На улице весна, весна, пригревает тёплое ласковое солнышко, насекомые выползли и греют безмятежно свои спинки. Некоторые из них, те, которые умеют летать, временами, раскрывая крылышки, включают свои мини моторчики и проверяют работу сложенных в рюкзачок за спинкой своих летательных аппаратов.
Бабушка просит у мамы, чтобы она помогла ей сделать тачечку.
- Люд, зробы тачичку, а то мэни важко носыть з выноградныка вэдра . Скоро вышня пиде, а була бы тачичка, так я б йи одужала сама.
У бабушки на глазах слезы.
- Так, бабушка, всё, прекращай плакать, будет тебе тачечка, будет тебе новое корыто, - говорит мама словами Пушкина и улыбается.
Бабушка успокаивается и уходит домой.
Я бегаю за мухой, пытаясь её отчаянно словить, но она всякий раз ускользает от меня. Мама говорит, что вряд-ли у меня получится, так как у неё сотни глаз и она ими видит везде, да и реакция, как у метеора.
- Ну почему же, - говорит папа, - и муху можно перехитрить. Вот, смотри, - обращается он ко мне, - нужно её ловить в кулак не на том месте, где она сидит, а немного дальше на сантиметров пять - десять, как бы хватая пустое место перед ней. - Папа замахивается и ловит в кулак муху.
- Всё, она тут, в кулаке, не веришь? - и он подносит кулак к моему уху, - слушай!
Я прижимаюсь ухом к кулаку и слышу, как она там внутри приглушенно жужжит. Папа открывает руку и муха улетает. Мне кажется, что это какой-то фокус, а папа фокусник. Я довольный бегу на охоту за мухой.
Мама сдерживает обещание и делает на заводе тачечку для бабушки, правда без колёс. В работу включается папа и из моего первого велосипеда, на котором я учился когда то кататься, сначала со вспомогательными задним колесиками, а потом и без них, из которого я давно вырос, делает тачечку полноценной.
Бабушка снова плачет, но уже от радости, от того, что у неё теперь есть такая невероятная техника.
Я хожу возле тачечки, обсматриваю её со всех сторон, трогаю колёсики, ручечку, кузовок и мне так хочется залезть во внутрь и прокатится. Бабушка, видя моё желание, обещает доставить мне такое удовольствие в недалёком будущем.
- Позже, Зирочка, позже, зараз николы!
Вж, вжжжжж, вжуууу. Я смотрю на муху, как она отчаянно пытаясь найти выход и свободу бьётся об стекло. Вж, вжииииии, тух, тутух, вжжж. Свобода так близко, махни только крылом и свежий ветер подхватит мохнатое тельце, упругие прозрачные крылья обнимут ветер и... Но я этого не понимаю, мне наверное рано понимать ещё такие вещи, но придёт время и все станет на свои места. Я ловлю мохнатое существо в кулачок, прячу её в спичечную коробку, затем беру у бабушки катушку с ниткой и привязываю к лапкам мухи нитку. Муха взлетает и, словно ручная, на поводке тянет за собой тежелую нитку. Спешу к бабушке на кухню и радостный показываю своё дъявольское изобретение. Открываю коробку, тяну неспешно за нитку и из спичечной коробки появляется муха. Она взлетает и отчаянно спешит к окну.
- Хибаж можно так робыть?- спрашивает с болью в сердце у меня бабушка.
- Бабушка, ну это же муха, их столько, да и птички их едят.
- Оно ж жыве! Мучыться, в неи ж е дух, лучше вбыть, или птычкы ныхай йидять, раз и нема, Но мучыть Боже Упасы!
Тогда я ничего не понимал, просто недоумевал: почему бабушке не понравилось то, что я их ловлю потом прячу в спичечную коробку или игрушечную машинку с открывающимися дверьми. Мне хотелось их наловить много, много, потом привязать нитками к игрушечный машинке и чтобы они, как тройка или табун лошадей, везли её по воздуху, везли, везли...
Понял я слова бабушки спустя годы, мне казалось, с одной стороны прошла целая жизнь, а может быть даже эпоха, а с другой стороны будто только вчера это было. Понял, когда меня забрали в армию, и то не сразу. Меня и ещё несколько таких же как я посадили в вагон и повезли. Ехали трое суток из Донецкой области на Урал в учебку. И там, когда мы пересекли КПП и шли вдоль казармы, нам кричали из окон "духи, вешайтесь" тут я и вспомнил слова бабушки "в неи же е дух"!
Но разве так может быть? Задавал я себе вопрос, а ещё спустя годы, уже после службы, когда все чувства улеглись и недоумение остались позади, ответил себе и на мучавший меня долгие годы этот вопрос.
Нужно на себе испытать то, что делаешь другим, тогда-то и появляется понимание вещей, а с ним, с этим пониманием, проклюнется, наверное, и мудрость.
Только тогда, когда у тебя болит нога, ты можешь сострадать другим с такой же больной ногой.
- Ну, Зирочка, полизай в тачычку, пойихалы на выноградник.
Счастливый я уже сидел в тачечке, а бабушка везла, везла меня радостная и счастливая в кузовке отдавая мене всё то счастливое детство, которого сама никогда не имела.