ЛЕТИ С ПРИВЕТОМ
1. Областной город, наши дни
Приходит такое время, когда хочется заглянуть в прошлое. Поправить в нём, конечно же, ничего нельзя, но поразмышлять о том, что было, или могло быть, вполне возможно. Да чего мне с вами в кошки-мышки играть, обстоятельства дня просто диктовали «заглянуть».
Сашка Неделич уже давно в определённых кругах звался другим именем – Александр Семёнович. Кто такой этот Неделич и чем он интересен для читателя? Скажу, что знаю: давным-давно, во временные лабиринты заходить не будем, он профессионально занимался альпинизмом. Был, как говорят в хоккее, «играющим тренером», в конце своей спортивной карьеры работал в спасательной службе на Памире (Фанские горы).
Работа есть работа, это мы понимаем, но зачем было более десяти лет скрупулёзно вести дневники? А Саша их вёл, всё что видел, что его волновало, русскими буковками в тетрадочку и записывал. Один из нас пожмёт плечами, а кто-то скажет: «Молодец!» Мол, на старости лет надоест листать классику, займёшься чтением своих дневников. А может, и за мемуары засядешь…
Саша особо своё занятие не комментировал: так, всего-то потребность души.
Меня, как автора, это умозаключение радует, всегда приятно общаться с человеком имеющим душу. А эта душа к тому же оказалась ещё и чувствительной. Не часто подобное встретишь.
И вот Неделич, порывшись в нижних ящиках книжной полки, извлёк дневники на божий свет. Обложки общих тетрадей были помечены наклейками с порядковым номером года. Что ж, можно только позавидовать хозяину, ибо порядок всегда похвален.
Причина заглянуть в прошлое была несколько щепетильная, если здесь уместно это слово. В «Одноклассниках» просочилась в друзья некто Лилия Соболенко. Вы же знаете формулу общения: друг моих друзей – мой друг. А потом оказалось, что эта Соболенко из Питера, ни кто иная как Лилька Никитина. Опознать её, из-за разросшихся габаритов, совсем не просто. Ещё приплюсуйте сюда, в качестве понижающего коэффициента, прошедшее время.
Никитина и в те, уже далёкие годы была не проста, а сегодня её, вообще, сильно заносит на поворотах:
«Давай встретимся…Скучаю… Хочешь, я приеду?»
«Похоже, что совсем из ума выжила. Додумалась… Приеду… У меня жена, дети… А она, как дятел своё твердит: встретимся, встретимся…
Да-аа… – выдохнул Неделич. – Теперь от неё попробуй, отцепись…»
Медвежью хватку Лилька он не забыл, как, впрочем, припоминал он и нечто другое, окрашенное в радужные тона. Воспоминания всплывали из небытия, но как-то непонятно куце они выглядели. Понятно, молодой был, но чтобы сегодня в душе ничего не дрогнуло?
«Стариком становлюсь, что ли? Откуда полное безразличие, откуда эта сердечная глухота? Мы же с ней… ещё как покуролесили в тот год, – размышлял Неделич, пытаясь диагностировать своё состояние. – Что я тогда чувствовал?»
Но вопрос остался без ответа, время врачует не только сердечные раны и драмы, хочешь ты этого или нет, исподволь оно убаюкивает и душу. Потихоньку склоняя её к смирению, к принятию жизни такой, какая она есть.
Теперь вы понимаете, что заглянуть в дневники причина была. И довольно веская. Всё вышеупомянутое и вынудило Неделича выудить из забытья старые путевые записи.
«Становлюсь старым, ничего уже меня не волнует. А это, как ни крути, прямая дорога к деградации, а там, глазом моргнуть не успеешь, уж маразм на твоём пороге…» – данный диагноз, слегка похожий на приговор, был поставлен, конечно, не специалистом-психологом, а впавшим в уныние белорусом. Катиться с горы прямиком в старость, хотя вам и исполнилось полноценных пятьдесят с небольшим хвостиком лет, не хочется. Пускай всё кругом дряхлеет, пусть «всё это» прахом идёт, только нас оно пусть не касается, нас не задевает.
И даже я, не претендуя на духовную близость с Александром Семёновичем, с его доводами соглашусь. Чур, нас…
Здесь, вовсе неожиданно, из тетрадки выпал почтовый конверт. На нём русским языком были написаны адреса доставки и отправителя. Некто В. Миронцова, находясь в альпинистском лагере «Артуч» (территория Таджикистана), писала в город Минск к Вадиму Каминскому.
По-видимому, письмо вручили Саше в день его отъезда на родину, надеясь на быструю доставку послания (самолёт) в Белоруссию. А то пришлось бы плестись ему неделями по бескрайним просторам Советского Союза, лишь изредка меняя почтовые вагоны.
Неделич деталей не помнил, разве можно удержать в голове события, происходившие ещё при царе Горохе? Деталей не помнил, но кое-что смутно припоминал: попросила его некая девица, то ли из инструкторов, то ли из лагерной обслуги, по прибытии на место, бросить конвертик в почтовый ящик. Только и всего.
Планы и реальность часто не дружат между собой, нам ли того не знать. К тому же упомянём, что забывчивость не самое худшее качество человека. Как же нам жить без неё? Если всё помнить, то непременно умом тронешься, не сегодня, так завтра. Так, или приблизительно так, оправдывал свою промашку Неделич. Но чего тут виниться? Перед кем? Что случилось, а поправить того нельзя, проще признать необходимым. Там, наверху, в межгалактических глубинах, хорошо знают что делают. В этом даже не сомневайтесь.
На следующий день, не откладывая на потом задуманного, Неделич не поленился и зашёл на почту. Цель вам ясна. А будь наш герой безразличным гражданином, то взял и выбросил бы конверт в мусорный бак с надписью: «Для бумаги». Вы ведь наверняка обеими руками голосуете за раздельный сбор мусора?
Марка на конверте устарела, и хотя на ней красовался московский Кремль, для оплаты она не годилась. Но самое главное, что слегка касалось струн души, были четыре заглавных буквы из алфавита – СССР. Знакомая с младенческих лет аббревиатура, навсегда ушедшая в тёмные катакомбы истории. Сердце загрустило, пробуждая обрывочные воспоминания… Всё, что было с нами, оно же было? Согласны? Ведь красные флаги на парадах, портреты вождей, опять же красные галстуки на шее… ведь всё это когда-то было? Вы помните? А может быть, вся эта навеянная случайно грусть, лишь только крокодильи слёзы по прошедшей молодости?
Неделич жадным не был, потому купил почтовую марку – енот на фоне лесных угодий, сунув денежку в окошко симпатичной девушке-оператору. Лизнул оборотную сторону её, марки, ясное дело, и заклеил навсегда советское прошлое.
Чтобы у вас не было ни малейшего сомнения в содеянном, скажу, что точно знаю. Девушку в оконце – белая блузка и зелёный шарфик на шее – звали Анна Ивановна. Простим маленькие слабости пожившим на свете людям. Неделич всегда всматривался в пришпиленный на груди бейджик, особенно если женская грудь требовала внимания. А получив желаемое, не забывал поблагодарить, непременно назвав девушку по имени и отчеству.
Марку Неделич купил, и это хорошо, это мы одобряем. А что с дневниками? Нашёл он в обтрёпанных тетрадках, что искал? Но, даже я здесь в растерянности, как можно отыскать в ворохе прошедшего времени мелькнувшую солнечным лучиком радость?
Что касается Соболенко-Никитиной, то вы её молодой не знали – и перекреститесь. А неожиданности и неприятности Александра Семёновича на дороге жизни уже караулят, но о них пока умолчим. Не следует опережать события, будет возможность, обо всём вам расскажу, ничего не утаю.
Вот так устроена жизнь – ты марочкой заклеиваешь прошлое, а разве такое возможно? Чтобы прошлое, марочкой с енотом…
Что ж, совсем не плохой человек Александр Семёнович, хотя в дружеской компании, случалось, сквернословил и выпивал. Но не будем чернить бывшего альпиниста, ведь с возрастом на смену одним привязанностям, к примеру – влечения к богатству и женскому полу, приходят более взвешенные, основанные на осознании быстротечности жизни. Где уж тут до роскошества, пожить бы успеть…
Письмо Неделич бросил в почтовый ящик, выкрашенный в приятный глазу небесно-голубой цвет: мол, лети с приветом… Что ж, товарищ наш сделал всё что мог. Ошибки, если такая возможность есть, надо исправлять. Хотя часто… Но не будем о плохом.
Вышел Александр Семёнович из дверей почты прямиком в теплый сентябрьский день, сделал пару шагов… и тут же затерялся среди прохожих. Так же незаметно покидает он и наш рассказ. Вышел… и след его простыл…
2. Таджикистан, конец 80-х годов.
Как славно жить на белом свете. Особенно этот процесс радует душу, когда ты молода и любима. А Верочка Миронцова как раз переживала подобное состояние.
Чтобы не плодить догадок, приведём некоторые биографические сведения из жизни девушки. Детские и девичьи годы читателю не особо интересны: что там? Детсад, музыкальная и общеобразовательная школа… Потом университет, факультет журналистики. И вы не сомневайтесь, девушка всеми навыками овладела, всему научилась. Влиятельный отец одного знакомого парня, в день сегодняшний не будем называть его женихом, замолвил за Миронцову слово и её удачно распределили – в Издательский дом «Белорусская энциклопедия».
Как это ни грустно, но без помощи, в старину это называли «блатом», устроиться в жизни не просто. Над последним словом подумайте хорошо, – можно, конечно, и самому попробовать взобраться по карьерной лестнице, но куда легче и надёжнее подняться наверх согласно сторонней поддержке. Наверняка кто-то, возможно даже более умный, будет барахтаться в волнах за бортом вашей лодки, но таковы законы сегодняшнего дня. Больше рассказывать ничего не буду, пусть кое-что и останется за рамками нашего повествования. Девушка в 22 года без тайны немыслима.
Вам, несомненно, интересно, как оказалась наша красна девица в Таджикистане? Это интересно, но совершенно непонятно, что она делает в альпинистском лагере. Но скрывать здесь нечего, информация доступна.
На втором курсе Миронцова записалась в секцию альпинизма и за три года, на зависть сокурсницам, выполнила второй разряд. А это значит, что на пять-семь горных вершин она поднялась. Стоять над миром, среди облаков, не каждому дано. Молодец? Кроме похвалы и сказать нечего.
В спортивном лагере она оказалась, опять же по протекции хорошего знакомого, в роли… банного рабочего, с правом выхода на вершины. Как же иначе заманишь людей в этакую чёртову глушь?
Поработала чуток: махнула с утра веником на юг и на север, что-то в своей бане подтёрла да вымыла, а после в составе спортивной группы и сбегала на гору. При этом к зарплате положена ещё и высокогорная надбавка. Умеющий не смотреть, а видеть, разглядит здесь не прозябание некого индивидуума на осточертевшей службе, а долгожданное и полноценное служение обществу, при полном государственном обеспечении и заботе. Скажите сами, коммунизмом здесь не попахивает? От нас по возможности, а нам по потребности. Думаю, что многие из читателей запросились бы при таком раскладе в банщики.
Здесь мы рассказали о статусе альпинистки Миронцовой. Далее наш разговор пойдёт о её несколько возвышенном заявлении: «Любима».
Жених был, но если до конца быть правдивыми, вроде бы и был он, пока, слава Богу, жив и здоров, но от сих гористых мест находился далече. Вера борется со стихией (мороз и высота – это не шутки), а жених тихо и мирно живёт по месту прописки – в столице Белоруссии. Что Вадик? Выгодный брак со всех сторон, включая в плюсы «весомую» семью жениха. Но некоторых девушек за пряник не купишь! Вот так, безапелляционно, решала Вера Миронцова многие жизненные вопросы. Там обыденность, а с Мишей настоящее чувство, настоящая любовь, которая многим людям и во сне не виделась.
«Миша, Мишенька, счастье моё ненаглядное. Повезло тебе, девка, ох, как повело!» – такие слова, анализируя обстановку, не раз говорила себе чистая душой девушка.
Горы, засыпанные до самого основания снегом, над ними солнце и слегка подсвеченные синевой редкие кучевые облака. Но было и такое, что в небе, осеняя мир огромными крылами, кружил орёл. Это мы дали описание окружающего пейзажа. А на земле, огромной земле населённой людьми, разнообразными животными, ползающими и летающими тварями, иной раз наблюдались только два человека, и этими обитателями Эдема были, конечно, Вера и Миша. Среди миллиардов людей только двое.
Он сказал: «Всё будет хорошо, верь мне». И она верила. Мастер спорта врать не может. Слова милого чисты и легки, как крылья мотылька, потому доказательств не требуют.
И тогда, в минуту духовного просветления, иной раз подобное состояние называют катарсисом, Верочка уединилась в рубке лагерного радиста, была такая возможность, и написала на родину письмо. Кто был адресат, вы должны догадаться, ведь не всё мы должны разжёвывать да пояснять.
Чужих писем не читаем, но через плечо в лежащий на столе листик заглянуть не грех.
«Милый Вадим…» – так девушка начала первую строку.
На мой взгляд, очень проникновенно и многообещающе.
«Наши отношения были случайны. Просто напросто мы всего лишь нравились друг другу… А этого, согласись со мной, мало. Разве это любовь? Всепоглощающая душу любовь?
Прости меня… Я встретила человека и всем сердцем его полюбила. Я винюсь, я виновата… Я виновата тем, что вселила в тебя надежду. Забудь нестоящую тебя девушку.
Вадим, Вадим… Что мне делать, если я люблю другого и, главное, любима? О, какое это счастье, какое невыносимое блаженство – любить. Прости, прости, прости, с этими словами я, вымаливая снисхождение, припадаю к твоим ногам. Да, я виновата, но я права! Любовь всегда права!
Человек на этой огромной земле имеет право на счастье… Так говорил писатель Максим Горький и я ему верю. Что же мне делать, если я именно этот человек…
Устрой свою жизнь… Полюби другую… Она будет тебе верной женой, родит тебе детей. И настанет час, когда ты вспомнишь наши встречи, как нечто совершенно случайное, как неожиданно набежавший ливень в разогретый солнцем июльский день. Вроде что-то было: шумели кроны древ, и гром грохотал, а было ли?
Пусть любовь (настоящая) и счастье будут всегда рядом с тобой.
Вера».
Зачастую порывы нашей души чем-то напоминают упомянутый банщицей Верой летний дождь. Пять-десять минут и о дожде напоминает лишь только мокрая крона деревьев, где на ветках птички подправляют подмокшее оперение, да курящиеся парком лужицы. Потому не раздумывая часами, а характер у альпинистки Миронцовой был решительный, она приобрела в бухгалтерии почтовый конверт, подписала его… Это было третье письмо в родные края: одно было написано родителям, второе Вадиму. Что тут скажешь? Бог троицу любит…
И это последнее, роковое послание, должно было бесповоротно решить её дальнейшую судьбу. Помните, хорошо помните, а лучше заучите наизусть слова замечательной песни: «С любимыми не расставайтесь…» О будущем пока думать не будем, счастливые часов не наблюдают…
Кончилась очередная (вторая по счёту) смена в альплагере и народ стал разъезжаться. Передав письмо отбывающему в Беларусь инструктору – самолётом оно быстрее – девушка не пошла, а стремглав помчалась к месту службы. Любовь окрыляет человека.
Сегодня в бане оставшийся на месте персонал решил расслабиться – ожидался лёгкий банкет. Впереди было три свободных дня, а далее следовал заезд уже новых участников.
3. Минск, день сегодняшний
Эта, с четвёртого этажа новая жиличка обнаглела совершенно, цокая каблуками, промчалась, воротя нос, и не поздоровалась. Да, тысячу раз правы мудрецы: «О, времена! О, нравы!» В этом элитном доме, стоящем в самом центре города, Вера Николаевна считалась уже старожилом. Конечно, данное словечко можно употребить по отношению к ухоженной и респектабельной женщине весьма условно. Подобных дам, только говорящих по-французски, очень уважал писатель Оноре де Бальзак.
Родители мужа, уйдя на пенсию, купили дом в деревне на берегу небольшой, но красивой реки Ислочь. В столицу наведывались редко. Чаще, летом чуть ли не каждые выходные, Вадим и Вера проведывали их в Глушицах.
Вера Николаевна Каминская, в девичестве Миронцова, в карьерном росте высот больших не достигла. И ничуть не сожалела, ибо должность старшего редактора раздела «Фауна» её вполне устраивала. Родить и воспитать двух ребят – это куда весомей ваших хвалёных должностей. Дочка Соня уже четыре года живёт в Торонто: мальчики близнецы и муж-канадец достойная награда бывшей гимнастке. Аркадий, он был старше сестры на четыре года, ещё семьёй не обзавёлся, и этот факт сильно родителей огорчал. Сын, вообще, рос непростым ребёнком, сложности наблюдались. А став на ноги, по специальности Аркадий был айтишник, как-то незаметно отдалился от семьи. По характеру не прост: планами никогда не делится, и что более другого настораживало – денег у родителей никогда не просит. Живёт он в старой родительской двушке. То работает, с его слов: день и ночь, то на полгода уезжает в Индию, то пропадает в Таиланде.
Каминских такой образ жизни сына настораживал, чего уж тут от вас скрывать правду, подозревала Вера Николаевна, что Аркаша её, наверное, хакер. Такие мысли радовать не могли, но что имеем, о том и рассказываем. Жизнь не цветочная клумба, её по своему желанию ромашками украсить сложно.
Муж Веры Николаевны, не обойдём уж вниманием и его, в НИИ электроники заведует научной частью. Что тут скажешь? Если не лениться, а всю жизнь работать, можно многого достичь, многого добиться. Но, и это главное, если у твоих детей всё более-менее нормально, считай, что жизнь удалась. Именно так чета Каминских и считала.
Вертихвостка с пятого этажа не поздоровалась, чем слегка огорчила доброжелательную Веру Николаевну. Но досада на соседку совсем не мешала хорошему настроению. Сегодня суббота, Вадим ещё вчера уехал с дружками на рыбалку, а у хозяйки 21-й квартиры на этот день были свои планы. Сначала посещение бани, а потом они с Эмкой Шишовой наметили посидеть в какой-нибудь кафешке. Бог на то выходной и сотворил, чтобы отдыхать от повседневных трудов.
Вера Каминская спустилась по ступенькам к входным дверям – к чему пользоваться лифтом, живя на третьем этаже? Вопрос, конечно, лишний. Гиподинамия, говоря по-простому – нехватка двигательной активности, бич сегодняшнего дня. Идя на поводу лени легко потерять не только спортивную форму, но и внимание мужа.
Сквозь отверстия почтового ящика высвечивалась какая-то корреспонденция, наверняка реклама. Все хотят денег, но должно быть стыдно наживать добро, обманывая доверчивого потребителя. Иди… покупай… Всё задаром… Что покупай? Зачем? Это были не совсем правильные, с точки зрения экономики, мысли уже известной вам дамы. По критериям сегодняшнего дня довольно обеспеченной. Да, господин успех весьма привередлив и избирателен…
Каждый из нас наблюдает за людской суетой со своей колокольни, потому и суждения о бедности и богатстве разнятся. Один говорит: работай и разбогатеешь. А другой ему в ответ: мол, от трудов праведных не наживёшь палат каменных. Палат большинству из нас и не надо, нам бы домик с трубой, да чтобы сирень у окошка. На большее и замахиваться не следует.
Вопрос путанный, а паутину не паук ткал, здесь даже продвинутый философ может легко в сетях зависнуть. Желать достойной жизни можно и нужно, но завидовать никому не надо. Поберегите нервную систему, материя тонка, и, к сожалению, очень ранима.
В почтовом ящике, среди красочного рекламного хлама, нашлось письмо. Это, без сомнения, редкость в нынешнее время. Письмо было адресовано Вадиму, а рука явно женская. Что такое?
Пока госпожа Каминская вертит в руках письмецо, украду у вас всего лишь одну минутку. Основываясь на личном опыте, скажу: ничего хорошего тебе сегодня в конверте не пришлют. За текущий год три-четыре письма получил, и все послания, словно меж собой сговорились, связаны с финансовыми тратами. Штрафы, хочешь не хочешь, а надо оплачивать. А одно уведомление, вообще, содержало угрозу лишить через суд всего нажитого. Вот после этого и радуйся найденному в ящике конвертику.
Но прочитав обратный адрес, в прошлом веке его писали в правом нижнем углу, Вера Николаевна впала в стопор – потеряла чувство реальности в окружающем пространстве. Но – и это чистая правда – только на несколько секунд. Ну, не больше десяти.
Да, Вера Николаевна буквально на миг остолбенела, но чувства самообладания не потеряла. В твёрдости характера ей не откажешь.
Легко взбегая по ступенькам, она поднялась на свой этаж. Вошла в квартиру. Села на диван, всё ещё теребя в руках нежданное письмецо. Понять происходящее было невозможно, но перед фактом надо всегда склонять голову. Собравшись, она пошла на кухню и, взяв ножницы, обрезала конверт по самому краю, чтобы не повредить само письмо. Тонкую полоску бумаги не поленилась бросить в мусорный контейнер. Порядок в доме, прежде всего.
Для чего я так подробно обо всём видимом рассказываю? Я хочу, чтобы вы почувствовали характер женщины, чтобы вы поняли, что оттягивая читку письма, она тем самым приводила в порядок немножко взъерошенные мысли.
Удар, нанесённый почтовым отделением, был нежданный и не слабый, но пожившую на свете женщину сбить с ног не так просто. Вера Николаевна нарочито ничего не вспоминала, она просто напросто приоткрыла в душе некую потайную дверку, а уж тут… полетело, посыпалось, понеслось. Воспоминания нахлынули лавиной.
В альпинистский лагерь «Артуч», в связи с гибелью участника – сорвался с ледового склона горы Мирали, – нагрянула высокого ранга комиссия. Парень работал где-то в Якутии топографом. А отец, уже неживого альпиниста, служил в Москве, в профильном министерстве. Вот потому и переполох, потому начальство на нервах. Восхождения на пару дней прекратили – в лагере объявлен траур. Как следствие, забот у банщицы Миронцовой заметно прибавилось – горячая вода требовалась и днём и ночью. Миша – это Веры парень – находился на озёрах, в верхнем палаточном лагере.
Кончилась суматоха, вертолёт, прощаясь с горами, разогнал винтами пыль на площадке и улетел.
Вера, уже в свои законные выходные, приплюсовав к ним ещё два отгула, собралась с ребятами из Ярославля покорять пятитысячник. У большинства здешних вершин древние таджикские названия, запомнить их сложно. В голове девушки давно смешались в кучу все эти Алаудины, Аурондаги и Сарышахи. В этот раз альпинисты пошли на вершину с русским именем – Мария. Имя достойное, потому убелённая снегом и льдом гора была просто великолепна! Такой вердикт вынесла группа, и Вера полностью одобрила эту оценку.
Но эйфория от восхождения длилась недолго. Так уж устроена жизнь – будь то печаль или радость, эмоции вскоре гаснут, блёкнут, меркнут…
– Где Миша Гнатюк? Где он сейчас?
На заданный вопрос тут же был получен ответ:
– Где? Где? Уж точно не в Караганде! Ещё вчера в Москву свою умчался. Семья, говорит, для мужика дело святое.
Знакомая девчонка из бухгалтерии растолковала и детали:
– Радиограмму получил срочную. Что-то с женой случилось, вроде бы ногу сломала. С дуба, что ли упала? – пошутила бухгалтерша. – Расчёт получил и уехал, как раз машина лагерная вниз шла.
– А мне он ничего передать не просил? – спросила Вера и тут же пожалела о сказанном. Пересудов теперь не оберёшься, бухгалтерия язык за зубами держать не привыкла.
– А ты, ворона, на что-то надеялась?
Ответа не последовало. И вопрос, курящей на крыльце кореянки Луизы Ким, подобно сигаретному дымку, растаял в воздухе.
Лучше бы вам не знать, что было потом. Сердце девушки разрывалось на части. Душу сотрясала буря.
«Мишка – редкая сволочь, тут и к гадалке ходить не надо».
Сначала Вера хотела в качестве характеристики уже бывшего дружка использовать некое матерное слово, но в последний момент сдержала себя. Нецензурные слова и выражения девушка знала, не ягнёнок же она, в конце концов, но не употребляла их принципиально. Запомните: ноты и маты – несовместимы.
«Не будем даже факт предательства в мыслях мусолить. Всё – Мишка навсегда вычеркнут из жизни. Но как быть с Вадимом? О, если бы я не торопилась… Конечно, дура законченная, забыла, что надо сначала семь раз отмерить…»
Что надо мерить или отмерять, Вера даже в мыслях уточнять не стала. Но порой не только горькими думами, даже мудрыми словами ситуацию не выправишь.
Но вы должны помнить законы математики: если к тому прибавить это… Так вот, если полученное музыкальное образование (класс фортепиано) помножить на разряд по альпинизму (второй с превышением), то получим в итоге некую гремучую смесь, которая безо всяких лишних слов говорит – в будущем всё обязательно наладится. Ноги-руки целы, голову, хотя на время и потеряла, но сейчас она уже вновь на законном месте. Будем думать…
А думать, как мы вскоре убедимся, Вере Миронцовой пришлось крепко.
Минск. Перрон вокзальный заполнен суетой: приезжающие, отъезжающие. Людей вокруг толчётся без счёта, а Вера как перст одна. Встречать Верунчика некому… Именно так звал её Вадим, уже бывший её Вадим.
Дома, и это радовало, всё было нормально. Малолетка Аня (12 лет) не сводила со старшей сестры восторженных глаз.
– Прямо за облака? По снегу? И верёвкой
связались?
– Снега по пояс. А над головой два орла кружат, каждое крыло по метру – пугала сестрёнку Вера. – У них где-то в скалах гнездо было, за птенцов своих боялись.
– Вадим за последние дни нас совсем замучил: звонит и звонит.. Когда, мол, красна девица объявится? Звони ему скорей. – Это, понятное дело, слова мамы.
Но звонить не пришлось… Как могла отважиться Вера на такой поступок? Абсурд… Но Вадим, чуть ли не через час позвонил сам: «Здравствуй, милая…»
Что всё это значит? Здесь уж от вопроса не отмахнёшься, как от назойливой мухи, надо думать… Крепко думать… Конечно, некие домашние заготовки уже крутились в девичьей голове, но всё было такое хлипкое, надуманное, а значит, и весьма уязвимое. «Я скажу, а он…»
Встретились… Вера держалась несколько скованно, мало ли что… Но глаза Вадима лучились, он действительно очень рад встрече, рад видеть её рядом. Всё это настораживало, но… и вселяло в душу некую, хотя и с горчинкой, надежду. Простил? Хитрит? А быть может, подумал – шутка?
Но думать пришлось не Вадиму, а нашей бедной девушке. По ряду признаков, мужчинам к счастью неизвестных, был поставлен нежелательный для Веры, конечно, в данное время, диагноз – беременность. А что это значило? Вы меня об этом спрашиваете, или Веру Миронцову? Я мог бы вам пару слов на ухо и шепнуть, но делать этого не стану. Пусть сама Вера, что считает нужным, расскажет. И она действительно свою маму в кое-какие детали посвятила.
Как того хотел Вадим, быстро и весело справили свадьбу. Папа Каминский подарил молодожёнам двухкомнатный кооператив в микрорайоне Серебрянка. Живите, добра наживайте да радуйте друг друга. И стала молодая семья согласно озвученному плану действовать.
Через семь месяцев появился на свет Аркаша, хотя ребёнок был не доношен, всё, слава Богу, обошлось без последствий. Вадим, как муж и как отец, был выше всяких похвал. «Повезло мне», – не раз и не два приходила подобная мысль к Вере Каминской. Свою девичью фамилию, при регистрации в Загсе, она обдуманно сменила на фамилию мужа. Жена да прилепится к мужу своему…
Всё как-то уж очень ладно сложилось. Как бы не сглазить. Подобная тяжеловесная мысль, не путайте её с легкокрылой мыслишкой, порой сильно повышала уровень адреналина в крови. Простил? Как мог? За всю жизнь, ни слова, ни полслова упрёка.
Конечно, много пережитого нами тонет в прошлом, как в болоте, а если что-то и помнится, то постепенно обволакивается забвением, которое легко сглаживает все острые углы и грани. Тайна – материя весьма туманная, что здесь много рассуждать.
Поверь, читатель, что тайны, упрятанные от злого языка в женской черепной коробке, порой хранятся куда лучше, чем дела подследственных в милицейском сейфе. Известно, что в бронированные сейфы чья-то злокозненная рука порой забирается, такие случаи известны общественности. Но представим на минутку такой случай, в качестве примера Веру Николаевну брать не будем, нейрохирург трепанировал некой мадам Икс череп. Была такая экстренная необходимость. И что он видит? Сплетение кровеносных сосудов, миллион нейронов и нейрончиков, возможно высмотрит даже пресловутые шарики и ролики. А где тайны? Наивные люди… До них, без отмашки хозяйки, мы никогда не доберёмся.
А если бы письмо попало в руки Вадима? Это была кусачая, пропитанная ядом, быть может, даже очковой кобры, мысль. Вадим, Вадим… А если бы пришлось делать аборт? Ведь такой вариант тоже рассматривался…Не было бы на свете Аркадия, не было бы и Сони. Ничего бы не было…
Вы только подумайте, какими дурами иной раз бывают молодые девушки. Мозгов надо ни крошки не иметь, чтобы чёртов пасквиль, скажем даже жёстче – этакую дрянь написать и родному человеку по почте послать. И скажите, не сволочь ли этот, знать не знаю кто, что письма спустя десятилетия по адресам рассылает? Такую ситуацию даже кошмаром не назовёшь, куда страшнее.
Письмо Вера Николаевна сожгла в кухонной раковине, но только потом поняла, что и здесь допустила ошибку. Нервы ни к чёрту… Гранитная раковина от огня могла легко растрескаться. Собрав пепел на газетку, при этом что-то тихонько приговаривая (даже я ни словечка не расслышал), спустила улики в унитаз. С глаз долой – из сердца вон. Когда следуешь по жизни согласно народной мудрости, на сердце ниспадает (именно это слово настаивала употребить здесь Вера Николаевна) спокойствие и благодать. Конечно, беда подошла близко к дому и неприятностей могла быть целая гора. «Хотя, хотя… – включила фантазию наша героиня, – сказала бы, что хотела проверить его чувства. Просто проверить, есть ли на свете любовь».
Ведь придумано, правда, умно? Не нами сказано, мы повторим только то, что краем уха слышали: «Женская голова истинный кладезь мудрости».
А потом была баня. Поверьте, что пар не только бальзам для тела, но и достойный врачеватель душевных волнений. Славно расслабились.
Сидя за столиком в кафе «Улыбчивый пескарь», налив в фужеры красного сухого вина (это после бутылочки шампанского), Вера задала подруге – Эмке Шишовой – не совсем понятный вопрос.
– У тебя в заначке тайны есть?
Эмма была по природе своей добра, бесхитростна и хранила в закромах души никакие не тайны, а всего-то три-пять захудаленьких секрета. Разницу между ними знают только посвящённые.
– Тайны? Тебя ещё, наверное, самые страшные интересуют? Ну, ты даёшь, подруга. Мы же с тобой чисты, как стёклышко.
– Стёклышко… стёклышко… – Вера, вроде бы беспричинно, загрустила. – День сегодня, не понять почему, такой длинный… Длинный день…
– Брось хандрить. Давай лучше за нас выпьем. За нас – умных и хороших!
– Ну что ж, давай за нас. Не за мир же во всем мире пить.
Красное вино слегка горчило, и у меня в его итальянском происхождении возникли лёгкие сомнения. Но выбор десерта на ужин – ананас и мороженое – одобрил бы даже избалованный изысками гурман.
2018 г.