...Когда-то очень-очень давно, когда нога белого человека еще не ступала в эти места, один красивый и сильный юноша по имени Джеро полюбил юную девушку необыкновенной красоты и обаяния. Маньяра была настолько хороша, что юноша часто не мог найти нужных слов для признания. Однажды он все-таки сумел это сделать и предложил девушке стать его женой, но юная гордячка поставила условие, по которому тот должен был добыть очень редкий черный алмаз. Юноша изо дня в день копал руду и однажды ему удалось добыть бесценный минерал необыкновенной чистоты. Увы, юная красавица и этот раз отвергла юношу, и тогда он возжелал ее. Уговорив однажды прогуляться в соседней роще, где росло много прекрасных деревьев и цветов, Джеро лишил девушку невинности. Узнав о случившемся, родственники опозоренной девушки прогнали насильника в горы, запретив под угрозой смерти появляться в деревне. С тех пор юноша остался жить в горах, превратившись со временем в горную гориллу. Иногда, в память о тех днях, когда юноша полюбил Маньяру, он спускался в низину, чтобы найти свою возлюбленную и попросить у нее прощения. Порой ему удавалось встретить девушку похожую на Маньяру, но каждый раз завидев его, та в ужасе убегала, и тогда в Джеро просыпался звериный инстинкт, и он бросался на свою очередную жертву, срывал с нее одежду и уносил несчастную с собой в горы.
История, рассказанная Зикомой, тронула за душу, но почти все присутствующие восприняли рассказ, как красивую и печальную сказку, если бы не одно обстоятельство: когда африканец закончил свой рассказ, все внимательно посмотрели на Джессику - это было настоящее выражение печали: глаза девушки увлажнились, она была бледна, казалось еще немного и девушка разрыдается.
- Грустная история. Жалко обоих, - посочувствовала Джессика.
- Как вы могли, Джессика, это же дьявол! - возразил Кристофер.
- Но ведь он совсем не дьявол, а человек оступившийся однажды. Неужели Маньяре так трудно было простить его, в конце концов, Джеро любил ее.
- Может, ты и права, Джессика, только все это сказки, вымысел.
- Странная легенда, - подметил Томилтон. - Лучше бы ты, Зикома, рассказал что-нибудь веселенькое или спел.
- Хорошо, бвана, я спою.
И Зикома затянул старую народную песню о счастливом рыбаке Афолаби рожденном в богатстве...
Какое-то время мужчины беседовали у костра, а затем, когда сумерки сгустились настолько, что в нескольких шагах ничего не было видно, начали готовиться к ночлегу. Джессике и Томилтону постелили шерстяное покрывало у самого костра, тут же расположились остальные. Лошадей стреножили и привязали неподалеку, соорудив им небольшой крааль – загон, оградив последний срубленным колючим кустарником с вбитыми кольями. Подбросив валежника в огонь, Кристофер и Патрик еще раз проверили винчестеры: ровно через четыре часа они должны были сменить Зикому и Бакари.
Уже скоро на непроглядный бархат таинственной и загадочной африканской ночи, взошла полная луна. Княжна тьмы заполнила своим серебристым сиянием всю долину, подобно драгоценным россыпям в бездонном ночном небе засверкали бесчисленные звезды, золотыми нитями обозначили свой полет кометы, воздух в это время наполнился замысловатыми запахами тропических растений и стрекотом бесчисленных насекомых.
Томилтон не спал, ему было тревожно, он думал о Джессике, о судьбе вдовца, о прокладке железнодорожной магистрали, которую предстояло закончить в срок. Тем временем луна расположилась прямо над Двугорбой, напомнив Томилтону все подробности странной и загадочной легенды, рассказанной Зикомой. «Какая-то мистическая чушь. Надо бы выбросить все из головы и спать, иначе с ума свихнешься», - подумал инженер, прислушиваясь к ночным звукам и разговору слуг. Непрерывный стрекот насекомых и гвалт многочисленных лягушек изредка нарушали отдаленные голоса зверей и ночных птиц. В этом хаосе звуков иногда раздавался отдаленный рев и угрюмое ворчание, как будто старый и больной великан, ворочался на своем ложе. Позже пожаловали гиены, их беспокойное завывание похожее на хохот, хихиканье и всхлипы одновременно разбудили всех без исключения, так что Патрику с Кристофером пришлось использовать несколько зарядов, чтобы разогнать стаю этих омерзительных хищников. На какое-то время вся стихло и мужчины, положив винчестеры возле себя, улеглись на место, прикрывшись теплыми одеялами.
Прошло не менее часа и, было тихо, тем не менее, стреноженные лошади вели себя беспокойно, часто вскидывали головы вверх и напряженно храпели, и только спустя некоторое время продолжили нервно щипать сочную траву своими бархатистыми губами.
Томилтон долго не мог уснуть в эту ночь, жалея, что уступил настойчивым требованиям дочери, он вообще жалел о том, что разрешил ей приехать в Африку: «Девочка могла спокойно отдохнуть где-нибудь на Лазурном берегу в Европе или у друзей во французских Альпах и не ехать на край земли - в эту дикую страну. Томилтон перевел свой взгляд на Двугорбую, которая мрачным бастионом вырисовывалась в сиянии ночи; луна заметно сместилась вправо и теперь висела на самой горой. «Интересно, что могла увидеть Джессика в развилке гор, ни похитителя, же девушек, черт возьми! Это было бы совсем смешно или очень грустно», - подумал Томилтон и, посмотрев на мирно посапывающую дочь; убедившись в том, что Зикома и Бакари не спят, а Патрик с Кристофером о чем-то беседуют, Томилтон задремал...
Ему снился какой-то странный сон. Сначала он увидел себя и дочь в окружении лохматых звероподобных существ, эти полулюди – полузвери внимательно наблюдали за ними, затем, подхватив Джессику, монстры попытались увести ее с собой. Томилтон препятствовал этому как мог, тогда, как дочь просто забавлялась с ними и даже любезничала. Томилтон негодовал, он пытался силой вырвать дочь из объятий лесных чудовищ, и когда это ему удалось сделать, пронзительно закричал...
Над головой по-прежнему сияла полная луна, заливая магическим светом всю прилегающую долину, Джессики рядом не было. Главный инженер огляделся, все еще надеясь увидеть дочь возле костра. Вскочив на ноги, он лихорадочно бросился искать пропавшую дочь. Кристофер и Патрик крепко спали, тут же неподалеку находились Зикома и Бакари. «А может мне все это снится?» - подумал Томилтон, казалось еще мгновение - и инженер потеряет рассудок.
Когда все были на ногах, Томилтон громко произнес:
- Господи, неужели это правда и ее забрали с собой эти дьяволы? Где моя девочка? Найдите мне ее, иначе я... Нет, я прошу Вас! Она должна быть где-то рядом, ну, ищите же, ищите ее, черт возьми! – требовал главный инженер, с отчаянием схватившись за голову: в глубине души он все еще надеялся, что это только чудовищный розыгрыш.
Поиски ничего не дали: обследовав всю прилегающую поляну, ручей и даже ближайший кустарник с помощью факелов и электрических фонариков, Патрик и Кристофер удрученные, предстали перед несчастным отцом.
- Мы найдем ее, мистер Томилтон, обязательно найдем. Не нужно отчаиваться. Скоро рассвет и это поможет нам в поисках, она не могла далеко уйти, - заверил Патрик.
Глаза Томилтона горели не здоровым блеском: он то и дело хватался за сердце, начиная причитать, иногда требовал, чтобы Зикома и Бакари лучше обследовали это проклятое место. Но видя, что все напрасно, горестно хватался за голову, закрывал лицо руками и тихо стонал. Безутешный отец, похоже, поверил в вещий сон: – «Мою единственную дочь украли лесные монстры...»
...В детстве девушка страдала сомнамбулизмом, то есть, проще говоря лунатизмом. Первый раз это случилось вскоре после смерти матери, а спустя некоторое время девочка, катаясь на лошади, упала, больно ударившись головой о землю. Отец вместе с другом – известным медицинским специалистом – Диком Уайтом - делал все для того, чтобы болезнь отступила. И, кажется, такой момент настал, приступы сомнамбулизма прекратились, но, как выяснилось, болезнь только затаилась.
Отец сразу понял причину случившегося: «Не в меру впечатлительная девушка, очень близко восприняла рассказ Зикомы и под влиянием сильного возбуждения ушла в горы. Конечно, она могла только выйти за пределы лагеря и находиться где-то неподалеку и пока не поздно надо искать ее».
...Джессика довольно быстро уснула. Все это время девушка находилась под сильным впечатлением рассказа Зикомы, и это не могло сказаться на ее поведении. В тот момент, когда отец ушел на покой, а слуги придремали, Джессика в одной ночной сорочке, словно играя в жмурки, с протянутыми руками и открытыми глазами направилась по направлению к джунглям; над головой, заливая окрестности магическим светом, сияла полная луна. В состоянии измененного сознания, девушка двигалась медленно и плавно, но в тоже время целенаправленно. Глаза ее были широко открыты, но они ничего не выражали, попросту говоря, она ничего не видела – девушка была в состоянии кратковременного сна, когда засыпает мозг, но работают клетки подкорки. Оставаясь наедине с джунглями и ее обитателями, Джессика не могла сознавать, насколько далеко она удалилась от бивака, как минуя заросли начала подниматься по склону вверх, как миновала стоящих неподалеку грозных лесных буйволов, как, наконец, к ней незаметно приблизился огромный самец горной гориллы. Схватив девушку за бедра, он поволок ее в чащу. Остановившись на какое-то мгновение, самец привлек Джессику к себе: обнюхав и лизнув несколько раз лицо, огромный примат довольно крякнул, поразившись необыкновенному аромату бархатистой кожи и той странности поведения нежного белокурого создания. Еще ни разу вожаку стада - огромному и сильному Чимбе, повелевавшему над двумя молодыми самцами и пятью самками с детенышами, не попадалось столь юное существо. Нет, он, конечно, и раньше обладал молодыми африканками, насильно уведенными в горы, и не раз нападал на браконьеров и крестьян, наводя ужас на окраины...
Самец тащил девушку по склону вверх за собой, издавая глухие рыкающие звуки, иногда он садился на траву и начинал осматривать свою жертву, словно убеждаясь, что та жива. Странно, но все это время Джессика находилась в состоянии глубокого сна.
Прошло не менее получаса, прежде чем девушка очнулась. То, что она увидела, поразило ее: вокруг сидело несколько примитивных существ покрытых густой черной шерстью – это были молодые самцы и самки горной гориллы. В тот момент, когда девушка готова была встать с земли, к ней подскочил огромный самец с внушительными клыками и глубоко посаженными злыми глазами; крепко прижав девушку к груди, он посмотрел на нее в упор. Джессика закричала от нестерпимой боли и ужаса, тут же потеряв сознание...
Пробуждение было тяжелым: огромный самец с серебристой спиной и мощной мускулатурой тела и конечностей, с которых свисала густая черная бахрома, сидел неподалеку. Увидев «ожившую» девушку, вожак тотчас приблизился к ней. Схватив пленницу одной рукой, он не раздумывая, потащил ее к старому разрушенному молнией дереву; здесь, в расщепе ствола, находилось гнездо, сделанное из веток и листвы. Джессика к этому времени окончательно пришла в себя: этот раз она не стала сопротивляться и тем более кричать, понимая всю бесполезность. Девушка очень надеялась на положительный исход.
Усадив Джессику в гнездо, самец удалился ненадолго, но уже спустя минуты вернулся с молодыми побегами бамбука и даже попытался кормить свою пленницу. Джессика подчинилась, но едва самец попытался привлечь ее к себе, девушка громко закричала. В этот момент волосатый монстр был похож на незадачливого ухажера, пытавшегося склонить свою подругу к интимным действиям. Сорвав лохмотья с тела Джессики, самец грозно заурчал, обнажив ужасные трехдюймовые клыки. Девушка с ужасом подумала о своей участи, о несчастном отце.
В тот момент, когда чудовище вновь схватило ее своими лапами, девушка пронзительно закричала, самец приподнял ее, словно дикий плод, тряхнул с такой силой, что Джессика тут же потеряла сознание.
Томилтон вместе со своими помощниками предпринял активные действия по поиску пропавшей дочери. Пока главный инженер, Патрик и двое африканцев шли по следу пропавшей девушки, Кристофер Хигинс, взнуздав жеребца, мчался за помощью в ближайшую деревню. Уже скоро Зикома с Бакари вышли на след похитителя. Узнав, что Джессика оказалась в лапах очень крупной гориллы, Томилтон в отчаянии произнес:
- Господи, моя девочка, за что ты так не милосерден ко мне?
Сжимая в руках винчестер, Патрик поклялся отомстить «Проклятому уроду», даже ценою собственной жизни:
- Я перебью всю эту сатанинскую стаю, если с Джессики упадет, хотя бы один волосок, - произнес геодезист и горько зарыдал.
Почти день ушел на то, чтобы выследить скрывавшихся в горном лесу семейство горилл. В тот момент, когда Томилтон с командой настигли стаю, наступили сумерки. Спустя считанные минуты, как это водится на экваторе, землю поглотила непроглядная тропическая ночь. Проводникам стоило огромного труда отговорить Томилтона, а заодно и Патрика отказаться от активных действий в это время, дабы не навредить Джессике.
Стая во главе с вожаком расположилась в полусотне ярдов от своих преследователей. Иногда преследователи слышали, как со стороны чащи доносились чавкающие и урчащие звуки: гориллы в это время насыщались молодыми побегами бамбука и прочей зеленой поросли. Надо было понимать состояние отца девушки и геодезиста Патрика: они просто не находили себе места. Глядя на их страдания, проводники заверили:
- Мы спасем девушку, бвана должен верить!
- Моя бедная девочка! Жива ли она? – причитал несчастный отец.
Решили не терять времени понапрасну и разработать план по освобождению Джессики, и едва небо начало светлеть, как мужчины подошли к стоянке обезьян. Увы, гориллы покинули это место чуть раньше, повсюду были видны следы их жизнедеятельности – сорванные листья и сломанные ветки вместе с кучками помета, тут же Паттерсон обнаружил лохмотья ночной рубашки, принадлежавшие его дочери...
Сильный туман, густая растительность и обилие крупных камней на склонах горы затрудняли продвижение группы вперед. Тем не менее, мужчины уже скоро нагнали обезьянью стаю. Сердце Томилтона затрепетало, словно раненый зверь: «Сейчас все решится, и я смогу вызволить свою дочь или свершится кара небесная». Через минуту-другую в облаке тумана и накрапывающего дождя они, наконец, увидели несколько крупных обезьян – это были самки с детенышами. Увы, среди них не было старого грозного самца и Джессики. Неожиданно Бакари указал на светлый предмет в чаще: это могла быть она или... несчастное тело девушки. Томилтон на мгновение представил, как этот волосатый монстр, тешится с его дочерью, и ему стало дурно.
Далее события развивались с непостижимой быстротой: сняв винтовку с предохранителя, Патрик Одли устремился вперед навстречу обезьянам. Напрасно Зикома и Баккари кричали ему вслед – геодезиста уже нельзя было остановить, вслед за ним, удерживая в руке браунинг, бросился Томилтон. В этот момент из плотной стены зарослей вынырнула огромная черная туша: оскалив ужасную пасть, вооруженную внушительными клыками, и взревев, словно стадо буйволов, самец гориллы бросился на геодезиста. Патрик, не раздумывая, выстрелил в упор, тяжелое тело лесного монстра рухнуло на землю, едва не придавив геодезиста.
Казалось, что вожак повержен и уже никогда не сможет встать на ноги, но к величайшему изумлению самец с непостижимой легкостью вскочил на ноги и вновь бросился на Патрика. Подмяв под собой геодезиста, он успел нанести ему несколько тяжелых ранений, если бы не помощь африканцев и выстрелы Томилтона, участь Патрика была бы решена. Но и эти выстрелы, как выяснилось, не причинили самцу ощутимого вреда: вскочив, словно резиновый мяч, раскачиваясь при этом на коротких кривых лапах, огромная обезьяна бросилась в чащу, туда, где призрачно белел какой-то предмет. Без сомнения это было тело несчастной девушки. Томилтон видел, как волосатый монстр с легкостью подхватил лапой дочь, тут же устремился вверх по косогору. Из груди Томпсона вырвался приглушенный стон:
- Моя Джессика!
Вооружившись винчестером Патрика, инженер бросился вслед за убегающей гориллой, едва поспевая, последовали Зикома и Бакари.
Тем временем огромный самец начал сдавать, это было видно невооруженным взглядом: он хрипел, оставляя за собой пенистый кровавый след, тем не менее, крепко удерживал в лапах жертву. Оказавшись на краю леса, все увидели едва приметную тропу, узкой лентой протянувшийся вдоль гребня горы; дистанция между гориллой и преследователями в это время составляла всего пару десятков ярдов, и Томилтон принял решение стрелять в спину. В тот момент, когда палец Томилтона застыл на курке, сверху раздался пронзительный клекот, а секундами позже два огромных орла яростно атаковали самца гориллы. Это было настолько неожиданно, что Томилтон вместе с подбежавшими слугами и подоспевшим к этому времени Патриком на какое-то мгновение оцепенели.
Нападение пернатых хищников на самца гориллы, было подобно провидению: нанося болезненные раны на теле примата, орлы продолжали яростно атаковать отбивавшего самца гориллы. Отбросив в сторону тело несчастной, встав при этом на задние лапы и злобно рыча, лесной монстр нанес несколько резких ударов по назойливым птицам, но безуспешно. Орлы с еще большим ожесточением атаковали чудовище. Воспользовавшись моментом, Томилтон дважды выстрелив в гориллу, но и эти раны оказались не смертельными: «Не иначе, как предо мной ДЬЯВОЛ, ибо живое существо не может противостоять оружию», - решил инженер, тут же передернув затвор винчестера. Огромное существо, весом, в семьсот фунтов и ростом в семь футов, наполнив округу ужасными воплями, ринулось на Томилтона...
Главный инженер не помнил и не сознавал, как секундою позже из-за его спины прогремел еще один выстрел - на этот раз смертельный. Качнувшись, словно маятник, гигантский примат повалился на край утеса, затем скатившись вниз, на какую-то секунду задержался на краю пропасти, чтобы затем рухнуть в бездну...
Девушка была еще жива, когда измученное тело несчастной Джессики положили на траву: она была совершенно нага, все ее тело представляло сплошной синяк с многочисленными ушибами, вывихами и порезами. Отец бросился целовать неподвижно лежащую дочь, воспаленные глаза девушки были распахнуты и устремлены в небо. Сняв с себя верхнюю одежду, мужчины осторожно обернули несчастную; на отца девушки было невозможно смотреть: склонившись над израненным телом возлюбленного чада, что-то причитал. Иногда он отходил в сторону и с надеждой смотрел в небо, туда, откуда, как ему казалось должна прийти незамедлительная помощь. Орлы к этому времени поднялись высоко в небо и казались маленькими точками, вскоре они улетели прочь. В какой-то момент сознание вернулось к Джессике, и она осмысленно посмотрела кругом, затем перевела взгляд на отца и произнесла:
- Папа, я люблю тебя...
Пока отец и Патрик находились рядом с Джессикой, Бакари и Зикома решили наведаться в седловину горы, туда, куда так стремился самец со своей жертвой. Велико же было удивление африканцев, когда они нашли среди камней небольшую пещеру, здесь же обнаружили куски материи от женской одежды: это могли быть платьица загубленных девушек, которые погибли в цепких лапах волосатого монстра. Напуганные африканцы спешно покинули это ужасное место.
Помощь подоспела слишком поздно, в тот момент, когда Кристофер с семью солдатами добрался до вершины Двугорбой, девушка была уже мертва. Джессику похоронили неподалеку от того места, где расположился последний бивак с видом на Двугорбую.