До Енисейска я тоже доехала автостопом. Удалось найти в архиве записи церковных метрик о бракосочетаниях и рождениях.
Я в Енисейск заехала - так звали,
тянули долго близкие места.
Сибири неизнеженные дали
изъездили машины-поезда...
я шла по улицам и помнила едва ли
тот адрес, но из самых из глубин
дома и улицы мне что-то отвечали
про тот, что с палисадником - один.
А вот и монастырь. Уж восстановлен.
Белеют стены по-царьградски на холме.
Художники рисуют. И наполнен
мой город жизнью, улыбаясь мне.
Развалины барочной пышной церкви.
И вдруг - картинка: брат за кругом круг
за мной бежит, дразнясь, что чей-то череп
в его руках - мой будущий супруг...
Да вот же дом! И вот же палисадник!
Телёнок бродит мирно по траве.
А брёвна почерневшие под сайдинг
упрятаны, и это грустно мне.
И двор не тот, просторный. Всё - под крышей.
Забор сменили. И из-за ворот
не слышен лай. Лай Смелого не слышен.
Колонка в огороде всё ль даёт-
качает звонко-ледяную воду?
В малиннике, смородине тогда
мы с братом прятали записки, обормоты.
Увы, нам не прочесть их никогда.
А спуск к реке полог, широк, недолог.
И магазинчик тот же всё - на берегу.
Вот только тесным стал - среди обилья полок
и холодильников найти я не могу
той маминой,любимой карамели,
подушечек в какао-порошке.
Пирог черёмуховый тоже, видно, съели...
И к пристани иду я налегке,
жуя с начинкой, всё ж черёмуховой, пряник.
Названия какие - Туруханск...
Печали-дали енисейские так пряны,
смолой над лесопилками дымясь!
Да, я уеду. Не по Енисею
мне плыть неделями. Но следом пусть плывут
записки детства. Правя, как умеют,
и означая жизненный маршрут.