27 октября
Самые тяжелые сутки похода. Когда читаешь расписание восхождения, не имея аналогичного опыта в прошлом, то не совсем понимаешь, что день четвертый и день пятый - это фактически один длинный день.
Выход из акклиматизационного лагеря в восемь утра. Ближе к трем часам дня должны быть в штурмовом лагере Кибо на высоте 4720 метров. Обед, прогулка, чаепитие с видом на великолепную вершину и около семи часов вечера - спать. А в полдвенадцатого ночи - подъем, чтобы в двенадцать начать штурм вершины.
К рассвету - около девяти часов утра - Пик Гиллманс (край кратера, который обозначается как Гиллманс Пойнт, 5685 м), ещё через три часа - Пик Ухуру (5895 м) на Кибо - вершина Африки. А потом спуск, но не в штурмовой лагерь, а в акклиматизационный - на 3720 метров. Возможно. Возможно не все будут возвращаться по этому маршруту. Чет у меня паника началась.
Итак, 3720 метров - 4720 метров.
Мы выступаем. Признаюсь заранее - это самый длинный, но самый красивый и пологий переход. Кому легко дается адаптация, тот будет кайфовать все шесть-семь часов трека.
3720 - 4720 метров - это уже серьезные цифры и тут нельзя недооценивать даже самые незначительные симптомы. Совсем не шутка эта горная болезнь. Можно очутиться без сознания и с отеком головного мозга.
В основном ребята страдают именно от горной болезни, которая забирает все силы: организм плохо усваивает кислород - значит страдает сердце - оно бьется в два раза быстрее, чтобы насыщать клетки; страдают мышцы всего тела и не дают вам раскрыть все свои физические возможности. Часто болит голова, тошнит.
Тут уже и у меня появились первые зачатки горной болезни - одышка и небольшая пульсирующая головная боль. Однако, я не стала пить таблетки, решила рискнуть и дать организму возможность справиться самому.
Профессионалы говорят, что фактически заблаговременно подготовиться к горам нельзя. Горная болезнь - очень индивидуальная штука. Можно быть атлетом с хорошо развитыми легкими и просто сесть на пяти тысячах метров, потребовав эвакуацию. Но это не значит, что готовиться не нужно, подготовка безусловно нужна. Если вы начнете за месяц-полтора и будете ходить и бегать каждый день по три - пять километров - это здорово может облегчить вашу участь в походе. Плаванье тоже хорошо развивает легкие. Я дополнительно полностью отказалась от алкоголя. Горжусь собой!
Для перехода в штурмовой лагерь мы все хорошенько утеплились. На мне термобелье, флиска, бафф, штормовая мембранная куртка, трекинговые ботинки (уже на девяносто пять процентов сухие), легкие носки, штормовые мембранные брюки, шапка, очки. В руках - палки. В рюкзаке: перчатки, пуховка, термос, аптечка, крем от загара пятьдесят плюс, гигиеническая помада, перекус, ланчбокс и фотик младший.
Мы идем неспешно и при желании останавливаемся. Вокруг камни-грибы. Торопиться некуда, уже который день приходим раньше установленного графика.
На этой высоте уже практически нет никаких растений. Лишь местами пробивается мох и одиночные пучки травки. Саня собирает их и хихикает. Попугай сидит за шиворотом в капюшоне, не выглядывает. Вася с Осей идут тут же, полностью экипированные, но абсолютно ничего не понимающие.
С Setом мы сейчас идем разными группами, но это не значит, что я о нем не думаю. Думаю. Меня очень беспокоит его состояние.
Надо отдать должное, пейзажи в этих местах неземные. И что меня поразило - совсем нет звуков - только ветер иногда шуршит курткой. Марс. По крайней мере, так я его себе стала представлять после фильма "Марсианин".
Мы обогнули Пик Мавензи и направились в лагерь. Горы - коварная вещь. Вам кажется, что лагерь близко... Продолжайте идти, не нужно вам знать, что до него ещё четыре часа ходу. Поверьте, это лишняя информация.
Для меня это самый хороший день. Киты в небе, пегас мерещится, цветочные поляны из гигантских лобелий - как наяву. Шучу. Все по-плану. Это тот самый трекинг в чистом виде, каким он должен быть: есть подъем, но есть и равнинная прогулка, ошеломляющие виды, хорошая компания, интересный разговор, относительно идеальная по сравнению с предыдущими днями погода.
- Можно взвесить на весах солнце, измерить ход луны и нанести на карту все семь небесных сфер, звезда за звездой... Кто за?
- И чего тебе не идется, как всем, Липсик? - Сильвер кажется сегодня серьезным и практически трезвым. Удивительно, но горняшка его совсем не коснулась.
- Я не все.
- Да. Знаем.
- Видишь того одинокого странника?
- Ты про куст лишайника?
- Он говорящий.
- Неисправимая.
А и не надо! Поздно исправлять-то! Просто мне всегда нужна чудинка, особинка, чтобы жизнь пресной не казалась. А еще нужно, чтобы иногда случалось нечто из ряда вон выходящее. Необыкновенное. Необъяснимое...
Пардонте, мы вторглись в запретную зону.
Куст: Я никому не мешаю. Это хорошо!
Куст: Я больше никому не мешаю и не заставляю никого страдать. Это очень хорошо!!!
Куст: Блин блинский! Мне просто некому мешать.
Говорящий куст. Ничего удивительного. Я все это предвидела, правда немного в другом хронологическом порядке. Помните, за пару дней до выхода. Мыши были? Были. Много людей было? Было. Черная пантера? Нет? А Бонита, чем вам не пантера, рыжеволосая правда, зато бестия! Несси, дождь, мокрые штаны Эдди, хлюпающие ботинки и говорящий куст лишайника. Невероятно! Я ясновидящая! Возврат любимого и друзей, устранение соперницы, отвороты, привороты, рассорки... Господи, за что мне все это?
- Когда вернемся на корабль, я напишу мемуары, где расскажу всему миру о том, как в Африке с нами кусты разговаривали. Но это на потом, а сейчас нам нельзя нарушать его личную территорию. Непременно нужно обойти его стороной, мы должны остаться незамеченными.
- Как мы пройдем здесь незамеченными?
- Как как, кАком кверху!
- Каким еще кАком?
- Обныковенным!
- Обыкновенным, ты хотела сказать?!
- Нет. Обныковенным!
- По-пластунски что ли?
- Сам ты "по-пластунски"!
- А зачем нам оставаться незамеченными?
- А что, если у этого говорящего куста есть ствол с исчезающими пулями?
- Исчезающие пули и куст со стволом! Снова творческий кризис?
- Стивен Кинг сочинял истории про кровожадные автомобили и продал миллионы экземпляров. Спрашивается, зачем ограничивать себя логикой?
- Липсик! Я в аху йес!
- Это и понятно, ведь здесь зона с сильным магическим полем!
- Вот именно... - подтвердил проходящий мимо куст.
- Как окончательно припрет, маякни, - попросил Сильвер.
- Зачем?
- Тогда можно будет просто каждые две минуты оценивать красоту инопланетных кустов. По шкале идиотизма.
Тут Сильвер, по образу и подобию меня, стал разговаривать сам с собой, вот что значит команда:
- С кем ты разговариваешь, придурок?
- Сам с собой, не с тобой же.
- Идиот, я и есть ты.
- Да пребудут с нами вовеки веков четыре танкиста и собака.
По лагерю все обычно бродили довольно энергично. Но сейчас группа напоминала уставшую гусеницу, которая еле волочила свои сорокопятки.
Переходим долину на уровне облаков. Высота четыре с половиной тысячи метров. Ходячие мертвецы - это про нас, только мы немного живее и свежее.
Подходим к лагерю, где должны разбить стоянку. Последние метры поднимаемся в абсолютном облаке. Здесь уже довольно холодно. К огромной радости тут начала пробиваться сотовая связь. Все побросали рюкзаки и сразу бросились проверять почту и отвечать на сообщения, но интернет настолько медленный, что вызывал лишь раздражение. Уж лучше бы его вовсе не было. Вместо того, чтобы фотографировать или общаться, все стояли как сурикаты на камнях и пытались поймать сигнал. В итоге мне удалось подгрузить пару снимков и абзац текста.
Перед ужином снова признаки горной болезни. Каждое движение давалось с трудом, а дышать стало тяжелее, чем в прошлом лагере. Показатели тем не менее были не плохие - кислород 82 процента от нормы и пульс 88 ударов в минуту. Эдди раздал всем таблетки от горной болезни, кому-то еще и от головной боли.
Ужин. Отдых. А ночью снова вверх.
Всё. Время пошло. Каждая минута отдыха здесь - залог успешного восхождения. У нас был дополнительный фактор трудностей - на вершине Кили всё ещё было снежное облако.
Уверенности в своих силах нам не добавил молодой спортсмен из Дании, который шел по индивидуальной программе и вышел на штурм без акклиматизационного дня, обогнав нас на сутки. Мы встретили его на подходе к штурмовому лагерю. Его лицо было малинового цвета, полностью разбитое вьюгой. Он сказал, что по его ощущениям на вершине сейчас около минус двадцати пяти градусов по Цельсию, опасно, нулевая видимость. Рекламная кампания запугивания удалась. Нам действительно стало страшно. Неизвестно, что нас ждет на вершине.
В полшестого ужинали куриным супом, картофельным пюре с курицей и жареными бананами в панировке.
Чай с шоколадкой - на уютных камнях с видом на пик Мавензи. Легкий акклиматизационный выход в поисках интернета. Бессмысленный совершенно. Отход ко сну. Перед сном я проверила кислород и пульс: 80 и 93. Дааа... были лучше времена.
Спать смогут не все. Тут уже очень дискомфортно и по-настоящему ветрено. Холодно даже в домике.
Больше всего я переживала о погоде. Чувствуя, что горная болезнь меня практически не тронула, я волновалась не столько о внутреннем своем состоянии, сколько о внешних факторах, в том числе о состоянии других ребят. Мы решили действовать по обстоятельствам.
Но оставаться здесь - нельзя. В крайнем случае, если метель не закончится мы...
В одиннадцать ночи меня разбудил сильнейший ветер и свет фонарей. Кто-то из собирающихся выступать уже встал.
Я вышла на улицу и обомлела. Буря закончилась. Небо над горой было совершенно чистым... А звездное небо... оно здесь совсем другое. Больше, глубже. Большая Медведица висит вверх тормашками совсем не там, где я привыкла ее видеть. На другом краю горизонта - Южный Крест, а в центре, прямо над головой, - молоко налито. Я поняла, что никогда раньше не видела Млечный Путь. И никто не видел его таким, если не бывал одновременно и на такой высоте, и на экваторе.
Разумеется, ни телефон, ни простой фотоаппарат не могут снять то, что я увидела в ту ночь.
Потом я долго листала фотографии из интернета, снятые с экватора, чтобы найти именно ту, которая навсегда осталась у меня в голове.
Запасшись впечатлениями, я тихонько зашла в дом и пробралась к кровати руководителя нашей группы: "Авс, ура! Шторм закончился, погода идеальная. Поднимай людей. Выходим." Чуть заикой его не оставила.