне благостными. Ну, да это может оказаться искажением перспективы. На деле же будущее обязано быть прекрасным.
Иначе зачем же бежать, часто расталкивая и подрезая дорожку сопернику?
Ведь, в сущности, что мы теряем, отказавшись от патриархальных отношений в семье? Вот жила она совокупными связями между младенцами, подростками, юностью, зрелостью и старостью на один котёл; каждый здесь на виду, и не надо объяснять, что да почему, откуда берутся дети, как встают на ножки, как они взрослеют, а взрослые стареют, а старые уходят из жизни, потому что это и есть сама жизнь. Тогда и беды да радости вместе переживают. Малые да старые - под приглядом, идут естественным путём, хоть, порой и обузой кормильцам, да всё в одном той мерой ответственности, которая установлена от века чередой поколений. А не обязательствами административных установлений для должностных лиц, которые, порой и строги да оставляют лазейки для небрежения, открывая простор для нашествия отношений хоть и эффективных да бесчеловечных. Не отсюда ли берёт начало цивилизация гуманоидов, которая исподволь толкает себя к саморазрушению в великолепных декорациях прогресса.
А тут, на развалинах патриархальности, тебе, личности ищущей прелестей техногенной цивилизации, личному-то места не много, места мало, места трагически нет.
Тогда вперёд, на простор безоглядных амбиций!
Вот и побежали – только куда бы пристроить стариков подальше из своей насыщенной жизни, так чтобы изредка навещать до самой их смерти. Думалось что изредка, а вот получается – почти никогда. Старик, сообщили, скончался. Приплыли. Теперь полная свобода.
***
А эти двое умудрились здесь найти друг друга на исходе дней. Может быть впервые за долгие годы случилось у каждого такое, что нет к спутнику никаких претензий, а есть просто призыв души видеть, слышать голос, понимать молчание и открыть в себе способность думать о том же, что и этот вот человек с развилки тропинок своих в одну, да теперь уж в никуда.
Если позволяли болячки, да если погода тому благоприятствовала, эти двое покидали обитель и вели друг дружку к месту их привычных свиданий. Им нужно было сделать каких-то там две сотни шаркающих шагов, чтобы подойти к излюбленной скамейке. Она чудом уцелела под натиском вандалов и даже навес над ней не сорвало ветром. А он был важен, этот лист железа, потому что позволял укрыться от прямых солнечных лучей, или дождика, ненароком набежавшего.
Они усаживались на скамейке вполоборота друг к другу и сидели так долго, пока обязательства иные не призывали их в обратный путь. Что происходило меж ними – достоверно сообщить нам не может никто. Не стоит и делать на этот счёт предположений. Но уж каждый сторонний наблюдатель волен придумать историю их отношений, как говориться, в меру своей испорченности.
Среди прочих за ними наблюдателей оказались и голуби. Эти грязные зачуханные птицы городских пространств мало напоминали романтических птиц воображения светлых и чувствительных особ – типа, "о, голубка моя!" И тому подобное.
Да всё же это были птицы вольные, хоть и голуби.
Они появлялись весёлой стайкой, стоило нашей парочке появиться на пути к беседке. Каждая из птиц находила для себя достойную точку и терпеливо ожидала там - пока парочка наглядится друг на друга вдоволь и тогда уж начинала чудить. Каждый раскрывал свои руки словно для широкого объятия и так застывал крестом человеческого тела. Тогда голуби легко усаживались на руки и принимались ворковать на все лады. О чём они сообщали старикам? Нет возможности даже и угадать. А выдумка здесь неуместна, как избыточно время подглядывания за таинством общения под навесом беседки.
Казалось тогда, что так будет всегда. Но пришла зима. Снег. Мороз. Вьюги. Но не вечно же им царствовать в наших местах.
Вот и пришла весна-красна.
Но только эти двое так и не вышли к смелым и добрым тем голубям.
11.03.2021 12:57