Нас вот так поставили
Познавательная часть пути в школу была коротка, ибо дотрамвайна, и ознаменовалась рассказом зайца о том, что у него два дома на двух серверах, с чем внимательно вслушивающийся я его опрометчиво и поздравил. Оказалось, немножко зря.
Не то, чтобы в этом было что-то плохое, но и хорошего из такого положения вещей ребёнку было не извлечь. Просто потому, что, создав один дом, он забыл то ли пароль, то ли логин, то ли вообще что-то третье и не мог в него попасть. Не пожелав бомжевать, заяц создал второй дом, на другом сервере.
А потом ему позвонил его друг, который откуда-то знал утерянные данные, совместно они восстановили доступ к жилищу и нашли его в первозданном состоянии. То есть, с крышей над головой, добротными стенами и запасами серы и древесного угля. Из коих у них, продвинутых игроманов, принято делать порох для рейдинга и, поскольку я, как человек миролюбивый и не прельщающийся чужим богатством, был категорически против - на случай самообороны.
Если смысл хотя бы половины изложенного выше не укладывается в головах геймеров, пусть имеют в виду: я не врал – я просто перезабыл. Там они что-то ещё крафтили. Но что – не помню.
Зато домой, радуясь яркому весеннему солнышку, мы решительно направились пешком.
- Деда, а ты ел снег? – озорно посмотрел мне в глаза мелкий.
- А то! Детство – оно такое! Бесшабашное и безбашенное. Потом горло болело.
- Ну и как он – вкусный?
- Ну заяц, откуда там особый вкус? Вода есть вода.
- Зачем тогда ел?
- Из любопытства. Или когда падал в сугроб с разгону, катясь с горки на лыжах, например. Там тогда и во рту, и в ушах, и в носу, и в глазах, и в рукавах по плечи снегу набивалось, как людей в час пик в троллейбус. В старые добрые времена, я имею в виду.
- А у тебя санки были?
- Ну… Были у нас самодельные большие, человек на шесть, и обычные сани. Но каталась на них бабушка Т. с друзьями, а я уже предпочитал лыжи, позже коньки…
- А у тебя есть какие-нибудь истории про лыжи?
- Да ничего особенного. И я ломал свои, и мне ломали – мы же под глеем из снега трамплинчики делали, а слетев с них, иногда наезжали лыжей на пенёк спиленного деревца. Там их почему-то много было. Хрясь – и нет лыжи. Один раз приболел не вовремя, снег выпал, заскочил ко мне одногодок Женька:
- Дай лыжи покататься.
Дал, естественно. А назад он не возвратил. Сказал, украли. Потом мне пацаны показали, куда он спрятал обломки. Там они и лежали.
- Ты с него потребовал?
- Ой, с кого там было требовать… Семья большая и какая-то… раскардашная. Отец-то на заводе работал вальцовщиком, у нас здесь почти все в те времена металлургами были, но мать, домохозяйка килограмм на сто сорок весом, любила только в окно смотреть на мир и всем завидовать. Нище жили. Двух старших сестёр его я и не помню, они в Москву укатили, когда я ещё не сам сопли себе под носом вытирал, потом и третья, Рая, к ним подалась, но та всего на 3 года старше меня была. Старший брат всю жизнь тоже заводу отдал, доменному цеху, но в те времена в армии служил. Не знаю, где работали в Москве его сёстры, но раз младшую к себе переманили, значит, где-то работали.
И только Женька бестолочью полной оказался. Лет в четырнадцать, может, чуть позже, подсел на наркотики, после, слышал, в тюрьме сидел, спустя много лет видел, кажется, его – кожа да кости. Да его уже давно в живых нет.
- А ещё случаи?
- Как я привёз лыжи с ботинками из армии и дома ещё одни были, я тебе уже рассказывал. Тогда на привезенные встал сам, на те, что были раньше – поставил твоего папу, ему тогда 14 было, и мы укатили с ним по ближним посёлкам – мы по ним с тобой ездили, когда у тебя трёхколёсный велик был с рукояткой сзади для тягловой силы. Ну, или толчковой.
- Расскажи ещё раз: хочу освежить в памяти.
- Да что там рассказывать? Возле дома с башенками нашли небольшую горку, катались с неё. Потом я в самом низу горки кааак шмякнулся – вот как раз тот случай, когда снег набился всюду. И я сразу захотел домой. А папа твой только-только настроился до полуночи кататься. Нашли компромисс: ещё с часик покатались…
- А почему ты упал?
- А? Да укатали свежевыпавший снег до жУжалки, только не жужелицы, то бабочка…
- Жужелица – не бабочка, а жук.
- Ну пусть жук…
- Но я не ботаник!
- Да, ты – зоолог-энтомолог, однозначно. Ещё бы пауков перестать бояться…
- Тебя скорпион кусал?
- Меня? Нет.
- А меня – да!
- Знаю: у бабушки И. во дворе. И что – теперь всякую паучью мелочь пузатую бояться?
- Ну, я на всякий случай.
- Угу… А жУжалкой у нас называли шлак после сгорания угля – ею в том числе посыпали дорожки зимой, чтобы не было скользко. Вот одной моей лыже и не стало скользко. Я и нырнул…
- Деда!
- А?
- Давай помолчим?
- Давай.
- Я хочу послушать пение птичек…
Я глянул на него, он тут же остановился, закрыл глаза и всем своим видом показал: человек наслаждается. Недолго, правда. Открыл глаза, снова пошли.
- Я прямо чувствую деревенский запах… Как у бабушки И.
Продвинулись ещё на несколько шагов.
- А сейчас я чувствую запах моря, как тогда, когда мы с дядей Колей ходили на рыбалку…
Вообще-то дядя Коля давным-давно питерец, но на рыбалку они ходили на Чёрном море, у бабушки И.
- Хе! Весна, заяц – вокруг свежесть! Я даже в шахте раз глюк поймал. В реале в сотне метров выше по людскому ходку работал насосик, который мы между собой называли… не важно, как мы его называли. Он делал так: сёрб (я шумно, прибулькивая губами, втянул воздух, как будто суп из ложки, когда рядом нет поборников этикета) – пшшш. Это он вбирал в себя и выпускал воду с грязью. А я на посадочной площадке в километре под землёй ждал карету, это людская вагонетка на наклонных выработках, на горизонтальных мы их называли колымагами. Ночь, дремалось. Как только в очередной раз дрёма замутняла моё сознание, я слышал морской прибой и… отчётливый запах морской гальки. Тут же открывал глаза – и снова шахта, грязь, насос, запахи, далёкие от морских… И вновь дрёма на миг – и опять морской прибой…
Наконец добрались к нашему дому.
- Зайдём?
- Может, как в прошлый раз, через окно?
- Зачем нам морозить бабушку Т.?
Зашли. Позвали бабушку. Ну, там, обнимашки-целовашки, потом:
- Заяц, как твои танцы?
- Они вчера были.
- Я знаю. Ну как, вообще?
- Хорошо.
- У вас у каждого своя девочка-партнёрша?
- Да. Но с этим надо что-то делать.
- А что такое?
- Нам надо бы с Вадиком поменяться…
- Почему?
- Вадик любит Катю, а танцую с ней я. А я… пока никого не люблю.
- Вадик тебя просил об этом?
- Нет, но я же знаю. Я ему даже это тихонько предлагал. Только нас вот так поставили…