Хорошие ребята учились в нашей восьмой группе в 1959-1965 годах в Пермском мединституте. Володя (Владимир Павлович) Вязников - рыжеволосый внутренне легко ранимый. Он распределился в систему 3 ГУ МЗ СССР и уехал с женой в башкирский Салават, где и работал неврологом. В 1968 г. он оказался в армии, прослужил два года в звании лейтенанта. Потом ординатура и многие годы работы в системе 4-го ГУ МЗ РСФСР. Он внезапно умер на 51-м году жизни, будучи зав. отделением правительственной поликлиники. Володя был хороший врач и человек, его любили и больные и коллеги. Валька (Валентин Викторович) Сунцов - единственный студент нашей группы из вятского села. У абитуриента Сунцова паспорта не было - деревенским паспорта не полагалось. Ребята звали его Сунцига. Тоже попал в сети «третьего рейха» и работал отоларингологом в поселке Малышевка Свердловской области. Потом ординатура в Ленинграде и работа в Москве. Он умер внезапно через три дня после того как отметил 60-летний юбилей, оставив жену Валю и дочь Иру, тоже врача. Оба - Володя и Валя были мои ближайшие друзья до самой смерти. Боря Носков (Борис Николаевич) единственный в группе фельдшер, отслуживший в армии, получил в общаге прозвище «Старшина». В отличие от нас, школьников-неофитов, у Бори на первых курсах были твердын представления, вбитые в него в фельдшерско-акушерской школе. Третьекурсники, на кафедре физиологии мы учились измерять артериальное давление. Тренировались друг на друге. У Бори оказалось 80/60. Он не поверил - ты не умеешь. Попросил другого, опять 80/60. Он подошел ко мне. Ртутный манометр, слышно прекрасно - 80/60. Боря сказал - Вы все врете, вы сговорились. По его представлениям, такое давление бывает за два дня до смерти, а он прекрасно себя чувствовал. Тут появилась наша ассистентка, он подошел и к ней. У той получилось то же самое. Так Боря решил, что мы и ее подговорили. Боря тоже по линии третьего главка уехал в Большекаменск на Дальний Восток. Там для него нашлась только ставка ЛОР-врача. Он был страшно недоволен (хотел быть хирургом) и целый год бился в истерике. А потом привык, ему даже понравилось это дело, он проработал отоларингологом всю жизнь. Уехал в Киров и умер на седьмом десятке от пневмонии (?) спустя пару лет после ишемического инсульта, оставив жену Лию и приемного сына. Шурик Гордеев, который проучился в нашей группе только три года, тоже умер от цирроза печени, не дожив до 30 лет. Курт Иванович Видергольд, мой лучший студенческий друг, работал главным врачом единственного в пермском городе Кунгуре (65 тысяч жителей) родильного дома до 2003 года, когда у него, видимо, тоже случился инсульт. 17 последующих лет он не работал. Он умер 21 августа 2020 года. Последний раз мы виделись в 1975 году на встрече выпускников 65 года. Все мои институтские друзья, о которых я знаю, уже умерли...
Был еще Юра Бурдюк, который попал в нашу группу на четвертом курсе. Он был родом из пермских Березников, где и работал хирургом в поликлинике медсанчасти. На встрече выпускников мы с ним провели время довольно мило. На пятом курсе появился Исак (Исаак Лазаревич) Телянер. Он был пермский житель, мы мало контактировали. В 2016 году я случайно узнал, что его сын, предприниматель Игорь, и его внучка Олеся живут теперь в Подмосковье. Сам Исак отмечен в Интернете как изобретатель. Как я понял, изобретения его - в области патанатомии и гистологии. Эдик (Эдуард Акиндинович) Костарев, пермский парень, был тих и замкнут. Никто из нас, одногруппников, даже не поинтересовался его отчеством, ведь имя Акиндин весьма редкое. Он прожил с нами незамеченным все шесть лет. В 1975 году он был пермским психиатром в дорогущем костюме и, как всегда, сдержан и замкнут. Вася (Василий Васильевич) Солдатов - племянник знаменитого директора крупнейшего пермского военного завода и главы Пермского Совнархоза, жил в центре Перми в шикарном (по тем временам) доме. Однако был простой добрый парень без выпендрежа. Слегка сутулился и курил. Был не дурак в меру выпить и погулять. В числе немногих парней после выпуска он пошел служить в армию. В 1972 году он в звании майора служил в Свердловске в должности (если не ошибаюсь) начальника медслужбы полка. Женился Вася на женщине с двумя детьми. Володя Вязников, когда он два года служил в Свердловской области, и я, когда три месяца учился в окружном военном госпитале, не раз пытались с ним встретиться, но нам это так и не удалось. После 1965 года я Васю не видел, судьба его мне неизвестна.
Наконец, главный герой - Вовка Опарин. Вовка резко выделялся среди знакомых мне сокурсников, потому что он был подонок. Такой веселый, общительный, простецкий подонок, забулдыга и похабник, «пьянь, рвань и странь», как говорила моя бабушка. Его любимым занятием было «подековаться» над кем-нибудь, то есть поиздеваться, публично высмеять. Поставить человека в неловкое положение, продемонстрировать окружющим его смущение и обиду доставляло Опарину огромное удовольствие. Мы с ним еще абитуриентами зашли как-то в столовку. Сидим, потребляем борщ с котлетками. Вдруг он начал хихикать на весь зал и показывать на меня пальцем. В чем дело? Дело в том, что я, как пацан интеллигентный, но домашний, и первое и второе ел столовой ложкой. Так я привык дома, где на второе из мяса были исключительно котлеты. А для котлеты подходит и ложка. Я смотрю - весь зал орудует вилками, один я такая деревенщина из семьи главного инженера комбината. Или идем мы втроем по городу, потребовалась нам иголка для шприца. Заходим в аптеку, на прилавке - иголки по 4 копейки. Пробили чек. Вовка подает чек молоденькой продавщице, та говорит - Вы знаете, иголки кончились. Разгневанный Опарин орет на весь зал - Тогда давайте презервативы! Любил подухариться, эпатировать обывателя. Упаковка презервативов из двух штук тоже стоила 4 копейки. Зал замер, продавщица готова упасть в обморок. В те времена слово «презерватив» было табу. Официально они назывались «Резиновое изделие №2». Человек, покупавший презервативы, обычно долго мямлил - Мне вот ту упаковочку, ну, которая за четыре копейки - 20 штук. Сказать громко в толпе приличных людей - презерватив - все равно, что выкрикнуть... понятно что. Получив, наконец, свой товар мы гордо покинули онемевшую аптеку. Вовка был еще и провокатор. Сашка Гордеев рассказывал мне, что Опарин, когда они вдвоем шли по улице на очередную кафедру, в интимном тоне допытывался, занимается ли тот онанизмом. Да ты не стесняйся, скажи, что в этом такого? Шурик сказал, что он и слово-то это впервые услышал, а вот и трамвай подошел. Можно себе представить - скажи Сашка - Да - и завтра же вся опаринская кодла об этом узнает - ведь он сам сказал... Впрочем, услышав - Нет, Опарин все равно придумал бы какую-нибудь гадость. Выпить Вовка любил в компании, чтоб «подухариться», но быстро пьянел и нес околесицу. Щупловат был, почти не курил... Баб он тоже любил, но молодых и глупых, невысокого пошиба. Среди студенток таких не находилось, поэтому развлекался Опарин на стороне. Жил он на квартире, в общагу к ребятам заходил редко. Общение ограничивалось болтовней в перерывах. Ближе всех к нему был только Вася Солдатов, да и тот только внешне. Между собой ребята называли его не иначе как «Опарин». Подековаться он мог только над теми, кто был заведомо слабее и не мог дать достойный ответ. Была такая студентка Анна Львовна Сосина. Маленькая, ранимая, интеллигентная, симпатичная евреечка, слезки всегда наготове. Обычно к ней обращались - Анечка илу уж подчеркнуто официально - Анна Львовна. Другое имя как-то и не подходило к ней. В сентябре после летних каникул, встретив Анечку, Вовка заорал: «Нюрка, до чего ты страшна-то стала!». Аня, естественно, в слезы. А Опарин доволен! (Анечка вышла замуж, родила детей и уехала всей семьей в Штаты, где и живет до сих пор. Пишет иногда письма старым подругам). Еще один случай с Вовкой. В нашей группе появился новый студент Исаак Телянер. Телянер был парень крупный, крепкий, но какой-то робкий и застенчивый. Хотя, казалось, какая застенчивость в среде коллег-студентов - парню 22 года. Опарин сразу почувствовал эту слабинку. И вот как-то в аудитории в перерыве сидит Телянер за столом. Опарин суетится перед нимм, в руке у него коробок спичек, он выхватывает спичку, ломает пополам и одну за другой бросает в Телянера с криком: «Исак, Исак, у тебя жопа шире грудной клетки!». Исак молчит и не двигается. Исак ничего плохого никому не сделал. Но он был непротивленец и Вовка это чувствовал. На месте Телянера другой парень взял бы Вовку за горло и слегка сдавил - Вовка был трус и не блистал физической силой. Мне это надоело - и наглость Опарина и телячья робость Телянера. Я подошел к Вовке, отозвал его в угол и тихо сказал: «Вова, кончай, БЛИН, это дело». И Вова тотчас кончил, отвлекся на лругое... После пятого курса он женился, никто из нас на свадьбе не присутствовал. Да была ли свадьба? Нашел себе студентку медучилища - робкую тихую девочку из Перми, и переехал к ней с тещей. Жизнь его мало изменилась - он по-прежнему проводил время по вечерам в ресторане «Нева», где его все, включая гардеробщиков, знали как облупленного. Он таскался от столика к столику, занимая по 37 копеек на очередную бутылку пива (а долг чаще всего не отдавал). Молодая жена ждала его у гардероба. Когда он выскакивал в туалет, она призывала его домой. Но он не спешил. Старик гардеробщик уговаривал его - Вова, у тебя такая хорошая жена, брось ты этот кабак. Вовка кабак не бросал. Он без зазрения совести рассказывал нам как учит жену «называть вещи своими именами». Скажем, возвращается он домой, жена выходит из ванной.
- Ты где была?
- В ванной
- Что там делала?
- Мылась
- Что мыла?
- Вся мылась
- Ты знаешь о чем я тебя спрашиваю. Говори, что мыла
- П....
- Ну вот, теперь правльно...
При этом Опарин заливался веселым смехом. Мы слегка краснели. Что можно сказать? - подонок. Но, если всегда помнить, что имеешь дело с подонком, с ним вполне можно было общаться. В 1975 году на вечере встречи выпускников он выступал как окулист в одном из райцентров. Потом он умер по пьянке. Кажется, детей у них не было...
Хорошие ребята учились в нашей восьмой группе в 1959-1965 годах в Пермском мединституте. Володя (Владимир Павлович) Вязников - рыжеволосый внутренне легко ранимый. Он распределился в систему 3 ГУ МЗ СССР и уехал с женой в башкирский Салават, где и работал неврологом. В 1968 г. он оказался в армии, прослужил два года в звании лейтенанта. Потом ординатура и многие годы работы в системе 4-го ГУ МЗ РСФСР. Он внезапно умер на 51-м году жизни, будучи зав. отделением правительственной поликлиники. Володя был хороший врач и человек, его любили и больные и коллеги. Валька (Валентин Викторович) Сунцов - единственный студент нашей группы из вятского села. У абитуриента Сунцова паспорта не было - деревенским паспорта не полагалось. Ребята звали его Сунцига. Тоже попал в сети «третьего рейха» и работал отоларингологом в поселке Малышевка Свердловской области. Потом ординатура в Ленинграде и работа в Москве. Он умер внезапно через три дня после того как отметил 60-летний юбилей, оставив жену Валю и дочь Иру, тоже врача. Оба - Володя и Валя были мои ближайшие друзья до самой смерти. Боря Носков (Борис Николаевич) единственный в группе фельдшер, отслуживший в армии, получил в общаге прозвище «Старшина». В отличие от нас, школьников-неофитов, у Бори на первых курсах были твердын представления, вбитые в него в фельдшерско-акушерской школе. Третьекурсники, на кафедре физиологии мы учились измерять артериальное давление. Тренировались друг на друге. У Бори оказалось 80/60. Он не поверил - ты не умеешь. Попросил другого, опять 80/60. Он подошел ко мне. Ртутный манометр, слышно прекрасно - 80/60. Боря сказал - Вы все врете, вы сговорились. По его представлениям, такое давление бывает за два дня до смерти, а он прекрасно себя чувствовал. Тут появилась наша ассистентка, он подошел и к ней. У той получилось то же самое. Так Боря решил, что мы и ее подговорили. Боря тоже по линии третьего главка уехал в Большекаменск на Дальний Восток. Там для него нашлась только ставка ЛОР-врача. Он был страшно недоволен (хотел быть хирургом) и целый год бился в истерике. А потом привык, ему даже понравилось это дело, он проработал отоларингологом всю жизнь. Уехал в Киров и умер на седьмом десятке от пневмонии (?) спустя пару лет после ишемического инсульта, оставив жену Лию и приемного сына. Шурик Гордеев, который проучился в нашей группе только три года, тоже умер от цирроза печени, не дожив до 30 лет. Курт Иванович Видергольд, мой лучший студенческий друг, работал главным врачом единственного в пермском городе Кунгуре (65 тысяч жителей) родильного дома до 2003 года, когда у него, видимо, тоже случился инсульт. 17 последующих лет он не работал. Он умер 21 августа 2020 года. Последний раз мы виделись в 1975 году на встрече выпускников 65 года. Все мои институтские друзья, о которых я знаю, уже умерли...
Был еще Юра Бурдюк, который попал в нашу группу на четвертом курсе. Он был родом из пермских Березников, где и работал хирургом в поликлинике медсанчасти. На встрече выпускников мы с ним провели время довольно мило. На пятом курсе появился Исак (Исаак Лазаревич) Телянер. Он был пермский житель, мы мало контактировали. В 2016 году я случайно узнал, что его сын, предприниматель Игорь, и его внучка Олеся живут теперь в Подмосковье. Сам Исак отмечен в Интернете как изобретатель. Как я понял, изобретения его - в области патанатомии и гистологии. Эдик (Эдуард Акиндинович) Костарев, пермский парень, был тих и замкнут. Никто из нас, одногруппников, даже не поинтересовался его отчеством, ведь имя Акиндин весьма редкое. Он прожил с нами незамеченным все шесть лет. В 1975 году он был пермским психиатром в дорогущем костюме и, как всегда, сдержан и замкнут. Вася (Василий Васильевич) Солдатов - племянник знаменитого директора крупнейшего пермского военного завода и главы Пермского Совнархоза, жил в центре Перми в шикарном (по тем временам) доме. Однако был простой добрый парень без выпендрежа. Слегка сутулился и курил. Был не дурак в меру выпить и погулять. В числе немногих парней после выпуска он пошел служить в армию. В 1972 году он в звании майора служил в Свердловске в должности (если не ошибаюсь) начальника медслужбы полка. Женился Вася на женщине с двумя детьми. Володя Вязников, когда он два года служил в Свердловской области, и я, когда три месяца учился в окружном военном госпитале, не раз пытались с ним встретиться, но нам это так и не удалось. После 1965 года я Васю не видел, судьба его мне неизвестна.
Наконец, главный герой - Вовка Опарин. Вовка резко выделялся среди знакомых мне сокурсников, потому что он был подонок. Такой веселый, общительный, простецкий подонок, забулдыга и похабник, «пьянь, рвань и странь», как говорила моя бабушка. Его любимым занятием было «подековаться» над кем-нибудь, то есть поиздеваться, публично высмеять. Поставить человека в неловкое положение, продемонстрировать окружющим его смущение и обиду доставляло Опарину огромное удовольствие. Мы с ним еще абитуриентами зашли как-то в столовку. Сидим, потребляем борщ с котлетками. Вдруг он начал хихикать на весь зал и показывать на меня пальцем. В чем дело? Дело в том, что я, как пацан интеллигентный, но домашний, и первое и второе ел столовой ложкой. Так я привык дома, где на второе из мяса были исключительно котлеты. А для котлеты подходит и ложка. Я смотрю - весь зал орудует вилками, один я такая деревенщина из семьи главного инженера комбината. Или идем мы втроем по городу, потребовалась нам иголка для шприца. Заходим в аптеку, на прилавке - иголки по 4 копейки. Пробили чек. Вовка подает чек молоденькой продавщице, та говорит - Вы знаете, иголки кончились. Разгневанный Опарин орет на весь зал - Тогда давайте презервативы! Любил подухариться, эпатировать обывателя. Упаковка презервативов из двух штук тоже стоила 4 копейки. Зал замер, продавщица готова упасть в обморок. В те времена слово «презерватив» было табу. Официально они назывались «Резиновое изделие №2». Человек, покупавший презервативы, обычно долго мямлил - Мне вот ту упаковочку, ну, которая за четыре копейки - 20 штук. Сказать громко в толпе приличных людей - презерватив - все равно, что выкрикнуть... понятно что. Получив, наконец, свой товар мы гордо покинули онемевшую аптеку. Вовка был еще и провокатор. Сашка Гордеев рассказывал мне, что Опарин, когда они вдвоем шли по улице на очередную кафедру, в интимном тоне допытывался, занимается ли тот онанизмом. Да ты не стесняйся, скажи, что в этом такого? Шурик сказал, что он и слово-то это впервые услышал, а вот и трамвай подошел. Можно себе представить - скажи Сашка - Да - и завтра же вся опаринская кодла об этом узнает - ведь он сам сказал... Впрочем, услышав - Нет, Опарин все равно придумал бы какую-нибудь гадость. Выпить Вовка любил в компании, чтоб «подухариться», но быстро пьянел и нес околесицу. Щупловат был, почти не курил... Баб он тоже любил, но молодых и глупых, невысокого пошиба. Среди студенток таких не находилось, поэтому развлекался Опарин на стороне. Жил он на квартире, в общагу к ребятам заходил редко. Общение ограничивалось болтовней в перерывах. Ближе всех к нему был только Вася Солдатов, да и тот только внешне. Между собой ребята называли его не иначе как «Опарин». Подековаться он мог только над теми, кто был заведомо слабее и не мог дать достойный ответ. Была такая студентка Анна Львовна Сосина. Маленькая, ранимая, интеллигентная, симпатичная евреечка, слезки всегда наготове. Обычно к ней обращались - Анечка илу уж подчеркнуто официально - Анна Львовна. Другое имя как-то и не подходило к ней. В сентябре после летних каникул, встретив Анечку, Вовка заорал: «Нюрка, до чего ты страшна-то стала!». Аня, естественно, в слезы. А Опарин доволен! (Анечка вышла замуж, родила детей и уехала всей семьей в Штаты, где и живет до сих пор. Пишет иногда письма старым подругам). Еще один случай с Вовкой. В нашей группе появился новый студент Исаак Телянер. Телянер был парень крупный, крепкий, но какой-то робкий и застенчивый. Хотя, казалось, какая застенчивость в среде коллег-студентов - парню 22 года. Опарин сразу почувствовал эту слабинку. И вот как-то в аудитории в перерыве сидит Телянер за столом. Опарин суетится перед нимм, в руке у него коробок спичек, он выхватывает спичку, ломает пополам и одну за другой бросает в Телянера с криком: «Исак, Исак, у тебя жопа шире грудной клетки!». Исак молчит и не двигается. Исак ничего плохого никому не сделал. Но он был непротивленец и Вовка это чувствовал. На месте Телянера другой парень взял бы Вовку за горло и слегка сдавил - Вовка был трус и не блистал физической силой. Мне это надоело - и наглость Опарина и телячья робость Телянера. Я подошел к Вовке, отозвал его в угол и тихо сказал: «Вова, кончай, БЛИН, это дело». И Вова тотчас кончил, отвлекся на лругое... После пятого курса он женился, никто из нас на свадьбе не присутствовал. Да была ли свадьба? Нашел себе студентку медучилища - робкую тихую девочку из Перми, и переехал к ней с тещей. Жизнь его мало изменилась - он по-прежнему проводил время по вечерам в ресторане «Нева», где его все, включая гардеробщиков, знали как облупленного. Он таскался от столика к столику, занимая по 37 копеек на очередную бутылку пива (а долг чаще всего не отдавал). Молодая жена ждала его у гардероба. Когда он выскакивал в туалет, она призывала его домой. Но он не спешил. Старик гардеробщик уговаривал его - Вова, у тебя такая хорошая жена, брось ты этот кабак. Вовка кабак не бросал. Он без зазрения совести рассказывал нам как учит жену «называть вещи своими именами». Скажем, возвращается он домой, жена выходит из ванной.
- Ты где была?
- В ванной
- Что там делала?
- Мылась
- Что мыла?
- Вся мылась
- Ты знаешь о чем я тебя спрашиваю. Говори, что мыла
- П....
- Ну вот, теперь правльно...
При этом Опарин заливался веселым смехом. Мы слегка краснели. Что можно сказать? - подонок. Но, если всегда помнить, что имеешь дело с подонком, с ним вполне можно было общаться. В 1975 году на вечере встречи выпускников он выступал как окулист в одном из райцентров. Потом он умер по пьянке. Кажется, детей у них не было...
Хорошие ребята учились в нашей восьмой группе в 1959-1965 годах в Пермском мединституте. Володя (Владимир Павлович) Вязников - рыжеволосый внутренне легко ранимый. Он распределился в систему 3 ГУ МЗ СССР и уехал с женой в башкирский Салават, где и работал неврологом. В 1968 г. он оказался в армии, прослужил два года в звании лейтенанта. Потом ординатура и многие годы работы в системе 4-го ГУ МЗ РСФСР. Он внезапно умер на 51-м году жизни, будучи зав. отделением правительственной поликлиники. Володя был хороший врач и человек, его любили и больные и коллеги. Валька (Валентин Викторович) Сунцов - единственный студент нашей группы из вятского села. У абитуриента Сунцова паспорта не было - деревенским паспорта не полагалось. Ребята звали его Сунцига. Тоже попал в сети «третьего рейха» и работал отоларингологом в поселке Малышевка Свердловской области. Потом ординатура в Ленинграде и работа в Москве. Он умер внезапно через три дня после того как отметил 60-летний юбилей, оставив жену Валю и дочь Иру, тоже врача. Оба - Володя и Валя были мои ближайшие друзья до самой смерти. Боря Носков (Борис Николаевич) единственный в группе фельдшер, отслуживший в армии, получил в общаге прозвище «Старшина». В отличие от нас, школьников-неофитов, у Бори на первых курсах были твердын представления, вбитые в него в фельдшерско-акушерской школе. Третьекурсники, на кафедре физиологии мы учились измерять артериальное давление. Тренировались друг на друге. У Бори оказалось 80/60. Он не поверил - ты не умеешь. Попросил другого, опять 80/60. Он подошел ко мне. Ртутный манометр, слышно прекрасно - 80/60. Боря сказал - Вы все врете, вы сговорились. По его представлениям, такое давление бывает за два дня до смерти, а он прекрасно себя чувствовал. Тут появилась наша ассистентка, он подошел и к ней. У той получилось то же самое. Так Боря решил, что мы и ее подговорили. Боря тоже по линии третьего главка уехал в Большекаменск на Дальний Восток. Там для него нашлась только ставка ЛОР-врача. Он был страшно недоволен (хотел быть хирургом) и целый год бился в истерике. А потом привык, ему даже понравилось это дело, он проработал отоларингологом всю жизнь. Уехал в Киров и умер на седьмом десятке от пневмонии (?) спустя пару лет после ишемического инсульта, оставив жену Лию и приемного сына. Шурик Гордеев, который проучился в нашей группе только три года, тоже умер от цирроза печени, не дожив до 30 лет. Курт Иванович Видергольд, мой лучший студенческий друг, работал главным врачом единственного в пермском городе Кунгуре (65 тысяч жителей) родильного дома до 2003 года, когда у него, видимо, тоже случился инсульт. 17 последующих лет он не работал. Он умер 21 августа 2020 года. Последний раз мы виделись в 1975 году на встрече выпускников 65 года. Все мои институтские друзья, о которых я знаю, уже умерли...
Был еще Юра Бурдюк, который попал в нашу группу на четвертом курсе. Он был родом из пермских Березников, где и работал хирургом в поликлинике медсанчасти. На встрече выпускников мы с ним провели время довольно мило. На пятом курсе появился Исак (Исаак Лазаревич) Телянер. Он был пермский житель, мы мало контактировали. В 2016 году я случайно узнал, что его сын, предприниматель Игорь, и его внучка Олеся живут теперь в Подмосковье. Сам Исак отмечен в Интернете как изобретатель. Как я понял, изобретения его - в области патанатомии и гистологии. Эдик (Эдуард Акиндинович) Костарев, пермский парень, был тих и замкнут. Никто из нас, одногруппников, даже не поинтересовался его отчеством, ведь имя Акиндин весьма редкое. Он прожил с нами незамеченным все шесть лет. В 1975 году он был пермским психиатром в дорогущем костюме и, как всегда, сдержан и замкнут. Вася (Василий Васильевич) Солдатов - племянник знаменитого директора крупнейшего пермского военного завода и главы Пермского Совнархоза, жил в центре Перми в шикарном (по тем временам) доме. Однако был простой добрый парень без выпендрежа. Слегка сутулился и курил. Был не дурак в меру выпить и погулять. В числе немногих парней после выпуска он пошел служить в армию. В 1972 году он в звании майора служил в Свердловске в должности (если не ошибаюсь) начальника медслужбы полка. Женился Вася на женщине с двумя детьми. Володя Вязников, когда он два года служил в Свердловской области, и я, когда три месяца учился в окружном военном госпитале, не раз пытались с ним встретиться, но нам это так и не удалось. После 1965 года я Васю не видел, судьба его мне неизвестна.
Наконец, главный герой - Вовка Опарин. Вовка резко выделялся среди знакомых мне сокурсников, потому что он был подонок. Такой веселый, общительный, простецкий подонок, забулдыга и похабник, «пьянь, рвань и странь», как говорила моя бабушка. Его любимым занятием было «подековаться» над кем-нибудь, то есть поиздеваться, публично высмеять. Поставить человека в неловкое положение, продемонстрировать окружющим его смущение и обиду доставляло Опарину огромное удовольствие. Мы с ним еще абитуриентами зашли как-то в столовку. Сидим, потребляем борщ с котлетками. Вдруг он начал хихикать на весь зал и показывать на меня пальцем. В чем дело? Дело в том, что я, как пацан интеллигентный, но домашний, и первое и второе ел столовой ложкой. Так я привык дома, где на второе из мяса были исключительно котлеты. А для котлеты подходит и ложка. Я смотрю - весь зал орудует вилками, один я такая деревенщина из семьи главного инженера комбината. Или идем мы втроем по городу, потребовалась нам иголка для шприца. Заходим в аптеку, на прилавке - иголки по 4 копейки. Пробили чек. Вовка подает чек молоденькой продавщице, та говорит - Вы знаете, иголки кончились. Разгневанный Опарин орет на весь зал - Тогда давайте презервативы! Любил подухариться, эпатировать обывателя. Упаковка презервативов из двух штук тоже стоила 4 копейки. Зал замер, продавщица готова упасть в обморок. В те времена слово «презерватив» было табу. Официально они назывались «Резиновое изделие №2». Человек, покупавший презервативы, обычно долго мямлил - Мне вот ту упаковочку, ну, которая за четыре копейки - 20 штук. Сказать громко в толпе приличных людей - презерватив - все равно, что выкрикнуть... понятно что. Получив, наконец, свой товар мы гордо покинули онемевшую аптеку. Вовка был еще и провокатор. Сашка Гордеев рассказывал мне, что Опарин, когда они вдвоем шли по улице на очередную кафедру, в интимном тоне допытывался, занимается ли тот онанизмом. Да ты не стесняйся, скажи, что в этом такого? Шурик сказал, что он и слово-то это впервые услышал, а вот и трамвай подошел. Можно себе представить - скажи Сашка - Да - и завтра же вся опаринская кодла об этом узнает - ведь он сам сказал... Впрочем, услышав - Нет, Опарин все равно придумал бы какую-нибудь гадость. Выпить Вовка любил в компании, чтоб «подухариться», но быстро пьянел и нес околесицу. Щупловат был, почти не курил... Баб он тоже любил, но молодых и глупых, невысокого пошиба. Среди студенток таких не находилось, поэтому развлекался Опарин на стороне. Жил он на квартире, в общагу к ребятам заходил редко. Общение ограничивалось болтовней в перерывах. Ближе всех к нему был только Вася Солдатов, да и тот только внешне. Между собой ребята называли его не иначе как «Опарин». Подековаться он мог только над теми, кто был заведомо слабее и не мог дать достойный ответ. Была такая студентка Анна Львовна Сосина. Маленькая, ранимая, интеллигентная, симпатичная евреечка, слезки всегда наготове. Обычно к ней обращались - Анечка илу уж подчеркнуто официально - Анна Львовна. Другое имя как-то и не подходило к ней. В сентябре после летних каникул, встретив Анечку, Вовка заорал: «Нюрка, до чего ты страшна-то стала!». Аня, естественно, в слезы. А Опарин доволен! (Анечка вышла замуж, родила детей и уехала всей семьей в Штаты, где и живет до сих пор. Пишет иногда письма старым подругам). Еще один случай с Вовкой. В нашей группе появился новый студент Исаак Телянер. Телянер был парень крупный, крепкий, но какой-то робкий и застенчивый. Хотя, казалось, какая застенчивость в среде коллег-студентов - парню 22 года. Опарин сразу почувствовал эту слабинку. И вот как-то в аудитории в перерыве сидит Телянер за столом. Опарин суетится перед нимм, в руке у него коробок спичек, он выхватывает спичку, ломает пополам и одну за другой бросает в Телянера с криком: «Исак, Исак, у тебя жопа шире грудной клетки!». Исак молчит и не двигается. Исак ничего плохого никому не сделал. Но он был непротивленец и Вовка это чувствовал. На месте Телянера другой парень взял бы Вовку за горло и слегка сдавил - Вовка был трус и не блистал физической силой. Мне это надоело - и наглость Опарина и телячья робость Телянера. Я подошел к Вовке, отозвал его в угол и тихо сказал: «Вова, кончай, БЛИН, это дело». И Вова тотчас кончил, отвлекся на лругое... После пятого курса он женился, никто из нас на свадьбе не присутствовал. Да была ли свадьба? Нашел себе студентку медучилища - робкую тихую девочку из Перми, и переехал к ней с тещей. Жизнь его мало изменилась - он по-прежнему проводил время по вечерам в ресторане «Нева», где его все, включая гардеробщиков, знали как облупленного. Он таскался от столика к столику, занимая по 37 копеек на очередную бутылку пива (а долг чаще всего не отдавал). Молодая жена ждала его у гардероба. Когда он выскакивал в туалет, она призывала его домой. Но он не спешил. Старик гардеробщик уговаривал его - Вова, у тебя такая хорошая жена, брось ты этот кабак. Вовка кабак не бросал. Он без зазрения совести рассказывал нам как учит жену «называть вещи своими именами». Скажем, возвращается он домой, жена выходит из ванной.
- Ты где была?
- В ванной
- Что там делала?
- Мылась
- Что мыла?
- Вся мылась
- Ты знаешь о чем я тебя спрашиваю. Говори, что мыла
- П....
- Ну вот, теперь правльно...
При этом Опарин заливался веселым смехом. Мы слегка краснели. Что можно сказать? - подонок. Но, если всегда помнить, что имеешь дело с подонком, с ним вполне можно было общаться. В 1975 году на вечере встречи выпускников он выступал как окулист в одном из райцентров. Потом он умер по пьянке. Кажется, детей у них не было...
Хорошие ребята учились в нашей восьмой группе в 1959-1965 годах в Пермском мединституте. Володя (Владимир Павлович) Вязников - рыжеволосый внутренне легко ранимый. Он распределился в систему 3 ГУ МЗ СССР и уехал с женой в башкирский Салават, где и работал неврологом. В 1968 г. он оказался в армии, прослужил два года в звании лейтенанта. Потом ординатура и многие годы работы в системе 4-го ГУ МЗ РСФСР. Он внезапно умер на 51-м году жизни, будучи зав. отделением правительственной поликлиники. Володя был хороший врач и человек, его любили и больные и коллеги. Валька (Валентин Викторович) Сунцов - единственный студент нашей группы из вятского села. У абитуриента Сунцова паспорта не было - деревенским паспорта не полагалось. Ребята звали его Сунцига. Тоже попал в сети «третьего рейха» и работал отоларингологом в поселке Малышевка Свердловской области. Потом ординатура в Ленинграде и работа в Москве. Он умер внезапно через три дня после того как отметил 60-летний юбилей, оставив жену Валю и дочь Иру, тоже врача. Оба - Володя и Валя были мои ближайшие друзья до самой смерти. Боря Носков (Борис Николаевич) единственный в группе фельдшер, отслуживший в армии, получил в общаге прозвище «Старшина». В отличие от нас, школьников-неофитов, у Бори на первых курсах были твердын представления, вбитые в него в фельдшерско-акушерской школе. Третьекурсники, на кафедре физиологии мы учились измерять артериальное давление. Тренировались друг на друге. У Бори оказалось 80/60. Он не поверил - ты не умеешь. Попросил другого, опять 80/60. Он подошел ко мне. Ртутный манометр, слышно прекрасно - 80/60. Боря сказал - Вы все врете, вы сговорились. По его представлениям, такое давление бывает за два дня до смерти, а он прекрасно себя чувствовал. Тут появилась наша ассистентка, он подошел и к ней. У той получилось то же самое. Так Боря решил, что мы и ее подговорили. Боря тоже по линии третьего главка уехал в Большекаменск на Дальний Восток. Там для него нашлась только ставка ЛОР-врача. Он был страшно недоволен (хотел быть хирургом) и целый год бился в истерике. А потом привык, ему даже понравилось это дело, он проработал отоларингологом всю жизнь. Уехал в Киров и умер на седьмом десятке от пневмонии (?) спустя пару лет после ишемического инсульта, оставив жену Лию и приемного сына. Шурик Гордеев, который проучился в нашей группе только три года, тоже умер от цирроза печени, не дожив до 30 лет. Курт Иванович Видергольд, мой лучший студенческий друг, работал главным врачом единственного в пермском городе Кунгуре (65 тысяч жителей) родильного дома до 2003 года, когда у него, видимо, тоже случился инсульт. 17 последующих лет он не работал. Он умер 21 августа 2020 года. Последний раз мы виделись в 1975 году на встрече выпускников 65 года. Все мои институтские друзья, о которых я знаю, уже умерли...
Был еще Юра Бурдюк, который попал в нашу группу на четвертом курсе. Он был родом из пермских Березников, где и работал хирургом в поликлинике медсанчасти. На встрече выпускников мы с ним провели время довольно мило. На пятом курсе появился Исак (Исаак Лазаревич) Телянер. Он был пермский житель, мы мало контактировали. В 2016 году я случайно узнал, что его сын, предприниматель Игорь, и его внучка Олеся живут теперь в Подмосковье. Сам Исак отмечен в Интернете как изобретатель. Как я понял, изобретения его - в области патанатомии и гистологии. Эдик (Эдуард Акиндинович) Костарев, пермский парень, был тих и замкнут. Никто из нас, одногруппников, даже не поинтересовался его отчеством, ведь имя Акиндин весьма редкое. Он прожил с нами незамеченным все шесть лет. В 1975 году он был пермским психиатром в дорогущем костюме и, как всегда, сдержан и замкнут. Вася (Василий Васильевич) Солдатов - племянник знаменитого директора крупнейшего пермского военного завода и главы Пермского Совнархоза, жил в центре Перми в шикарном (по тем временам) доме. Однако был простой добрый парень без выпендрежа. Слегка сутулился и курил. Был не дурак в меру выпить и погулять. В числе немногих парней после выпуска он пошел служить в армию. В 1972 году он в звании майора служил в Свердловске в должности (если не ошибаюсь) начальника медслужбы полка. Женился Вася на женщине с двумя детьми. Володя Вязников, когда он два года служил в Свердловской области, и я, когда три месяца учился в окружном военном госпитале, не раз пытались с ним встретиться, но нам это так и не удалось. После 1965 года я Васю не видел, судьба его мне неизвестна.
Наконец, главный герой - Вовка Опарин. Вовка резко выделялся среди знакомых мне сокурсников, потому что он был подонок. Такой веселый, общительный, простецкий подонок, забулдыга и похабник, «пьянь, рвань и странь», как говорила моя бабушка. Его любимым занятием было «подековаться» над кем-нибудь, то есть поиздеваться, публично высмеять. Поставить человека в неловкое положение, продемонстрировать окружющим его смущение и обиду доставляло Опарину огромное удовольствие. Мы с ним еще абитуриентами зашли как-то в столовку. Сидим, потребляем борщ с котлетками. Вдруг он начал хихикать на весь зал и показывать на меня пальцем. В чем дело? Дело в том, что я, как пацан интеллигентный, но домашний, и первое и второе ел столовой ложкой. Так я привык дома, где на второе из мяса были исключительно котлеты. А для котлеты подходит и ложка. Я смотрю - весь зал орудует вилками, один я такая деревенщина из семьи главного инженера комбината. Или идем мы втроем по городу, потребовалась нам иголка для шприца. Заходим в аптеку, на прилавке - иголки по 4 копейки. Пробили чек. Вовка подает чек молоденькой продавщице, та говорит - Вы знаете, иголки кончились. Разгневанный Опарин орет на весь зал - Тогда давайте презервативы! Любил подухариться, эпатировать обывателя. Упаковка презервативов из двух штук тоже стоила 4 копейки. Зал замер, продавщица готова упасть в обморок. В те времена слово «презерватив» было табу. Официально они назывались «Резиновое изделие №2». Человек, покупавший презервативы, обычно долго мямлил - Мне вот ту упаковочку, ну, которая за четыре копейки - 20 штук. Сказать громко в толпе приличных людей - презерватив - все равно, что выкрикнуть... понятно что. Получив, наконец, свой товар мы гордо покинули онемевшую аптеку. Вовка был еще и провокатор. Сашка Гордеев рассказывал мне, что Опарин, когда они вдвоем шли по улице на очередную кафедру, в интимном тоне допытывался, занимается ли тот онанизмом. Да ты не стесняйся, скажи, что в этом такого? Шурик сказал, что он и слово-то это впервые услышал, а вот и трамвай подошел. Можно себе представить - скажи Сашка - Да - и завтра же вся опаринская кодла об этом узнает - ведь он сам сказал... Впрочем, услышав - Нет, Опарин все равно придумал бы какую-нибудь гадость. Выпить Вовка любил в компании, чтоб «подухариться», но быстро пьянел и нес околесицу. Щупловат был, почти не курил... Баб он тоже любил, но молодых и глупых, невысокого пошиба. Среди студенток таких не находилось, поэтому развлекался Опарин на стороне. Жил он на квартире, в общагу к ребятам заходил редко. Общение ограничивалось болтовней в перерывах. Ближе всех к нему был только Вася Солдатов, да и тот только внешне. Между собой ребята называли его не иначе как «Опарин». Подековаться он мог только над теми, кто был заведомо слабее и не мог дать достойный ответ. Была такая студентка Анна Львовна Сосина. Маленькая, ранимая, интеллигентная, симпатичная евреечка, слезки всегда наготове. Обычно к ней обращались - Анечка илу уж подчеркнуто официально - Анна Львовна. Другое имя как-то и не подходило к ней. В сентябре после летних каникул, встретив Анечку, Вовка заорал: «Нюрка, до чего ты страшна-то стала!». Аня, естественно, в слезы. А Опарин доволен! (Анечка вышла замуж, родила детей и уехала всей семьей в Штаты, где и живет до сих пор. Пишет иногда письма старым подругам). Еще один случай с Вовкой. В нашей группе появился новый студент Исаак Телянер. Телянер был парень крупный, крепкий, но какой-то робкий и застенчивый. Хотя, казалось, какая застенчивость в среде коллег-студентов - парню 22 года. Опарин сразу почувствовал эту слабинку. И вот как-то в аудитории в перерыве сидит Телянер за столом. Опарин суетится перед нимм, в руке у него коробок спичек, он выхватывает спичку, ломает пополам и одну за другой бросает в Телянера с криком: «Исак, Исак, у тебя жопа шире грудной клетки!». Исак молчит и не двигается. Исак ничего плохого никому не сделал. Но он был непротивленец и Вовка это чувствовал. На месте Телянера другой парень взял бы Вовку за горло и слегка сдавил - Вовка был трус и не блистал физической силой. Мне это надоело - и наглость Опарина и телячья робость Телянера. Я подошел к Вовке, отозвал его в угол и тихо сказал: «Вова, кончай, БЛИН, это дело». И Вова тотчас кончил, отвлекся на лругое... После пятого курса он женился, никто из нас на свадьбе не присутствовал. Да была ли свадьба? Нашел себе студентку медучилища - робкую тихую девочку из Перми, и переехал к ней с тещей. Жизнь его мало изменилась - он по-прежнему проводил время по вечерам в ресторане «Нева», где его все, включая гардеробщиков, знали как облупленного. Он таскался от столика к столику, занимая по 37 копеек на очередную бутылку пива (а долг чаще всего не отдавал). Молодая жена ждала его у гардероба. Когда он выскакивал в туалет, она призывала его домой. Но он не спешил. Старик гардеробщик уговаривал его - Вова, у тебя такая хорошая жена, брось ты этот кабак. Вовка кабак не бросал. Он без зазрения совести рассказывал нам как учит жену «называть вещи своими именами». Скажем, возвращается он домой, жена выходит из ванной.
- Ты где была?
- В ванной
- Что там делала?
- Мылась
- Что мыла?
- Вся мылась
- Ты знаешь о чем я тебя спрашиваю. Говори, что мыла
- П....
- Ну вот, теперь правльно...
При этом Опарин заливался веселым смехом. Мы слегка краснели. Что можно сказать? - подонок. Но, если всегда помнить, что имеешь дело с подонком, с ним вполне можно было общаться. В 1975 году на вечере встречи выпускников он выступал как окулист в одном из райцентров. Потом он умер по пьянке. Кажется, детей у них не было...
Хорошие ребята учились в нашей восьмой группе в 1959-1965 годах в Пермском мединституте. Володя (Владимир Павлович) Вязников - рыжеволосый внутренне легко ранимый. Он распределился в систему 3 ГУ МЗ СССР и уехал с женой в башкирский Салават, где и работал неврологом. В 1968 г. он оказался в армии, прослужил два года в звании лейтенанта. Потом ординатура и многие годы работы в системе 4-го ГУ МЗ РСФСР. Он внезапно умер на 51-м году жизни, будучи зав. отделением правительственной поликлиники. Володя был хороший врач и человек, его любили и больные и коллеги. Валька (Валентин Викторович) Сунцов - единственный студент нашей группы из вятского села. У абитуриента Сунцова паспорта не было - деревенским паспорта не полагалось. Ребята звали его Сунцига. Тоже попал в сети «третьего рейха» и работал отоларингологом в поселке Малышевка Свердловской области. Потом ординатура в Ленинграде и работа в Москве. Он умер внезапно через три дня после того как отметил 60-летний юбилей, оставив жену Валю и дочь Иру, тоже врача. Оба - Володя и Валя были мои ближайшие друзья до самой смерти. Боря Носков (Борис Николаевич) единственный в группе фельдшер, отслуживший в армии, получил в общаге прозвище «Старшина». В отличие от нас, школьников-неофитов, у Бори на первых курсах были твердын представления, вбитые в него в фельдшерско-акушерской школе. Третьекурсники, на кафедре физиологии мы учились измерять артериальное давление. Тренировались друг на друге. У Бори оказалось 80/60. Он не поверил - ты не умеешь. Попросил другого, опять 80/60. Он подошел ко мне. Ртутный манометр, слышно прекрасно - 80/60. Боря сказал - Вы все врете, вы сговорились. По его представлениям, такое давление бывает за два дня до смерти, а он прекрасно себя чувствовал. Тут появилась наша ассистентка, он подошел и к ней. У той получилось то же самое. Так Боря решил, что мы и ее подговорили. Боря тоже по линии третьего главка уехал в Большекаменск на Дальний Восток. Там для него нашлась только ставка ЛОР-врача. Он был страшно недоволен (хотел быть хирургом) и целый год бился в истерике. А потом привык, ему даже понравилось это дело, он проработал отоларингологом всю жизнь. Уехал в Киров и умер на седьмом десятке от пневмонии (?) спустя пару лет после ишемического инсульта, оставив жену Лию и приемного сына. Шурик Гордеев, который проучился в нашей группе только три года, тоже умер от цирроза печени, не дожив до 30 лет. Курт Иванович Видергольд, мой лучший студенческий друг, работал главным врачом единственного в пермском городе Кунгуре (65 тысяч жителей) родильного дома до 2003 года, когда у него, видимо, тоже случился инсульт. 17 последующих лет он не работал. Он умер 21 августа 2020 года. Последний раз мы виделись в 1975 году на встрече выпускников 65 года. Все мои институтские друзья, о которых я знаю, уже умерли...
Был еще Юра Бурдюк, который попал в нашу группу на четвертом курсе. Он был родом из пермских Березников, где и работал хирургом в поликлинике медсанчасти. На встрече выпускников мы с ним провели время довольно мило. На пятом курсе появился Исак (Исаак Лазаревич) Телянер. Он был пермский житель, мы мало контактировали. В 2016 году я случайно узнал, что его сын, предприниматель Игорь, и его внучка Олеся живут теперь в Подмосковье. Сам Исак отмечен в Интернете как изобретатель. Как я понял, изобретения его - в области патанатомии и гистологии. Эдик (Эдуард Акиндинович) Костарев, пермский парень, был тих и замкнут. Никто из нас, одногруппников, даже не поинтересовался его отчеством, ведь имя Акиндин весьма редкое. Он прожил с нами незамеченным все шесть лет. В 1975 году он был пермским психиатром в дорогущем костюме и, как всегда, сдержан и замкнут. Вася (Василий Васильевич) Солдатов - племянник знаменитого директора крупнейшего пермского военного завода и главы Пермского Совнархоза, жил в центре Перми в шикарном (по тем временам) доме. Однако был простой добрый парень без выпендрежа. Слегка сутулился и курил. Был не дурак в меру выпить и погулять. В числе немногих парней после выпуска он пошел служить в армию. В 1972 году он в звании майора служил в Свердловске в должности (если не ошибаюсь) начальника медслужбы полка. Женился Вася на женщине с двумя детьми. Володя Вязников, когда он два года служил в Свердловской области, и я, когда три месяца учился в окружном военном госпитале, не раз пытались с ним встретиться, но нам это так и не удалось. После 1965 года я Васю не видел, судьба его мне неизвестна.
Наконец, главный герой - Вовка Опарин. Вовка резко выделялся среди знакомых мне сокурсников, потому что он был подонок. Такой веселый, общительный, простецкий подонок, забулдыга и похабник, «пьянь, рвань и странь», как говорила моя бабушка. Его любимым занятием было «подековаться» над кем-нибудь, то есть поиздеваться, публично высмеять. Поставить человека в неловкое положение, продемонстрировать окружющим его смущение и обиду доставляло Опарину огромное удовольствие. Мы с ним еще абитуриентами зашли как-то в столовку. Сидим, потребляем борщ с котлетками. Вдруг он начал хихикать на весь зал и показывать на меня пальцем. В чем дело? Дело в том, что я, как пацан интеллигентный, но домашний, и первое и второе ел столовой ложкой. Так я привык дома, где на второе из мяса были исключительно котлеты. А для котлеты подходит и ложка. Я смотрю - весь зал орудует вилками, один я такая деревенщина из семьи главного инженера комбината. Или идем мы втроем по городу, потребовалась нам иголка для шприца. Заходим в аптеку, на прилавке - иголки по 4 копейки. Пробили чек. Вовка подает чек молоденькой продавщице, та говорит - Вы знаете, иголки кончились. Разгневанный Опарин орет на весь зал - Тогда давайте презервативы! Любил подухариться, эпатировать обывателя. Упаковка презервативов из двух штук тоже стоила 4 копейки. Зал замер, продавщица готова упасть в обморок. В те времена слово «презерватив» было табу. Официально они назывались «Резиновое изделие №2». Человек, покупавший презервативы, обычно долго мямлил - Мне вот ту упаковочку, ну, которая за четыре копейки - 20 штук. Сказать громко в толпе приличных людей - презерватив - все равно, что выкрикнуть... понятно что. Получив, наконец, свой товар мы гордо покинули онемевшую аптеку. Вовка был еще и провокатор. Сашка Гордеев рассказывал мне, что Опарин, когда они вдвоем шли по улице на очередную кафедру, в интимном тоне допытывался, занимается ли тот онанизмом. Да ты не стесняйся, скажи, что в этом такого? Шурик сказал, что он и слово-то это впервые услышал, а вот и трамвай подошел. Можно себе представить - скажи Сашка - Да - и завтра же вся опаринская кодла об этом узнает - ведь он сам сказал... Впрочем, услышав - Нет, Опарин все равно придумал бы какую-нибудь гадость. Выпить Вовка любил в компании, чтоб «подухариться», но быстро пьянел и нес околесицу. Щупловат был, почти не курил... Баб он тоже любил, но молодых и глупых, невысокого пошиба. Среди студенток таких не находилось, поэтому развлекался Опарин на стороне. Жил он на квартире, в общагу к ребятам заходил редко. Общение ограничивалось болтовней в перерывах. Ближе всех к нему был только Вася Солдатов, да и тот только внешне. Между собой ребята называли его не иначе как «Опарин». Подековаться он мог только над теми, кто был заведомо слабее и не мог дать достойный ответ. Была такая студентка Анна Львовна Сосина. Маленькая, ранимая, интеллигентная, симпатичная евреечка, слезки всегда наготове. Обычно к ней обращались - Анечка илу уж подчеркнуто официально - Анна Львовна. Другое имя как-то и не подходило к ней. В сентябре после летних каникул, встретив Анечку, Вовка заорал: «Нюрка, до чего ты страшна-то стала!». Аня, естественно, в слезы. А Опарин доволен! (Анечка вышла замуж, родила детей и уехала всей семьей в Штаты, где и живет до сих пор. Пишет иногда письма старым подругам). Еще один случай с Вовкой. В нашей группе появился новый студент Исаак Телянер. Телянер был парень крупный, крепкий, но какой-то робкий и застенчивый. Хотя, казалось, какая застенчивость в среде коллег-студентов - парню 22 года. Опарин сразу почувствовал эту слабинку. И вот как-то в аудитории в перерыве сидит Телянер за столом. Опарин суетится перед нимм, в руке у него коробок спичек, он выхватывает спичку, ломает пополам и одну за другой бросает в Телянера с криком: «Исак, Исак, у тебя жопа шире грудной клетки!». Исак молчит и не двигается. Исак ничего плохого никому не сделал. Но он был непротивленец и Вовка это чувствовал. На месте Телянера другой парень взял бы Вовку за горло и слегка сдавил - Вовка был трус и не блистал физической силой. Мне это надоело - и наглость Опарина и телячья робость Телянера. Я подошел к Вовке, отозвал его в угол и тихо сказал: «Вова, кончай, БЛИН, это дело». И Вова тотчас кончил, отвлекся на лругое... После пятого курса он женился, никто из нас на свадьбе не присутствовал. Да была ли свадьба? Нашел себе студентку медучилища - робкую тихую девочку из Перми, и переехал к ней с тещей. Жизнь его мало изменилась - он по-прежнему проводил время по вечерам в ресторане «Нева», где его все, включая гардеробщиков, знали как облупленного. Он таскался от столика к столику, занимая по 37 копеек на очередную бутылку пива (а долг чаще всего не отдавал). Молодая жена ждала его у гардероба. Когда он выскакивал в туалет, она призывала его домой. Но он не спешил. Старик гардеробщик уговаривал его - Вова, у тебя такая хорошая жена, брось ты этот кабак. Вовка кабак не бросал. Он без зазрения совести рассказывал нам как учит жену «называть вещи своими именами». Скажем, возвращается он домой, жена выходит из ванной.
- Ты где была?
- В ванной
- Что там делала?
- Мылась
- Что мыла?
- Вся мылась
- Ты знаешь о чем я тебя спрашиваю. Говори, что мыла
- П....
- Ну вот, теперь правльно...
При этом Опарин заливался веселым смехом. Мы слегка краснели. Что можно сказать? - подонок. Но, если всегда помнить, что имеешь дело с подонком, с ним вполне можно было общаться. В 1975 году на вечере встречи выпускников он выступал как окулист в одном из райцентров. Потом он умер по пьянке. Кажется, детей у них не было...