Островок Эжена

                                                
       Домик, в котором жил Эжен, стоял на берегу моря. Возле домика был сарай, где хранились лодка с вёслами, две удочки, пара курток — Эжена и его отца, ведро для пойманной рыбы. Мальчик жил с родителем и матерью и каждый день выходил с главой семейства в море.
       И вот однажды (Эжену тогда было десять лет) начался обычный день, который кончился так неожиданно...
        Как всегда, отец и мать просыпаются раньше сына. Они одеваются и уходят кто куда по делам: отец приносит из ближайшего леска хворост, мать хлопочет по дому. Потом они будят мальчика.

    Эжен нехотя встаёт («Такой замечательный сон спугнули!» — ворчит он про себя), одевается и идёт завтракать с отцом, пока мать заправляет постели. На завтрак сегодня, как всегда, вчерашняя уха и по стакану чая. После завтрака старый рыбак говорит:
         — Ну, брат, пошли новую уху добывать!
          Они выходят из дома, надевают куртки, мать даёт им немного сухарей и фляжку с водой. Но очень внимательно смотрит она сегодня на небо, такое же серое, как её глаза.

        — Смотрите, всё небо затянуто! — произносит жена рыбака. — Того и гляди начнётся буря. Может, отложите ловлю до следующего дня?
         — Да ладно уж! — сердится муж. — Мы с Эженом ничего не боимся. Да разве я проживу хоть денёк без рыбалки и свежей ухи?!
        Старый и юный рыбаки садятся в лодку, отталкиваются вёслами от берега. Эжен кладёт в карман коробки с крючками и червями, прикрепляет фляжку к поясу. Мешочек с сухарями лежит на дне лодки, немного сухарей Эжен кладёт в один из своих карманов.

         — Вечно эти женщины обо всём беспокоятся, — продолжает ворчать отец. — Как будто я сам не знаю, когда мне ходить в море!
         Море было под цвет хмурого неба. Отец и сын не успели ещё закинуть удочки, как начался дождь.
        — Слушай, папа! — заговорил Эжен. — Может, всё-таки вернёмся домой? Уже дождь.
        — Если ты испугался каких-то трёх капелек, — сердито отозвался отец, — можешь вообще со мной больше никуда не ходить. Спрячься у мамаши под юбкой и сиди там хоть всю свою жизнь!
          Эжен, обиженный, замолчал.

          Но дождь усилился. Теперь это был уже ливень. Сильным ветром всколыхнуло море, сверкнула первая молния, громыхнуло. Всё вокруг потемнело ещё сильнее, стало почти чёрным.
    — Э, видно, действительно, дело плохо, — заметил отец. —Возвратимся-ка мы домой!
          Но было уже поздно. Волны уносили лодку всё дальше от берега. Вода заливала её. Эжен с отцом, сменяя друг друга, вычерпывали воду ведром для рыбы. Лодка зарывалась в волны то одним концом, то другим.

         — Держи весло! — сквозь ветер крикнул отец. Они гребли, но уже не могли справиться с волнами.
         — Помни, Эжен! — вдруг обратился отец к сыну. — Помни: если человек поставил перед собой цель перенести трудности, он так и сделает! Ничто не испугает его! Рано или поздно он добьётся своего! Главное — храбрость и мужество! Терпи, Эжен, греби и терпи!..
        Их носило по волнам, лодку заливало, положение было просто ужасным. Их ослепила ещё одна молния, оглушил гром. Отец пытался управлять лодкой. Накатила большая волна, лодку перевернуло — и больше Эжен ничего не помнил.

        Когда он очнулся, снова была ясная погода, но везде простирался бескрайний океан. Эжен испугался. Он увидел, что совсем один. Лодки не было. Осталось только весло, за которое мальчик держался руками, лёжа на воде. Рядом плавала удочка — её леска намоталась на весло. Больше не было ничего.
       Эжен с ужасом всё вспомнил. «И почему папа не послушался маму! Ведь если бы... Что же делать?!»
      Рядом чёрный плавник акулы разрезал воду. Эжен едва успел отдёрнуть ноги, чтобы акула не откусила их напрочь, и в испуге ударил акулу веслом, прогнав её. Поняв, что оставаться в таком положении опасно, он поплыл с веслом, насколько мог, разгребая воду, куда глаза глядят. Вскоре вдали появилась какая-то тёмная точка. Земля! Скорее туда!

         Когда Эжен доплыл до земли, оказалось, что это просто-напросто небольшая кочка среди морской воды, поросшая травой. Тем не менее она спасла ему жизнь: едва он забрался на неё, как вокруг него уже плавала стая акул.
        Эжен воткнул в землю  весло, повесил сушиться на нём одежду. Он надеялся, что мимо пройдёт какой-нибудь корабль, с которого его заметят и спасут.
        Но наступал вечер, а никакого корабля не было видно. Стало холодно, мальчик надел высохшую одежду и заплакал. Он думал, что теперь погибнет от голода и жажды. Но, вспомнив про запасённые сухари и воду, покопался в кармане своей куртки и нашёл несколько размокших кусочков, а затем отстегнул от пояса фляжку и отпил немного воды. Эжен не стал пить до конца, поняв, что её нужно беречь.

       Ночью Эжен спал сидя, поджав ноги на клочке земли и прижавшись спиной к веслу — единственной опоре. Когда очнулся, то сначала не поверил, что всё это правда. Он допил воду и не знал, что делать. Луч его надежды погас.
         Два дня Эжен обходился без еды. Ловить рыбу он не мог: из-за бури клёва не было. Когда стало уже невмоготу, съел всю траву со своего островка. Жажду он пытался утолить росой, что оседала на его куртке по вечерам и утрам. На следующий день на торчащую вверх лопасть весла села чайка. Эжен смотрел на неё, думал, что делать, а потом прыгнул, едва удержав равновесие, и еле поймал её. Он ощипал беспечную птицу и, преодолев отвращение, попытался немножко поесть сырое мясо. Это и был его обед.

      Ночью снова началась гроза. Поднялась буря, засверкали молнии, загремело. Эжен прижимался к веслу, трясся от холода и страха. Но когда полил дождь, он вспомнил, что ему не хватает воды, и подставил под него свою фляжку. Когда она почти наполнилась, мальчик жадно выпил воду. Потом наполнил ещё раз и снова пил. Утолив жажду, он наполнил фляжку до горлышка и облегчённо вздохнул — теперь у него была вода про запас. Скоро дождь прекратился.

       Утром он взял свою удочку, примотанную леской к веслу, достал из карманов коробки с крючками и наживкой и стал ловить рыбу. Некоторые рыбы срывали червей с крючка и уплывали, некоторых попавшихся хватали акулы. Но нескольких маленький рыбак всё-таки поймал, подсушил на солнце и съел, запивая водой из фляжки.

       С тех пор он собирал воду во время дождя, ловил рыбу и чаек, приманивая их червями. Когда черви кончились, к островку вдруг прибило пучок морской капусты. Эжен выловил его и съел, распределяя по дню и запивая водой. На следующий день море окрасилось мелкими рачками — какими питаются киты. Эжен видел вдалеке и самого гиганта-кита — тот с громким фырканьем выпускал фонтан воды и взмахивал сильным хвостом. Мальчик выловил и съел немного рачков, несколькими другими наполнил коробку из-под червей — чтобы приманивать рыбу.

       Так проходили его одинокие дни на крошечном клочке земли, спасшем ему жизнь. Когда наступали приливы, островок превращался в маленькую кочку, на которой можно было лишь сидеть; при отливах обнажалось больше земли, и Эжен мог лежать на ней, поджав ноги.
        Он видел красные зори утра, яркий радужный закат вечера; видел, как окрашивается море в разные цвета от солнца, изменений погоды, водорослей и рачков; видел также миражи вдалеке, похожие на берег с деревьями. В первый раз, поверив такому миражу, мальчик попытался добраться до берега вплавь. Эжен скинул одежду, повесил на весло-опору, прыгнул в море и поплыл изо всех сил. Мираж пропал, Эжен утомился и понял, что надо немедленно плыть обратно. Едва он забрался на свой островок, как увидел акул, которые начали плавать вокруг. Эжен тяжело вздохнул и решил ждать корабль.

         Бывали дни и ночи, когда Эжен безумно мучился от страха и одиночества. Он вспоминал об отце, о матери. Ему думалось, что никто не спасёт его, что он всегда будет один на этой жалкой кочке. В такие минуты только мысли о матери, которая, возможно, рвёт сейчас на себе волосы от горя, да инстинкт самосохранения удерживали его от желания прыгнуть в море на съедение акулам.

         Эжен иногда смотрел в воду моря — когда оно было прозрачным, как стекло. Тогда его глаза различали дно. Впервые посмотрев в море при ясной и спокойной погоде, мальчик увидел, что маленький островок земли, на котором он жил, был верхушкой подводной скалы. Внизу было покрытое кораллами дно. В одном песчаном месте лежала чья-то лодка. Теперь она служила домом для кораллов и рыб. Рядом валялось ведро, ставшее теперь чем-то вроде цветочного горшка — из него высовывались морские водоросли. Эжен отвёл глаза. Ведь это так напоминало их с отцом лодку и ведро... Воспоминания о прежней жизни вновь охватили его, и рыдания вырвались из его груди.

       Дожди устраивали Эжену душ, ветры сушили, а море питало. Его чувство постоянного страха притупилось. Эжен сам убеждал себя, что плакать и бояться не пристало мужчине. Он вспоминал слова отца, которые тот говорил ему перед тем, как на них нахлынула последняя волна. Ему становилось грустно, но вместе с тем он обретал уверенность в себе.

             Он прожил на этом островке целый год.
        Бывали сильные грозы, бывали дни тумана. Эжен боролся со своим страхом и наполнял дождевой водой фляжку. Но чаще стояла спокойная, тёплая погода.
              Он закалился, почти привык к скудной еде и недостатку питья.
          Голубые, как небо, под которым он жил, глаза Эжена стали казаться больше и ярче блестели на похудевшем, покрывшемся загаром лице, светлые вьющиеся волосы отросли ниже плеч. Выражение его лица сделалось печальным, но твёрдым. Он стал выше, но исхудал, а тело его загорело куда сильнее, чем прежде. Одежда совершенно выцвела, изорвалась. Руки и ноги торчали из ставших ему короткими рукавов и штанин.

         Он мог теперь вволю бездельничать, вволю спать. Но теперь, когда эта возможность представилась, его это совсем не радовало. Эжен готов был бы теперь терпеть брань отца или, наоборот, излишние нежности матери, которые прежде смущали его, готов был отдать всё — лишь бы оказаться дома, в объятиях родителей! Как он этого хотел!

         Ему постоянно снилось, что он возвращается домой. Например, Эжен видел во сне, будто он садится на кита или на гигантскую чайку, и они доставляют его к родному берегу. В другой раз ему грезилось, что море высохло, и он по коралловому дну идёт домой, по пути собирая рыбу, икру, раковины, жемчуг, кораллы для матери. Часто во сне ему казалось, что вот-вот его разбудит мать или отец — снова в его избушке на берегу, и он отправится рыбачить. Но через минуту Эжен вспоминал, чем кончился последний выход в море, и снова просыпался на жалком клочке земли среди безбрежной воды и умывался слезами.

       Когда ему вспоминался редкий праздник — его день рождения — мальчик с тоской думал, как весело проводили это время дома. Праздничный пирог, красивые открытки от родни издалека, подарки — удочка или новые сапоги... Мама доставала из их большого, купленного когда-то на ярмарке расписного сундука праздничную одежду, и все в семье выглядели непривычно нарядно. Его удочка была подарком на последний день рождения, встреченный дома. И когда он смотрел на неё вечерами, ему тоже делалось печально.

      Он вспоминал прежнюю жизнь. Вспоминал, как отец с матерью постоянно говорили ему, что безделье — враг, и теперь он осознал это. А тогда мальчик обижался, хныкал, получал от отца шлепок за свою лень, ещё больше обижался — и стоял в углу до вечера. Он сердился на родителей. А сейчас ему было перед ними стыдно. Может, мать сошла с ума от горя или покончила с собой, как иногда хочет это сделать Эжен. Но так как он не знал, жива его мать или нет, то решил терпеть и надеяться, что помощь придёт. «Может, и она сейчас вспоминает обо мне», — думал мальчик и терпел. Искра надежды ещё теплилась в его душе.

        Вспоминались ему давние дни, теперь все они казались ему прекрасными. Приходили на память поездки на ярмарку. Только тогда он не знал, что всякие подробности — людей, продукты, гусей и индеек — надо запоминать на всю жизнь и потом хранить это в памяти, точно драгоценность.
             Вспоминал он уроки чтения, которые преподавал ему отец: тот брал у знакомых и родственников книги и знакомил маленького сына с алфавитом, учил писать пером. Но чаще — прутом на песке. Вспоминая об этом, Эжен спрятал за пазуху два пера от ощипанных чаек — вдруг пригодятся? Или хотя бы останутся на память о прежней жизни...

       Вспоминались ему поездки в гости к родным, бабушкам и дедушкам. Изредка родные сами приезжали к ним. Только тогда мальчик не находил в этом ничего особенного. Ну, пришли и ушли. А сейчас, случись такое, он скакал бы от радости до потолка. Как Эжен понял теперь, то были самые счастливые дни в его жизни.

          ...Ветер уныло свистел вокруг. От непогоды и сырости весло растрескалось и покрылось мхом. Иногда, в ясные дни, когда мальчик купался — он мог делать это теперь в своё удовольствие — его одежда висела на весле. Когда было жарко, Эжен, вешая свою куртку на весло, устраивал себе из неё маленький навес и прятался под ним от солнечных лучей. Это было очень неудобно, но выбора не было. «Под крышу бы!» —  думал он... А здесь у него не могло быть и палатки. Любой настоящий навес над головой казался ему сейчас нужнейшей вещью на свете.

         Но после долгих страданий всегда наступает облегчение. Миновал этот год. Эжен подрос. Теперь ему исполнилось одиннадцать лет. И на следующий день после его дня рождения, который на этот раз прошёл для него незаметно, он, проснувшись, увидел вдали корабль!
     Сначала Эжен не обратил на это внимания: ему уже сто раз мерещились корабли. Но судно стало больше. Теперь его было видно яснее. Твёрже и заметнее стали его очертания. Эжен смотрел и с горечью думал, что он, должно быть, сходит с ума от одиночества.

     Наконец, донёсся звук расступавшихся волн. Затем стали улавливаться звуки хлопанья парусов. С корабля послышались голоса людей. Звуки становились всё громче и отчётливее...
         И Эжен вдруг понял, что это спасение. Он закричал во всё горло и замахал руками.
      — Помогите, помогите! — кричал он, задыхаясь от счастья и волнения. — Спасите, прошу вас! — с трудом выговаривал Эжен человеческие слова, ведь за такое долгое время почти отвык разговаривать. — Я здесь, помогите!
     Капитан, глядя в бинокль, заметил человека, стоящего, как ему показалось, на самой воде. Он велел спустить шлюпку.

        — Ура, ура! — радовался Эжен. — Помогите, спасите! — кричал он, размахивая веслом, хотя к нему уже спешили на помощь. Он кричал просто от огромной радости и не мог остановиться.
        Эжен видел, как плыла к нему шлюпка — всё ближе и ближе, видел людей! Большая тень от корабля закрывала его от солнца...

         И когда шлюпка была совсем рядом, Эжен наклонился и стал целовать землю, эту крошечную поверхность, верхушку скалы, благодаря её за то, что она спасла ему жизнь и помогла дождаться помощи. Целовал он и весло — за то, что оно служило ему верой и правдой весь этот долгий год.
        — Я называю тебя, — говорил он, обращаясь к клочку земли, — «Островок Эжена»! Друзья мои, — закричал мальчик двоим, что подплыли к нему на шлюпке, — я открыл Островок Эжена!
          Они сняли его с Островка, посадили в шлюпку. Свою верную удочку Эжен прихватил с собой.

        Через десять минут он стоял перед капитаном. Вся команда столпилась вокруг Эжена, его усадили за стол и стали осторожно кормить. Ему давали немного еды, больше отпаивали тёплым чаем и бульоном. Судовой врач присматривал за происходящим. Всем хотелось узнать, откуда этот мальчик и как он оказался совсем один посреди воды. Долго Эжен рассказывал капитану за обедом и после свою историю. Показывал предметы, помогавшие ему жить и напоминавшие о прежней жизни — фляжку, коробку с крючками, удочку, — а закончил горячей просьбой нанести Островок Эжена на карту.

       — На нём будут спасаться люди! — ответил он на недоумённый вопрос капитана — зачем такой крохотный клочок удостаивать карты. Тот обещал и выполнил обещание, нанеся Островок Эжена на морскую карту, чтобы потерпевшие люди знали, где им дождаться спасения. Капитан и сидевшие за столом моряки слушали его рассказы, присвистывая и прищёлкивая языками от удивления, что вот ещё такой юный — и уже столько вытерпел и не сдался. Моряки вообще таких очень уважают.

       Юнга принёс Эжену свою запасную одежду, и мальчик с радостью надел обнову: длинные, широкие парусиновые штаны, полосатую тельняшку, матросскую куртку, башмаки, фуражку с лентами. Ещё бы не радоваться — ведь он так давно не надевал новых вещей!

       Ближе к ночи Эжена уложили спать на подвесной койке, и ему казалось странным — как это он лежит, прикрытый одеялом, вокруг столько новых вещей — паруса, мачты, скамьи, стулья... И ещё множество того, что нужно на судне, чтобы хоть немножко сделать его похожим на дом. Каждые пять минут Эжен вскакивал с постели; он не спал до утра, а затем видел беспокойные сны и так вертелся и кричал, что едва не свалился. Матросы столпились около него; один объяснил остальным: «Сходит с ума, долго среди людей не был, вот и мечется». Эжену дали успокоительного, он притих и заснул, но и потом тихо бредил в полусне.

       Но вот через два дня корабль пристал к родному для Эжена берегу. Капитан и несколько матросов из команды сошли на берег. Мальчик не верил своим глазам: вот он, его дом... Вот знакомые два дерева перед домиком, стоят как прежде, только выше стали.
       С волнением кинулся Эжен к родному дому, спотыкаясь и падая по пути. От долгой жизни на крошечном островке, где он не мог сделать и нескольких шагов, ему теперь казалось, что его ноги вот-вот потеряют твёрдую основу.

        Он застучал в старую дверь. Капитан и команда подошли и стали рядом. Эжен с нетерпением и волнением ждал...
        Наконец, дверь заскрипела и открылась. На порог вышла пожилая женщина.
        Эжен, поражённый, смотрел на неё. Неужели это его мать?! Ведь она была такая молодая и красивая... Видно, горе пережитого и одинокие заботы состарили её. Слова застряли у него в горле...
        — Что вы хотите? — с недоумением глянула она на моряков. Тогда заговорил капитан:
        — Это, — показал он на Эжена, — ваш сын?
      Мать всмотрелась. Паренёк в матросской одежде действительно чем-то похож на её сына: эти золотистые кудри... знакомые черты лица... голубые глаза... Но она ещё сомневается...

        — Простите, — говорит женщина. — Старые глаза порой подводят меня...
        Тогда Эжен бросается к ней и кричит:
         — Да, мама, это я! Неужели ты не узнаёшь меня?!
         — Эжен!!!
        Мать и сын обнимаются. Мать выпрямилась и, казалось, помолодела, щёки загорелись румянцем, в глазах зажёгся живой огонь, она кричит:
         — Да! Да! Это ты! Эжен, сынок мой! Где же ты пропадал целый год?! Что с тобой было?!
       Когда радостное потрясение несколько унялось, мать предложила морякам войти в дом и пообедать — поесть немного хлеба с пустым чаем — больше у неё ничего не было. Они согласились и сели за стол, больше для вида, а Эжен рассказывал матери обо всех своих приключениях, и мать плакала, прижимая его к себе.
       Когда моряки выходили из дому, капитан дал матери и сыну денег. На эти деньги потом Эжен купил новую лодку и снасти, чтобы снова выходить в море на рыбную ловлю. А ещё он купил чернила и бумагу и чаячьими перьями, теми самыми, что когда-то припас, записал всю эту историю.

                ***
     Часто бывает, что люди не ценят того, что имеют, и начинают понимать это, только тогда, когда этого лишаются...
    Человек может выжить в одиночку, если понимает, ради чего он живёт. Для этого ему порой нужны лишь клочок земли и немного пищи и воды. Но главное — ему нужны мужество и уверенность в себе, чтобы преодолеть трудности, которые его подстерегают. Ни в коем случае не надо отчаиваться, ведь всё может перемениться к лучшему в любое мгновение!

2014 г.