Время не лечит
Говорят, что время лечит.
Нет, друзья, оно калечит, ожесточая драму жизни.
Так считал Василий, шестьдесят лет проверяя афоризмы бытия.
А то, что время убивает, так это все не про него.
Преодолев мужской рубеж дожития, не знал ветеран, что мел судьбы уже перечеркнул график его жизни.
Нет, он, конечно, знал, что когда-нибудь покинет мир живых.
Что в ногах его поставят крест.
И фотография его, в керамике овала, бросать будет взгляд на Восток.
Но это все будет не скоро, когда-то, далеко.
О, как же беспощадна судьба, в рулетке жизни.
Казалось, мужичок только-только вошел во вкус самой жизни.
Поистине, он стал управлять ее делами.
Дети его – взрослые, оперившись и встав на крыло, его не забывают.
Радуют его, хоть иногда, общеньем с внуками и внучками.
Есть у него с супругой, хоть и небольшое, но все-таки жилье.
А при домишке деревянном – небольшой сад.
А за садом – деревенский огород.
За огородом – речка, лес.
Лес – на круче.
А на ней, в тени берез и елей – погост.
На нем – высокая кривая береза, вблизи ограды.
Однажды, взглянув на ее вопросительный изгиб, Василий грустно улыбнулся своей супруге: «Вот видишь, дорогая, она, как и я, всю свою жизнь, задает вопрос «Когда?» Именно здесь я и хотел бы раствориться в вечности седой. Впрочем, надеюсь, будет это не совсем скоро!»
Ограда кладбища, его кресты у памятников, с заснувшими у них цветами, вмиг приземлили мысли Василия и его Валюши о небесном рае на земле.
Гуляя в «райских кущах» деревеньки, решили старички посетить почивших родственников.
Не знал, не чаял, крепкий мужичок, что страшная болезнь в недели искалечит-изломает его тело.
***
Витьку, рожденного в триумфальном сорок пятом, судьба баловала.
Как же, он был третьим ребенком, рожденным в семье рабочего.
Он, до корней волос, гордился, что отец его – не олигарх и не банкир, не служащий и не крестьянин.
Впрочем, в послевоенные годы в его семье очень ценили военных, их заслуги.
Не потому, что они носили форму. Не оттого, что рубль их был несколько «длиннее» рубля обычных (штатских) граждан.
А за то, что они, как и весь наш народ, победили фашистского зверя.
Военным быть – это считалось престижем.
Потому Витькин отец и поступил «в учебу на офицера», как поговаривала его мать.
Однако прободная язва желудка, проявившаяся у отца на втором курсе военного училища, навсегда поставила крест на его карьере человека в форме.
Отец Витьки был начисто комиссован и с пенсией в двадцать четыре целковых стал коротать свой век.
Годы учебы в военном ВУЗе для него не прошли зря: он приобрел профессию водителя автомобиля.
В течение трех лет, бабушки-травницы, народными средствами, отца излечили.
Стал колесить он на коне железном по просторам матушки-Руси.
Вот, наконец, доездился: в июле восемьдесят шестого года получил «свою» дозу радиации на Украине.
Сам он об этом говорить не любил.
Со слов матери, Витька узнал, что тогда автомобиль отца, вместе с грузом, ликвидаторы последствий Чернобыльской катастрофы три раза «полоскали» реактивами.
Автомобиль-то и груз они отмыли до «фоновых значений».
А тело Васьки, как сказала мать, было тогда не «отмыть».
Вот, видимо, с тех давних пор, природа атома, как посчитал Витька, вложила в тело отца, в его кровь, страшный заряд.
А время послужило взрывателем-детонатором для открытия болезни.
Саркома.
Семь букв алфавита в этом слове способны в человеке вызывать озноб.
Озноб, если ты ею не болеешь.
И страх, ужас, на грани паники, когда она растет в твоем теле.
Отец Витьки о диагнозе не знал.
Знали о нем, конечно, родственники обреченного на угасание мужчины.
***
Виктор Васильевич давно поменял приоритеты в жизни.
Онкология кожных покровов тела других людей его не пугала.
«С кем не бывает? Иные умудряются лечить глиобластому мозга, саркому, тряся своей мошной. Чего уж говорить о раке кожи?» – пытается себя успокоить ветеран, поняв, что лимит и для него, наконец, превышен.
Лимит здоровых жизни дней для него теперь позади.
Все факторы риска страшной болезни, как ранее считал пенсионер, для него прошли мимо: ведь он дожил до семидесяти двух лет.
Прожил, как он считал достойно.
Но, видно, жизнь сама так не считала: в противоречивость Витьки бытия, в борьбу вступает вездесущий геном.
Примечание: Продолжение следует